— Мне надо идти... — Она снова взглянула испуганным волчонком. Я пожал плечами.
— Иди. Увидимся еще?
Она кивнула. После чего развернулась и быстро-быстро зашагала прочь.
— Тотем? — раздался голос Кассандры за спиной.
— Чего?
— Я говорю, они дали тебе свой тотем?
И глядя на мое недоуменное лицо, усмехнулась:
— Хуан, у всех нас, у каждого взвода, есть свой хранитель, свой тотем. Это символ, знак единства. Тотемы делают штучно, по количеству членов взвода, и именно он является отличительным знаком одного подразделения от другого. Даже если тебя кинут после в другой, связь со своим взводом у тебя остается навсегда.
— Да, они приняли тебя в свой взвод, — подтвердила она возникшую в голове мысль. — И теперь, если с тобой что-то случится, обязаны помочь тебе. Поздравляю, Ангелито! — Она похлопала меня по плечу, но я так и не понял, чего было больше в её голосе, иронии или серьезности.
— Но я ведь ничего не сделал! Да, прибежал, но...
— Потом поймешь. Это их решение, и тебе оказали огромную честь. Цени!
Я счел за лучшеё вести себя как обычно, попытавшись для начала разобраться в царящих здесь порядках. Языческие символы вкупе с феодальной традицией и жесточайшим механизмом подчинения боевого ордена? Пока что для моих мозгов это чересчур.
Гермозатвор каюты номер '13' (помещения, отведенные под жилую часть, как сказала Кассандра, называют здесь каютами. Почему — затруднилась ответить) уехал в сторону, мы вошли.
Да, так и есть, все были на месте.
На одной из сдвоенных кроватей сидели две абсолютно одинаковые девушки с одинаковой прической и одинаковым (хоть и легким, но присутствующим) макияжем. Обе они были явные полукровки со светло-русыми волосами и голубыми глазами, на лицах их особо выделялся, выделяя их самих из толпы, неправильный носик. Носик этот не создавал впечатления уродства и вообще не портил их, скореё придавал образу изюминку. Сзади, незаметная на их фоне, словно прячущаяся, сидела последняя представительница их взвода и усердно полировала пилочкой ногти на ногах. Да, так и есть, она самая. Но в общем, это и логично: кто, как не будущая напарница, должна была спасать мне жизнь в супермаркете? Правильное решение, я мысленно всецело поддержал его. Правда, мне не понравилось, что в отличие от остальных она меня показно игнорировала, но к этому вопросу можно вернуться и позже, все-таки она единственная, с кем у меня уже налажены хоть какие-то отношения.
— Привет, — выдавил я, остановившись в центре каюты, глядя близняшкам в глаза. Моя интуиция подсказывала, что да, я оказался прав, это нормальные девчонки. От них несло угрозой, первобытной, сродни стихии, но тот, кто входил в их ближний круг, автоматически имел иммунитет. А я УЖЕ был записан в таковой. Еще я понял, что они — хохотушки, приколистки. В любом сообществе есть определенные типовые роли, например 'лидер', или 'шут'. Так вот, они были 'шутами', и я понял, что предстоит вынести от них не одну каверзу, пока мы друг к другу не пристреляемся. Все это я прочел по их глазам, озорным и ехидным, как бы предвкушающим развлечения. Но общий язык мы с ними найдем, во мне поселилась железная уверенность в этом.
— Привет! — Они синхронно помахали правыми ручками в ответ, четкими отрепетированными движениями. Веселые девочки!
Кассандра вышла вперед, как бы начиная церемонию представления:
— Девчонки, это и есть наш мальчик. Его зовут Хуан. Если все сложится, он будет служить с нами. Впрочем, вы это и так знаете.
Действительно, к чему политес? Разве для того, чтобы скрыть волнение?
Только тут я поймал себя на мысли, что да, все, присутствующие в каюте волнуются, причем гораздо в большей степени, чем я. Включая саму Кассандру, с которой мы вроде как не первую минуту общаемся. Мне захотелось ругнуться такой невнимательности.
— Хуан, — обернулась она ко мне. — Это Сестренки, Роза и Мия.
— Привет, я Роза! — также синхронно воскликнули близняшки, в унисон ткнув себя в грудь. — А она Мия! — Пальцы их, синхронно, показали друг на друга. Лица при этом были донельзя серьезными. Пожалуй, Роза и Мия нервничали меньше всего. Или хорошо прятали нервозность за юмор. И мне их юмор нравился.
— Класс! — Я поднял вверх большой палец. — Они всегда такие... Веселые?
— Всегда, — кивнула Кассандра.
— А вы близнецы или двойняшки? — спросил я у них, но ответила вновь Кассандра:
— Они клоны.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она сказала, и еще несколько, чтоб поправить челюсть.
— То есть как, клоны?
Она пожала плечами, словно не ждала от меня такой тупости:
— А как бывают клоны? Одна их них — точная копия другой, стопроцентно идентичный генотип. Их нельзя различить ни по группе крови, ни по сетчатке глаза, ни при помощи дактилоскопии. Только стоматология даст ответ, прикус, или что-то такое. И если у одной из них родится ребенок, — закончила она самым важным женским аргументом, — генетически обе они будут его матерями.
С последнего аргумента я про себя усмехнулся — каждому свое!
— Так такие же эксперименты запрещены? Караются каторгой?
— И что, их на каторгу за то, что кто-то провел над ними эксперимент, и они родились?
Действительно, и чего это я?..
— А как вы их различаете?
В этот момент в комнату вошла Паула. Одетая и в форме — автоматически отметило сознание, после чего захотелось выматериться. Мальчишка!
— Они разные, только привыкнуть надо. Но только мы их и различаем, больше они никому не даются. Одинаково одеваются, одинаково красятся, на разводе отвечают одна за другую... Стервочки, что с них возьмешь!
'Стервочки' 'виновато' потупились, и я чуть в цвет не расхохотался их мимике. Веселые девочки! Не стань они ангелами, плакал по ним театральный!
— Угу, а знаешь, какой они цирк устроили, когда позывные выбирали? — воскликнула Кассандра. — Сколько офицеры с ними намучились?.. Слов нет!
Все это время сами объекты разговора мило мне улыбались, буравя глазами. Оценивали. Взаимно, девочки, взаимно! Я уже понял, что если мы сдружимся — то это до конца. И если не найдем общий язык... То это тоже до конца. В отличие от верткой Паулы, они не умеют менять маски. Нужно только разглядеть, что находится под их единственной, но очень плотно сидящей маской на лице.
— Одна сделала татуировку на левой руке, другая на правой, — продолжила Кассандра и усмехнулась. — И так предстали на линейке: Левая и Правая. Их послали подальше, татуировки заставили свести, имена придумать другие. Они и придумали...
— Красная и Зеленая! — фыркнула Паула. — Одна раскрасила единорога красным, другая зеленым!
Девчонки заулыбались, продолжая со мной зрительную дуэль.
— И чем же дело кончилось? Так и оставили?
Паула отрицательно покачала головой.
— Да нет, там совсем круто получилось...
— У них один позывной на двоих, — ответила за неё Кассандра. — 'Сестренки'. На заданиях они всегда вместе, все понимают, о ком речь. А на тактическом уровне им разрешили оставить собственные имена. Это Мия. — Она ткнула в девушку справа. — А это Роза. — Рука переместилась на девушку слева.
— Привет, Хуан! — опять в унисон запели девушки. — Я Мия/— Я Роза.
— Тебе у нас понравится! — добавила Роза.
— Надеюсь! — усмехнулся я, чувствуя, что обстановка, наконец, начала разряжаться. — У вас это само получается, или тренировались долго? Такая синхронность?
Сестренки пожали плечами, в унисон, но промолчали. Вместо них вновь ответила Кассандра:
— Само. С первого дня. Они вообще хорошо чувствуют друг друга, и в бою работают, как одна. Я их сколько лет знаю, и сама до сих пор шизею!..
Я поймал себя на том, что с одного раза запомнить девушек не получится — слишком схожие у них черты. Нужно время. Но когда пожимал им руки, почувствовал в них еще кое-что. Да, они хохотушки. Да, их чувства к своим искренни и прямолинейны, но... Они убьют любого, порвут, порежут, запытают, не дрогнув рукой и не моргнув глазом. За их показной 'хохотушечностью' пряталась первозданная жестокость без тормозов. Это читалось в их диком, хотя совершенно осмысленном взгляде. Играть с ними в шутовские войны все же не стоит.
Как же описать их человеческими словами? Кассандра — винтовка, стреляющая куда укажут. Сестренки же — мясницкие топоры. Тяжелые, что рвут плоть, а не режут, принося жертве дополнительные страдания. Топор не получает удовольствия от страдания, он лишь рубит, но вот не всякий сможет так рубить — тонка кишка. Та же винтовка не сможет. Все это в дополнение к гламурной секси Пауле и очень странной даже для местных (по словам Катарины, а она должна разбираться) Восточной красавице Маркизе, молчавшей все время представления Сестренок.
— А это Маркиза, — вздохнула и сместилась к последнему члену команды Кассандра. — Вы уже немножко знакомы.
— Совсем чуть-чуть, — согласился я. — И не против познакомиться поближе.
При этих словах девушка подняла глаза. По ним я прочел, что ей неловко, и она банально прячется. Я опешил, пытаясь ответить на вопрос, почему.
— Маркиза — снайпер, одна из лучших в корпусе, — продолжала Кассандра, видя, что пауза затягивается. Видно, она сама не ожидала от девушки такой реакции, все-таки мы были знакомы. — Попадет в пол-империала с расстояния сто метров, с отключенными оптикой и системой прицеливания. Причем, в летящие пол-империала!
Я уважительно хмыкнул. Пока себе такую точность представлял слабо, но оснований не верить у меня не было — я уже видел её в деле.
— Можно? — указал я на кровать напротив. Маркиза кивнула и убрала ногу. Кассандра же сделала шаг назад, как бы оставив нас в покое, но давая понять, что они рядом и ждут результатов наших переговоров. Повисла неловкая пауза.
— Как ваше свидание? — Мне тоже было не по себе, и начал я с самого безобидного.
— Хорошо, — кивнула она и снова опустила глаза. — Он проводил меня до метро. У нас ничего не было.
Она отчитывалась, как будто я имел моральное право что-то от неё требовать.
— Я не обижу его, Хуан. Ты напрасно волнуешься.
— Я не волнуюсь. — Я выдавил подбадривающую улыбку. — Волнуюсь, но не поэтому.
Что-то с неё требовать? Боже упаси! Со времени нашей последней (и единственной) встречи изменилось столько всего! У меня больше нет права требовать с неё что-то, угрожать ей, или, ни дай её Священный Круг, бодаться с нею. Теперь нам надо дружить, находить общий язык, быть союзниками...
...А она не готова к этому. Да, я, наконец, понял причину её неловкости. Она просто не готова сближаться с кем бы то ни было, пускать в свою жизнь. Я имею в виду мальчиков, конечно — будь я девочкой, проблем было бы меньше. В городе я был для неё охраняемым объектом, а с ним можно выстраивать отношения. До определенного предела, конечно. От этого ничего в собственной жизни не изменится. Теперь же я — свой. Без кавычек. А это совсем другое.
Я обернулся назад, на сжирающих меня глазами Сестренок. На стоящую поодаль и что-то говорящую Пауле Кассандру. И понял, как тяжело им. Полуторавековая традиция корпуса нарушена, это прецедент, и у них нет никакого опыта, как себя вести. Болеё того, опыта нет и у всемогущих все знающих инструкторов-психологов вроде Катарины. Этот опыт лишь предстоит получить, и получать они будут, ставя опыты на нас, на 'чертовой дюжине'.
Еще я понял реакцию Паулы в момент пробуждения. Она умеёт общаться с мальчиками, не испытывает неловкости, в отличие от религиозной восточной красавицы или скромной Кассандры, но умеёт именно как с самцами, с представителями противоположного пола, необходимыми лишь для удовлетворения естественных потребностей. Но ни для чего болеё. И эту модель поведения она попыталась неосознанно использовать. Сейчас же явно в этом раскаивается, нервничает, хоть и не так, как остальные. А я?..
А мне придется решать эту проблему. Шаг за шагом. Разрабатывать меры к сближению, искать модели поведения и для них, и для себя. Пожалуй, в этом Катарина оказалась права: без куратора первое время не обойтись.
— Я хочу, чтоб ты знала, — понял я, какой надо сделать первый шаг. — В тот день, когда мы сбежали из магазина... В тот момент я дико ненавидел ангелов. Всех, без разбора. Потому, что некоторые из них, — я коварно усмехнулся, — делали мою жизнь некомфортной. Неоднократно. Но именно ты открыла глаза, что вы разные. И что среди вас не все такие высокомерные дряни и стервы, как Катарина, или черненькая Оливия, хранительница вашей инфанты.
— Бергер? — уточнила сидящая передо мной девушка.
Я пожал плечами.
— Я не знаю её позывного.
— А у неё нет позывного. — Девушка расплылась в улыбке. — Это её имя. Иногда у нас бывает и так.
— И она, действительно, высокомерная дрянь, — ответил мне сзади кто-то из Сестренок.
То есть, нас слушали, слушали внимательно, и я выбрал правильную тактику. Если сейчас удастся растопить лед, хоть немножко, дальше будет значительно легче. И процесс вроде пошёл.
— Потому это я хотел у тебя извиниться, вдруг нечаянно тебя обидел тогда? И хочу сказать, что я никак не отнесусь к тому, что ты будешь встречаться с моим другом. Ни положительно, ни отрицательно. Это только ваше дело, мне не следует вмешиваться.
— Спасибо. — Её губы растянулись в улыбке. — Но ты меня не обидел.
— Правда?
— Да. — Улыбка стала шире.
— И как тебе Хуан Карлос? — тут же поддел я. Маркиза попасмурнела и покачала головой.
— Никак.
— Почему?
— Мы не будем встречаться. Он мне нравится.
Я застыл с вопросом 'почему' в горле.
— Я могу потерять контроль. А я не готова терять контроль, — 'объяснила' она.
Все ясно. Что ничего не ясно. Однако с этим можно разобраться и позже, а сейчас главного я достиг — лед начал трескаться. И это касалось не только моей восточной красавицы.
Теперь же срочно требовалось повернуть разговор в нейтральнеё русло, и я задал первый же вопрос, который пришел в голову:
— А ваш тотем — единорог? — Я махнул головой в сторону одной из тумбочек, пробегая по ней глазами.
Девчонки дружно (правда, не в унисон, слава богу) закивали. Кассандра, как старшая, развила тему:
— Да. У каждого взвода он свой. Каждое подразделение выбирает его себе перед Полигоном, и он остается до конца жизни. Вот, смотри...
Она подняла рукав форменной спортивной футболки и указала на предплечье, на котором гордо красовалось изображение того же самого единорога.
— И вот.
Затем достала подвеску, висящую на шеё вместе с католическим крестом.
— Последний носить не обязательно, но то, что на руке — с тобой навсегда.
— Мне тоже наколят такой, когда пройду Полигон? — усмехнулся я.
Дружный кивок. Сестренки же добавили:
— Но только после того, как пройдешь. Не раньше.
— Паула, вот, свой получила лишь весной, исключений не бывает...
М-да, у них и голоса одинаковые! Ну, почти.
— Поэтому то, что сделала 'пятнашка'... — добавила Кассандра, но договорить не успела — раздался сигнал тревоги. Но я её понял.
