Гроза3 Девятая глава

Советские войска освободили Польшу от немецкой оккупации, потеряв при этом шестьсот тысяч человек. Поляки продолжали ненавидеть. Советские разведчики спасли Краков от уничтожения. Поляки продолжали ненавидеть. "Великий злодей всех времён и народов" Сталин подарил Польше треть территории Германии, входившей в советскую зону оккупации. Поляки продолжали ненавидеть. Советский Союз помог Польше восстановить разрушенные войной города и заводы, отрывая от своего народа последний кусок. Поляки продолжали ненавидеть.

Лучший полководец Великой Отечественной войны был поляком. Гордитесь! Поляки ненавидели маршала Рокоссовского, так как он служил Советской России.

Как только американцам понадобилась очередная шавка для облаивания России, поляки осточертя голову бросились на службу, торопились изо всех сил, боясь, что кто-нибудь опередит. Американцы сбагрили в Европу старый оружейный хлам, худший по своим характеристикам, чем стоявшее на вооружении польской армии советское оружие. Поляки немедленно перевооружились.

Порою кажется, что если завтра на Россию нападут какие-нибудь инопланетные рако-медузы, то поляки немедленно отрастят клешни и щупальца, лишь бы их приняли в ряды борцов с "москальским шовинизмом".

Примерно в таком варианте Андрей пересказал всё это генералу Зайцеву во время одной из бесед о будущем устройстве Европы. Виктор, знающий поляков не понаслышке, а из продолжительного опыта личного общения, тогда посмеялся над его речью, особенно его впечатлили рако-медузы. А потом сказал:

— Ну, не всё там так плохо, как ты нарисовал. Нормальных людей всё-таки больше. Просто никто им слова не даёт, оттого и складывается впечатление, что в стране только националистические недоумки живут.

Присутствующий при том разговоре отец Георгий пригладил рукой свою пышную бороду, покачал косматой головой и добавил к речи генерала Зайцева:

— На Польше, Андрей Николаевич, лежит родовое проклятие, имя которому ШЛЯХТА. То, что вы нам рассказали правда, но она, в основном, относится к правящей верхушке. А все остальные поляки просто пытаются быть на них похожими.

— Что ты, Андрей, под этим словом понимаешь? — Спросил Зайцев.

— Ну, шляхта — это польские дворяне. — Ответил Андрей.

— Может быть, Андрей Николаевич, для вашего времени этого объяснения достаточно, но мы ещё помним о том, что между этими понятиями громадная разница. — Начал пояснения отец Георгий. — Дворянин, российский разумеется, прежде всего служивый человек. Он царю-батюшке принадлежит. Куда тот прикажет, туда дворянин и едет. А у шляхты совсем по-другому. Шляхтич сам себе господин, не понравился ему король — имеет полное право мятеж поднимать.

— Первый после бога. — Усмехнулся Андрей.

— Похоже, но правильнее будет немного иначе. — Качнул головой иеромонах. — Первый рядом с богом.

— Ничего себе самомнение! — Поразился Сашка, молчавший всё время до произнесения этой фразы.

— Предок мой Никита Иноземцев топориком на Воронежской верфи помахивал, от самого царя-плотника Петра Алексеевича благодарственные затрещины получал, хотя в Бархатной книге не на слишком много ниже Романовых записан был. И не возмущался, потому как знал — государству служит. — Продолжил рассказ отец Георгий. — А в Польше? Захотелось какому-нибудь шляхтичу с перепою проорать на сейме "не позволям", и государство обязано подчиниться. Но это ещё полбеды, намного хуже то, что и с поля боя можно было уйти. Оттого и просрали своё государство, когда беда пришла.

— Но мы-то в чём виноваты? — Не понял Андрей.

— А представь себе, что ты первый парень на деревне. — Вмешался генерал Зайцев. — Сам себе до такой степени нравишься, что готов зеркало зацеловать. И красив и пригож, и девки у тебя на шее виснут, попить-погулять равного тебе нет, краковяк так отплясываешь, что до самой Варшавы слышно.

— Хвастливее и брехливее тебя тоже нет. — Дополнил рассказ Виктора иеромонах Георгий. — На огороде у тебя окромя сорняков никогда ничего не росло, хлев завалился, скотина разбежалась, последние сапоги пропил. Единственная гордость — дедовская сабля — и та заржавела.

Сашка засмеялся, выслушав такую характеристику.

— А тут пришли соседи, по шеям тебе накостыляли, поле поделили, распахали и засеяли. — Продолжил Виктор. — А тебя, злыдни этакие, работать заставили. Ну, какая тут любовь?

— Соседей было трое, а ненависть только нам досталась. — Напомнил Андрей.

— Ну, немцы всё же свои — европейцы. — Пояснил отец Георгий. — А мы для поляков — дикие азиатские варвары, которых и людьми обозвать грешно. Потому и нанесённые нами обиды втройне оскорбительнее.

Был этот разговор три дня назад, а вчера последним вопросом обсуждали судьбу этой самой Польши.

С восточной границей будущего польского государства всё было более-менее ясно. Её ещё в восемнадцатом году лорд Керзон обозначил, когда провёл на карте Восточной Европы линию, обозначавшую границу компактного проживания поляков. То, что эта граница не оказалась восточнее Смоленска, оскорбило тогда поляков до глубины души и они немедленно попытались восстановить справедливость, отправившись походом на восточных соседей. Но Красная Армия оказалась не так слаба, как думалось в Варшаве, и о Польше "от можа до можа" пришлось позабыть. Заикаться не то что о Смоленске, Минске и Киеве, а даже о бывших "крессах восходних" поляки на прошлогодних декабрьских переговорах не посмели. Чувство юмора у Советского правительства так далеко не распространялось, а моральная поддержка Лондона в нынешней ситуации приносила больше вреда, чем пользы. Американцам же будущая Польша была, как говорится, "до лампочки". Хватало проблем на Тихом океане.

Тогда поляки попытались отодвинуть западную границу, раз уж на востоке не получалось. Им предложили отложить решение этого вопроса до конца войны, напомнив известную мудрость про шкуру неубитого медведя. На некоторое время всё затихло. Но чем дальше отодвигались советские войска на запад, тем настойчивее Люблинское правительство напоминало о своих претензиях.

Мнения "комитета стратегического планирования" по данному вопросу распределились поровну. Гладышев, Иванов, Косенко и Николаев не возражали против передачи Польше части немецких земель. Не своё же отдаём! Сам полковник Банев, Сашка Егорцев, иеромонах Георгий и генерал Зайцев были категорически против. Обсуждение так и могло закончиться ничем, если бы Виктор не объявил, что "есть мнение, не торопиться с передачей немецких земель кому бы то ни было". Чьё мнение он высказал, лишний раз объяснять не было нужно. В результате Польша осталась почти что в пределах национальных границ. Немного оторвали от Пруссии, самую малость расширили Польский коридор, перетасовали границу в Силезии. Самым ценным и давно лелеемым приобретением оказался Данциг, который поляки, не дожидаясь капитуляции немецкого гарнизона, переименовали обратно в Гданьск и даже назначили свою администрацию ещё в марте, сразу после того, как Сталин пообещал передать город Польскому государству.

— О чём задумались, Андрей Николаевич? — Отвлёк полковника Банева от раздумий Арсений Иванов.

— Пытаюсь сформулировать начало доклада о государственном устройстве Советского Союза таким образом, чтобы меня не побили в первые пять минут. — Андрей открыл кожаный дипломат, сделанный по его чертежам на одном из подопечных заводов.

Новинка эта настолько понравилась знающим полковника Банева ответственным людям, что мастерам пришлось переключиться на их изготовление. Из конструкторского бюро вычислительной техники данная мода перекинулась по другим институтам и заводам Зеленограда, а оттуда проникла и в Москву. Арсений Иванов семь дней назад познакомил с новинкой работников наркомата Иностранных дел, а те мгновенно оформили заказ на несколько сотен новомодных портфелей. Похоже, придётся создавать специальную фабрику по их изготовлению.

Андрей перетасовал листы доклада, осмотрел товарищей по "комитету стратегического планирования" и начал доклад, представлявший собой два десятка страниц черновых набросков. Привести их в более подобающее состояние не было времени, да и необходимости. Всё равно его придётся переделывать, с учётом замечаний остальных членов комитета. За столом молчали, помня утверждённый ещё на первом заседании регламент подобных обсуждений. Выслушай всё молча, а потом спорь! Даже постоянный оппонент Андрея подполковник Гладышев позволял себе только недовольные гримасы в тех местах, которые ему казались слишком спорными.

Отложив последнюю страницу, Андрей провёл взгляд по лицам присутствующих, оценивая их реакцию. Как ни странно, восприняли его предложения довольно спокойно. Даже Гладышев не торопился спорить, а что-то набрасывал в своём блокноте, изредка бросая короткие взгляды на карту Советского Союза, висящую на стене кабинета.

— Что-то ваши предложения сильно напоминают ваш же вариант устройства Югославии. — Начал обсуждение Арсений Иванов. — На словах все равны, а не деле республиканские правительства и дыхнуть лишний раз без повеления из Москвы не смогут.

— Вот и правильно! — Поддержал Андрея отец Георгий. — А то допрыгаемся до ситуации, когда Москва будет у окраин спрашивать разрешение вздохнуть.

— Зачем же тогда оставлять статус союзных республик? — Спросил представляющий Генштаб Красной армии полковник Николаев. — Перевести всех скопом в автономии, и всего делов. Какой толк в этом лицемерии?

— Не скажите, батенька! — Отец Георгий ввернул любимое ленинское присловье. — Лицемерие основа политики. Хотя, насколько я понял, Андрей Николаевич предусматривал этот шаг в отношении некоторых субъектов.

— Кого именно? — Подал голос Матвей Косенко.

— Мы считаем неправомочным существование одинакового статуса у всех республик. — Пришёл на помощь Андрею инженер-майор Егорцев. — Почему права у всех одинаковые, а обязанности разные? Наш основной принцип гласит — от каждого по способностям, каждому по труду. А в нынешнем варианте устройства Советского Союза большие и наиболее экономически развитые республики, Россия, Украина и Белоруссия, отдают во много раз больше, чем получают, и, по сути дела, содержат национальные окраины государства.

— Это объективная необходимость. — Возразил Косенко. — Мы вынуждены это делать для выравнивания уровня жизни во всех республиках.

— Это выравнивание в моём времени привело к тому, что дотационные окраины, Прибалтика и Закавказье прежде всего, получили уровень жизни в несколько раз выше, чем РСФСР — основной источник дотаций. — Андрей привёл свой главный аргумент. — И у населения этих республик сложилось обманчивое впечатление, что это они содержат и кормят "нищую Россию". В результате, когда началась завершающая стадия развала Советского Союза, именно эти республики были движущей силой предателей в руководстве СССР. Потом, конечно, до них дошло, кто за чей счёт жил, но было уже поздно. Как ни странно, это вызвало очередной всплеск ненависти к России, подкреплённый воплями о "выплате компенсации за оккупацию".

— И на чём эти требования были обоснованы? — Удивился Матвей Косенко, по долгу службы имеющий доступ к реальным цифрам экономического обмена между частями Советского Союза.

— На инструкциях из ЦРУ и жгучем желании и в дальнейшем жить за чужой счёт. — Пояснил Андрей. — Прежде всего, это касается прибалтийских республик, из которых строили выставку достижений социалистической экономики. Добились того, что из соседних областей РСФСР население вынуждено было ездить в Литву, Латвию и Эстонию за товарами и даже продуктами.

— Развитие Прибалтики экономически выгодно нашей стране. — Привёл важный аргумент Матвей Косенко. — Издержки на производство там намного меньше, да и море недалеко, дешевле товары возить.

— За те деньги, что в них вбухали, можно было построить рай земной для всей северо-западной части РСФСР, и без дурацких идей об исключительности населения этих областей. — Возразил полковник Банев. — Ведь что представляет Прибалтика из себя в это время. Территория мизерная, иные районы Красноярского края побольше будут. Вклад в союзную экономику и того меньше, всё время на дотациях из центра. А уж гонору!

— И как вы предлагаете с ними поступить? — Гладышев сверился со своими записями, ещё раз посмотрел на карту страны и повернулся к полковнику Баневу.

— Есть два варианта. — Начал Андрей. — Первый — образовать из них одну союзную, Прибалтийскую, республику в составе трёх национальных областей.

— Идея не новая. — Гладышев потёр задумчиво щёку и продолжил. — Но как показывает опыт Закавказской федерации работать в таком варианте они не смогут, а только будут заниматься сочинением кляуз друг на друга.

— Но зато и сговориться не смогут. — Поддержал это предложение отец Георгий.

— И второй вариант. Создать три автономные республики с непосредственным вхождением в состав Российской федерации. — Андрей посмотрел на своего основного оппонента Гладышева, но тот не торопился с возражениями. — Тут будут проблемы с юридическими тонкостями, но мне кажется, что в наркомате Иностранных дел найдут способ обойти заключённые два года назад договора.

Арсений Иванов согласно кивнул головой, подтверждая, что с юридическими неувязками его ведомство успешно разберётся. Ведь, для чего и существуют юристы — выворачивать наизнанку любую написанную бумагу, а дипломаты затем обоснуют необходимость такого шага для иностранных государств и граждан своей страны. Хотя, уж жителям Советского Союза глубоко безразличен статус входящих в СССР территорий. Они привыкли воспринимать страну как единое целое и административные границы между республиками, а назвать их государственными язык не поворачивается, считают такой же абстракцией, как и нарисованные на глобусе меридианы и параллели. Все знают, что они есть, но никто их не видел.

— Возможен и промежуточный вариант. — Подключился к обсуждению генерал Зайцев. — Создать единую республику по первому варианту, а затем по мере накопления проблем ограничивать полномочия республиканского правительства. В конце концов привести всё к логическому результату в виде автономных республик.

— Аналогичный вариант возможен и в Закавказье. — Сменил Андрея инженер-майор Егорцев. — Тамошние республики не превосходят прибалтийские по размерам, и проблем создают не меньше.

— Если на мой взгляд, то проблем они создают намного больше. — Пробурчал Матвей Косенко, по роду своей деятельности имевший доступ к финансовым докладам правительства. — Вкладывать денег в них приходится в несколько раз больше, чем они реальной пользы приносят.

— Могу возразить тем, что единую республику из Закавказья уже создавали. Но проблем от их единства оказалось больше, чем от раздельного существования. — Напомнил о себе подполковник Гладышев. — И чем вы предлагаете обосновать возвращение к прежней схеме государственного устройства?

— А чем обосновано выделение одних народов в "союзные", других в "автономные", а третьи вообще никакой государственности не получили? — Задал риторический вопрос Андрей.

Ответа он не услышал. Все, и Андрей в том числе, прекрасно понимали почему крохотная Грузия, представляющая из себя лоскутное одеяло, настолько неоднородным был состав её населения, не только стала союзной республикой, но и обзавелась автономиями, общая площадь которых составляла четверть территории республики. Причину эту звали Иосиф Виссарионович Сталин. И для того, чтобы что-то поменять в Закавказье, необходимо убедить в необходимости перемен самого вождя. И убеждать придётся самому Андрею. А вот получится ли?