— Ладно, подведём итоги, — сказал Фостер, не скрывая досады. — Вы, Гедимин Кет, за пять лет пребывания в Кларке построили три крупных ядерных устройства, цех по переработке радионуклидного сырья и несколько десятков ядерных бомб. Всё это вы сделали сами, в одиночку, без чьей-либо помощи, и двигало вами исключительно научное любопытство. Так?
"Я же сказал про Линкена," — досадливо щурясь, напечатал Гедимин. "Бомбы для него. И он давал сырьё. Твоя "мартышка" забывает делать записи?"
— Я помню о Линкене. Речь сейчас не о нём, — отмахнулся Фостер. — И Кенен Маккензи, командир базы, на которой всё это происходило, ни о чём не подозревал? Не видел, как вы неделями работаете с ураном?
"Видел. Я велел ему молчать," — ответил Гедимин. "Не помогло."
Фостер хмыкнул.
— Он молчал пять лет. Чем вы так его запугали?
Гедимин молча показал кулак.
— Ну, допустим... — пробормотал Фостер; досады в голосе прибавилось, и сармат снова пожалел, что не видит его лица. — А другие сарматы, работающие на базе, ничего не видели и не знали?
Гедимин качнул головой.
— Ну да. Огромный флот на глазах у всей Земли, семь тонн урана на глазах у четырёхсот сарматов... Значит, Ассархаддон всё-таки мёртв?
Вопрос был неожиданным, но Гедимин не замешкался с ответом.
"Мёртв," — напечатал он. "Жаль."
В коридоре появился доктор Фокс.
— Шериф, — сердито сказал он, — вы решили добить подозреваемого, не дожидаясь приговора? Кажется, я очень ясно определил возможную продолжительность допроса. И вы снова его затянули.
Он стоял у поста, пока Фостер и его команда не вышли за пределы видимости. Гедимин, выключив переговорное устройство, перебрался на лежак — после общения с "копами" на него каждый раз накатывала странная, очень неприятная слабость. Он задремал было, но очнулся от прикосновения к руке. Над ним стоял, обеспокоенно глядя на него, Питер Фокс.
— Вам плохо?
— Устал, — качнул головой Гедимин. Звуки, выходящие из безгубого рта, звучали ещё более невнятно, чем обычно, и сармат досадливо поморщился. Фокс тронул его подбородок, задумчиво сощурился, что-то замерил и отошёл на шаг, будто хотел оценить что-то со стороны.
— Завтра, с четырёх до пяти, — пробормотал он. — Как раз будет "окно", и я вас возьму. Попробуем что-нибудь сделать с носом. Кожа есть, хрящевые перегородки... Да, можно попробовать. Но меня больше беспокоит рот. Вы не голодны?
Он протянул сармату контейнер с Би-плазмой. Тот, мигнув, принял ёмкость, открыл и поднёс ко рту — есть действительно хотелось. В очередной раз он едва не прокусил края контейнера зубами, резким движением выдавил половину содержимого в рот и запрокинул голову, надеясь, что в этот раз ничего не вывалится. С трудом проглотив слишком большой ком, сармат повторил действия и отдышался. Стоило опустить голову, остатки Би-плазмы и обильная слюна хлынули на подбородок и закапали на халат. Гедимин досадливо сощурился и потянулся за салфеткой.
— Вот то-то и оно, — пробормотал Питер, пристально следя за движениями сармата. — Нужен чувствительный мягкий край большой подвижности. Придётся немного выждать. Завтра займёмся носом, а дней через пять посмотрим, что можно сделать с губами.
Гедимин пожал плечами. Об отсутствии носа он не вспоминал, пока не прикасался к лицу; жёсткие и слишком короткие губы мешали больше, но через месяц сармата должны были расстрелять, и он думал, что несколько недель можно и потерпеть. "А там всё отрастёт," — еле слышно хмыкнул он, вспомнив недавнюю встречу. "Хоть из ошмётков, хоть из плазмы. Надо будет пройти обычным путём. Интересно, что это такое? И спросить не у кого..."
22 февраля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Д-да, — голос шерифа отчётливо дрогнул. — Над этим вчера трудился доктор Фокс? Что ж, буду знать, как это выглядит. Наденьте маску, Гедимин. Док хорошо придумал, когда её вам выдал.
Гедимин криво ухмыльнулся, даже не пытаясь представить, как сейчас выглядит его ухмылка — без губ, с торчащими наружу зубами на лице, наполовину состоящем из швов и шрамов.
"Сам сделал. Что теперь не нравится?" — напечатал он, свободной рукой закрепляя на затылке ремешки маски. Это был кусок плотного белого скирлина, прикрывающий лицо от глаз до самой шеи. Он уже намок от слюны, и Гедимин думал, что к концу допроса он пропитается полностью.
— Ошибаетесь, — кисло ответил шериф Фостер. — В мои планы не входило вас увечить. Приказ был — взять живым, по возможности невредимым. Дырка под вашей лопаткой — это уже самодеятельность. Я лишил его очередного повышения, если вас это утешит. А теперь вернёмся к делу...
...Маска, мокрая от слюны, начала прилипать к лицу. Гедимин в очередной раз отодвинул её и поморщился. Голова снова гудела, сердцебиение неприятно участилось, как будто сармата снова накачали нейротоксинами и оставили без воды. "Те "макаки" с пыток начали," — думал он. "Интересно, эти скоро до них дойдут?"
— Ладно, ещё раз, — судя по голову, шериф Фостер тоже был недоволен ходом разговора и полученной информацией. — По приказу Ассархаддона вас вывезли на секретную лунную базу для работы над ядерными проектами. Вас было четверо, трое сейчас мертвы. Вы работали пять лет, итогом любовалась вся Земля... и посейчас любуется, и не исключено, что последствия вашей работы переживут нас всех. И вы говорите, что не помните ничего из своей работы?
Гедимин молча кивнул. Фостер придвинулся к стеклу, стальная "клешня" странно дрогнула, сармат выжидающе хмыкнул — "Будет ломать бокс? Перегородка-то прочная..."
— Показания доктора Фокса, конечно, интересны... — пробормотал Фостер с нескрываемой досадой, перелистывая распечатку. — Про нейротоксины, облучение мозга и тому подобное... Вы забыли то, чем занимались пять лет?! Вы сармат или идиот?!
Гедимин изумлённо мигнул. Фыркать в маску не стоило — ткань не смогла впитать такой большой плевок, и слюна потекла по шее. Ощущения были гадкие, но мысли тут же прояснились.
"Идиоты были в Сокорро," — напечатал он. "Они выжгли мне память и стёрли мои заметки. Больше никто ничего не узнает."
Он сдёрнул маску и растянулся на полу, подложив руку под голову. В этот раз усталость навалилась особенно сильно — видимо, из-за того, что ему напомнили про Сокорро. "Когда уже меня расстреляют?" — с тоской думал он, глядя в красноватую мглу под опущенными веками. "Всё рассказал, все улики собраны..."
Его окликали, но он не собирался отвечать. Несколько минут ругани, мигания огней и лязганья экзоскелетов спустя в бокс проник прохладный ветер, а потом в предплечье сармата воткнулась тонкая игла.
— Успокойтесь, Гедимин, — прошептал Питер; его голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Сегодня вас никто не тронет. Можете встать?
Гедимин поднялся. Слабость отступила, и даже невидимые обручи уже не так сильно давили на грудь. "Всё-таки подобрал действующий анестетик," — подумал он, с удивлением глядя на Фокса.
— Ты слышал? — он вяло кивнул на окно, за которым остались только два охранника. — Это правда. И флот, и бомбы...
— Правда это или нет, над вами не должны издеваться, — отозвался Питер, глядя в сторону. — Ни на следствии, ни на суде, ни после вынесения приговора. Ложитесь на кушетку, я осмотрю швы.
— Всех убили, — прошептал сармат, глядя в светящийся потолок. — Некого больше спрашивать. Все мертвы...
— О чём вы? — доктор Фокс наклонился над ним, заглядывая в глаза. — Кто мёртв? Ремонтники мистера Маккензи, за исключением вас, ещё девятого погрузились в барк. Срочная депортация, так назвали это в новостях. Во избежание недовольства и беспорядков, — обычная болтовня. Но их ни в чём не обвиняли. Разве что... Ну нет! Если из суда над вами собираются устроить шоу, то и Кенена и остальных выставили бы точно так же. Ничего замалчивать не стали бы. Чем больше преступников, тем лучше для Фостера. Все наши сарматы живы, можете не сомневаться. Даже мистер Маккензи.
Гедимин слушал его, растерянно мигая. "База депортирована? Значит, Маккензи всё спланировал заранее... и их отпустили в обмен на... меня? Забавно..." — он невесело ухмыльнулся. "Кровавая жертва, как говорил Константин..."
— Кажется, вам легче, — сказал Фокс. — Маску можете не надевать, она только мешает. Завтра будет ещё одно вмешательство, меньших размеров. Ткани для губ уже растут, дня через три попробуем вернуть вам речь. Двадцать шестого — воскресенье, надеюсь, шериф хотя бы на день от вас отстанет.
"Да пусть," — Гедимин молча сощурился в потолок. "Значит, шоу... Свалят на меня всё, о чём они знают. Наверное, взлом Стального Пояса тоже пристегнут к делу. М-да, одним расстрелом тут не отделаешься..."
25 февраля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Только под моим наблюдением, шериф Фостер, — услышал Гедимин сердитый голос доктора Фокса. Говорящий стоял где-то сбоку, расстояние было трудно определить — сармат сейчас плохо понимал, где он сам. В крови распадались анестетики и миорелаксанты, что-то ещё действовало на тело и мозг, что-то уже разрушилось, но тоже действовало, — Гедимину казалось, что он растёкся лужей по поверхности с постоянно изменяющейся площадью. Гул в ушах постепенно стихал, откуда-то тянуло холодом, сквозь веки, приподнятые в попытке открыть глаза, проникал неприятный белый свет. Ни поднять до конца, ни опустить их сармат не мог — он вообще не был уверен, что у него есть веки. "Биохимия. Сложная штука..." — медленно проплыло в мозгу.
— Да, только так, — снова услышал он голос Питера. За то время, пока сармат пытался открыть глаза, он успел сместиться и теперь стоял за головой лежащего Гедимина.
— Я доверяю вашим специалистам, — сухо ответил Фокс невидимому собеседнику. — Только поэтому я вообще это разрешил. Нет, вы никуда его не потащите. Если он погибнет от вашей неосторожности, я не хочу отвечать за его смерть.
"Это про меня?" — мысли, казалось, лениво переползали от нейрона к нейрону, успевая вздремнуть по дороге. "Шериф? Чего ему... А, опять допрос... Сейчас меня трудно будет допрашивать..."
— Да, именно в этом боксе — или нигде, — снова заговорил Питер. — И не забудьте о протоколах безопасности. Меня не волнует — я только пытаюсь делать свою работу. Постарайтесь мне не мешать.
На некоторое время — около минуты, если только Гедимин не заснул между подсчётами секунд — вокруг стало тихо, и даже свет потускнел. Потом поверхность, на которой сармат лежал, слегка задрожала. Его приподняли, подсунули что-то под верхнюю часть спины, прислонили голову к вертикальной подушке. В руку воткнулась тонкая игла.
— Действуйте, — сухо сказал доктор Фокс; теперь он стоял слева от сармата, держа его за запястье. — Я по-прежнему не понимаю, почему надо было это делать сразу после сложной операции.
— Сейчас его мозг более восприимчив к воздействиям, — отозвался незнакомый голос. — И он не сможет сознательно удерживать блок. А значит, будет меньше повреждений. Закрепляйте!
К вискам и лбу сармата прижалось что-то холодное. "Сканер," — он попытался стиснуть зубы, но даже мышцы челюстей сейчас ему не повиновались. Кожу на висках прижгло холодом, потом возникло неприятное ощущение давления и низкий гудящий звук. "Ещё две дырки в черепе," — с досадой подумал сармат. "Там, наверное, уже рубцы. Поэтому так долго сверлят. Говорил же — сканер меня не берёт..."
Гудение прекратилось, и в отверстия протиснулись тонкие щупы. Неприятные ощущения продолжались считанные секунды. Гедимин прислушивался к происходящему внутри головы, но ничего не чувствовал. "Ложный след," — запоздало подумал он и попытался сосредоточиться. "Им нужны данные о проекте "Феникс". Как и тем, в Сокорро. Дать им ложный след..."
Когда-то это легко ему давалось — выстраивание мысленных схем, перемещение элементов... Сейчас он почти ощущал, как перегретый мозг дымится. Вместо трёхмерного — или хотя бы плоского, в развёртке — чертежа перед глазами плыли мутные цветные пятна. "Твэл," — сармат стиснул зубы. "Представь себе твэл. Ты же знаешь, что это. Вот ты держал их в руках. Обычный ирренциевый твэл..."
Картинка мелькнула перед мысленным взором и расплылась в кляксу. В мозгу плавали разрозненные слова и числа, вроде бы относящиеся к теме. Твэл из них не собирался.
— Стоп! — вскрикнул доктор Фокс. — Отключайте, я сказал!
— Не вижу оснований для... — начал было другой голос, но тут же осёкся. Гедимин услышал щёлканье клавиш. В его руку снова что-то воткнулось, немного ослабив невидимые обручи на рёбрах. Он вдохнул так глубоко, как только мог, пытаясь взломать их. Давление стало чуть меньше.
— Мы ничего не делали, доктор Фокс, — начал оправдываться незнакомый голос. — Ничего, что могло бы вызвать реакцию. Это случайность. Я предлагаю выждать несколько минут и продолжить.
Питер ничего не ответил. Время шло; сканер — работающий или нет — по-прежнему сдавливал сармату череп. "Но это не из-за сканера," — Гедимин судорожно вздохнул. "Не из-за сканера. Просто мозг отказал. Даже такая простая вещь... Кислородное голодание, как говорил Фокс."
Он попытался вспомнить устройство "Звёздного Кондора", пять лет маячившего у него перед глазами на ремонтной базе. В памяти всплывали отдельные цифры, обрывки схем, — какие-то осколки, из которых никак не складывалось целое. "Вот и всё," — думал сармат, чувствуя под рёбрами холод. "Теперь действительно — всё."
— Снимайте, — услышал он голос одного из чужаков. Сканер убрали, проколы на висках заклеили, и сармату наконец позволили вытянуться во весь рост. Он лежал, не открывая глаз, и думал о чертеже прожигателя. Эта схема у него получилась; он попытался вспомнить, как именно это устройство работает, и мозг снова заклинило. "Что-то должно пульсировать," — сармат тяжело вздохнул. "А что-то — сближаться. Если бы взять его в руки, я вспомнил бы..."
В последнем он не был уверен, но решил дальше об этом не задумываться — поводов для расстройства и так хватало.
— Это невозможно! — донёсся до него сердитый голос шерифа. — Ваш прибор исправен? Да? Тогда — что это, и где результат?
— Это обязательно выяснять в карантинном боксе? — недовольно спросил Питер. — Вы закончили работу? Прошу выйти и не мешать пациенту приходить в себя.
Постепенно вокруг стало тихо. Гедимин перевернулся набок. Его лицо было прикрыто повязкой, её, насколько сармат помнил, просили не трогать, и он не стал проверять, что под ней. "Да хоть что," — он досадливо поморщился. "Мне выжгло мозги. А их заново не сошьёшь." Вытянув перед собой руку, он провёл пальцем по прохладной поверхности. Чертёж не складывался.
— Дикарство какое-то, — пробормотал над головой сонного сармата доктор Фокс, и Гедимин зашевелился, с трудом открывая глаза. — А, вы не спите. Завтра воскресенье, но я не удивлюсь, если шериф решит поработать сверхурочно. Не понимаю, чего он от вас добивается?
Гедимин неопределённо шевельнул плечом.
— Что дал сканер? — хрипло спросил он. Вокруг рта что-то пыталось двигаться, но с запозданием, и речь по-прежнему была невнятной, но слюна уже почти не вытекала — похоже, эксперимент Фокса удался.