Апа-па!

'— Я бы на их месте выдал ей приз', — пронеслась ошарашенная мысль. Сам он тут же выпрямился и предпочел равнодушно разглядывать поверхность стены.

— Лифт прямо и налево! — Подобрела бабка. — И Максимке скажи, чтобы оделся теплее.

— Бабушки...Бабушки никогда не меняются — задумчиво поведал Гера зеркалу в лифте. — Даже если у них есть автомат.

На последнем этаже царил разгром, железную дверь словно погрыз голодный взвод вдвшников — ибо других живых, способных прогрызть металл он не знал. А другие бы на такую высоту не дотянулись бы. Звонок сиротливо свисал в вырванном гнезде.

Гера хотел было перехватить конструкцию, но заметил приоткрытую дверь. Аккуратно завернув пальцы в рукав (дабы не оставить отпечатков), Гера потянул за ручку на себя — мало ли что.

— О, привет! — улыбнулась ему Бальза. — А мы тут ремонт затеяли.

Герман задумчиво посмотрел на насквозь простреленную стену и решил просто кивнул.

— А соседи? — Осторожно уточнил он.

— А мы как раз с соседкой на этот счет разговаривали! Решили, что нам нечего скрывать друг от друга! — Чуть смутившись, поведала Бальза, отвернулась в сторону холла и чуть повысила голос.— Максимилиан, к тебе пришли!

В коридоре показался товарищ с тарелкой в руках — вернее, верхняя его часть отклонилась на стуле, чтобы выглянуть в коридор. Макс приветственно кивнул, подцепил пельмешку ложкой и вновь скрылся за поворотом.

— Максим! — Построжела Бальза.

На этот раз вышел весь парень, с грустью проводил взглядом пространство кухни, и решительно направился пожимать руку товарищу.

— Я договорилась на небольшую экскурсию в местном центре, — Дама вышла за порог, приглашая следовать за ней. — Надеюсь, вам понравится.

Во всяком случае, дорога Гере понравилась очень сильно — его пустили на переднее сидение спорткара, так что настроение было на уровне 'мир прекрасен'. На заднем ряду придерживались аналогичного взгляда на мир — Максим раздобыл нечто съедобное и активно превращал калории в хорошее настроение. Разве что в середине дороги мироощущение слегка скакнуло вниз — на одной из остановок машина подобрала Нику, которая вполне логично заняла свободное место позади, изрядно уменьшив привлекательность места Германа. Тем не менее, все было просто чудесно — а иные недостатки компенсировались зеркалом заднего вида.

Конечной остановкой был новенький, с иголочки, федеральный центр — длинное бело-красное пятиэтажное здание, выстроенное буквой Г, совсем не смотрелось больницей в привычном понимании — ни ветхости фасада, ни дешевой вывески над зданием. Название, разумеется, было — но куда скромнее, над самым входом, золотыми буквами на серебристом фоне. И только массивный грузовик с ярко-красной надписью 'Станция переливания крови' явно обозначал предназначение постройки.

— С восточной стороны вход в музей. Вас будут ждать. — Проинструктировала Бальза.

Быстро прикинув, где тут будет север, компания целеустремленно обошла здание справа, и уже через пару минут рассматривала надпись 'Кунсткамера' над обычной пластиковой дверью.

— Нет, ну можно было предположить, — Гера почесал затылок и тронул дверь, тайком надеясь, что та окажется на замке.

— Я туда не пойду, — категорично обозначила Ника и даже слегка отвернулась, поглядывая на надпись с опаской.

— Закрыто, — с явным облегчением поведал Герман, отходя в сторону.

— Апа-па! — Не согласился Максим, протягивая свою пятерню к ручке.

Дверь жалобно хрустнула и открылась.

— Нет, ну вообще она была закрыта, — Гера указал на магнит в углу, который, вроде как, должен был удерживать створку закрытой. — А, ладно.

Максим уже шагнул в полумрак, оставляя товарищам выбор — следовать за ним или остаться за закрытой дверью (потому как магнит все еще работал). Парочка переглянулась и решительно вступила вперед — впервые для себя взявшись за руки.

Впереди был недлинный переход, завершившийся протяженным залом, в несколько рядов заставленным полками с... хм... экспонатами. В мерцающем свете потолочных плафонов даже самые безобидные из них смотрелись жутковато, а если добавить тишину, безлюдность помещения, и куда-то пропавшего Максима, так и вовсе страшно.

— Аа-ах, — ослабевшая фигурка рухнула в вовремя подставленные руки Гера.

— Хм, — тот задумчиво посмотрел на сокровище в своих руках, воровато оглянулся и аккуратно разместил ладонь чуть ниже ключицы.

— Эй, — нахмурился Максим, обнаружившийся за стойкой справа.

— Что? Я проверяю пульс, — не подумав отдернуть руку, задумчиво произнес Герман, слегка сжав ладонь. Затем закрыл глаза и повторил вновь, прислушиваясь к своим ощущениям. — Великолепный пульс!

— Я пробью тебе череп и выскребу мозги ржавой ложкой, — распахнув ледяные очи, произнесла Ника.

— И этот человек боится отрезанного пальца! — Убрав руку, он указал ей на злополучную колбу.

Сопроводив взглядом жест, девушка на секунду подвисла и вновь закатила глаза.

— Аа-ах, — вновь ослабло тело.

Рука юноши тут же оказалась на заветном месте.

— Эй!

— А мне все равно хана, — отмахнулся юноша, вновь закрыл глаза и с блаженной улыбкой уплыл в страну ощущений.

— Кто такие? — Строгий женский голос заставил ребят вздрогнуть, убрать руку и занять стойку смирно.

Рядом с ними стояла дородная женщина в возрасте, формы которой изрядно осложняли жизнь пуговиц на белоснежном халате. Табличка, воинственно встопорщившаяся на груди, вещала, что перед ними никто иной, как заместитель заведующей Иванова Маргарита Степановна. Рядом с именем красовалась змея, обвивающая золотой кубок.

— А мы тут, там, в общем, — попытался обрисовать ситуацию Гера.

Врач прищурилась, переводя взгляд с одного на другого. С одной стороны — какие-то они мелкие, двое из трех. Зато третий — смотрелся совсем взрослым, и если сложить их вместе и поделить на три, то получалось, что... Да и месяц соответствует.

— Практиканты?

— Ага, — кивнули оба.

— Где документы?

— Какие документы? — с искренним непониманием уточнил Гера.

— И как я вас оформлю? Распустились совсем, никакой ответственности! И это будущие врачи! — Негодовала женщина, но все же смягчилась в конце, — чтобы завтра принесли! Специализация?

— Будущее светило хирургии! — Гера ткнул пальцем в соседа.

— А вы?

— А мы с ним, — неуверенно завершил Герман.

— Тоже хирурги, — констатировала врач, посмотрела на беспамятную девушку и неодобрительно покачала головой. — Тяжело ей будет работать.

— А она больше по закрытым переломам.

— Тогда вы двое — в перевязочную. — Кивнула своим мыслям медик. — Шестой кабинет. А ты — на второй этаж. — Ткнула она в Максима.

Компания хотела было что-то возразить, но тяжелая корма впередиидущего врача была глуха к возражениям, а после того, как за ней закрылись двери лифта — так и вовсе не к кому было обратиться с претензиями. Максим пожал плечами — вот он, обещанный человек в указанной точке, а значит — идти ему на второй этаж. Герман, увидев смерть в глазах очнувшейся леди, внезапно тоже решил, что надо следовать инструкциям, и засеменил в сторону шестого кабинета. Позади него неспешно, но с неотвратимостью шторма, двинулась Ника — выпрямившись, аккуратно прижав руки к телу, ступая с пятки-на-носок, словно что-то сжимая в правой руке — ручку тесака, например. Максим задумчиво посмотрел парочке в след и пождал плечами — во всяком случае, в перевязочной будут бинты и медикаменты, так что шансы у Германа определенно были.

На втором этаже царила деловая суматоха из врачей, пациентов и их родственников, и всей этой толпе, принаряженной в синие бахилы, белые халаты, и одинаковые дешевенькие маски, было вовсе не до него. В очередной раз пожав плечами, Максим снял с вешалки возле регистратуры похожий халат — только зеленоватой расцветки, там же позаимствовал маску и аккуратно вымыл руки с мылом до локтей. Вопросов ему не задавали, провожая профессионально-равнодушными взглядами. Оставалось найти, где он может пригодиться — слоняться без дела Максим не любил.

Дело нашло его в коридоре, буквально схватив за руку в одном из тупиковых ответвлений.

— Наконец-то хоть кого-то прислали! В шестой, восьмой и десятой палате совсем от рук отбились! — Обратилась к нему женщина, утягивая в сторону конца коридора. — Я уже и милицией грозила — все мимо ушей! Режим не соблюдают, пиво в палату протащили!

Цель короткого путешествия легко угадывалась по громкому гоготу, исходившему от левого ряда дверей, а стоило подойти ближе — по запаху сигаретного дыма.

— А еще курят, — быстро добавила медсестра, распахивая перед Максимом дверь.

На кроватях, расставленных боком к окну, расслабленно возлежали индивиды мужского пола, даже не думая прятать початую баклагу пива с тумбы — как, впрочем, и ее пустую соседку вместе со стаканчиками. На помятом одеяле центральной койки валялись карты, вокруг которых расположились трое. В раскрытую форточку, полуприсев на постели, безмятежно покуривал мужчина с загипсованной ногой. Еще один возился возле радиоприемника, пытаясь матом и ударами реанимировать старую технику. Под подошвой вошедшего Максима хрустнула шелуха из под семечек. От превращения в палаты в полный вертеп отделяла только немобильность пациентов — в гипсах на руках и ногах особо не подвигаешься.

'Ба, знакомые все лица!' — удивился Макс, разглядывая повернувшихся к открытой двери мужиков.

Не далее, как вчера Максим уже встречался с этой беспокойной компанией — в декорациях пустыря возле лесопилки. Нет, он, разумеется, предполагал, что после столкновения проигравшим потребуется помощь медиков, но совсем не ожидал увидеть их сегодня. Сказывался размер городка, а еще то, что его визави, к удивлению, оказались старше восемнадцати — иначе попали бы в детскую больницу.

Макс не был жестоким или злым и вовсе не собирался калечить людей, но в той встрече противоположная сторона оказалась настолько неразумна, что притащила арматуру, ножи, а один индивид невысокого ума еще и охотничье ружье. Там уже было не до сантиментов. Увы, взбучка не добавила ни разумения, ни вежливости.

'Будем лечить', — произнес про себя Макс, сделал пару шагов внутрь, привлекая к себе внимание, и снял маску.

— Это он! — хрипло прозвучал голос в тишине.

В замыленных, чуть пьяных глазах пациентов мелькнуло понимание, через пару секунд сменившееся первобытным ужасом.

— Los tratamientos/*Время процедур*/, — пробасил Макс, закатывая рукава.

* * *

— Это ни в какие ворота! — Возмущенно вещала на весь кабинет главврач, размахивая каким-то листком в руках.

— Что такое? — Оторвалась от монитора компьютера секретарь.

— Да вы сами посмотрите! — Листок тут же оказался у нее перед глазами.

На белоснежном (и слегка помятом) прямоугольнике сообщалось, что в шестом кабинете ведется платный прием доктора медицинских наук, академика РАМН, профессора Вайсмана с ассистентом. И скромный ценник чуть ниже — пятьсот рублей. Прием вне очереди — тысяча.

— Так надо в милицию звонить, — нахмурился секретарь.

— И что я им покажу? Бумажку эту? Засмеют!

— Так пациенты пусть заявление пишут.

— Если бы! — Всплеснула руками та, — Я осторожно расспросила — жалобы какие может у кого. Знаете, что говорят? Будет ли профессор Вайсман принимать завтра, во сколько, и можно ли записаться заранее. Очень хвалят! Говорят, очень вежливый, умный, хоть и выглядит молодо. — Передразнила кого-то главврач.

Позади скрипнула входная дверь, впуская заведующего хирургическим отделением — отчего-то весьма задумчивого и меланхоличного.

— О, Маркин, — тут же переключилась на него женщина, вновь потрясая листочком. — Вы представляете, что творится? У нас самозванцы целый день прием вели!

— Серьезно? — На автомате, погруженный в собственные мысли, отреагировал он. — А у меня половина хирургического отделения сбежало. Прямо как были, в пижамах, у кого гипс, у кого шина на ноге. Я им кричу — хоть заявление оставьте — а они только костылями быстрее перебирают...

— Что? — Округлила глаза главврач.

— Я такое только в фильмах про Великую Отечественную видел, когда немцы отступали, — Потерянно произнес он. — А вы со своими самозванцами, — Маркин махнул рукой и вышел из кабинета, оставив за собой потрясенную тишину.