Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А не спугнем?
— Можем, конечно, только учитывая их возможности, они вряд ли сразу переполошатся.
— А что, это мысль. Если мы туда сейчас рванем, они наверняка опять слиняют.
— Ну что, рискнем?
— Пожалуй, стоит.
Полковник поднял трубку, потом полистал свою тетрадь, которая всегда лежала на его столе, и нашел телефон Горина, после чего набрал номер. После продолжительных гудков, на другом конце линии, наконец-то подняли трубку и кто-то, стараясь придать голосу другую интонацию, произнес:
— Крематорий слушает.
Сомов моментально сообразил, что Горин решил проверить таким образом, кто звонит и потому молниеносно определился, как с ним разговаривать, и просто рассмеялся, и стараясь как можно спокойнее, ответил:
— Да, Михаил Леонидович, вы оказывается шутник. Мы тут с ног сбились, вас разыскивая, англичане и американцы аж целых пять спутников за вами прислали, чтобы разыскать, а вы, оказывается, сидите с Анной Максимовной дома и наверняка чаевничаете.
В ответ Михаил ничего не ответил, но и не положил трубку, а потому полковник продолжил:
— Да вы особо не переживайте. Наши люди дом окружили, чтобы к вам опять гости незваные не нагрянули, но без приглашения к вам не пойдем, понимая, что все равно бесполезно, опять куда-нибудь телепортируетесь, не так ли?
И снова молчание. Видимо Горин лихорадочно соображал, что ответить.
— Мы не знаем, что вы там используете, машину времени, или шапку-невидимку, но улизнуть вы всегда сможете, прежде чем мы вас успеем схватить. Так что, может быть, хотя бы по телефону пообщаемся? Да ладно вам молчать, в конце концов, мы взрослые люди.
— Чего вы от нас хотите?
— На данном этапе, только одного. Чтобы вы не попали в руки американцев или кого-то еще.
— Не волнуйтесь, не попадем.
— Отлично. Значит, одну головную боль сняли. Может, и вторую снимите?
— Смотря какую?
— Раз вы обладаете такими возможностями, может, просто встретимся и поговорим об этом?
— Зачем, мы ровным счетом ничего нового вам не сообщим. Никаких секретных сведений мы не знаем, а стать вашими подопытными кроликами, мы не желаем.
— Я понимаю, но ведь и бегать все время не самое приятное занятие. Может быть, нам просто есть смысл переговорить, и все решится без необходимости вас исследовать?
Снова наступила пауза, после которой Горин произнес, — мне надо посоветоваться с Анной Максимовной. Перезвоните мне через двадцать минут.
— Хорошо, я даю вам слово, что за это время вас никто не будет пытаться задержать. Можете не опасаться, — он положил телефонную трубку, посмотрел на майора и сурово произнес:
— Слышали? У вас двадцать минут в запасе, чтобы взять их.
— Но...
— Никаких но. Действовать быстро и четко. Задействовать спецподразделение. Возможно, на них подействует газовая атака. И учтите, вероятно, это наш единственный шанс их поймать, другого не будет.
— Есть, — и Зубов выскочил из кабинета выполнять распоряжение полковника.
Кабинет опустел, и Сомов закурив сигарету, глубоко затянулся. Глаза невольно скользнули взглядом на часы. Они показывали 10-45. Теперь все решали минуты. Успеет ли Зубов организовать захват Горина и Рылевой или они снова уйдут и теперь возможно навсегда. Сигарета медленно догорала, а стрелки часов словно застыли на месте.
Взгляд снова скользнул на часы. 10-56, телефон молчал.
— Только бы все получилось.
Сомов прошелся по кабинету, подошел к окну и приоткрыл его, почувствовав, как струя свежего воздуха ворвалась в прокуренный за время совещания кабинет. В этот момент раздался звонок. Полковник бегом бросился к столу и поднял трубку. Не спрашивая, он услышал бодрый голос Зубова:
— Все в порядке, товарищ полковник. Взяли. Ребята только что позвонили, через двадцать минут будут у нас.
— Слава богу, молодцы, — и почувствовав, что безумно устал за эти сутки, в изнеможении опустился в кресло.
Михаил очнулся, хотя в голове все плыло, а в глазах двоилось. Он попытался сосредоточиться, но не смог, и тут ему на помощь пришел Блой, голос которого он услышал:
— Как, немного пришел в себя?
— Стараюсь, но слабо получается. Где Анна? И вообще, что случилось?
— Они применили какой-то усыпляющий газ. Мы оказались не готовы что-то предпринять и в результате попали к ним.
— К кому?
— Не знаю, по всей видимости, это спецслужбы вашей страны. По крайней мере, так мне кажется.
— А где Анна, что с ней?
— Не знаю. Пока я не могу поймать хотя бы слабый сигнал её биополя. Видимо она далеко от нас или хорошо экранирована. К тому же, экстрасенсорное восприятие, а точнее биолокация, не столь ярко выражена в твоем организме.
— Понятно. Мы можем отсюда как-то выбраться?
— Пока нет.
— Почему?
— Я не могу понять почему.
Михаил снова попытался открыть веки и одновременно попробовал пошевелить рукой. Однако это ему не удалось. Он испытал сопротивление и когда, наконец, осмотрелся, то понял, что лежит на каком-то столе, к которому прочно привязаны руки, ноги, и туловище. Как он ни старался, усилия были тщетны. Он находился в каком-то коконе или цилиндре.
— Что это? — произнес Михаил.
— Похоже на какой-то прибор. По всей видимости, он каким-то образом влияет на тебя и не позволяет настроиться на создание защитного поля или чего-либо другого.
В этот момент в цилиндр въехал на штативе экран монитора и оказался прямо перед лицом Михаила. Вслед за этим появилось изображение, и из динамика раздался голос. Он сразу узнал говорившего. Это был полковник Сомов. Он хмуро смотрел на Михаила и ожидал, когда тот первый что-то скажет. Однако Горин молчал, и тогда полковник был вынужден заговорить первым:
— Удивлены? Верю, но ничего поделать не мог. Вы все равно не пришли бы к нам, а снова исчезли. Не так ли?
Михаил снова ничего не ответил. Все это время он вел разговор с Блоем.
— Как думаешь, какую позицию в разговоре мне с ним занять?
— Негодовать бесполезно, это очевидно. Но и просить о чем-то, тоже толку мало. Если они поместили нас сюда, значит, они о чем-то догадываются и всеми силами пытаются выяснить твои возможности. Но уверен, им вряд ли это удастся.
— Что именно?
— Узнать возможности твоего организма.
— Это хорошо или плохо?
— Конечно же, хорошо. Чем меньше они знают, тем больше шансов удрать при первом же удобном случае.
— Да, но и меньше шансов, что они выпустят нас отсюда, прежде чем не узнают от меня обо всем.
— Не лишено смысла. А может быть тогда, занять нейтральную позицию?
— Это как понять?
— Попытаться быть лояльным, но в то же время не говорить по существу ничего, что позволило бы им о чем-то догадаться.
— Пожалуй.
Михаил внимательно посмотрел на полковника и совершенно спокойным голосом, произнес:
Я понимаю, что у вас были причины так поступить, хотя можно было и подождать, ведь я сказал, что перезвоню. Видимо указание сверху не всегда совпадает с вашими собственными желаниями, поэтому что обсуждать, раз мой арест есть свершившийся факт. Не так ли? — и, не дав полковнику ответить, тут же спросил, — Меня лишь беспокоит один вопрос, Анна Максимовна жива, надеюсь, с ней все в порядке?
— Да, можете не волноваться, — сухо произнес Сомов, — Она в соседней комнате, правда еще не пришла в себя, поэтому мы начнем беседу с вами, не возражаете?
— А в кабинете никак нельзя?
— Если бы я был уверен, что вы не сбежите, я готов был бы разговаривать с вами где угодно, хоть у вас на квартире.
— Но вы сами не дали мне возможности вас пригласить.
— При обыске, у вас ничего не нашли. Возможно устройство инопланетян, с помощью которого вы уничтожили три автомобиля и затем таинственным образом исчезли из квартиры Рылевой, вы спрятали. Поэтому вопрос, который нас интересует, и который решил бы все ваши проблемы, это где он находится?
— Блой, вы слышали? Они интересуются каким-то прибором.
— Теперь все понятно. Они считают, что вы скрываете что-то инопланетное. За ним они, собственно говоря, и охотятся. Думаю, стоит попытаться на этом сыграть, и постараться как-то выйти из поля действия устройства, в которое нас поместили.
— Оно оказывает какое-то воздействие?
— Не могу понять какое, но оно каким-то образом блокирует попытки активизировать ваши возможности.
— Но если они интересуются прибором, то зачем они держат нас здесь? Может быть, он просто дурачит нас, говоря о нем?
— Не знаю, и все же я бы попытался каким-то образом его убедить именно в этом.
— Хорошо, я так и сделаю.
— Если прибор, о котором идет речь при мне не нашли, значит, вы считаете, что он во мне, раз держите в наручниках, да еще вдобавок запихнули в какую-то, не то сковородку, не то кастрюлю?
— Возможно. Чем быстрее мы разберемся с этим вопросом, тем быстрее вы окажетесь на свободе. Так что, все зависит от вас и вашей доброй воли.
— Послушайте, полковник. Если прибора при мне не было, неужели ваша аппаратура не показала, что и во мне его так же нет. Или вы считаете, что он невидим?
— Я ничего не считаю. Когда речь идет об инопланетном, трудно сказать, о чем может идти речь конкретно, поэтому, я повторюсь, все зависит только от вас.
— Хорошо, допустим, я скажу что действительно, после того как контейнер был открыт, взял некий предмет, о котором никто не знал, включая Куренного и покойного Северцева, и затем, по незнанию, воспользовался им, что привело совершенно к неожиданному эффекту, и привлекло внимание ко мне всех, в том числе и вас. И я готов с вами сотрудничать и вернуть его, точнее отдать вам на изучение в обмен на свободу мою и Анны, которая вообще к этому не причастна.
— В таком случае, мне нужны координаты места, где вы его спрятали. Как только прибор будет у нас, я обещаю вам, что вы будете немедленно доставлены домой. Вы и Рылева.
— Если я правильно понял, вы по-прежнему не доверяете мне?
— Почему вы так решили?
— Если вы не хотите меня даже освободить из этого агрегата, прежде чем прибор окажется у вас.
— К чему лукавить. Вы правы. Предусмотрительность в нашем деле необходима. Вы сами сказали мне при нашей беседе, что необходимо быть более внимательным в мелочах. Мы уже прокололись, когда делали обыск у вас дома, думаю, что одного раза достаточно.
— Попроси полковника, пусть он покажет тебе Анну. Я не могу понять, но я не вижу даже фонового изображения её биополя. Неужели все настолько экранировано?
— Извините, но прежде чем я приму решение, я хотел бы, чтобы вы доказали, что Анна Максимовна жива.
Наступила пауза, и Михаил понял, что у них явно какие-то проблемы, а стало быть, полковник очевидно лжет. Он почувствовал, как учащенно забилось его сердце, и задергалась вена на шее, по которой он мог легко сосчитать пульс, который перевалил далеко за сто.
— Неужели она погибла? — подумал Михаил, — Нет, этого не может быть. Прочь, даже мысль об этом.
— Без паники, слышишь, без паники, — пытался успокоить его Блой.
— Вот видите, вы тоже сомневаетесь в нас, а хотите, чтобы мы вам во всем доверяли, — витиевато произнес полковник, и Михаил понял, что с Анной что-то произошло, — Теперь главное, что именно, все остальное не имеет значение.
— Одного изображения на экране, что она жива, и я назову вам место. Или она погибла, и вы пытаетесь сделать хорошую мину при плохой игре?
— Я допускаю, что визуальный контакт, может позволить вам вновь исчезнуть, — жестко ответил полковник.
— В таком случае, я предпочту остаться у вас, раз у меня нет уверенности, что Анна жива.
— Что же, это ваше право, — и экран неожиданно погас и медленно выехал из цилиндра.
— Ну что, моя версия подтвердилась? — произнес Сомов, — Как я и говорил, он вынес из контейнера какой-то инопланетный прибор, по всей видимости, миниатюрного размера, с помощью которого выделывает все эти фокусы, или может быть все совсем иначе?
— Да, но в таком случае, нам действительно надо его тщательно обследовать, может быть как-то изменить тактику допроса, — задумчиво произнес Зубов.
Сомов повернулся к нему и, нахмурив брови, произнес:
— Можно было бы, только где мы возьмем Рылеву. Куда она делась, после того, как вы привезли её к нам, и как получилось, что Горин здесь, а её нет? — повышая голос, произнес полковник.
— Так ведь никто не ожидал, что она исчезнет прямо из лаборатории. Её уже на стол уложили, как вдруг возник этот шар, и она исчезла.
— А теперь сами подумайте, у кого и где может находиться прибор, позволяющий телепортироваться, или не знаю, как это именовать, исчезать у всех на виду? Что, если Горин, ведет тонкую игру, а на самом деле, причина в нем самом, а вовсе не в приборе?
— Так вы сами только что сказали, что вы правы относительно прибора, — удивленно произнес Воеводин, стоящий рядом.
— Сказать-то я сказал, а что в действительности мы имеем, вот что важно. Похоже, придется крепко подумать, что делать, чтобы заставить Горина сказать правду. А главное, чтобы он не исчез от нас вслед за Рылевой, — он повернулся к Сысоевой, и та поняла, о чем хочет спросить её полковник, потому, не дожидаясь вопроса, ответила:
— Видимо прибор каким-то образом с ним воздействует, либо... Короче, пока я ничего конкретного ответить не могу. Одно могу сказать точно. Он помещен в сильное магнитное поле, посредством которого мы блокируем возможные контакты с прибором, если он общается с ним дистанционно. Что происходит в действительности, мы толком не знаем. Однако, судя по всему, это помогает. Раз он пока еще здесь.
— Очень хорошо. Теперь вся надежда на вас.
— Постараемся сделать что можем, но сами понимаете, если бы знать, с чем мы имеем дело, а то работаем можно сказать вслепую.
— А вы как минер, представьте себе, что вам приходится разминировать неизвестное взрывное устройство. Трудно, сложно, но надо, иначе все мы взлетим на воздух, точнее потеряем объект, который нам может очень о многом поведать.
— Понятно, — она повернулась и пошла вдоль коридора в лабораторию...
Глава 7
Анна почувствовала, как кто-то берет её за ноги и за руки и кладет на что-то жесткое, и в этот момент услышала голос Клемсинги:
— Да проснись же ты, наконец? Ну слава богу.
— Что с нами?
— Не знаю, но ничего хорошего. Нас усыпили каким-то газом, хорошо, что я успела в последний момент провести небольшую профилактику, но не успела, очень быстродействующее средство. Поэтому надо срочно принимать решение и телепортироваться отсюда.
— А как же Михаил, где он?
— Не знаю, но если мы промедлим, будет поздно.
— Я понимаю, — все еще смутно соображая что происходит, произнесла Анна.
— К сожалению, ты не понимаешь, — в отчаянии произнесла Клемсинга, решая, что же делать. Она снова попыталась расшевелить Анну, но та опять впала в беспамятство. Клемсинга попыталась подключиться к органам чувств Анны, но те плохо поддавались воздействию на внешнюю реакцию. Ей лишь удалось почувствовать, что руки Анны чем-то туго перетянуты, то же происходит с ногами.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |