Седьмая печать

— Хорошо, коли есть, — Кинухата прибавила газу, догоняя никуда не сворачивающий костюм. — Тогда суперприготовьтесь...

Тот неожиданно прыгнул, и словно из ниоткуда к нему прыгнул ещё один костюм. Они соприкоснулись, небольшая вспышка на фоне темнеющего неба едва не ослепила всех — а затем костюмы приземлились и разбежались в разные стороны, один продолжил путь к забитому машинами шоссе, другой зацепился на монорельс.

— Какого... — Сейке яростно затёр глаза, как и Нару.

— Постойте, но... — Такицубо завертела головой. — Кинухата, они оба словно стали Хамазурой... и все ещё...

— Суперсерьёзно? Тогда пятьдесят на пятьдесят, — Кинухата сбавила было скорость, но тут же вновь втопила педаль, бросаясь вслед за костюмом к шоссе. — Эй, Куроёри, слышала очень суперинтересную тебе новость? Хамазур теперь двое, и один из них суперсвободен!

— Хамазура, с нами только что соприкоснулся другой костюм.

— Когда? — он вообще не почувствовал никакой разницы. — Совсем только что?

— Да, Хамазура. Похоже, он считал и передал часть данных. Возможно, такая фигура не одна, и другие костюмы тоже рисуют свои. В таком случае наша может оказаться не такой большой, и ты сможешь сходить в туалет вне костюма.

— Я... — Хамазура осёкся, поняв, что для искусственного интеллекта его мучения не были секретом. А затем зачерпнул из запасов смелости и спросил:

— Тут ведь можно ходить в туалет?

— Конечно, Хамазура, костюм предназначался для долгой диверсионной работы, и потому оснащён подобными удобствами. Кстати, Хамазура, это натолкнуло меня на мысль, что в другом костюме тоже кто-то был, они не работают автономно. Возможно, такой же пленник, как и ты.

— А ты не можешь связаться с другой Анери... то есть, не с другой, — Хамазура от облегчения немного запутался. — С той Анери, что в другом костюме?

— Увы, Хамазура. Я могу попробовать дотянуться до переданных данных, но вряд ли мне откроют доступ — странно, мне открыли доступ.

— И что там? — Хамазура надеялся на мгновенный ответ о возможности вылезти из костюма, однако Анери отчего-то замолчала.

А затем в ушах раздался самый последний звук из тех, что он ожидал услышать в этой ситуации.

Истошный рёв младенца.

— Эй, — Серья бесцеремонно затрясла раскинувшуюся на диване Юитцу. — Просыпайся.

— А? — та еле открыла глаза. — Иди нахуй...

— Я тоже? — морда ретривера сунулась к её лицу, и Юитцу испуганно заморгала.

— Нет-нет, Нокан-сенсей, вы точно нет! — она села и зевнула. — Но просто так спать хочется...

— Ты ведь помнишь наблюдения за Патрицией Бёрдвэй? — Нокан слегка отступил от дивана. — Тоже сонливость в течение недели после вживления шоггота. Но извини, нам обоим надо уходить. Алистер вызвал, а за показателями должен кто-то следить.

— Всё-таки зря я не освободила Рансу с Эншу, — покаянно опустила голову Юитцу.

— Генсей уже давно за ними отправился, так что наверняка на свободе. Давай, Юитцу, крепись, мы вряд ли надолго, — Нокан отошёл к Серье, та взяла выскочившую из рюкзака механическую руку и оба силуэта задрожали, растворяясь в свете ламп.

— Эти "вряд ли" всегда нарушаются, — пробормотала Юитцу, слезая с дивана и оправляя белый халат. — А мне бы в душ сходить не помешало... кстати, Нокан-сенсей, шоггот что, всё ещё внутри? — она заозиралась, будто надеясь, что собачья морда высунется и подтвердит. — Я думала, эта извращенка из меня его вытащила... хотя да, так бы я точно того... ладно, неважно.

Юитцу добралась до экрана, уселась на стул и внимательно вгляделась в ряд цифр. Все они по-прежнему сияли зелёными, хоть и регулярно изменяясь.

— Надо бы инструкцию повторить, прошлый день из меня все соки выжал, — через некоторое время пробормотала она в пустоту. — Стоп, подождите, день ещё сегодняшний? Мне срочно нужно выпить.

Она отъехала на стуле к массивному кулеру и только наполнила стакан, как позади что-то пискнуло. Юитцу повернулась — цифры оставались зелёными, а писк не повторялся.

— Надеюсь, ты зафиксировал это в логах, а то ещё окажусь виноватой, — проворчала учёная, подъезжая со стаканом обратно к экрану.

Вокруг бешено мчавшейся лестницы замелькали двери — просто висящие в пространстве, абсолютно одинаковые белые двери. И лестница даже не позволила им выбрать, а просто примчалась до одной из дверей и остановилась столь резко, что вся группа влетела в неё на какой-то мультяшной инерции.

Тома, ясное дело, оказался почти снизу. Почти, потому что под ним застряла голова Саломеи и даже разругалась, пытаясь выкарабкаться наружу. К счастью, долго никто не стал разлеживаться: Мугино и Етцу мгновенно вскочили сами, а Джунко помогла подняться всем остальным.

Улетевших на втором пролёте не появилось, и Томе оставалось лишь надеяться, что они справятся сами, не попадут во что-то страшное. А пока разобраться со своими проблемами.

Оказались они словно в облаках — пусто, дуёт небольшой ветерок и везде слабая, не дотягивающая даже до туманной дымка. Цвет исключительно белый, но словно бы разных оттенков, от тусклого до бьющего по глазам.

— Берёмся за руки, — Етцу не только сориентировалась, но и мгновенно заключила всех в широкие объятья. — Тут я не была, но почти наверняка затеряться как раз вздрочнуть. А мы же не хотим затеряться? Вот именно, поэтому держимся.

Возражать и так никто не стал, даже Мугино без проблем взялась за кольцо плоти. Дверь, через которую они пролетели, исчезла, и осталось лишь двигаться условно вперёд.

— Вы слышите шёпот? — спросила Шокухо уже через несколько секунд. Все остановились и внимательно вслушались, но различили лишь тихий ветерок.

— Нет-нет, — девушка сразу же замотала головой. — Не ветер. Шёпот. Я... не разобрала, что он сказал, но...

Мугино как-то резко дёрнулась и уставилась в дымку. Все испуганно посмотрели на неё, но та тоже мотнула головой, отчего-то сразу помрачнев.

— Будьте осторожней, — прошептала Етцу. — Не слушайте это, кто и что бы вам не говорил. Подобные бяки любят давить на больное место и погружать в уныние, а затем хавать. Как выберемся, с меня будут тортик и обнимашки каждому передепрессовавшему. А сейчас упорно топаем.

Обещание тортика удивительно оживило компанию, и все вновь двинулись вперёд. Мугино периодически смотрела по сторонам и кривилась как от зубной боли, Шокухо на полпути схватила Тому за руку, Индекс вцепилась ему в ногу, Отинус в шею, Саломея за неимением других мест залезла на голову. Джунко внезапно начала выглядеть какой-то потерянной, озиралась испуганно и поёживалась. Етцу, перевоплотившаяся в целую клетку с ними внутри, каменно смотрела вперёд.

Тома не слышал ничего. Только лёгкий ветер, дующий неизвестно откуда и никак не задевающий дымку вокруг. То ли правая рука всё отменяла, то ли шепчущие послания предназначались лишь его спутникам.

— Слушай, приятель, вот это уже совсем низко, — пробормотала Етцу столь неожиданно, что все уставились на неё. — За такое даже милашки вроде меня морду бьют. Если все держатся, то прими пораже...

Тома остался один. Только что все шагали рядом, половиной вцепившись в него — и растаяли, даже небольшая тяжесть Саломеи с головы куда-то пропала. Он резко обернулся, но никого не застал.

Етцу что, общалась прямо с Алистером? Который понял, что на группу его шепотки не оказывают влияние, и решил вопрос кардинально? За такое и впрямь морду бьют. Но морда пока что недоступна, как и все...

Он увидел тени краем глаза, обернулся, понял, что не привиделось, бросился туда — и застыл.

Шокухо танцевала с ним, словно больше ничего не видя. Она улыбалась, и его двойник тоже улыбался.

— Как я рад, что все они отступили, — сказал он покаянным голосом. — Прости меня, милая Мисаки. Я всегда любил только тебя.

— Я знаю! — Мисаки рассмеялась так, будто всю жизнь хотела это услышать. — И я только тебя люблю! Знаешь, как противно было к остальным девушкам лезть, притворяться, улыбаться ради твоего комфорта, Томик...

— А я не понимал, — двойник сокрушённо поклонился, не прекращая нестись с Мисаки в элегантном танце. — Теперь даже не знаю, чем могу искупить своё поведение.

— Очень строгим наказанием. Будешь со мной до конца своих дней и никогда не покинешь меня, — Мисаки прижалась к двойнику, положив руку ему на талию. — Я богата, красива, влиятельна и желанна. Не смей смотреть ни на кого другого.

Её улыбка сияла счастьем — и Тома шагнул вперёд, коснувшись двойника. Тот мигом растаял всё той же дымкой, и Мисаки остановилась, опустив руки. Она недоумённо оглянулась, затем прямо уставилась на Тому — и тот отвёл взгляд.

— Давай... найдём остальных, — еле выдавил он из себя после слишком долгого молчания. Мисаки лишь взяла его за левую руку, и они так поспешили дальше.

Индекс тоже обнаружилась скоро — она сидела на коленях у ещё одного его двойника, весело болтая о том, что приготовят сегодня на ужин. Она аж подпрыгнула, когда от прикосновения этот Тома растаял, уставилась на него с Мисаки и мигом надулась, тоже зашагав рядом.

Отинус, сидящая на плече ещё одного двойника...

Етцу, весело играющая на приставке вместе с очередным...

Ну хоть Саломея без него — голову нёс в руках двойник Камисато и укоряюще говорил, что сестра так скоро останется без запасных тел, и тогда ему всю жизнь её в руках таскать?

Джунко единственная не радовалась — она сидела на корточках и плакала без всяких двойников, а когда Мисаки склонилась подбодрить, то схватилась за неё и пробормотала, что никогда не предаст Королеву.

Осталась Мугино — и они обнаружили её, когда зелёные лучи пронзили белое пространство, а вслед им полетел истошный крик:

— Хватит! Хватит! Не ласкайтесь ко мне, не смотрите на меня так! Я вынуждена была, вынуждена!

Тома остановился, увидев, что девушку окружили множество мелких, расплывчатых теней, а та рухнула на колени и рыдает. Здесь уже отреагировала Етцу, скользнув к Мугино, обхватив её и прошептав:

— Ну-ну, спокойно, Шизури-тян. Мы все прошли через всякое, пока поднимались до пятого уровня. Это прошло, это ушло, всё-всё, спокойно...

— Это дрянь оказалась права, — Мугино всхлипнула, спокойно позволяя себя обнимать, а маленькие тени постепенно таяли. — Я действительно слышу их писк...

— Два тортика, — Етцу крепко обняла её и подняла с колен. — А также очень хорошее снотворное. Пойдём, Шизури-тян, выйдем отсюда... куда-нибудь да выйдем...

Етцу повела её, вытянув остальным выросшую из спины третью руку, за которую все опять схватились. Столь резкое преображение Мугино и самого Тому чуть было не выбило из колеи.

Алистер отчётливо дал понять: если он позволит встретиться с собой, то не просто так. И полоса препятствий будет идти ещё неизвестно сколько, неизвестно как их вымотает, неизвестно когда закончится...

Панорама переменилась резко, чуть ли не с резью в глазах, от белого к чёрному. Они оказались на гигантской платформе, крытой полупрозрачным куполом мерцающего силового поля. А вокруг лишь тёмная пустота космоса со множеством тусклых огоньков далёких звёзд, изредка мигающих в бессильной слепоте.

И дверь — далёкая, на другом конце платформы. Хорошо хоть указывающая стрелочка не нарисована. Тома сделал шаг, и понял, что больше не держится за Етцу.

Хотя она всё ещё тут, возвращает себе человеческий облик, уже не обнимая Мугино. Контуры Шестой засветились зелёным, стали слегка полупрозрачными — и точно так же засветилась Джунко. Мугино и Индекс сияли фиолетовым, и когда Тома левой рукой коснулся девочки, то ощутил лишь пустоту, а сама Индекс никак не отреагировала.

Мисаки, Отинус и Саломея не изменились, последняя разве что вновь вытащила кинжал из головы и уставилась на теперь уже открывшуюся дверь.

Тома узнал вышедшую оттуда зелёную фигуру по росту и очертаниям. Аогами, он несколько лет видел его именно таким, и сейчас тот быстро зашагал к остановившейся Етцу. Фиолетовая предстала заложившей руки за спину сгорбленной фигурой, такой знакомой, но... это же...

— Да, это Кихара Генсей, — Серья вышла последней, в абсолютно нормальном облике, и дверь сразу захлопнулась. — Он, видите ли, жив и всех нас обманул.

— Серья? — Тома остановился, соображая, не иллюзия ли это. — Почему ты здесь?

— Она настоящая, — Саломея подумала то же самое. — Желанием лучшего мира прям смердит.

— Смердит? — Серья смерила голову таким недовольным взглядом, что Тома сразу поверил в её реальность. — А что, альтернатива сидеть на месте и бояться что-то сделать гораздо лучше?

— Это не альтернатива, это крайность. Как же вы не любите золотую середину... — насмешливо протянула Саломея.

— Серья, — Тома поспешил вмешаться, пока ссора ещё не разгорелась. — Что вообще происходит?

— Происходит то, что ты не пройдёшь дальше, Тома, — Серья скрестила руки на груди. — Никто из вас.

Зелёные Етцу и Аогами ринулись друг к другу, на ходу выворачиваясь в чудовищ ночного кошмара; Джунко даже отступила к двери, постоянно озираясь. Индекс и вовсе испуганно отбежала, а Генсей появился позади Мугино и воткнул ей в плечо что-то острое.

— Ты думаешь меня убить, Серья? — Тома шагнул вперёд, надеясь, что Мисаки не вздумает своевольничать. Та вытащила пульт, но после нескольких нажатий уже разочарованно надулась.

— Убить? — та покачала головой. — Что ты, Тома, не говори так. Я как раз хочу, чтобы ты не просто выжил, но и взял в свои руки управление Академия-сити.

— Что? — даже Отинус на его плече икнула от удивления. — Я и управлять городом?

— Ну а что такого. Ты знаешь многих людей, ты умеешь либо руководить ими, либо назначать туда, где сами превосходно справятся. Ты сам говорил, что не прочь создать светлую сторону. Ты понимаешь, что такое добро, не уйдёшь на путь говнистого тирана, которому лишь бы власть, а остальное пусть горит синим пламенем.

— Серья, ты... — Тома покачал головой, посматривая в сторону Индекс. Генсей пока занимался Мугино, но занимался успешно, та только что свалилась на четвереньки от очередного удара. Етцу и Аогами расползлись зелёной плотью на всю платформу, но их кольца проходили сквозь всех. — Ты серьёзно? Я умею руководить? Да с чего ты взяла, что я умею...

— Потому что я видела! — тёмные глаза девушки аж засияли. — Потому что с самого начала ты был единственным, кто мог хоть что-то сделать! Когда я прибыла сюда с Марией, спасаясь от ужаса нашей жизни, ты здесь оказался единственным нормальным человеком! Единственным, для кого честность и порядочность не были ненужными выдумками! Все эти Кихары, члены Совета Директоров, пятиуровневые, эсперы в целом, да даже сам Алистер, все они целились в какую-то гнусь, и только ты просто жил, помогал другим и вёл себя нормально, даже когда пытался подсмотреть за моим переодеванием!

— Чего пытался? — ласково пропела позади Мисаки.

— Ничего! — резко махнул рукой Тома. — Серья, но серьёзно... ты просто плохо знаешь других людей. В Академия-сити два с половиной миллиона человек, я по всему не могу оказаться лучшим из них...

— Плевать, — тряхнула волосами та. — Всё равно ты лучший из тех, кто способен взять на себя ответственность за Академия-сити.