Часть третья. Глава 33

Но никак не получается добиться нормальной работы передатчика на двух частотах, несмотря на применение трехполюсного переключателя. Который, в свою очередь, наше очередное технологическое достижение. Хоть и простая схема у однолампового телеграфного передатчика, но для нормальной работы надо тщательно подстроить много элементов для каждой частоты. Переключишь — а на другой частоте все надо перекручивать. Слишком большая разница частот. Проще оказалось сделать еще два передатчика, на каждой стороне будет комплект из двух. Тем более одного источника питания для каждого комплекта достаточно. И переключатель второй не понадобился, а то еще не сделали. С приемниками тоже не стали заморачиваться, взяли два готовых и переделали на двадцать мегагерц, с переключением потом разберёмся.

Мощность этих передатчиков сильно зависит от анодного напряжения. У нас есть одна большая батарея из мелких свинцовых аккумуляторов — сто двадцать вольт. При этом напряжении передатчик выдаёт четыре-пять ватт в антенну. Но передатчиков два комплекта, а такой аккумулятор один, да и мощность небольшая. Но у нас есть высоковольтные источники питания для передатчиков Поулсена. Тысяча вольт нам не надо, у трансформаторов сделали дополнительные отводы, получили напряжения сто пятьдесят и двести вольт выпрямленного напряжения. Мощность передатчика сразу выросла, при двухсот вольтах выдаёт более восьми ватт. Но и напряжение сто пятьдесят тоже будем использовать при испытаниях. На высоких частотах зачастую наличие связи зависит не от мощности передатчика, а от прохождения радиоволн.

В нашем случае прохождение радиоволн формируется отражением от ионосферы. Волны разной частоты отражаются от разных слоёв на разной высоте, следовательно, дальше распространяются под разными углами. Затем происходит отражение от земли, и такое переотражение может происходить многократно. Особенности прохождения на разных частотах хорошо изучены, но элемент случайности тут есть, особенно для высоких частот. Для нашего освоенного диапазона 2 МГц ионизация атмосферы только мешает, но дальность связи в пятьсот километров днём и полторы тысячи ночью — гарантированы. Но для этого нужна большая мощность передатчика — более полутысячи ватт при наших, довольно чувствительных приемниках.

Многократное переотражение на высоких частотах может обеспечить связь на многие тысячи километров, но вероятность этого средняя. При этом даже не нужна высокая мощность передатчика, достаточно пяти или десяти ватт. Особенно это характерно для частот 15-20 МГц. А вот 30 МГц уже отражается очень плохо.

У прохождения путём отражения от ионосферы есть крупный недостаток — зона молчания. До горизонта, зависящего от высоты обеих антенн, есть связь на всех частотах, при достаточной мощности. Низкие частоты ещё и немного "заглядывают" за горизонт. Но вот пространство после горизонта и до места облучения отраженным сигналом оказывается вне зоны приема — зона молчания. При этом, чем выше частота передачи, тем дальше простирается зона молчания. Вот это нам и предстоит изучить в ходе плавания.

Набрал группу радистов на переподготовку для работы с новыми передатчиками. С точки зрения эксплуатации передатчика — так ламповый гораздо проще, хотя принцип действия у него другой, и этот принцип я тщательно объяснил курсантам. Антенна тут тоже другая, но и она тоже проще — гораздо компактнее. Пока применяем четвертьволновый вертикальный штырь — не самый лучший вариант, но зато простой, и не надо думать о направленности излучения. Курсантам и так трудно.

Но самое сложное новшество — теория распространения радиоволн, ионосфера, переотражение. И ещё разные параметры для разных частот. Вижу, многим это даётся с трудом, довожу постепенно, путаются.

Только отошли от острова, как уже в километрах пятнадцати, приём на высокой частоте стал ухудшаться, и вскорости сигнал стал еле различим за атмосферными шумами. Переключились на два мегагерца — связь есть, на двадцати мегагерцах уже зона молчания, а на двух — ещё нет. Но рано радовались, не прошли и сотни километров, как связь на этой частоте сошла на нет. Сначала не поняли в чем дело, но включили передатчик Поулсена — связь есть. Это у лампового передатчика мощности не хватает, восемь ватт против пятисот. Так и шли дальше с передатчиком Поулсена, у курсантов разочарование в новом передатчике, а то сначала обрадовались — простой, компактный. Но я настойчиво заставлял пытаться связаться на двадцати мегагерцах. Несколько дней шли, поддерживая связь только по старому передатчику и только ночью.

И вот у радистов радостные крики — установили связь на двадцати мегагерцах! Это дальше середины пути к Родосу при мощности в восемь ватт! Чем дальше уходили от Лампедузы, тем лучше становился сигнал. Это мы вышли из зоны молчания. Причем эта связь была только днём, а Поулсен работал только ночью.

Но получается, что в этом случае избавиться от старых передатчиков мы не можем, они перекрывают зону молчания лампового передатчика. Надо делать ламповый передатчик на много диапазонов — чем меньше частота, тем меньше зона молчания. Как минимум нужны еще диапазоны семь и три мегагерца. И приёмник надо доработать соответственно. Это все для экспериментов. Надо разбираться с зонами молчания на каждом диапазоне, не думал я что с этим будет так жестко. Ох, а как усложняется антенна! Наверное , проще будет пока сделать отдельные антенны для каждой частоты. Но зато радиостанция, работающая от батарей, становится реальной.

Чтобы нагрузить радистов практикой на новых передатчиках, разрешил мастерам на Лампедузе посылать мне сообщения. Зря я это сделал. Первые сутки радисты работали непрерывно посменно — днем на ламповом, ночью на Поулсене. Потом пришлось ввести ограничение — три часа днем и два — ночью. Они так ресурс передатчиков исчерпают. Хотя непроизвольный стресс-тест и люди и техника выдержали.

Чтение телеграмм от мастеров — само по себе занятие неординарное. Люди писать научились пару лет назад, и большинство из них на бумаге мысли излагают с трудом. Тут еще радисты требуют излагать как можно короче — телеграф все-таки. Некоторые даже пытались рисунки в передатчик засунуть, насколько я понял. А другие мастера тексты сократили до уровня ребусов, пришлось вникать или переспрашивать.

Пишут, что запустили и отладили новый "узкий" прокатный стан. Работает очень быстро — мощность большая, трансмиссия правильная. Полоса "прямо летит". Это они со старым станом сравнивают, это они не видели прокатное производство двадцатого века, где за краем листа не угонишься. Теперь они перегоняют стальные слитки в полосу. Для получения уголка из полосы нужно запустить старый стан с фасонными валками. Этот стан тоже собирают. Но для кораблестроения используют, в основном, полосу разных размеров, и лист. Уголок применяется гораздо реже, небольших сечений и для вспомогательных узлов. А из полос делают почти все в судовом наборе — шпангоуты, стрингеры, их полки. Кильсон фрегата — как вспомню, так вздрогну. Уголок много применялся, когда для соединения деталей использовалась клепка, а при наличии электросварки в этом необходимость почти отпала, конструктив узлов стал проще.

Теперь мастера смотрят свысока на старый прокатный стан — который еще в прошлом году казался чудом техники. Но там ременные передачи со шкивами большого размера — за ремнями надо ухаживать, часто подтягивать. Эти передачи не могут пропустить большой момент вращения, приходилось ставить после каждого шкива зубчатый редуктор, чтобы повысить момент. Новый стан сделан полностью на шестернях и выглядит совершенной машиной. Естественно, теперь они задумали сделать такой же, но широкий — для листов. Но я сказал — сначала изготовить всю номенклатуру для нового сторожевика.

Правда, так они весь запас стальных слитков изведут. Для дела, конечно, но у нас в планах не только сторожевик. Надо много доделывать на других кораблях, металл нужен и для новых проектов. До Лампедузы балкер "Кронос" скоро дойдет, на нем, кроме всего прочего, везут еще слитки — остатки стали и много чугуна. Вот уже надо переделом чугуна заняться.

Было бы идеально запустить кислородно-конвертерный процесс — никакого азота в стали, дутье верхнее, процесс быстрый, стабильный. Но для передела одной тонны чугуна надо около пятидесяти кубометров кислорода. Для получения одного кубометра кислорода надо около двенадцати киловатт-часов электроэнергии. А с нашими "высокими" технологиями — все двадцать. Сто киловатт-часов на тонну стали! Обалдеть! То есть сделать можно, но смысла в этом мало. Хотя небольшую партию качественной стали можно попробовать получить. Без азота, для пружин. Но как будет работать такой маленький конвертер — не знаю. Возможно, из-за масштабного эффекта энергии от окисления не будет хватать для нагрева до нужной температуры. Надо будет разогревать дополнительно.

Но кислород можно получать и другими способами. Например, термодинамическим, на установке — детандере. Воздух сжимают, он при этом нагревается, его охлаждают в теплообменнике. Затем в следующем агрегате он расширяется, совершая при этом работу, и при этом сильно охлаждается. Насколько сильно — зависит от многих параметров, в первую очередь от давления. Хотя наиболее совершенные детандеры работали при давлении менее десяти атмосфер. А нужно получить очень низкие температуры, под минус двести по Цельсию, чтобы получить жидкие азот и кислород. Потому что при этом способе разделение газов происходит в ректификационной колонне в жидком виде.

Не слабая задачка. Но реально — поршневой компрессор высокого давления даже проще чем паровая машина. Второй агрегат — почти тоже самое, но работает в обратную сторону, в энергетическом смысле. Приделаем генератор, будет электричество вырабатывать. Но проблем — масса. Надо все обдумать. Хотя эксперименты уже можно проводить, часть оборудования подходит от паровиков.

Еще есть адсорбционный способ получения кислорода. Некоторые вещества адсорбируют азот лучше, чем кислород. Потом, при нагревании поглощенный азот выходит. Таким способом чистый кислород не получить, но увеличить концентрацию кислорода в выходящей смеси газов в два раза — реально. Уже с этим можно работать, и процесс не сильно энергозатратный. Но искусственных адсорбентов мне не получить, а натуральный — цеолит, не знаю даже где искать. Помню только что есть в Закарпатье и в Грузии. Пока нереально.

Видимо, пока надо доделать очередной томасовский конвертер и работать как раньше, с той разницей, что жидкий чугун будет поступать не из домны, а из вагранки. В таком варианте передела чугуна у нас плохо получается контролировать итоговый состав стали. Если фосфор и серу мы научились удалять довольно хорошо, то получить точное содержание углерода довольно сложно, ведь там важны десятые доли процента. Еще и периодически в сталь попадает относительно много азота. Сталь становится тверже, но при этом делается более хрупкой. Из-за всех этих "свободных" параметров итоговый результат превращается в лотерею. Сначала мы производим партию стали, а потом проверяем — что получилось.

Конечно, наши металлурги набрались опыта, и довольно стабильно получают низкоуглеродистую сталь среднего качества. Потребности кораблестроения это обеспечивает. И среди этой массы встречаются отдельные партии приличной стали — это если нужна низко— или среденеуглеродистая сталь. Для высокоуглеродистой надо науглероживать сильнее, но как при этом сыграет "лотерея" по другим параметрам — неизвестно. Серу компенсируем марганцем, но от азота он не помогает. Для этого нужны другие легирующие элементы: титан, алюминий, ванадий — которых у нас нет. Поэтому получение хорошей пружинной стали превращается в квест с элементами шаманизма. Вот для этого надо попробовать применить кислородно-конвертерный способ передела. Только маленький, много кислорода нам не получить.

В штабе много обсуждали, спорили, думали — что вообще происходит. Османы прошли через Молдавию, не встретив сопротивления — что это: Стефан не стал "вписываться" за Таврию, испугался воевать, или султан с ним договорился? У каждой версии были сторонники, к единому мнению не пришли. Султан должен был запросить мира уже давно, скоро у него военного флота не останется, но он упорствует. Согласился на переговоры только сейчас.

Не хватает информации, не хватает аналитиков. Нужны шпионы в каждую столицу, но шпионов у нас почти нет — так, наблюдатели. И не успеваем мы за происходящим. Вот, пришла запоздалая информация от Ширинов — османы с ними договорились. Прислали на кораблях более пятисот воинов, всадников без лошадей, и деньги. Купили у татар лошадей, и вместе с ними пошли в набег на молдавские земли. Не требуя доли в добычи. Для ширинов двойная выгода, ещё и целый табун лошадей продали за живые деньги. А османы, через эту полутысячу, получили некоторую управляемость набега — в нужное время и в нужном месте.

Получили информацию, хоть и поздно. Но к татарам шпиона не зашлешь. Хотя они "нашему" татарину сами все рассказали, совершенно бесплатно и с удовольствием.

Так что перед переговорами у нас военные, реальные позиции хорошие, а полного понимания военно-политической обстановки — нет.

Османского посла Исхака бин Ибрагима я принял на "Зевсе", у берегов Родоса. Верхняя палуба и кают-компания корвета становится секретом Полишинеля. Только накрыли парусами орудийные башни и боевую рубку. Смотрится как будто так и надо — зачехленные орудия. Но проводить переговоры где-то ещё мне не разрешила моя личная охрана. И даже наедине с послом не дают остаться. Нашли компромисс с начальником охраны — выделил двух бойцов, которые латынь не знают.

— Дорогой Исхак, рад Вас видеть снова, в бодрости и здравии.

— Уважаемый Дож, Вы меня не забыли, я польщен.

— Исхак, мы же хорошо друг друга знаем, давайте к делу и без условностей.

— Давайте.

— У уважаемого султана и великого Визиря есть понимание всей тяжести вашего положения?

— Наша армия сильна как никогда, молдавский князь побоялся с нами встретиться даже на своей земле. Да и вы почувствовали нашу силу в Кавказских горах.

— Но ваш военные флот скоро прекратит существование, а там подойдёт очередь и торгового флота. Без сообщения между европейской и азиатской частями, Порта через несколько месяцев перестанет быть единым государством. Мы начнём разрушать прибрежные крепости. Увидев это, Венеция выйдет из мирного договора с вами. А Родосских рыцарей мы еле сдерживаем. Они могут хоть завтра разграбить Костантиниэ.

— Вы предлагаете мир?

— Нет, это вам нужен мир. Я, как вы знаете, живу на Лампедузе. У вас нет ни малейших шансов даже приблизиться к этому острову.

— Давайте так: мир нужен и вам и нам.

— Хорошо. Условия? "Как было" меня не устраивает. Мы легко можем продолжить войну.

— "Как было" нас тоже не устраивает. Мы захватили много восточного побережья моря. Вы его называете Чёрным.

— Захватили? А к берегу подойти не можете. Один наш корабль не даёт вам это сделать.

— А вы оставили крепость Ло Вати.