Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 13
В постоянно расписанном мире не замечается чередование дней. Время льётся густой струёй сиропа власти, приторно-сладкого до горечи и ощущения несвободы в своих действиях.
А тут я почувствовал пристальное к себе внимание первого человека во власти. А потом и получил приглашение на царскую охоту.
Охота была так себе. Не любитель я стрелять зверей. Лучше посидеть с удочкой на берегу озера или пруда и отключиться от всего внешнего и беспокойного.
Ружье мне дали такое, что к нему и прикасаться-то было как-то неловко, так как специалист по вооружению был в белых перчатках и выглядел как джентльмен в ранге не менее графа и в его глазах я чётко читал наставление по использованию ружья:
— Смотри, не вздумай стрелять из него. Ты дробью поцарапаешь стволы, а пороховые газы загрязнят все полированные детали. Твои грязные руки оставят грязь на золотой инкрустации, а отпечатки пальцев придётся смывать со ствола щелочным раствором. Это все равно, если каждому разрешать касаться руками полотна, на котором нарисована Джоконда.
Я понимающе кивнул головой и немного позже влупил дуплетом в ствол неподалёку от меня стоящего дерева.
Ещё немного позже мы сидели с первым человеком во власти в беседке, увитой простыми вьюнками, и пили чай из самовара, а он мне рассказывал, какие грандиозные у него планы по развитию государства:
— Ты понимаешь, либералы из рук всё выбивают. Что я ни сделаю, что я ни скажу, всё переворачивают с ног на голову и пытаются довести это до масс, но я им пока не даю. А ведь они доведут. И чем больше я буду сопротивляться, тем больше будет противников моим планам. А всё из-за Конституции. Была бы у нас парламентская форма правления, то премьер мог бы избираться хоть сто раз, и никто ему ничего не скажет. А уж мы-то умеем проводить выборы. По-волшебному.
— А кто же нам мешает ввести парламентскую форму правления? — удивился я. — С вашими правами в Конституцию можно внести любые изменения, а парламент всё утвердит в два счета. Через неделю будем жить в парламентской республике.
— Да ты что? — возмутился первый человек во власти. — На следующих выборах мы никак не сможем обеспечить монопольное положение нашей партии. Знаешь, как её называют все? То-то и оно, хоть мы и приняли закон о клевете, но каждый штраф за название нашей партии этим именем показывает популярность обозвавшего её политика среди больших масс населения. Да мне и самому кажется, что они там все такие. Чуть-чуть корабль наш зашатается, и они все как крысы побегут в другие партии. А бегунов в нашей партии столько, что даже говорить не хочется. Но вопрос у меня другой. Я понимаю, что мне придётся уйти, иначе все закончится поножовщиной, как на Ближнем Востоке. И мне нужен преемник, который бы прислушивался к моим советам по вопросам управления страной и оставил на местах всех моих людей. Можешь называть это как хочешь, его — марионеткой, меня — серым кардиналом, суть не в этом. Главное — незыблемость государства и созданных мною устоев. А я потом снова вернусь и его не забуду, пристрою к тёплому месту. Я друзей не бросаю.
Я сидел и молчал. Не знал, что мне говорить. Таких кандидатур у меня не было. Все были одинаковы, подстрижены под царский горшок и все одного с президентом роста.
— Так, что мне скажешь по этому вопросу? — первым не выдержал затянувшейся паузы первый человек во власти.
Глава 14
— Даже и не знаю, что вам сказать, — нарушил я затянувшееся молчание, — я таких людей не знаю, кого можно было вам порекомендовать.
Я прекрасно понимал, что речь идёт обо мне, о моей кандидатуре, но ещё я знал, что подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Гении приходят только во времена революций, а в застойные времена они уничтожаются миллионами.
Первый человек во власти уже примерял под себя несколько кандидатур, забавляясь тем, как чиновники торопливо и подобострастно перебегали от одного преемника к другому, не понимая, кто же все-таки будет преемником.
Мой собеседник посмотрел на меня, как на придурка, и неопределённо хмыкнул.
— Я, вообще-то, — сказал он, — имел в виду вашу кандидатуру.
— Если меня, — я мысленно щёлкнул венскими каблуками кавалерийских сапог, — то я согласен. Готов служить Царю и Отечеству!
Первый человек во власти ещё раз посмотрел на меня оценивающе и внутренне остался доволен. Именно такой дурак ему и нужен. Без инициативы, но исполнительный. Что ему скажут, то он и сделает. И главное, чтобы честный был до безобразия.
Сейчас у нас времена другие, страна стала другая и такие качества, как честность, порядочность, верность слову, законопослушность являются качествами скорее отрицательными, чем положительными. Это для чиновников группы "А".
Для чиновников группы "Б" уровень честности и всяких прочих качеств варьируется в зависимости от высоты занимаемого их положения в качестве прослойки.
А вот чиновники группы "В" должны всеми этими качествами обладать, общаясь с группами "А" и "Б", но с народом они должны вести себя так, как ведут с ними из групп "А" и "Б".
Все эти правила неписаные, никто о них и не напишет и во всеуслышание не скажет, а если кто-то попытается это озвучить, то всех сторон начнут кричать:
— Караул! Клевета!
— Ну, что же, — сказал первый человек во власти, — сейчас ничего решать не будем. Не надо гнать волну раньше времени.
Через месяц я был назначен директором федеральной службы безопасности.
Ещё через месяц — министром внутренних дел.
Через два месяца — министром иностранных дел.
Через три месяца — премьер-министром.
Ещё через три месяца состоялся внеочередной съезд партии со звучным и ёмким названием. На нем меня выдвинули единственным кандидатом на должность первого лица во власти.
Избирательной кампании не было. Зачем? Уполномоченные люди напечатали необходимые брошюры и плакаты. Квалифицированные бухгалтера оформили как бы избирательные расходы. Доверенные лица обозначили как бы моё присутствие в регионах. Во всех городах и сёлах появилась социальная реклама наших с первым человеком во власти портретов с надписью: "Вместе победим!".
Побеждает у нас всегда тот, кто руководит счётчиками голосов. Выборы были самыми честными в истории страны и, естественно, я победил с большим отрывом от конкурентов.
Да и кто эти конкуренты? Коммунист и полуфашист, обеспечивающие массовость на выборах. И ещё один посторонний кандидат на случай, если вдруг эти двое договорятся и снимут свои кандидатуры, а я окажусь один и выборы будут безальтернативными.
Одним словом, было предусмотрено всё.
За меня голосовали ещё и в надежде на то, что, наконец-то, в стране прекратится застой и страна может двинуться вперёд по пути своего развития.
Глава 15
Моим первым указом бывший первый человек во власти был назначен премьер-министром, благо в Думе все были наши, и нам с избытком хватало голосов для утверждения кандидатуры премьера. Могли бы даже коня утвердить, но нас бы не поняли. Хотя, плевать нам на то, поймут нас или не поймут. Захотим и сделаем.
Первые сто дней я вообще не понимал, в чем заключаются обязанности первого лица во власти. Подписание документов, указов, вручение орденов и приём верительных грамот послов, участие в протокольных мероприятиях, заслушивание ключевых министров после того, как их заслушал премьер. Всюду его ставленники, с кем он работал вместе. С собой он взял немного сотрудников, основу оставил, чтобы быть в курсе всего.
Потом начались выволочки от премьера, то есть разбор полётов по тем или иным вопросам управления государством. То ему не понравилась моя идея по сокращению часовых поясов и строительству Силиконовой долины. То не понравилось моё отношение к развитию демократии в стране.
Я понимал, что являюсь не первым лицом во власти великой страны, а местоблюстителем до срока, когда он выдвинет себя на новый срок первого лица во власти.
Тем не менее, я проявил самостоятельность и назначил своего управляющего делами и главу администрации президента. Они немного подвинули премьерскую креатуру. И тогда я нанёс удар. Отправил в отставку правительство. Одним махом. И в первую очередь премьера. Он вообще остался не у дел.
По Конституции в стране должен быть премьер, но никто не сказал о том, что эту должность не может совмещать первое лицо во власти. Я так и написал в указе, что обязанности премьера принимаю на себя. И всё. Средства массовой информации опубликовали указ, а глава администрации разослал его во все регионы, военные округа и в посольства для строгого исполнения.
Премьер стал рваться ко мне, да кто же у нас никого допускает к первому лицу во власти. Не допускают таких.
На следующий день Совещание в Генштабе с участием командующих военными округами, а после обеда заседание Госсовета.
Генералам предложил высказаться. Двое сказали, что в стране произошёл государственный переворот. Тут же именными указами, которые заранее были приготовлены, наградил их орденами за заслуги перед Отечеством высшей степени и отправил в отставку, сразу же назначив их преемников.
— Кто ещё хочет получить орден на красной ленте на боку и на шее? — спросил я.
Желающих не оказалось.
Тут же зачитаны приказы о внесении изменений в состав командования Вооружёнными Силами. Каждому командующему назначался гражданский заместитель, который был моими глазами и ушами. Считайте, что я назначил генералам комиссаров. Деваться некуда. Коррупция среди военных достигла таких пределов, что кроме как хирургическими методами эту болезнь не излечить.
Заседание Госсовета шло десять часов с короткими перерывами. Каждый губернатор получил три минуты на выступление по текущей ситуации. Через три минуты микрофон отключался автоматически, то есть никто не вмешивался в протокол и не затыкал рот. Если не знаешь, что является главным в текущем моменте, садись и помалкивай, не показывай дурь свою перед всей страной, благо и заседание в Генштабе и на Госсовете транслировались на весь мир без какой-либо цензуры.
В армии с воодушевление встретили изменения в командовании. Люди говорили, что пора очистить армию от скверны.
По сообщениям аналитиков, жизнь в стране замерла. Все сидят у телевизоров. Улицы опустели. Революция сверху.
В России все революции совершались сверху. Разин и Пугачёв это не революции. Это бунты. Кстати, такой же бунт может начаться и сейчас, но он обязательно перейдёт в революцию, как в один из возможных выходов из создавшейся ситуации.
Глава 16
Я всё раньше недоумевал, почему американский президент не сидит где-то на рыбалке на горной речке и не целуется с усыплённым тигром. Не рекламирует проблемную продукцию американского автопрома на плохих дорогах. Нет времени. Он и президент, он и председатель правительства.
А у нас, если премьер пашет как раб на галерах, то первое лицо во власти может и отдохнуть с большим удовольствием, благо для этого создана целая сеть отдыха в самых неразвитых районах страны.
Если же первое лицо во власти пашет с утра до ночи, то и премьер не может позволить себе расслабиться. А если президент и премьер находятся в одном лице, то тут уж не до расслаблений. Страна ждать не будет.
Если есть желание, то можно сделать всё. Это если есть желание. Но, с другой стороны, не все так просто.
Вся страна так переплелась, что напоминает рыболовную сеть, опутавшую всю нашу жизнь. Потяни за одну клеточку и поползёт все по швам. С той раковой опухолью, которая разъедает нас, можно бороться только всем обществом. Включить четвертую власть и не давать никому обижать её. Это наши хунвейбины, которые могут открыть огонь по штабам.
Наполеон начал с обстрела батарей Тулона и стал императором Великой империи. Журналисты открывают огонь по штабам — то есть по коррупционерам всех рангов и народ сметает их. По-другому нельзя. Нужно только вовремя останавливать народ, потому что наша страна — это увеличенная модель Таджикистана. Не верите? Попробуйте, сравните, отбросив национальность людей. Один к одному.
Завтра буду давать команду на обстрел штабов. Тяжко, а что поделаешь? Революция есть революция и придут новые маршалы, министры, Эйнштейны с Резерфордами. Нужно пробудить народную стихию и пустить её в нужное русло. Русский народ не реализовал себя и наполовину.
Трудно быть верховным лицом. Каждый шаг вверх отделяет тебя от близких людей. Нет друзей. Осталась одна семья и та находится в вакууме, потому что ей нельзя никоим образом компрометировать мою личность и нужно быть верной опорой. Вот все другие тоже семейно приватизировали страну.
— Папуля, — прервал мои размышления голос дочери, — ты посмотри сюда. До последнего нолика осталось всего десять часов.
И она подала мне листок с расчётами. Я посмотрел на часы и увидел, что все цифры в нижнем табло стали ноликами. Но почему же так быстро. Прошло всего пять лет с того времени, как я надел эти часы, а они уже оттикали своё. Это что, моя жизнь заканчивается? Тот мужик предупреждал, что активная жизнь будет быстрее отсчитывать отпущенное для меня время. Как же так? Я ещё не сделал и трети того, что хотел. Мне бы ещё три или четыре срока, и я бы всё успел, всё сделал и был бы спасителем отечества, которому ставили памятники в каждом городе, в каждом посёлке, в каждой деревне, на каждом возвышенном месте.
Что делать? Ведь не пойду же я к корреспондентам и не буду объяснять им, что у меня часы фирмы "Фатумхроно" и что они отсчитали для меня всё и что я уже должен назначить комиссию по своим похоронам и прописать весь порядок похорон.
Посмотрел на жену и увидел выражение её лица, такое же, каким оно и в магазине часов.
Я вызвал охрану и приказал организовать чартерный вылет без помпы в тот город, в котором я стал губернатором.
Через час мы были уже в воздухе. Три часа полёта и вот уже на простой "Волге" мы ехали в центр города, где возле часовенки в уголке был часовой магазин.
Часовой магазин был там же, но вывеска его покосилась и дверь, судя по всему, давно не открывалась.
Я дёрнул дверь, и она с трудом открылась. В пустом и полутёмном зале у стола со старинной кассой сидел господин Велесов и читал газету.
— Здравствуйте, господин первое лицо во власти, — заговорил он, вскочив со стула и приближаясь ко мне, — а в газетах совершенно ничего не пишут о том, что вы прибудете с визитом в наш город.
— Я персонально к вам, — остановил я его словесный поток, — нужно посоветоваться.
— Весь во внимании, — согнулся в поклоне Велесов.
— Я хочу расторгнуть договор, — сказал я.
— Но как же так? — сказал хозяин магазина. — Вы в самом зените славы и на пороге таких огромных свершений, что если реализуете хотя бы десять процентов из того, что вы задумали, то памятники вам будут установлены на всех свободных местах в каждом населённом пункте нашей страны.
— Найдётся другой исполнитель, — сказал я, — а сейчас я хочу расторгнуть договор.
— А вы представляете последствия того, что будет после расторжения контракта? — спросил часовщик.
— Представляю, — сказал я.
— И вас даже не страшит то, что у вас осталось четыре часа вашей славной жизни и что вы к этому времени не будете первым лицом во власти? — спросил он.
— Не страшит, — твёрдо сказал я.
— Ну, что же, — сказал Велесов, — вот ваш договор и я сжигаю его на ваших глазах. — Он щёлкнул зажигалкой и лист бумаги вспыхнул ярким огнём. — Давайте вашу руку, — и он ключом открыл браслет. — Вот ваши часы. Прощайте.
Мы вышли из магазина и зашли в часовенку. Там было тихо и уютно. Мы купили и поставили две свечки перед образом Святого Николая Угодника и вышли на улицу.
Там, где только что был часовой магазин, уже висела вывеска магазина фирменных джинсов и не было никакой охраны вокруг.
— Ну что, пойдём домой? — спросил я жену, мельком взглянув на часы. Была половина восьмого вечера.
— Пойдём, — согласилась она, — что-то устала я сегодня.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |