Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Да, мое настроение было паршивым со вчерашнего вечера, и к утру я из него не вылезла. И даже сейчас глядя на усердно пишущий, но еще жизнерадостный 8Б я никак не могла успокоиться.
Что этому способствовало?
Звонок, раздавшийся прошлым вечером. Итак, это был Геннадий Степко, как выяснилось после он же обладатель одной из моих статей, точнее статьи о китайском ресторане шеф-повара Хуана Чэнлана.
Начал он с хорошего — оплаты, которую сообщил на восторженном выдохе:
— Сто пятьдесят рублей за 1 тысячу знаков без пробелов. — Задержав дыхание, он остановился. По видимому ждал, когда я побегу за шампанским подпрыгивая под потолок и задевая люстры. Звона люстр он не услышал, продолжил, — и возможность самостоятельно выбирать темы для статей...
Если подумать, то получив статью на прошлой неделе по цене 3 бакса за 1 тысячу знаков, он вполне мог рассчитывать на мой восторг и благодарности, заявившись сегодня. Но... ситуация изменилась, точнее я прозрела. Прошлась по паре тем на форумах фриланса о том, как низко пало наше СМИ и его корреспонденты, и прозрела. После чего была уверена, что с опозданием избавилась от очков низкооплачиваемого, но восторженного работника, оказалось — нет, не поздно.
— Что скажете? — поинтересовался Геннадий, не стерпевший моего молчания.
— Что это интересное предложение... — заметила я, так и не дав своего ответа.
— Вы себе даже представить не можете, насколько интересное! — далее он принялся расписывать сложности, заставившие его обратиться ко мне за помощью, но он никоим образом не намерен меня оставить без помощи...
Без присмотра, поправила мысленно я. И краем уха вслушиваясь в продуманную речь опытного франчайзера. А как еще назвать человека, который под своим именем опубликовал мою статью и получил море откликов и не только. А увидев свою выгоду, поспешил сообщить о перспективах нашего сотрудничества мне и попутно сделать лестное предложение. Пять баксов — это очень лестное предложение, особенно после того как я узнала об окладе причитающемся ему.
В этот момент Геннадий назвал количество статей и объем, а так же новые возможности для разворота моей творческой мысли — а это полный объем работы штатного обозревателя в ежемесячном сборнике.
Так он еще и всю работу решил на меня переложить за пять баксов? Это тот самый заказчик, что своими претензиями всю душу вынес? Забраковал подзаголовки, раскритиковал название, запретил использовать в портфолио и, скрипя сердцем, заплатил? Я была бы менее возмущена, исправь он все в соответствии с собственными замечаниями, но не исправил же!
Использовал прекрасный метод работы с простофилями и новичками, чтобы в следующий раз сбить цены до минимума или же на основе претензий вообще не заплатить. Ибо материал уже нужен, время вышло, и даже с таким мусором ему придется пахать до утра.
Сквозь пелену размышлений и негодования, пробивается его серьезный голос:
— Но это все мелочи...
Не плохие у него мелочи.
— Мне понадобится ваша помощь на выходные и может быть в будни.
Раскатал губу! Ладно, слушаем дальше, как нужно наглеть и учимся. Потому что бесплатно такому не научит никто.
— И если все пойдет гладко, то новые бистро и кафе вы будете посещать за мой счет. — Ну и ударение на последнее выражение для собственной весомости и моей заинтересованности.
— В счет заведения освещенного в статье, — механически поправила его я.
— Что? Повторите...
И вот тут я поняла, что работать в тени, как литературный негр мне лично претит.
— Я перезвоню. — Понятное дело не перезвонила.
Я уже прожила свое в режиме 'только не выгоняйте, иначе потеряю последние копейки'. Спасибо, хватит!
И вот сейчас сижу на экзамене, в среднестатистической школе я — среднестатистический учитель потерявший огонь и израсходовавший впустую большую часть молодой жизни и думаю. Думаю о том, что хорошо бы начать продавать себя и свой талант желающим его купить, а не впаривать по бросовой цене школам и не дарить таким прохвостам, как Геннадий Степко.
За окном зеленеет парк и резвится солнце, именно так резвится. И я мечтавшая о том, чтобы видеть смену весны на лето, а не сидеть за школьной партой, вначале отсидела школу, затем университет, а после и долгие годы учительства. И только сейчас начинаю понимать, что жить — значит наслаждаться, а не горевать по жизни. Я хочу писать, на мои статьи и может быть книги хочу получать отклики, приличные деньги, а еще лучше не только деньги, но и командировки по миру.
Мне тридцать пять, не здорова, не красива, частично стара. Жизнь одна, и убивать ее повторно ради поиска семьи я не намерена. Вначале нужно окрепнуть, привести себя и свой мир в порядок, начать ценить в конце концов и только затем со спокойным сердцем найти спутника. Уверена, в мире не одна я обожглась, ходят таких сотни, ищут, мыкаются из угла в угол, не знают к кому себя пристроить.
Приду в себя и сама их найду, осчастливлю собственной персоной.
Решено, сегодня же создам портфолио, включу ссылки на свои статьи, разошлю по издательствам тех же журналов, газет и прочих изданий. Пусть ответ не придет вскоре или же вообще не придет, отправлю еще раз, отправлю в другие, работать по удаленке можно везде и отовсюду.
Ждать воды, сидя в пустыне — это уже не мой вариант.
Рыть каналы к водным ресурсам, искать источники — мой.
— Татьяна Сергеевна, — громкий шепот вырвал меня из размышлений. — Вас вызывают.
— Куда? — видимо мое лицо выражало нечто большее, чем удивление, потому что Некифор Петрович вдруг заикаясь, произнес:
— К директору. Вас просит к себе Вячеслав Николаевич.
— Сейчас? — кивнула на класс, хотя прекрасно понимаю — страх встречи с нашим директором — это не повод оставаться в кабинете. И не повод скрываться от него перебежками из кабинета в кабинет, что я с успехом практиковала в первую неделю.
— Да. Не переживайте я за ними пригляжу.
— Спасибо. Тогда я пойду.
— Идите.
И от интонации его закралось странное подозрение, что мы с Вячеславом Николаевичем просто поговорить не сможем, он выкинет какой-нибудь фортель. Ну и ладно. Давно при мне фортелей никто не выкидывал. Зрелище — как ни как, нужно посмотреть, послушать, восхититься на худой конец отреагировать хотя бы улыбкой, а то человек старается — выкидывает. Вот с такими мыслями я шла по коридору в направлении дверей обитых красным кожзаменителем.
Стучусь и с позволения обитателя кабинета вхожу. Ой, зря я интуицию не слушала...
6.
Пункт 6: приняв решение, не сворачивай с пути, но корректируй его в случае крайней необходимости
Руки дрожат. Отметила я, набирая номер в заветное светлое будущее. Две недели прошло после рассылки портфолио, две недели ожидания и вот оно! У меня появилось будущее, откликнувшееся на портфолио и изъявившее желание поговорить при встрече.
Руки действительно дрожат.
Надо же на прошлой неделе директор признавался в чувствах и тащил в ЗАГС, так я и выслушала и вытерпела, не послала матом, когда же на этой неделе он прощения просил, предлагая остаться друзьями, меня не на шутку заштормило. Перед глазами то и дело маячил его кабинет... Матом не крыла — удержалась, все же учитель русского должен следить за своим русским языком. Но с каким трудом мне это далось на входе в школу, на лестнице, перед дверьми в учительскую, на площадке для курящих и там нашел, при том, что не курим ни я, ни он — я там скрывалась. А он, чтоб его... мимо проходил.
Лучше бы меня так ученики из старших домогались, молодые учителя или вот дворник Володька, от них хоть ожидаемо, да и отговорки давно готовы. Но с этим...
От воспоминаний передернуло, очнулась, услышав протяжные гудки. Сижу, затаив дыхание, а руки все еще подрагивают. В борьбе с нервами пришлось призвать разум.
Не волнуйся, они письмом просили срочно связаться, как увидела письмо, так и связалась. И не страшно, что рабочий день на исходе. Ты им нужна, они в тебе заинтересованы, они от тебя не откажутся...
— Да! — женский голос, отчетливо просил, молча повесить трубку.
— Мне нужен главный редактор журнала 'Titul' Петр Глинка.
— Отсутствует. С кем имею честь говорить? — пафосно бросили мне, словно перед отправкой куда подальше, хотят еще и ноги вытереть.
Видимо моя интуиция сегодня решила на весь день устроить забастовку, поэтому я ответила:
— Жмурко Татьяна Сергеевна, — как и следовало ожидать, фамилия бывшего мужа развеселила собеседницу, и своих смешков она скрывать не собиралась. — Я соискатель на должность обозревателя. Меня просили срочно связаться с Петром Георгиевичем... так что если вы оставите сооб...
— Девушка, — собеседница решилась все же снизойти и одновременно перебить, — Татьяна, у вас прекрасные статьи. Но у нас мужское издание.
Да, более обоснованного отказа я в жизни не слышала. Появилось желание стоя аплодировать этой...милой девушке.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросила я, взявшись за ручку и блокнот, размашисто написала — журнал 'Titul' тварь подколодная 1, останавливаюсь, жду полноценных ФИО. Но в ответ:
— Мы были рады рассмотреть вашу кандидатуру. Вы нам не подходите, в виду излишней пресноты.
— В таком случае оставьте для Петра Георгиевича мои координаты... — уперлась я.
— Всего доброго. — На распев протянул голос, но прежде чем там бросили трубку на заднем фоне послышалось:
— Альбина, что ты...?
— Альбина, значит... Хорошо. Запомним и запишем.
Собственно вот так завершился первый день свободы. Если вдаваться в подробности, то на свободе я была от силы третий час. А все еще трясет от последней встречи с директором, зато документы и расчет на руках. Моя интеллектуальная свобода началась с отказа, но это не повод расстраиваться, это повод к размышлению. И следует подумать над вопросом: что вынести из этого урока?
Я не мужчина писатель — это факт, но я женщина писатель. Отчасти отчаявшаяся, готовая к бою не на жизнь, а на смерть. А еще глотнувшая первых побед и поражений. Самое крупное поражение настигло опять же сегодня. Один из заказчиков умыкнул тексты на триста условных — неделю работы. Весело? Конечно! Такой урок не пройдет даром, и впредь буду умнее.
Вывод: перед началом работы брать аванс не менее 50%; начать писательство под мужским псевдонимом. У Жорж Санд получилось и у меня получится. Как раз разовью агрессивный стиль письма и ироничность колких высказываний. Фамилия есть — Жмурко. Произошла она от прозвища 'Жмуры', основное значение — грубый человек. Я себе верну девичью — Гроховская меня больше привлекала раньше и теперь будет моим своеобразным стержнем, например в книгах.
Имя для мужского псевдонима тоже должно бать жестким и основополагающим — Альберт, Альфред, Александр... Александром — победителем будет, и как мой папа с отчеством Борисович. Коротко Ж.А.Б.
А что? Не плохо.
С ироничной издевкой, весело и самодовольно буду подписываться 'искренне ваш, ЖАБ'. С таким любителем колкостей не только в чужой адрес, но и в свой мало кто пожелает долго спорить. Вот с такого Жаба, как с гуся вода. А говорить о нем будут и писать о нем будут, я в этом уверена. Во-первых: имечко жабистое вязнет на зубах, а во-вторых: статейки от Жаба я буду делать заковыристые. Начнем с...
Тут задумалась и прикусила ручку, в голове раздалось: 'Менеджер среднего звена — проституция в законе', 'Чужие в офисе — вас дискредитирует грудь', 'Где наша не пропадала? В спальне шефа'. Настроение было поганое, не смотря на принятое решение и, в общем-то появившийся в конце туннеля свет, поэтому чтобы не тратить время на уныние занялась ударной статьей. Поначалу выходило не очень, но потом...
* * *
Владимир всю прошлую ночь, как и предыдущую почти не спал.
Трудно уснуть, когда в гости к матери, где обиваешься и ты, приезжает младшая сестра с одним взрослым ребенком и двумя полугодовалыми детьми. На самом деле за взрослого ребенка шел муж Николай, но он этого не знал. Поэтому качал свои мужские права по-мужски с гонором и норовом, не смотря на плачь детей от прорезающихся зубок.
Владимир детей любил, играл с ними, мечтал о своих — абсолютно не плачущих. В воображении его холостяцкая берлога была уже давно разбита на две детские, одну хозяйскую спальню и одну гостевую. И по плану следующим пунктом следовало найти подходящую жену. То есть тихую, спокойную, миловидную и послушную, хорошо готовящую и прибирающуюся, а так же преданную и любящую жену. Но в последние года полтора видя мучения младшей и мучаясь самостоятельно, он этот пункт плана внес в раздел 'не срочные'.
После уикенда хотел было внести жену в раздел 'Совсем не срочные', но сдержался. Видимо потому что разрывался между двумя своими желаниями: 'набить морду зятю' и 'набить морду зятю и уехать'. Опять-таки проявил вселенское терпение остался у матери до утра понедельника, позавтракал и по дороге на работу вынес мусор. Когда мусор был выброшен, а из-под колес авто вытащен третий по счету и не менее пьяный по виду выпускник средней школы Московской области, его терпение было на исходе.
Для кого-то выходные стали пинком во взрослую жизнь и празднованием выпускных, а для него — одним сплошным невезением, наполненным незабываемыми впечатлениями и неисполненными желаниями — кулаки до сих пор чешутся. В общем, наполнился кладезем негатива на много дней вперед.
Угнетаемый этими мыслями Владимир вошел в офис, и обитатели его личных джунглей поспешили спрятаться. Когда двери в его кабинет закрылись, все вздохнули с облегчением.
Сотрудники еще не знали, какая буря их ждет.
У Владимира началось все с простого — разбора листов на столе. Среди них уже лежали свежие газеты, пара сборников и письма. Ухватив первый попавшийся лист, он рухнул в кресло. Хмурясь прочитал и сложил среди документов к срочному рассмотрению. Потянулся за вторым листком из увесистой пачки. Прочитав первые фамилии из списка, Владимир вызвал секретаря:
— Виорика! Соедини с Агафоновым!
Щелчок, два гудка соединение. Владимир начал утро без приветствия, проигнорировав все нормы этикета:
— Яков, что у меня за список на столе, кто выбирал кандидатов?
— Петр. — Ответил тот глухо. Стрелки выпускающий редактор переводить не любил и здесь, прежде чем отключиться решил ввести поправку. — Мы вместе составляли, то есть выбирал он, но список мне известен. Что с ним?
— Для начала, что это за кандидаты? — начал заводиться Владимир. — Я кого просил набрать?
— Новых писателей для колонки 'Вне нас'. — Голос Якова был свеж и бодр, и раздражал вдвойне.
— И эта колонка еще существует?
— Если ты не передумал, то да. — Со смешком ответил Яков.
— Это я помню, — буркнул Владимир. — Но фамилии не вызывают доверия. Первые трое у нас уже писали и вылетели, следующие пять провалили карьеру в журнале 'Старт', у меня нет желания подбирать их мусор.
— А последние?
— Стиль не тот. Мы что решили?
— Грубо, веско, зримо в стиле успеха. — Повторил отстраненно Яков.
— Да. У нас новый формат и нужен новый подход... Вот и ищите новый! — Владимир скомкал список и выбросил в мусорное ведро, прежде чем отключиться.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |