Дар

Глаза увеличиваются в десятки раз, когда замечают на горизонте лабрадора. С силой толкаю министра в грудь, но этого не достаточно, чтобы сдвинуть его на безопасное расстояние. Лицо мужчины изуродовано злостью. Он едва успевает раскрыть рот, чтобы, вне всяких сомнений, наорать на меня и потребовать объяснений, но...

Все случается очень быстро. Единственным, кого мне удалось спасти, оказывается мобильный, который мужчина не успел достать из кармана.

Дальнейшее развитие событий меня не волнует. Я и без того знаю, что спустя несколько секунд на тротуаре распластаются два трупа.

В слезах убегаю вверх по улице. Смуглое обозленное лицо с ужасом в глазах сопровождает меня будто тень. В моем мозгу на один кошмар стало больше. И почему, собственно, министр позволяет себе прогулки без сопровождения охраны? Может, если бы рядом шагало пару 'шкафов', ему бы удалось избежать подобной участи? Но с другой стороны, зачем ему охрана в 'Цезаре' где каждый третий — министр.

На улице не жарко, даже прохладно, но не смотря на это впереди замечаю девушку в ярко-алом топе с оголенной спиной. Ее куртка свисает с наброшенной через плечо сумочки. Догоняю девушку на спине которой, как мне показалось, я смогла разглядеть крылья. Галлюцинации? Нет. Не показалось. Прямо перед собой вижу тату во всю спину — это действительно крылья. Всю спину, практически до пояса, украшают КРЫЛЬЯ.

На пару шагов опережаю брюнетку увлеченно болтавшую по мобильном. Совершенно не контролирую собственные эмоции. Понимаю, что мои губы больше не сшиты, мой язык не приклеен, я могу говорить, и даже кричать, если нужно.

— Не устраивает нормальное количество органов? Дорисовываешь себе крылья? Забирай лучше мои! — Пытаюсь сорвать с себя кофту. — Господи, зачем уродовать собственное тело? Мне бы в голову не пришло сотворить с собой нечто подобное, а мир сходит с ума... Забирай мои! Я не просила подобного уродства! Они мне не нужны! Что толку носить нарисованные? Выдерни мои, настоящие.

Брюнетка окаменела, и только ее неестественно синие глаза испуганно бегают по сторонам, то и дело вопросительно возвращаясь ко мне.

— Я не сумасшедшая. — Отчаянно пытаюсь стащить с себя одежду, но ничего не выходит. Беспомощно размазываю по лицу слезы вперемешку с соплями. — Не бойся, я не сумасшедшая... забирай мои. Вырви их и вставь себе. Не знаю — приклей, имплантируй, пришей... Тебе нужны крылья, а мне нисколько.

Девушка испуганно хлопает ресницами, не проронив при этом ни слова. Скорее всего, ей просто страшно. Она однозначно напугана до смерти. Еще бы, ополоумевшая незнакомая девица несет бред, да еще пытается устроить стриптиз. Вдруг это заразно?

— Сара, уходим. — Меня резко одернули за локоть. — Простите. Не бывает много выпитой водки...

Макс дарит незнакомке самую искреннюю виноватую улыбку. Меня он заталкивает в машину. Я уже и забыла, что прибыла сюда не одна.

Глава 6

'Тойота' быстро трогает с места. Я не прекращаю плакать, но делаю это молча.

— Ничего объяснить не хочешь? — Макс угрожающе всматривается в мое лицо. Я вижу, как у него заиграли желваки. Наверное, больше всего на свете ему сейчас хочется убить меня. А что, не такой уж и плохой вариант.

Не могу справиться с рыданиями. Немного наклоняю голову и прячу лицо в ладонях. КАК ОБЪЯСНИТЬ? КАК? КАК?

Плачу всю дорогу. Макс больше ни о чем не спрашивает.

Прихожу в себя, только когда дверь с моей стороны открывается.

— Приехали.

Растерянно смотрю по сторонам. Мой двор. Мой дом. Не решаюсь взять предложенную руку. Выхожу сама. Сил держать голову ровно — нет. Все время пялюсь в землю.

— Идем.

Макс аккуратно подхватывает меня под руку. Ставит машину на сигнализацию. Поднимаемся ко мне.

Не обращая внимания на Макса, бреду на свою ядовито-зеленую поляну. Принимаю привычную спасительную позу.

— Что ты делаешь? — Голос звучит слишком неожиданно. Вздрагиваю, но не более. — Сара, я не уйду отсюда, пока ты мне все не объяснишь. Я больше не могу жить как слепой котенок. Я месяц пытался сам во всем разобраться, но ничего хорошего из этого не вышло. Если ты таким образом решила завязать со спортом, твое право. Если... если заодно и со мной... что ж, этого запретить я тебе тоже не могу. Просто перестань меня мучить. Мне необходимы ответы. Я не дурак и все пойму.

Макс опускается на ковер, рядом со мной. Его рука нежно касается моих волос. Кажется, он гладит их. Так обычно делают маленькие детки, когда родители нашептывают — 'Пожалей ее'.

Его прикосновенья мгновенно напоминают о том, как я люблю все это. Как люблю его, его руки, его губы, НАШЕ прошлое. Даже таких жалких намеков на близость хватает, чтобы внутри меня разгорелся пожар желания. Сексуальный голод, это что-то новенькое, спрятанное где-то очень глубоко внутри меня, давшее о себе знать абсолютно некстати. Ловлю себя на мысли, что в моей жизни вряд ли еще хоть когда-то будет этот самый секс. Хоть я никогда не была нимфоманкой, все же печально осознавать, что два крыла, которые у людей обычно 'вырастают' от переизбытка нежных чувств, со мной сыграли злую шутку, отняв у меня даже право мечтать о чем-то подобном.

Плакать больше не хочется. В мозгу срабатывает какой-то импульс. Что ж, я в любом случае потеряю Макса. С гермафродитом он вряд ли захочет связать свою судьбу, а если я и дальше буду игнорировать все его расспросы, он вынужден будет уйти. Итак, Макс хочет услышать ответы? Хорошо. Может, хоть мне станет легче, когда, не зависимо от итога, я все же поделюсь с живым человеком своей 'проблемой'.

Молча поднимаюсь с пола. Макс напряжен, но не отрывает от меня глаза, продолжая сидеть на ковре.

Смотрю на него сверху вниз. Я люблю этого мужчину, жаль, что наши отношения просуществовали много меньше, чем хотелось бы.

— Что ж, ты прав. Ты должен получить ответы и... прости, если тебе они не понравятся.

В глазах Макса появилось разочарование.

— Так тому и быть. Это твое право выбора и я буду его уважать, — но в голосе ни намека на смирение. — Я буду благодарен тебе за честность.

Я нежно провожу ладонью по гладкой щеке, вряд ли мне еще когда-нибудь посчастливится это сделать. Макс прикрывает глаза и трется о мою руку, которую я спешу оторвать от его лица.

Снимаю куртку. Кофту. Все бросаю на пол. Стою перед ним в одном бюстгальтере и спортивных штанах. Макс удивленно выпятил глаза, в которых я не могла не заметить любопытного возбуждения. Интересно, после того как я расправлю крылья, его глаза еще смогут увеличиться в размере? А желание, он все еще будет хотеть меня?

— Это не мое 'право выбора'. Я не знаю, кто сделал этот выбор вместо меня.

Голос дрожит, но я старательно пытаюсь его контролировать и высказать все, что чувствую. Интересно, как бы повела себя я, поменяйся мы местами? Какой бы была моя реакция на 'растительность' за спиной Макса, который сидит напротив с широко раскрытыми глазами и представить себе не может, какое шоу ожидает его впереди?

— Прежде чем ты задашь миллион следующих вопросов, пожалуй, я исключу некоторые из них. Я не знаю, как это произошло и как такое в принципе возможно. Я до сих пор ничего не понимаю, но мне остается только смириться с подобным ходом вещей. Тебе же не нужно ничего терпеть и ни с чем мириться. Я пойму, если через пять минут в моем доме простынет твой след. Если через десять, буду благодарна. Но большего я не жду, не надеюсь и не рассчитываю ни на что. Ты и спорт — все, что у меня было, и никого из вас я бросать не собиралась. И не собираюсь... Но со спортом уже покончено, а ты... — Больше тянуть я не могу, объяснить все на словах просто не возможно. — В общем, решать тебе.

Прикрываю глаза и мысленно пытаюсь обратиться к той части себя, которой я умею владеть так же 'хорошо', как годовалый ребенок ногами. Сначала ощущаю как по венам и артериям кровь бурным потоком направилась в район лопаток; следующие ощущения — легкое покалывание в промежутке где человеческая кожа превращается в перья; последнее — щекотливое прикосновение крыльев о плечи и...

— Ничего себе, какая красотища! — Макс тут же вскакивает с ковра, а на его лице я вижу не ужас, а восхищение. Он что, ослеп? — Вот это высший класс! Это ты для нашего последнего номера? Обалденно выглядят! Просто обалденно! Зрителям однозначно понравится. А оттенок просто потрясающий! Сара, ты гений!

До меня доходит — он решил, что ЭТО часть костюма. Не спеша переставляю ноги. Вот я уже стою боком к Максу... Еще одно движение и...

Я пытаюсь привести крылья в движение, чего делать не умею, демонстрируя хлопанье испуганной курицы.

— Что за??? — Не вижу его лица, но это и не нужно. Вопрос пропитан страхом и недоумением. — Сара...

— Теперь можешь убегать.

Поворачиваюсь. Нижняя челюсть Макса валяется на полу. Глаза не стали больше чем были, похоже, увеличиться не смогли. Он делает пару шагов, приближаясь ко мне. Склоняет голову к моей спине и я прекрасно представляю с каким интересом он рассматривает мой дефект. Я тоже первые несколько дней не могла оторваться от зеркала.

— А-а-а, как это? Что это? Думал, на улице я не до конца расслышал твои слова... а та брюнетка стопроцентно приняла тебя за сумасшедшую...

Я иронично улыбаюсь.

— Я же предупреждала, таких ответов дать тебе не могу. Я сама ничего не понимаю.

Набрасываю на плечи кофту. Сажусь на диван не в силах взглянуть в приклеенные ко мне глаза, все время рассматриваю собственные пальцы на руках.

Вопреки ожиданиям Макс не сбежал от меня ни через пять минут, ни через десять. Он присел рядом.

— Я хочу знать все.

Это были не те слова, которые я ожидала услышать, но я так благодарна ему за них. По телу пробежала теплая волна.

Особо рассказывать нечего, кроме собственных впечатлений. Я ничего не знаю, не понимаю. Я абсолютно беспомощна. В моих силах только не дать себе окончательно свихнуться от всей нереальности происходящего. Вот это все я и выложила Максу. Все время своего рассказа я пялилась на собственные руки, колени, ковер, только не на него. Макс ни разу не перебил меня, а в какой-то момент положил свою руку мне на плечи.

По окончании монолога я почувствовала огромное облегчение. Человеку несущему свой крест просто необходим кто-то еще, что б хотя бы на время переложить непосильную ношу на его спину. Пусть это будет секунда, минута, час, но ощутить легкость на собственных плечах — бесценно.

— Сара...

Руки Макса осторожно опускаются на мою спину. Он нежно притягивает меня к себе. Моя голова ложится ему на грудь. Слышу каждый удар его сердца. Оно бьется так часто... Прижимаюсь сильнее. Как же я благодарна этому мужчине, что не сбежал. Не пытаюсь сдержать слезы благодарности. Они катятся прямо на кашемировый пуловер Макса.

Когда же я перестану плакать? В далеком прошлом я и не помню, когда со мной в последний раз случалось что-то подобное.

— Девочка моя, как же ты сама со всем этим справляешься...

Это не был вопрос, скорее искреннее сочувствие.

Я молчу. Сглатываю ком за комом.

Макс бережно отстраняет меня от своей груди. Берет мое лицо в ладони, будто самую хрупкую вазу, притягивает к своему. Шепчет прямо в губы. А его глаза... Сколько нежности заботы и любви я вижу в его глазах.

— Я люблю тебя, и ты никакой не урод и не монстр. Перестань убивать себя этими мерзкими словами. Ты прекрасна. Ты все та же Сара. Мы обязательно во всем этом разберемся. Этому должно быть какое-то логическое объяснение. Даже если логика здесь ни при чем, мы все равно докопаемся до истины, какой бы нелепой она не оказалась. Да даже если не докопаемся...

'МЫ' — все, что я слышу. Все, что мне нужно. Все, чего я никак не могла ожидать.

Губы Макса нежно касаются моих. Сердце вот-вот выскочит. В следующую минуту Макс целует мои глаза, щеки, шею... Чувствую возбуждение даже на кончиках крыльев, которые почему-то дрожат. Дрожь покрывает все тело. Какой же я была глупой, что не открылась Максу сразу.

— Как же я рад, что виной твоего равнодушия и затворничества были совершенно не те причины, которые приходили мне в голову. Мне стало легче дышать. Я не перестал бы тебя любить даже если бы у тебя появился хвост, а крылья... Они прекрасны. Тебе идут крылья, теперь ты в буквальном смысле ангел. А разве можно не любить настоящего ангела?

— Можно, — я нервно сглатываю, — если это ангел смерти.

— Прекрати, — губы Макса накрывают мои. — Да, все что ты мне рассказала и все, что я вижу, больше чем 'странно', но не думаю, что ангел смерти пытался бы спасти незнакомца от злого рока.

— Спасибо, — тихо шепчу я, а в голове продолжает звучать бессчетное 'спасибо, спасибо, спасибо...'.

— За что?

— За то, что не сбежал. За то, что в твоих глазах и словах я не нахожу отвращения к себе. За то, что...

— Чш-ш-ш... — ладонь макса ложится мне на рот. — Уверен, ты бы поступила так же. Я не могу запретить себе тебя любить только потому, что у тебя появились крылья.

А вот я совсем не уверена. Не знаю, как поступила бы я.

Не верю собственному счастью. Теперь я не одна. Теперь у меня снова есть — 'МЫ'.

Наши губы вновь соприкоснулись. Приличный разряд тока приятно покалывает все тело. Каждый новый поцелуй становится более настойчивым, требовательным, жадным. Напряжение растет. Мне кажется, еще немного и я сойду сума: от счастья, наполнившего меня, словно давным-давно опустевший сосуд; от желания, которое совсем скоро будет удовлетворено; от, впервые сладостной, боли между лопаток...

Мы словно самые мощные магниты, которые нереально оторвать друг от друга. Я задыхаюсь от каждого прикосновения рук и губ Макса. Он пьет меня, будто живую воду, а я понимаю, что готова быть ЕГО источником до конца своих дней...

В какой-то момент сил не остается. Абсолютно нагая и бесконечно счастливая, я сладко потягиваюсь на диване. Крылья повторяют движение рук, накрывая их собой. Странно, но душераздирающей боли больше нет. Только отголоски.

— Они прекрасны, — Макс проводит рукой по перьям.

Мне приятно это слышать, но все же к этому еще нужно привыкнуть. В мозг, видимо, тут же поступает какой-то импульс, от чего крылья быстро складываются. Я не контролирую это. Теперь мне хочется повторить их движение — сжаться в клубочек и спрятаться. Все равно не чувствую себя в полной мере человеком. Все равно, что бы ни говорил Макс, я прекрасно понимаю что меня с трудом можно назвать 'нормальной', а 'прекрасной'... Пусть я не монстр, у меня не рога и клыки, а крылья, но это неестественно, аномально и неправильно.

Поворачиваюсь лицом к Максу и натягиваю плед до шеи.

— Прости, но мне нужно время. Мне понадобился почти месяц, чтобы просто научиться смотреть на себя в зеркало без отвращения и страха. А чтобы я смогла выдерживать твой взгляд на своих... своих...

— Я все понимаю. — Рука Макса касается моего подбородка. — Просто хотел что б ты знала, с крыльями или без, ты моя. И, поверь, я говорю это не ради твоего спокойствия. Хотя и это немаловажно.

Между нами происходит второй любовный раунд... третий... Все происходит словно последний раз в жизни. Мне почти удается забыть обо всем и только крылья, тянущиеся к небу всякий раз, когда я достигаю наивысшего пика блаженства, не дают забыться до конца.