— В будущем у локации будет предыстория, объясняющая разрушения. Возможно, война или природные катаклизмы. Сейчас же это просто объекты. — Игрек тенью следовал за мной, время от времени выдавая справочную информацию.

— А что это за язык? Что здесь написано?

— Это несуществующий язык. Письмена, придуманные для игры. Они...

"Фонтан установлен в честь доблестных менталистов и защитников, отдавших свои жизни для спасения мира"... — прошуршало у меня в голове. Я перевела взгляд на Игрека, подсознательно ожидая услышать именно эту фразу.

— ... ничего не значат. Возможно, надписи придадут какое-нибудь значение позже. Или вообще уберут.

Я кивнула. "В честь доблестных менталистов и защитников"... Как странно. Руки вдруг зачесались от желания рисовать, я привычно схватила торчащий за ухом карандаш, но обнаружила лишь веточку. Разочарованно вздохнула. Да, верно, это ведь тест. Здесь нет моих вещей. Прикрыла глаза, представила перед собой альбомный лист. В моем воображении на лист легли очертания чаши фонтана, постаменты. От них потянулись вверх линии, создавая контуры фигур.

— Мне кажется, здесь стояли статуи людей. Стояли по кругу, лицом к фонтану и держались за руки, словно в хороводе... — проговорила я, открывая глаза. — А в центре была колонна с квадратным основанием. И барельефы. Там тоже какие-то люди...

Спиной почувствовала заинтересованный взгляд Игрека, обернулась — ничего, парень равнодушно смотрел мимо меня на разрушенный фонтан. Безразлично пожал плечами, жестом пригласил идти дальше.

Часа через полтора, устав, я села на пригорок, достала из рюкзака бутерброды с колбасой и сыром. Предложила один Игреку. Тот ответил, что ему еда необязательна. Что может съесть бутерброд, но тогда мне останется меньше. Я все равно отдала ему один — есть в одиночестве казалось неправильным.

— Чувство голода симулируется искусственно. В реальности если игрок проводит слишком много времени в капсуле, ему подключают капельницу, — снова пояснил Игрек.

Я снова легла на траву, подложив свободную руку под голову. Надо мной синело небо, плыли белые кудряшки облаков. Небо. Прямо над головой. Такое огромное, простирающееся во все стороны, а не привычная тонкая полоска между небоскребами.

— Значит, ты искусственный интеллект? — спросила я.

Откусила кусок бутерброда. М-м-м... после прогулки на свежем воздухе, он казался особенно вкусным.

— Искусственный интеллект нового поколения, — поправил Игрек. — Во мне заложена масса поведенческих вариантов. Кроме того, я самообучаемый. Кстати, твоя сегодняшняя реакция — это принятая неформальная форма приветствия?

Я замерла, перестав на мгновение жевать и пытаясь переварить заумность фразы Игрека. Затем начала вспомнить, как именно я его приветствовала. Не вспомнила.

— Эм-м... ну вроде того... наверное.

Пользуясь тем, что Игрек сидел рядом, я внимательнее рассмотрела его сережку — восьми-лучевую звездочку, выточенную из белого прозрачного кристалла.

— Мне нравится твоя сережка, — аккуратно начала я. — Она что-то значит?

— Без понятия. Возможно, позже, когда игра будет доработана, у персонажей, как и у города, появится предыстория. Сейчас ее нет. Просто сережка.

"Игра недоработана" — прекрасный ответ, которым можно объяснить все что угодно. И несуществующую историю города, и надписи на неизвестном языке, и сережку.

Я кивнула. Ладно. Пусть будет просто сережка.

"Это единственное, что осталось от моей сестры..." — будто наяву услышала я голос из прошлого.

— Время теста вышло, — сказал вдруг Игрек. — Спи.

Очнулась уже в капсуле. С тихим жужжанием открылась крышка, ко мне подскочил Пиджак, посветил фонариком в глаза, проверил показатели датчиков. Улыбнулся. Отключил приборы. Подал руку, помогая выбраться из консоли.

— Ну? Как тебе виртуальный мир? Здорово, правда? Не отличить от настоящего! Вылезай быстрее. Я уже чай приготовил. Твоя одежда вон там. Можешь переодеться за ширмой. Не замерзла?

Я пыталась вставить хоть слово, но это было бесполезно. Похоже, куратору теста мои ответы не были нужны. Он бегал вокруг, суетился и болтал без умолку. Я обнаружила, что действительно замерзла в коротеньком халатике и побежала одеваться. Ноги зудели, словно я и правда весь день ходила. Вот она, связь тела и виртуальной модели в действии. Если так, может, ноги подкачаю — и то хорошо. Улыбнулась собственным мыслям.

Затем меня еще полчаса поили чаем и заставляли делиться впечатлениями, хотя в мыслях я уже мчалась домой. В свою комнату, где под кроватью хранились коробки со старыми рисунками. А перед глазами стояло лицо Игрека. И восьмилучевая звездочка...

* * *

Вернувшись домой, я едва поздоровалась с бабушкой, на ходу отказалась от обеда и сразу рванула в свою крошечную комнатку. Отпихнула ногой валяющийся на полу рюкзак, полезла под кровать доставать старые коробки... Один альбом, другой, третий... все не то. Где же эти рисунки? Сколько времени я сюда не заглядывала? Детство прошло. Воображаемый друг, которого я себе придумала много лет назад, давно перестал мне сниться. Ага, вот оно... Я доставала листы и веером раскладывала вокруг себя. Со всех портретов на меня смотрел один и тот же мальчишка. Лет (десяти). Узкое лицо, темные непослушные волосы, пронзительный взгляд. В ухе сережка — восьмилучевая звездочка.

— Это единственное, что осталось мне от сестры...

Последний лист выпал из ослабевших пальцев. Со всех портретов на меня смотрел Игрек. Только звали его тогда Гарро...

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Есть новости?

По старой привычке президент корпорации встречал рассвет на крыше небоскреба. И неважно, в котором часу ради этого приходилось вставать. Рядом, угодливо склонившись в поклоне, замер господин Мельгион.

— Да, господин президент. Ее родители живут раздельно. Мать — Вайя Туманова. (Шесть) лет назад во время развода отсудила дочь, сменила фамилию себе и дочке на девичью. Имеет слабые смешанные гены. Пока мы проследили только три поколения вглубь, основного носителя не нашли. Об отце, к сожалению, узнали совсем немного. После развода уехал в неизвестном направлении. Ни его нынешнего местонахождения, ни информации о родственниках по его линии мы не обнаружили. Отца зовут Макс Аронов.

— Что? Как зовут отца? — президент развернулся и уставился в глаза помощнику. — Фото есть?

— Ма-макс Ар-ронов, — заикаясь, повторил Мельгион. Е-е-есть фото.

Президент несколько секунд, не мигая, смотрел на голографическое изображение мужчины, отца Шаи Тумановой, а затем расхохотался. Смеялся он долго, от души. Смахивая выступающие слезы. Зрелище было столь необычным, что господин Мельгион было подумал, а не сошел ли с ума его босс. Смех оборвался так же резко, как и начался. И эта тишина не понравилась Мельгиону еще больше.

— Сбросьте мне полный отчет. Да... С таким родственником Селинполь ей вряд ли повредит, но продолжайте следить за датчиками. В случае опасности для жизни прекращайте тест — мне она пока нужна живой. И еще: придумайте слезливую и правдоподобную сказочку о бросивших ее родителях, о миссии по спасению мира — на что там подростки хорошо ведутся. С разумной долей правды, разумеется. И начните постепенную обработку. Когда Арон узнает, что его дочь попала в корпорацию, он заберет ее отсюда, — президент обернулся, посмотрел на Мельгиона. В сощуренных глазах наметилась довольная улыбка. — Мне бы пригодился шпион в стане противника.

— Сколько у нас есть времени?

— Не знаю. Продолжайте за ней следить. И строго дозировать информацию. Напомню — мне нужна полезная союзница, а не свидетельница, которая слишком много знает. Ты меня понял?

Мужчина махнул рукой, жестом приказывая Мельгиону удалиться, а сам погрузился в созерцание восходящего солнца, расцвечивающего небо в оранжево-розовые тона. Сегодня оно казалось особенно прекрасным.

АПД. 23.10.20

Эта книга планировалась как подростковая... Любовь, если и случится, то исключительно чистая и платоническая. Порнографии тут не будет :))))) Кстати, если у вас есть дети соответствующего возраста, что любят читать — мне было бы интересно мнение целевой аудитории ;))

А еще очень постараюсь выложить на выходных начало новой книги. Там любовный роман :))) Хотя... порнографии и там не будет, зато будет любовь — все, как положено.

ГЛАВА 4

Я долго сидела над рисунками, бездумно смотря сквозь них. Затем легла на ковер, словно морская звезда раскинув руки и ноги в стороны, и уставилась в белый потолок. Голова была пустая. Казалось, мыслей и вопросов так много, что они создали давку, заблокировав вход в мозг. Как такое может быть? Как может придуманный мною много лет назад мальчишка появиться в виртуальной игре? Внешняя схожесть может быть случайной. Но сережка?

Я не верю в случайности!

Я схватила карандаш и чистый лист бумаги. И начала рисовать Игрека. Первый портрет лишь повторял один из старых — та же поза, та же одежда, только новый Игрек-Гарро выглядел старше. Взяла новый лист... На этот раз ушли мысли и идеи. Остался лишь образ Игрека... моя рука сама двинулась, следуя за образом, которого я даже в своем воображении пока не видела.

Комната. Видна серо-синяя стена с окном, край кровати. Широкий светлый комод у стены, верхний ящик выдвинут. Рядом, опираясь одной рукой на комод, стоит Игрек. В другой руке — бумажная фотокарточка. Парень рассматривает изображение. Брови нахмурены, поджат уголок губ. В этом ракурсе не видно лицевой стороны карточки, не видно изображения, на которое смотрит Игрек. На обратной стороне подпись, сделанная на незнакомом языке, напоминающем письмена из игры...

"Шая Туманова", — прочитала я.

Буквы по-прежнему были незнакомы, однако смысл надписи я откуда-то знала.

Я отбросила карандаш. Рисовала в надежде на свои странные образы, с желанием что-нибудь прояснить, но запуталась еще больше. Собрала рисунки в коробку, пинком отправила под кровать. Ничего не понимаю...

Это началось (шесть) лет назад. Родители развелись. Семья, которая казалась дружной, вмиг распалась. Я и раньше иногда слышала, как ссорятся родители. Но... они ссорились не потому, что не любили друг друга. У отца была опасная работа. Секретная. Благородная. Но опасная. Мне почти ничего о ней не говорили. Знала лишь, что отец спасает людей. Время от времени он пропадал на несколько дней, возвращался уставшим и осунувшимся. Я подслушивала разговоры — отец иногда жаловался, что погиб кто-то из его друзей и коллег. Сначала мама его поддерживала. А затем... начала нервничать. Каждый раз, когда отец уходил на свои задания, она не находила себе места, не зная, вернется ли он живым. Ее страх передавался мне. Пусть мама улыбалась и делала вид, что все в порядке. Я чувствовала ее отчаяние также ясно, как чувствую чужой взгляд. Наверное, из-за этого они и расстались. Мама не выдержала постоянного напряжения.

Затем меня делили в суде. Отдали матери. Отец исчез сразу. Я больше никогда о нем не слышала. А мама... быстро утешилась. Спустя три месяца вышла замуж и укатила со своим новым мужем, оставив меня с бабушкой.

И пусть моя бабушка любит меня больше всех. И пусть моя бабушка — самая лучшая из всех лучших бабушек на свете. В тот момент я была несчастна и одинока как никогда. Мои родители меня бросили. В незнакомой квартире. В незнакомом городе. В незнакомой школе. Еще не было тогда подруги Альки, не было Инессы, а Милли и вовсе не родилась. Я чувствовала себя ненужной и нелюбимой...

И тогда я придумала себе друга. Парня, которого тоже оставили родные. Я представляла, что он мог бы стать моим старшим братом, что он мог бы защищать меня, что с ним я не одинока. Я наделила его всеми качествами, которые хотела бы видеть в старшем брате. Именно я раз за разом рисовала портреты, пока не остановилась на том, который мне понравился. Именно я придумала и нарисовала ему сережку-гвоздик в виде восьми-лучевой звезды! А затем этот мальчишка начал мне сниться. Мы разговаривали во сне, делились своими детскими горестями, своей тоской по семье. Его родители и младшая сестра погибли. Сережка...

— Это единственное, что осталось мне от сестры, — говорил Гарро.

А потом... я выросла. Пошла в новую школу, появились настоящие, невыдуманные друзья. Мой воображаемый друг стал сниться все реже. Став старше, я устыдилась своего детского увлечения. Сложила портреты в коробку, засунула ее поглубже под кровать. И не вспоминала до сегодняшнего дня.

Я коснулась рукой верхнего рисунка... Обвела пальцем линию бровей, спустилась по щеке по до подбородка.

— Кто же ты?

Сейчас я знаю, что мои рисунки появляются не просто так. Могло ли такое случиться, что и в детстве я нарисовала существующего человека? Могла ли действительно найти во вселенной другого одинокого мальчишку? Наверное, могла. Но ведь Игрек не человек, он компьютерный персонаж...

— Я не верю в совпадения.

МЕЖДУГЛАВИЕ

— Я не верю в совпадения!

Высокий темноволосый парень уже полчаса мерил шагами комнату.

— Этого не может быть... Просто не может быть. Подумаешь, похожа. Бывает. И имя совпало. Бездна!

Парень подошел к комоду, рывком выдвинул верхний ящик. Откинул сложенную одежду. Внизу хранилось несколько бумажных фотокарточек. Он поворошил их рукой. Вот эта. Он достал ее и принялся вглядываться в изображение. Девчонка, мелкая совсем. С двумя куцыми хвостиками. Темные глаза, веснушки на вздернутом носике. Смешная. Шая Туманова. А если все же она?..

— Кто ты? — спросил он у фотографии. Та, конечно, не ответила.

Парень нахмурился, швырнул фотографию в комод и резко задвинул ящик. В руках появилось гадкое зудящее ощущение, будто он только что держал лопату. Вспомнился его последний игрок. Тело, лежащее лицом вниз. И черный земляной провал под яблоней. Вместо взрослого мужчины, лежащего на краю могилы, воображение упорно рисовало тонкую девчачью фигурку.

Парень выругался и стукнул кулаком о стену.

— Полянский, ты здесь?! Можешь сделать так, чтобы меня кто-нибудь сменил? Я не хочу видеть, как она умрет... Что? Ты точно уверен, что ей ничего не грозит?.. А, не важно. Все равно замени меня.

АПД 26.10.20

ГЛАВА 5

— Быстрее, Шая. Господин Бубликов уже ждет тебя, — поторопила меня Ойга, встретив у центрального входа корпорации.

Бубликов? Господин Бубликов? Кажется, я все-таки узнала, как зовут Пиджака. С трудом сдержала смех. Фамилия одновременно подходила и не подходила руководителю теста. С одной стороны высокий, тощий и сгорбленный пожилой мужчина меньше всего был похож на бублик. А с другой — фамилия была такой же смешной и несуразной, как он сам.

— Господин Бубликов, — обратилась я к нему. — Проводник в игре — это нечто по-тря-са-ю-щее! Я понимаю еще дома или деревья... там модели всякие, текстуры... Но проводник — он же совсем как живой человек. Вообще не отличить!

Пока рабочие настраивали технику, я снова пила чай. В данный момент — третью чашку. А между делом пыталась что-нибудь выведать об Игреке.

— Совершенно верно! — поддержал Пиджак мой энтузиазм. На минуту перестал мельтешить, остановившись передо мной. Лишь руки продолжали жить своей жизнью, постоянно двигаясь. — Он не только выглядит как человек — это как раз несложно. Но он ведет себя как человек. Мысли, эмоции, обработка данных, поведенческие модели! О-о-о-о... Можешь потрогать его — теплый, сердце бьется, мышцы под кожей двигаются — все как положено. Спорим, если бы ты не знала, что это персонаж, ни за что не догадалась бы?