Звездный странник. Книга 6. Океан (Ознакомительный фрагмент)

Сирена просто светилась от какого-то внутреннего неземного счастья. И Сергей невольно поморщился.

Между тем сирена руками подвела свою торпеду к пирсу и пристегнула к местным защелкам. Сергей, действуя по образцу, проделал тоже самое.

Потом сирена устремилась в душ, по дороге убрав в шкаф свое оружие.

Сергей, скинув свою одежду, которая, кстати, была его единственной, бросил ее в угол, собираясь потом прополоскать ее в пресной воде. Мокрыми босыми ногами ступил на ковер в зале, который тут же высушил его ноги. Прошел до оружейного шкафа, убрал гарпун, которым он так и не воспользовался, в соответствующую ячейку.

— Самец, иди сюда! — вдруг громко позвала его сирена из ванной.

Сергей, голый, явился на зов.

— Нам лучше ополаскиваться сразу вдвоем, — произнесла сирена, стоя под выключенным душем. — Экономия пресной воды, — добавила она, освобождая ему место рядом с собой.

Требование было вполне логичным и Сергей, предварительно сбегав на пирс и забрав свою одежду, встал рядом с сиреной, стараясь не глядеть на нее. Женское тело, испещренное шрамами, бинтами и наколками — это зрелище, которое вызывает необычайно острую жалость, граничащую со слезами. Одежду он бросил под ноги — сама пополоскается.

Сирена включила воду. Сначала потекла холодная вода, но потом она медленно потеплела и стала вполне приемлемой. Тем более, что сам Сергей, не разобравшись толком в управлении душевой кабинкой, ополаскивался холодной.

Сирена сунула в руку Сергея вихотку и кусок мыла. Струи воды не охватывали все пространство целиком, а только середину, и Сергею пришлось пару раз прижаться к сирене, чтобы как следует намокнуть. Великанша, впрочем, совсем не обратила на это внимания, энергично натираясь.

Сергей невольно ожидал от нее сексуально-активных притязаний, но гигантская амазонка на этот раз почему-то была пассивна.

Потом сирена выключила вводу.

— Ну все, намыливаемся, — скомандовала она.

И Сергей добросовестно намылил свою вихотку, которая была с него ростом, поэтому и намыливал он ее очень долго.

А потом они принялись за помывку. И ему пришлось всерьез опасаться, как бы она локтем не заехала ему в голову.

А потом они молча ополоснулись.

Сирена первой выскочила из душа, завернувшись в просторное покрывало — их много висело на крючках.

Сергей, оставшись один, уже неторопливо, без волнений, прополоскал свою одежду в остатках воды на дне кабинки. Выжал ее. Взял еще одно покрывало и тоже старательно, как мог, упаковался в него.

Вышел из душевой. Прошлепал через зал. Развешал в сушильной камере свою одежду.

Резкий душераздирающий визг заставил его буквально подпрыгнуть. Он стремительно влетел на кухню. И замер, ошарашенный.

Сирена, пристегнув ремнями живого тюленя к разделочному столу, неторопливо, с видимым удовольствием, вскрывала тело несчастного животного.

— Ты что делаешь?! — закричал он, подбегая и хватая ее за руку с ножом.

Она удивленно посмотрела на Сергея. Впрочем, рука ее совсем не дрогнула, продолжая по инерции медленно вспарывать несчастного зверька.

— Надо вырезать член и яички — это большое лакомство! От живого все гораздо вкуснее, — растерянно пояснила она. — Да и гораздо полезнее. Сам попробуешь и поймешь.

— Да нельзя издеваться над живым существом! — продолжил кричать он, что есть силы давя на ее руку, и даже оторвавшись ногами от пола, впрочем, без всякого результата. — Мы же — люди! Не звери, не первобытные обезьяны! В нас же должно быть что-то человеческое! Что отличает нас от всех остальных животных?! Иначе какие-же мы люди?!

Она растерянно смотрела на него.

— Так добей его, чтож с живого?! — воскликнул Сергей, не в силах выдержать разумный детский взгляд животного, полного боли и мольбы.

— Нельзя, — отрицательно покачала головой сирена. — В том-то все и дело — вырезать надо у живого. Иначе не так вкусно будет. И не так полезно.

Сергей только закатил глаза, не зная, что и сказать.

— Да испокон веков так было! — тоже вдруг закричала она и ее грудной низкий голос громогласным эхом разнесся по всем уголкам ее жилища.

Сергей невольно отпустил ее руку.

— Не от нас это зависит, — буркнула она, продолжая легко распарывать брюхо, но так, чтобы не повредить кровеносные сосуды, поэтому крови на столе было мало. — Так ведь было во веки веков.

— Но ему же больно? — попробовал возразить он.

— Ну и что? А так ведь мясо потеряет свою ценность! — снова не удержалась сирена, повышая голос. — У меня здесь что — аптека, склад полезных витаминов?! — Она вопросительно посмотрела на Сергея, невольно нависнув над ним и сжимая в руке нож. — Нет у меня такого склада! Ты пойми своими мозгами, в конце-концов! Мой склад — вот он! — решительно ткнула она в тюленя. — Больше мне взять все это не откуда!

Сергей только отвернулся.

— Я смотрю, хорошая у вас жизнь, в твоих краях, — скривилась она, вонзая нож, и визг животного больно ударил по ушам, и еще больнее — по сердцу.

И Сергей поспешил скрыться на пирсе.

Он сел на крепительный кнехт. Невольно схватился руками за голову.

Блин! Во что я влип?! Куда я попал?! Дикое средневековье! Отрезание яичек для своего здоровья. И наверняка — купание в крови где-то совсем рядом!

Сергей напрягся. А мне-то что в этом случае делать?

Вдруг из воды высунулась барракуда. Удивленно посмотрела на него. А может, наоборот, ожидала приказов. Ничего не дождавшись, исчезла в глубине.

А Сергей решил — суровая проза жизни имеет свои законы. И нечего ему тут указывать, как им жить.

Услышал шаги. Сирена. Невольно напрягся, принципиально не оборачиваясь. Сирена замерла в проеме. Молчала. Молчал и он, почему-то съежившись и согнувшись. Сердце его бешено стучало. И как только он осознал это, он тут же резко выпрямился, гордо поднимая голову.

— Ужин готов, — тихо сказала сирена. — Не хочешь тюленя — не ешь. Но питаться все равно ведь надо.

Сергей кивнул и она, вздохнув, тихо ушла.

Он посидел еще немного, но потом понял, что обижает ее своим поведением, что лезет со своим уставом в чужую многотысячелетнюю жизнь.

Встал. Решительно вошел в зал. Прошел по мягкому ковру, огибая кресло.

Вошел на кухню.

Сирена сидела за столом и отрезала от большого копченого куска мяса тоненькие пластинки. На звук шагов она не обернулась.

Тюленьи яички есть она не стала. И даже не выложила на стол. Хотя ведь сама говорила, что их надо есть свежими — только тогда будет реальная польза.

Сергей замер в дверях.

— Слушай, — виновато пробормотал он пересохшими губами, глядя на согнутую спину морской сирены, также испещренную шрамами. — Ты меня извини. Я был неправ.

Сирена замерла.

Он приблизился к ней и, извиняясь, положил руки на ее лопатки. Она только кивнула, поспешно продолжив нарезать мясо. Кинула срезанный ломтик в тарелку, в которой таких ломтей было уже с приличную горку, пододвинула эту тарелку в сторону Сергея.

— Ешь, пока горячее, — сухо произнесла она.

Сергей сел возле тарелки. Потом посмотрел на сирену — что-то в ее голосе и позе ему совершенно не понравилось.

Но сирена тут же отвернулась.

И тогда он торопливо вышел из-за стола и поспешно приблизился и встал перед ней. Твердо взял ее за скулы, повернул к себе, пристально глядя в голубые глаза. Сирена не сопротивлялась. Глаза ее были мокрыми и красными. Сердце у него защипало.

— Извини, — ткнулся он своим маленьким лбом в ее большой лоб.

Неловко обнял ее за широкие плечи. И она еще более неловко прикоснулась к нему пальцами.

— Ерунда, пройдет, — пошептала она, невольно шмыгнув носом.

Сергей отстранился и старательно, пальчиками, промокнул уголки ее глаз. Она добросовестно замерла, только виновато моргая время от времени.

— Ну все, — сказал он, отстраняясь. — Обещаю больше так себя не вести. И давай ужинать. А то остынет.

Сирена вздохнула, выпрямляясь и снова берясь за нож и мясо.

— Я тоже обещаю так себя не вести, — виновато произнесла она. — Ты уж прости меня.

И Сергей не стал говорить, что как раз ее-то вины здесь и не было. И мало того, ее последнее замечание его добило. Это ведь аналитика для разума достаточно высокого порядка!

Сергей сел на свое место. Взял вилку.

Ужинали они молча, почему-то стараясь не смотреть друг на друга, и чувствуя себя ужасно виноватыми.

После ужина сирена молча помыла посуду, а Сергей лег на диванчик, укрывшись с головой.

Он постарался уснуть, огородившись от всего случившегося, и решив обдумать все это завтра с утра. Но из головы все не выходил взгляд "тюленя" и его затяжной визг. Впрочем, а ты сам чем лучше? — одернул он себя. — Ее-то действия жизненно необходимы — лекарство, лакомство, это редкость — понять можно. А ты-то сам? Убил людей Дрейпера, случайных патрульных... Спал с женщинами из корысти, обманывая их... Давор в конце-концов... Интересно, поняла бы меня сирена? Осудила? Впрочем, Сергей почувствовал — рассказывать ей про это он точно не будет.

Вдруг скрипнула кровать. Сирена встала. Неуверенно приблизилась к нему. Присела на корточки.

— Извини меня, — пробормотала она, удивляя Сергея — он не узнавал в ней женщину-воина, решительно режущего еще живую плоть и получающую удовольствие от этого. — Но у меня обстоятельства. Я понимаю — у тебя есть самка. И я не прошу тебя бросать ее. Я прошу только о помощи. Понимаешь, нельзя мне сейчас в Королевство! Слишком много еще неостывших недоброжелателей.

— И ты пойми, нет никакой гарантии, — устало ответил он, высовываясь наружу.

— Мы с тобой одного вида... Все шанс... Давай попытаемся? — печально донеслось из темноты.

Сергей присел на диване.

— Тебе это так сильно надо? — требовательно спросил он. — Прямо жизненно необходимо?

— Очень, — понуро кивнула она. — Не сдам в срок ребенка — опала. А приеду в королевство — точно не доберусь до биореактора.

— Как так тебя угораздило? — решил уточнить он. Мысль про биореактор ему нравилась гораздо больше. К тому же он совсем не понимал ее, ее чувств, желаний и проблем.

— Хамства не люблю, — коротко ответила она понурившись. — И барских замашек... Навязали мне в гвардии одну начальницу... — Сирена учащенно задышала, явно снова переживая прошедшее.

Хорошо ей говорить — помоги, с горечью подумал он. Да у меня просто все съежится, когда я хотя бы прикоснусь телом к этой гигантской скале мышц.

— Так как? — совсем тихо спросила она.

Опала, она во всех мирах — не очень хорошо, подумал Сергей. А в этом — и подавно.

— Это будет непросто, — ответил он. — Возможно даже — ничего не получится...

Он еще не договорил, как услышал в темноте, как поспешно раздевается сирена.

Заставить ее вести по моему усмотрению, чтобы совсем не ощущать этого гигантизма, и тогда можно будет представить кого-то другого... — быстро соображал он. — Но вот кого?

Сергей понял, для "этого" представить он сможет только Элору. Только к ней у него самое нежное и незатухающее влечение. Но представлять ее в подобной ситуации — подло. Сергей растерянно свесил с дивана ноги. Не будем никого представлять, злясь на себя, твердо решил он. Считаем, что я — спасатель, помогающий гибнущей цивилизации. А не помогу — цивилизация исчезнет. Сергей усмехнулся — миссионер своего рода... Вот я уже скатился и до ролевых игр.

— Что мне делать? — торопливо и с каким-то даже испугом, почти заискивающе зашептала в темноте морская сирена. — Мы же с тобой не в воде. Там ведь все по другому.

Ну да, действительно, вспомнил Сергей школу и биологию — спаривание дельфинов и китов.

— Ложись на кровать на спину, — скомандовал он. — И ноги раздвинь пошире.

В темноте зашуршало.

— Я готова, — тут же послышался еще более испуганный голос.

Сергей вздохнул, совершенно не представляя, как можно заняться сексом с женщиной, которая почти вдвое больше тебя! Ему почему-то вспомнился Свифт, его Гулливер среди озабоченных великанш. Не совсем, конечно, та же ситуация — во всяком случае никто из них в свое влагалище его не сможет запихать. Но и все же... Великаншы ведь делали с Гулливером вообще все, что только взбредало им в голову.

В темноте забрался на кровать, кое-как пристроился между высокими, словно айсберги, коленями. Снова вздохнул, чувствуя себя маленьким клопиком. Естественно, ничего у него не напрягалось, а только наоборот, съеживалось. Сергей лег на сирену и она тут же задрожала, сдавленно застонав. Сергей только поморщился.

— И не вздумай сжимать ноги. Ни в коем случае! — поспешно добавил он, ощутив справа и слева метровую сталь мышц.

— Клянусь! — тут же горячо воскликнула сирена, еще сильнее раздвигая свои огромные ноги.

А Сергей, подумав, как бы это все-таки возбудиться, попытался взять ее за грудь — вдруг это поможет? Но каждая грудь была больше футбольного мяча — кисть просто физически не обхватывала такой шар и зацепиться ему было не за что.

Да и груди к тому же тоже были все в шрамах. Что никак не помогало.

Пришлось взять ее за соски, которые были сантиметра три в диаметре.

Она тут же застонала. Уже гораздо сильнее.

Ну да, совсем уже грустно подумал он, за соски ее брали только другие сирены — а это совсем не те ощущения.

Впрочем, не видя в темноте реальных размеров женщин, Сергею, под возбуждающие тихие стоны удалось сосредоточиться, с усилием направив кровь к органу, и он наконец-то ввел член, с удивлением почувствовав, что внутри у нее все такое тугое, хотя при таких размерах, должно быть рассчитано на соразмерные члены. Или у них все уже успело атрофироваться?

Он невольно тряхнул головой, прогоняя глупые мысли. Это говорило только о том, что ей туда никто никогда не вводил толстые предметы. А может вообще ничего ей туда никогда не вводили, и это все у нее — в первый раз.

* * *

А потом, после бурной страсти со странными стонами, прерываемые дикими криками, Сергей, уставший, встал с кровати — все-таки отдал много сил, борясь с ее руками и ногами, которыми она порывалась обхватить его, стиснуть, сжать в объятиях. Сейчас сирена лежала неподвижно и ее приоткрытые глаза заволокло туманом. Сергей зашел в ванную, устало ополоснулся под душем. Хоть бы она забеременела и отстала от меня, недовольно подумал он — все-таки, оказывается, это довольно неприятно, когда тебя используют.

Вернулся. Сирена по-прежнему лежала с широко раздвинутыми ногами. К его удивлению она спала.

— Подвинься, — недовольно пробурчал Сергей, подумав, что теперь, наверное, он может спать на ее кровати. Но это будет полным унижением его достоинства, почему-то решил он.

Она мгновенно проснулась. Воин однако, мельком подумал Сергей, хватило и пяти минут, чтобы восстановить силы.

— И что теперь надо делать дальше? — спросила она в легком недоумении, зачем-то хватая своими огромными ручищами его поникший член, который от этого прикосновения сьежился еще больше.

— Да ничего, — пожал он плечами, стоя у кровати и ожидая, когда сирена освободит ему место. — Через месяц, возможно, будешь беременна. Если нет — придется повторять.