| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сар Таррек отрицательно качнул головой:
— Нет. Влияли, но не руководили. Их ментальное воздействие более тонко. Они не заставляют, не дергают за ниточки, не диктуют. Они придают нужный им окрас мыслям и эмоциям, вашему отношению к миру и людям, к знаниям и явлениям. Но если бы вы долго находились под влиянием айэ, вы бы уснули как личность.
— Но вы меня вылечили?
— Надеюсь, да. Сразу скажу, влияние души и разума той, кому принадлежало это тело, устранить невозможно, связь Тиррины Барренс с телом слишком укоренена. Все-таки...
— Я понимаю, — оборвала я объяснения. Чего тут не понять. Даже если не касаться таких тонких материй, как психосоматика, любой дом сохраняет отпечаток личности хозяйки, даже если той нет дома.
Маг одобрительно кивнул и продолжил:
— Меня радует ваша понятливость. К счастью, вы менталист, и вы сумеете научиться отслеживать, какое движение души является вашим истинным, а какое продиктовано чужим влиянием. Теперь вам будет проще. Я смог убрать опутавшую вас сеть айэни Зим и оборвал вашу духовную связь. Она для вас уже не "матушка Зим".
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
— Это было легко, ее лапы касались вас недолго. Главное — я убрал влияние Тайры Вирт. Вот чей разум и дух оказывали на вас сильнейшее воздействие, подавляли.
Не передать, какое облегчение я испытала! Я до сих пор содрогалась от ужаса при воспоминании о тех кошмарных минутах, когда мое тело мне не повиновалось, а язык произносил чужие слова, рождавшиеся в моей голове. Честно признать, я всего лишь на полчаса оказалась в той тюрьме безумия и бессилия, в которой настоящая Тиррина провела три года. И мне хватило этих минут ужаса до конца жизни.
От счастья я даже прослезилась. Сар Таррек молча вынул из обшлага рукава и протянул мне белоснежный платок с черным контуром монограммы.
— Должен предупредить. От айэни Вирт еще остались глубоко укоренившиеся воспоминания, но они уже не повлияют ни на ваши эмоции, ни на ваше поведение. Они остались просто как сведения, прочитанные в книгах.
— Я даже не знаю, как благодарить вас.
Белый Ворон поклонился и опустил меня на землю:
— Рад услужить вам, таинэ Орияр, и моему хаору... будущему. Это мой долг.
Дьявол тебя задери, сар, — мысленно выругалась я. Очень больно осознавать, что я, Тамара Коршунова, сама по себе — ничто в этом мире. Это понятно. Но зачем же подчеркивать?
— А можно получить какую-то защиту от подобных воздействий? — спросила я, поднимаясь и делая шаг в направлении к кувшинам. Очень хотелось пить. А просить этого напыщенного индюка... то есть, Ворона, конечно... не хотелось, несмотря на благодарность.
— Вы сами способны создать такую защиту, — маг с усмешкой наблюдал за моей пошатывающейся фигурой, но руки не предложил.
Я схватила первый попавшийся кувшин из трех. Но руки дрожали как у алкаша после недельного запоя, и я постыдилась демонстрировать такой неприличный тремор. Поставила сосуд и облизнула пересохшие губы.
— Я? Сама? Но как? Вы меня научите?
— Ваш ментальный дар инициирован и осознан. Тут вы справитесь с помощью магистра Энхема. У меня есть другое задание, — он выразительно глянул на перстень, устало мерцавший голубыми искрами. — Вы — потенциально сильный менталист, миледи, и я попробую обучить вас слышать чеер.
В этот момент я словила отдачу: накатила такая усталость, что я рухнула на стул и взмолилась:
— Только не сегодня!
— О, конечно, не сегодня! Отдыхайте, таинэ. Обед будет подан через час. Я пришлю служанку вам в помощь. Кстати, не советую пить из желтого кувшина, это будет уже лишнее. Дайте-ка я его сам унесу.
Он отобрал у меня кувшин и ушел.
И я не заметила, когда и как исчезло со столика кольцо Дэйтара. До слов сара Таррека о желтом кувшине или после? Жаль, теперь не узнаешь.
Стоп. Это не мои чувства, не мои подозрения. Это остаточное влияние темной души Тиррины Даниры Гайаэны Барренс, подозревавшей всех и вся в злых намерениях. Может быть, именно паранойя сделала характер некромантки настолько невыносимой, что всем действительно хотелось ее прибить?
Да и Тайра не отличалась человеколюбием. Начинающей айэни тоже казалось, что все ее преследуют.
Нет, не буду им уподобляться.
Мне не в чем подозревать клан Белых Воронов и его временного сара. Дэйтар не отправил бы меня к суафитам, если бы не был уверен, что тут я буду в безопасности куда большей, чем у него в замке.
Только теперь, оставшись в одиночестве, я поняла, насколько была затемнена моя собственная душа. Как вымазанный сажей кружок стекла, сквозь который даже можно смотреть на солнце. Так я смотрела на мир последний месяц, сама того не замечая.
Впрочем, удивительно ли, учитывая, в какие межмировые и вековые интриги я оказалась втянута?
Служанка появилась через пару минут после ухода сара. Она сразу напомнила мне Белинку из Орияр-Дерта — такая же молоденькая, чистенькая, вся светившаяся от радости и жизненной энергии. На этом сходство заканчивалось. Юная Вороница была крепкой, черноглазой и загорелой, и темные волосы вились как у пейзанок на полотнах Брюллова, немного недотягивая до цыганского буйства кудрей.
— Если позволите, таинэ, я стану вашей горничной, — поклонилась девушка. — Мое имя Светара.
— Красивое имя, тебе очень подходит, — улыбнулась я.
Девчонка чуть не подпрыгнула от восторга, но вовремя опомнилась и чинно поклонилась.
— Если вам угодно, ванна уже набрана. Я помогу вам помыть ваши дивные волосы, а позже, когда вы изволите обедать, почищу вашу одежду. Сменное платье уже подготовлено для вас в спальне.
Пока горничная мыла мне волосы, я погрузилась в размышления, стараясь не замечать, как пыхтит девчонка, еле сдерживавшая любопытство. Но мое молчание она не осмеливалась нарушить, и я задремала, расслабившись в горячей воде.
...Мне снова снились хлопки огромных крыльев Воронов, несущих нас с дедушкой Энхемом к далекой горе. Хриплые, похожие на карканье возгласы. Ледяной ветер в лицо, не дающий вздохнуть, забивающий рот и ноздри горечью с привкусом дыма и пепла. А еще — невероятный, подернутый перламутровой дымкой, мерцающий ожерельями алых и голубых вспышек ландшафт, простирающийся как сказочный ковер.
С каждым взмахом крыла узор внизу менялся, как в колдовском калейдоскопе, манил выскользнуть из держащих меня ремней, раскинуть руки и упасть, стать звездой в волшебном ожерелье.
А позади — я передернулась, отгоняя морок и оглянулась через плечо, чтобы схватить ртом глоток воздуха, — таяли в фиолетово-черном мареве черные отвесные скалы, которые короной обхватывали громадные стены и рогатые башни Орияр-Дерта. Цитадель Черного Властелина, не иначе. Именно так выглядят неприступные твердыни и оплоты диснеевских злодеев.
Отчаянно хотелось вернуться. Взглянуть в серебристую сталь глаз моего жениха. Крикнуть: "Не отпускай меня! Никогда!".
Но вместо этого я отвернулась, прильнула к спине несущей меня огромной птицы и, закрыв слезящиеся глаза, больше не смотрела на неземные красоты чужого мира. "Нижний мир прельщает красотой, очаровывает, опутывает душу и заставляет до конца дней бродить по его лабиринтам, любоваться и тосковать о непрожитом, — вспомнила я напутственные слова дедушки Энхема. — Будь осторожнее, внучка. Не смотри вниз, не позволяй раствориться в прекрасных иллюзиях"...
— Таинэ, проснитесь, прошу вас! — тонкий голосок служанки вырвал меня из дремы. — Времени очень мало осталось и вода остыла, простудитесь. Пожалуйста, проснитесь!
— Я уже не сплю.
Я резко села в купели. И почему-то сквозь звон в ушах прозвучало очень-очень далекое и родное:
"Каждую ночь полет мне снится — холодные фьорды, миля за милей;
Шелком — твои рукава, королевна, белым вереском — вышиты горы,
Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе..." *
#* Группа "Мельница". Королевна
Да. Каждую ночь. Уже неделю. Чары Нижнего мира поймали меня и не отпускают.
— Полей мне холодной воды, Светара.
— Да вы и так уже синяя! — всплеснула руками девушка. И покраснела: — Ой, простите, таинэ.
Но ковш взяла, зачерпнула из банной бадьи и полила мне на руки. Я умылась, а потом стояла в купели, не стесняясь наготы, и растирала по телу ледяную воду. Бррр, холодно! Но хорошо! Как же хорошо!
Синяя, пупырчатая и бодрая я ступила на каменный пол, показавшийся таким теплым, словно он был с подогревом. Горничная тут же отжала мои волосы, укутала их в душистое полотно, растерла меня полотенцем и завернула в простынь.
— Скажи, Светара, а как сами суафиты во время полета борются с чарами своей земли Суаф? Или на вас, как ее детей, не действует эта магия?
Девушка хихикнула:
— Как же, не действует! Мы учимся летать, таинэ, еще птенцами. И тогда же нас учат магии самой Сферы Суаф и защите от морока.
Рассказывая, она шустро натянула на меня рубашку, усадила перед зеркалом и занялась моими волосами, распутывая их по прядям и высушивая потоками горячего воздуха из невидимого фена. Я так и не смогла рассмотреть, где она его прячет: ее ладони были пусты.
— Если птенец слаб, он никогда не сможет летать, — щебетала Светара, — потому Вороны очень сильны в магии. Слабые просто не выживают и не оставляют потомства роду. На них, разве что, инии могут позарится, тогда калечные выходят из рода, но магия в таком браке все равно угаснет.
Что-то тут не так! — сработал внутренний колокольчик, оповещавший о брешах в логике собеседников.
— Подожди. Как угаснет? — спросила я. — Но как же род Орияров, потомков вашего хаора? За столько поколений браков с женщинами Верхнего мира магия ваших бывших правителей должна была исчезнуть, но Верхний мир до сих пор боится ее возрождения!
— О, нет! Орияры не простые сары, они — хаоры! А хаор — хранитель магии Суаф. Он сам — ее источник.
Опять противоречие.
— Как источник может быть собственным хранителем?
— Я не знаю, госпожа, — девушка отчаянно покраснела. — Мне велено отвечать на все ваши вопросы без утайки, но меня только вторая ступень инициации, и я не всегда знаю и понимаю магические законы Суаф.
Так-так. Белый Ворон делает вид, что они открыты для вопросов и честно ответят невесте потомка хаоров. Только спрашивать не у кого.
Вот и там, где я жила первую неделю, — в доме старого суна Ирридана, — меня окружали слуги самое большее второго уровня инициации. Старый Ирридан был весь в делах, виделись мы, не считая дня приезда, пару раз за трапезой, а мой наставник дедушка Энхем — всего лишь человеческий маг Верхнего мира.
Понятливая Светара, заметив мою ироничную усмешку, опустила глаза и прошептала:
— Я думаю, таинэ, тут дело в Оке Истины. Оно было сердцем Сферы Суаф. Око ушло вместе с нашим хаором, когда тот попал в плен. Ну, то есть, весь замок правителей целиком ушел из Суаф и стал Орияр-Дертом, стражем мира. Теперь замок не у нас, но и не у верхних. Вот мне и кажется, что именно Око не дает угаснуть силе хаора в крови Орияров. Они ведь его и создали давным-давно своей кровью и магией.
Я почувствовала, как потеплело кольцо на моем пальце. То самое, в котором, как утверждал Дэйтар, была капля из "cердца" Лаори-Эрля. Вот оно что. Око Истины, значит. Главное сокровище суафитов.
А что говорил Дэйтар тогда на стене, когда к нему прилетели Вороны? Ведь именно тогда он согласился на какую-то сделку в обмен на мою безопасность и поиск пути на Землю. Я прикрыла глаза, припоминая его слова: "Как только вы откроете путь для возвращения души туда, откуда она пришла, я верну Сердце Лаори-Эрля в Гнездо Ворона". И он показал на огромную гору, видневшуюся на самом горизонте, во владениях суафитов.
Что ты задумал, Дэйтар?
До сегодняшнего дня я легко отмахивалась от этого вопроса: какая мне разница, что задумал мой жених, если уже ясно, что мы с ним больше не увидимся?
Наш брак не будет завершен. Третий этап сложного магического ритуала, если он состоится, закроет графу Орияру путь к власти: он уже никогда не получит полную силу мага Нижнего мира и потеряет право стать хаором. И Око Истины будет хранить магию до рождения следующего наследника. Ведь так?
Я погладила прозрачный и бесцветный, как горный воздух, твердый кристалл в когтистой оправе кольца. Теплый как кровь.
И неожиданно поймала себя на том, что ощущаю себя такой же прозрачной и твердой. Сегодня, когда с моей души соскребли виртуальную сажу чуждых душ, я со всей ясностью поняла: мне не все равно.
Мы увидимся с Дэйтаром. Обязательно.
Я не позволю так просто избавиться от меня, как он избавился от предыдущих трех невест.
Глава 3. Хранитель
Легко сказать "Не позволю". Как это сделать? И... нужно ли это мне?
Я безумно хотела домой, все эти ужасные, тоскливые три года привыкания к чуждому миру, живущему по иным социальным и... магическим, да... законам.
Мне каждую ночь снился родной дом, голубое небо. Или звездное с единственной луной. И безутешный отец, оплакивающий мой труп.
Я три года мечтала вернуться.
Кроме последнего месяца.
Нет, я не перестала мечтать о том, чтобы обнять папу, услышать: "Налеталась, Коршунова, хватит!". Я точно знаю, что он мне скажет: "Пора за ум браться, не желторотый птенчик уже. Университет кто заканчивать за тебя будет?"
Но... Взглянуть бы одним глазком, убедиться, что жив и здоров, что развелся с моей биологической матерью и нашел настоящую любовь. Обнять. и обратно.
Тут столько дел! Мир Айэры затянул. Пусть теперь расплачивается.
Первое. Айэни мне задолжали... много. Надо долг потребовать. Папа не поймет, если узнает, что я спустила с рук попытку меня если не уничтожить, то использовать. Безнаказанность развращает в любых мирах.
Второе. За королевой Риатой тоже долг. Не только за меня. Темная магичка Тиррина Данира Барренс мне уже не чужая. Мы с ней, как сиамские близнецы, три года делили одно тело. Хотя "делили" — это громко сказано. Я даже не знала о ее присутствии. Оно ощущалось, например, в моем стремительном обучении местным реалиям и языку — я не учила, а извлекала знания.
Третье. Сфера Суаф завораживает почище Айэры. Разве дома я такое увижу?
А Лаори-Эрль? Я еще не выполнила клятву избавить замок от Безумной башни.
Очередное. Можно и не возвращаться: папа все равно убьет, если я упущу возможность стать ментальным магом и научиться слышать духов в артефактах. Мобильная связь ненадежная штука, а духи — вездесущи, если маги спокойно устанавливают связь через чееры даже сквозь межмировые барьеры.
Нужно узнать, могуть ли пользоваться амулетами простые люди без искры магического дара. Если и на Земле чееры будут работать, это же какой бизнес откроется! Всех мобильных операторов нагнем. Постепенно, чтобы не расчухали и не пристрелили конкурентов.
Ну, над этим пусть у папы голова болит, ему не впервой. Подозреваю, что не просто так у него безупречная интуиция по части инвестиций. Явно не от мамы-блондинки же я унаследовала дар менталиста.
И главное. Дэйтар Орияр. Только он — причина, почему последний месяц жизни стал таким ярким, что я его и на десять лет не променяла бы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
