С Новым 2015 Годом, мои любимые читатели!

И тут кто-то взял и выключил экран.

Подняв потрясенный взгляд на Хама, увидела, как он ставит на стол черную открытую коробочку, там, на алой бархотке, сверкало кольцо с бриллиантом.

— Ты все слышала, — произнес капитан Рега. — Согласишься стать моей женой — я останусь в управлении, а нет — переведусь в десант. Я не могу так больше, Мелани, очень тяжело любить женщину, которая тебя ненавидит.

Нет, определенно с обнаженным торсом и грацией голодного тигра, он мне нравился больше. Там хоть забавно было, в смысле я всегда увлекалась подсчетом кубиков на прессе, пока он там чего-то вещал на тему, что жить без меня не способен, а так...

— Хоть бы рубашку расстегнул, — устало сказала я, вновь включая экран.

— Что? — переспросил Хам.

— Рега, — я тяжело вздохнула, — я тебя не ненавижу. И вообще ненависти по отношению к тебе никогда не было.

— Правда? — он начал вдруг стремительно расстегивать рубашку.

Усмехнувшись, спокойно продолжила:

— Я тебя просто презираю, Рега. Это презрение, но никак не ненависть.

Застыл.

После хмыкнул, сложил руки на груди и прямо спросил:

— А зачем попросила рубашку расстегнуть?

Пожав плечами, честно ответила:

— У тебя пресс потрясный, там кубики считать можно, обычно этим я и развлекаюсь, пока ты очередную хрень несешь. А теперь забрал свою бижутерию и свалил, у меня дел по горло.

Но включить экран Хам не позволил. Внезапно обошел стол, отшвырнув на пол свой букет, подошел, развернул меня к себе, нагнулся, упираясь руками в подлокотники кресла.

— Врежу, — спокойно предупредила.

Не отреагировал, склонился ниже и неожиданно серьезно сказал:

— Я же улечу с Гаэры, Мел.

— Вали, — безразлично ответила я.

— Ты меня больше не увидишь, — глаза сузились.

— Классно, — порадовалась инфе.

Хам наклонился еще ниже, и, глядя мне в глаза, выдвинул последний аргумент:

— Тебя ведь больше никто не полюбит.

Передернув плечом, ответила:

— Зайду в сексшоп. Все, Хам, свалил, работы дохрена, да и новый пост надо принять, сам понимаешь — я теперь зам, второй человек в управлении.

Резко выпрямившись, Рего несколько секунд пристально смотрел на меня, затем спросил:

— Довольна?

— Мля, давай откровенно — просто счастлива, — обворожительно ему улыбнулась. — Все же забрать должность, на которую ты так долго претендовал, это, как минимум, для самолюбия приятно.

— Стерва!

— Хамло, — металлическим тоном ответила я. — Иди утешься собственной никчемностью в очередной беседе с новым другом о своих мнимых постельных подвигах. А пока ты будешь ныть, я возьмусь за еще одно отвергнутое тобой задание, Хам. Видишь ли, это тебе было впадлу захватить тареймца, — смешок и уверенное, — а мы люди не гордые, с падлами дел не имеем, так что нам не сложно было. Итог — я на коне, ты в дерьме, впрочем, там тебе и место. А теперь на выход.

И кто бы мог подумать, что не пройдет и трех дней, как я приползу к Хаму, и буду откровенно умолять его взяться за задание, порученное Бадером мне...

Переговоры.

Началось с того, что утром меня разбудил коммутатор, который я поставила на отслеживание действий тареймцев в отношении астероидного братства.

Так что мой сон прогнало сообщение 'Тареймское посольство прибывает на Гаэру в полдень'.

Глаза открылись сами. После я села. Затем осознала ЧТО я только что услышала. И это было началом кошмара, потому что в следующий момент раздался звонок, и стоило ответить, как сонный Бадер произнес:

— Мегера, во всем управлении тареймский знаешь только ты, будешь переводчиком при посольстве.

— Рожи пришлешь? — зевнув, спросила я.

— Данные отсутствуют, — озадачило начальство.

— Млять, — я рухнула обратно на подушку.

— Нет, Мегера, не умеешь ты ругаться, — хмыкнул генерал. — Собирайся, встречаетесь на орбите.

Я кивнула, отключила связь, полежала немного, потом пошла собираться.

Переводчиком при особо 'нервных' персонах я работала не в первый раз. Просто у меня мимика очень... тормознутая. И там, где обычные переводчицы краснеют и бледнеют, я перевожу близко по смыслу, но пропуская ругательства.

В общем, выбросив все из головы, я отправилась в душ, оттуда к бежевому шкафу. Итог — классические бежевые брюки, белая рубашка с воротничком стойкой под горло, броник, без жилета стараюсь вообще не выходить из дома после шести покушений, бежевый пиджак, волосы стянуты на затылке в классический тугой узел. Из косметики — тон на кожу, тон на ресницы и брови. На руки накладные ногти бежево-белой гаммы. Маленькая едва заметная брошь с видеокамерой. Ее естественно снимут, а ту, что в пуговке стандартно не заметят. Ну и собственно все — блеклая офисная мышь к работе готова.

Меня забрал катер посольства инопланетных дел, и что удивительно посол Эгвер уже был там, а обычно забирают сначала меня, потом всех остальных. Сейчас же кроме водителя присутствовал только посол.

— Привет, Мег.

Эгвер никогда не называл меня Мегерой.

— Элизабет, — я указала на бейджик, который сейчас как раз надевала. — Добрый день, господин Эгвер.

Улыбнулся, но как-то невесело. И вообще посол выглядел бледно, а его одутловатое лицо и вовсе натолкнуло на безрадостные мысли.

— Не люблю тареймцев, — признался он. — Наглые, заносчивые, похлеще танаргцев.

Понимающе улыбнулась.

— Ты с камерой?

— Естественно.

— Мне запретили.

А вот это уже странно.

— Хрен его знает, зачем заявились, — продолжил посол. — Ты — дура.

— Понял.

— Полная.

— Понял, не дурак, — ответила я.

Заулыбался. Потом неожиданно признался:

— С тобой мне как-то спокойнее.

По прибытию в космопорт прошли служебным проходом к уже ожидающему кораблю. Взлетели мгновенно, вышли на орбиту, некоторое время ожидали подлета тареймского корабля, а едва стыковка завершилась, отправились поприветствовать 'дорогих гостей'.

Нас встречал вооруженный взвод, солдат в сорок, и двое офицеров, которые ни слова не произнесли, едва мы вошли. Даже не поклонились.

— Переводчик не был оговорен, — стоило нам приблизиться, произнес один из офицеров.

Посол не растерялся и представил:

— Элизабет, помимо прочего, мой секретарь.

Офицеры переглянулись, и тот, что помладше шагнул к Эгверу. В следующее мгновение посла впервые за всю его карьеру обыскали. Тщательно. После офицер шагнул ко мне. И Эгвер не выдержал:

— Досмотр моего секретаря должна производить женщина.

Старший офицер усмехнулся и нагло ответил:

— Это военный корабль, господин Эгвер, военнослужащих женского пола у нас нет. Но если вы настаиваете на привилегиях для вашего секретаря, я сам проведу досмотр.

И наглый тареймец подошел ко мне.

— Камеру, — услышала я сходу.

Безропотно сняла брошь, протянула.

И услышала:

— Теперь действующую.

Изобразила полное непонимание.

Офицер хмыкнул, протянул руку и последовательно расстегнув три верхние пуговицы, сорвал с блузки четвертую. С камерой, да.

Изобразила испуг и смятение, а хотелось врезать придурку.

— Снимите пиджак, — прозвучало как приказ.

Молча передала послу папку, и подчинилась.

— Бронежилет, — последовало далее.

Изображать дуру становилось все сложнее. Но сняла, передала.

— Пиджак можете надеть, — оказали мне величайшую милость.

— Благодарю, — на тареймском произнесла я, и, надев, застегнула на все пуговицы. Жаль последняя находилась на уровне груди.

Удовлетворенно кивнув, офицер произнес:

— Следуйте за мной.

Едва он направился вперед, Эгвер встревоженно спросил:

— Элизабет, как вы?

— Все хорошо, господин посол, — вымученно ответила я.

Без бронежилета чувствую себя голой и уязвимой. Успокаивает лишь одно — на выходе должны отдать.

Тареймский корабль — это целая крепость с секторами, железными, а вовсе не пластиковыми, как везде принято уже, перегородками, дверьми, открывающимися только после того, как офицер прикладывал ладонь к панели идентификации. Короче, выйти отсюда можно или в сопровождении тареймца у которого имеется допуск, либо... оторвав руку у тареймца с подходящим уровнем доступа.

Мы поднялись на уровень третьей палубы, миновали два расчетных центра и вышли в круглое с куполообразным потолком помещение, в центре которого над железным ободом переливала и искрилась планета, в которой я узнала Гаэру, а так же имелось два полукруглых дивана, на которых обнаружились офицеры Тарейма.

А в следующее мгновение я чуть не пошатнулась, едва поднялся сидящий до нашего появления тареймец.

Потому что этого носатого я узнала сразу!

Но моя выдержка подверглась еще большему испытанию, когда господин посол, низко поклонившись, подобострастно произнес:

— Архонт Дагрей, безмерно счастлив видеть вас.

Архонт! Мля, архонт! Один их семи правителей Тарейма. Черт! Черт! Черт! Черт! Черт! Черт!

— Господин Эгвер, — архонт едва склонил голову, в знак приветствия. — Я вижу, вы не один.

В последней фразе послышалось плохо скрываемое недовольство.

Черт! Черт! Черт! Нет, бывало, что мне не везло, но чтобы так! Черт!

— Позвольте представить вам моего секретаря и переводчика, Элизабет Авояр, — произнес господин посол.

— Очень... приятно, — процедил архонт.

И стало ясно, что приятного в моем появлении нет вообще ничего. Вымученно улыбнулась, не обнажая зубов. Черт, попала! Нет, ну надо же.

— Прошу вас, проходите, — меж тем продолжил архонт Дагрей.

Офицер, приведший нас сюда, прошел к диванам, и указал нам на тот, который располагался напротив уже севшего адмирала. Причем адмирал сидел среди своих высших офицеров, и троих я узнала — виделись уже на Франциске. Черт!

На негнущихся ногах последовала за послом, села чуть в отдалении от него, сгорбившись. Все семеро тареймцев разом уставились туда, где открывался вид на ложбинку декольте. Быстро выпрямилась, кое-как поправила рубашку, стараясь максимально прикрыться.

— Лвеур, — как-то вальяжно протянул архонт, — что случилось с одеждой нашей гостьи?

Офицер насмешливо ответил:

— Излишняя концентрация видеокамер.

— Забавно, — растянул губы адмирал Дагрей.

Черт!

Но психовала я только внутренне, внешне же робко улыбнулась, и стала изображать дуру. Причем абсолютную.

— Мы бесконечно счастливы приветствовать вас на Гаэре, — нервно заговорил посол Эгвер, — и сделаем все от нас зависящее, чтобы посещение нашей планеты было для вас максимально приятным и...

Посол осекся. Взглянув на архонта я поняла почему — Дагрей больше не улыбался. Более того, взгляд его сделался тяжелым, мрачным и не скрывал злости.

— Оставьте ваши речи для дипломатических приемов, — жестко произнес архонт, испепеляя взглядом вмиг сжавшегося посла. — Я прибыл по одной конкретной причине, господин Эгвер. И причина эта ничуть не радует меня, как не обрадует и вас. Итак, — жесткая усмешка, — в первую очередь мне хотелось бы знать, по какому поводу офицеры тареймского флота удостоились столь пристального внимания ваших разведслужб.

О, черт!

— Пппростите? — переспросил потрясенный посол.

— Второе, — совершенно спокойно продолжил архонт Дагрей, — ваше правительство вернет нам все храны, в которых содержится информация, полученная от нашего офицера путем психотропного допроса.

Ччччееееерт!

— Но я не...— попытался было вступить в разговор господин Эгнер.

— Третье, — оборвал его адмирал, — я требую извинений. И помимо принесения мне самых искренних извинений со стороны вашего правительства, я так же требую передачи под нашу юрисдикцию команды вашей разведки, состоящей из шести человек. Пятеро мужчин и одна... — пауза, — женщина.

Сердце замерло, затем забилось где-то в районе шеи, будто желало выпрыгнуть и свалить нахрен отсюда. Черт, как они узнали?! Как?! Мы отработали идеально, мы ушли не оставив следов. Да мы их никогда не оставляем! И в груди зашевелилось что-то нехорошее, темное и грязное, что-то связанное с отвратным предположением — "Нас предали".

— Гм, — прочистил горло посол Эгвер, — прошу прощения, многоуважаемый архонт Дагрей, я не уполномочен и... говоря откровенно, искренне сомневаюсь в том, что разведслужба Гаэры...

— Не сомневайтесь, — адмирал улыбался, но эта хищная жестокая улыбка не оставляла сомнений, в его истинном отношении к послу. — Да, ваша команда сработала идеально, но руководство сглупило — копии хранов всплыли на Илонессе, и нам не составило труда проследить, откуда они были переданы.

Копии всплыли?! Что за хрень, никто в правительстве не стал бы делиться подобной инфой с союзниками!

Господин Эгвер затрясся, после едва слышно:

— Но это засекреченные дипломатические каналы связи и...

— И мы их вскрыли, — ничуть не устыдился архонт. — Доказательства неоспоримы, господин Эгвер, и не мне вам говорить, как Тарейм относится к нападению на своих граждан. Мои требования вы услышали, советую в кратчайшие сроки передать их вашему правительству и выполнить все условия.

Бред! Просто бред! Правительство никогда не выдаст своих разведчиков. На это никто не пойдет.

— Вы же понимаете, — улыбка архонта Дагрея становится шире, — что мы начнем войну, причем все галактическое содружество, рассмотрев причины военных действий, заявит о собственном нейтралитете. И тогда Гаэра, господин посол, останется один на один с военной мощью Тарейма.

Нас отдадут...

Нас тупо выдадут, потому что в создавшихся условиях у Гаэры фактически нет выхода.

— Я выслушал ваши требования и условия, — господин Эгвер поднялся, пытаясь сохранить достоинство. — Полагаю, мое правительство...

— У вас сутки, — ограничил временные рамки архонт. — Ровно одни сутки.

Корабль мы покидали в панике. И я, и посол.

Бронежилет мне так и не вернули, брошь и пуговицу так же, но я даже не рискнула напомнить. Хотелось просто свалить с тареймского корабля, и больше никогда, ни одной ногой...

Посол заговорил только после того, как мы отстыковались от корабля архонта Дагрея, и к сожалению до того, как я успела хоть что-то сделать. Нервно сплюнул прямо на пол, и произнес:

— Это утечка на самом высоком уровне, Мег. На самом высоком уровне! Это...

Я демонстративно приложила палец к губам. Эгнер умолк. Укоризненно посмотрев на него, недовольно покачала головой, подошла и принялась расстегивать пиджак дипломата. Дверь открылась и вошел капитан корабля. Вероятно, глядя на то, как я снимаю пиджак посла, а затем расстегиваю его рубашку, любой на его месте сделал бы соответствующие выводы, но капитан Керим меня знал. И потому, пока я обыскивала рубашку Эгвера, начал монотонно отчитываться о погоде на Гаэре, времени посадки, давлении, состоянии корабля. Жучки нашла в количестве двух штук, маленькие, словно осколочек стекла, с функцией передачи и звука и изображения. Затем обыскала свою одежду — один. Что радует. Все положила в изолированный контейнер, заперла.

Внезапно щелкнул коммутатор господина посла, тот, оставаясь полуголым и в одних брюках, торопливо ответил и...