Волк. Зрелость.

— Их больше нет, Коля. Погибли на месте. Очень многие умерли там.

— А...Император? Доса Аруанн?

— Целы и невредимы, хвала Богам. Возле трона силовой щит, поэтому они не пострадали.

— Дмитрий, Ююми?

— Ты же знаешь, что их не было в зале, они здесь, с нами...

Камера аппарата поворачивается, и я вижу оживившегося брата и его заплаканную жену. Машу, мысленно, естественно, им рукой. Кажется, получилось. Саури улыбается сквозь слёзы, отвечает таким же взмахом, а Дима выдыхает с огромным облегчением:

— Ух, живой!

Аппарат снова переходит на родителей. Отец спешит, похоже, времени врачи предоставили немного:

— Погибло очень много людей. И наших, и из Кланов. За компанию не беспокойся. Пока я занимаюсь делами. Так что лечись спокойно.

Оглядывается по сторонам зачем то:

— Там сейчас мясорубка. Ас Самих и аль Арийя сцепились не на шутку. Да ещё Вождь Вождей. Ведь его слово оказалось нарушено, и...

Связь обрывается, и ко мне вновь подкатывает забытье... И снова прихожу в себя. Передо мной сидит плотный, коренастый офицер в чёрном мундире Службы Имперской Безопасности. Коротко кивает:

— Полковник Васнецов.

Вспоминаю голос в эфире, когда мы... Сглатываю слюну, киваю. Уже, как понимаю, не виртуально, а в живом натуральном виде.

— Очень приятно. Рогов. Николай.

— Император и Вождь Вождей приносят вам свои соболезнования по поводу безвременной кончины вашей супруги.

...Невольно отворачиваюсь к стене. Мои глаза горят, и я не хочу, чтобы офицер видел, что мне плохо. Пара минут тишины. Потом Васнецов нарушает молчание:

— Вождь Вождей обещает, что все виновные будут наказаны. Смерть Аами ас Садих аль Арийя не окажется неотмщённой. Это его Слово.

— ...Зачем?

Выдавливаю из себя это слово. Затем повторяю:

— Зачем? Мало тех смертей, что произошли на нашей свадьбе? Я больше не хочу, чтобы ещё кто-то умер. Их законы — не наши. С меня хватит погибших.

Снова тишина в палате. Васнецов молчит. Усилием воли продолжаю:

— Я благодарен Вождю Вождей за участие в моём горе, но... Прошу не преследовать Клан аль Арийя. В память о нашем...

Отворачиваюсь к стене и умолкаю. Васнецов поднимается, затем произносит:

— Я доведу ваше пожелание до того, кому оно адресовано.

Щёлкают каблуки. Шаги. Дверь. Снова шаги.

— Коля!

Это родители. Меня обнимают, и эти материнские объятия отдаются болью во всём теле. Невольно охаю, матушка отпускает меня, торопливо извиняется:

— Ой, прости!

— Да ладно, ма, не переживай. Просто слишком сильно...

— Сильно? Ах да, ты же не знаешь... У тебя больше половины тела заново выращены.

...Ничего себе... Теперь понятно, из-за чего я так вот мучился...

— Сколько я... Пролежал?

— Почти полгода, Коля. И медики до последнего не могли гарантировать, что ты выживешь. Представляешь, как нам пришлось?!

Извиняюще улыбаюсь смущённой улыбкой. Ничего себе... Смотрю на постаревших от происшедшего родителей.

— Я не думал...

— Да никто не думал!

Это папа.

— Клан Аами открестился от всего — мол, фанатик. Но следователи Вождя Вождей нашил ниточку и стали её разматывать. В общем... Аль Арийя практически исчез. Может, два-три недобитка и бегают где-то, но их смерть дело времени.

— Да не нужна мне их смерть!

Я взрываюсь от гнева, резко поднимаясь на локте. Не до конца окрепшее тело пронзает острая боль, но мне плевать:

— Если они умрут, мне что, это вернёт жену и ребёнка?! Нет!

Матушка торопливо подносит мне к губам стакан с водой. Захлёбываясь и стуча зубами по стеклу, пью с жадностью. Она гладит меня по голове:

— Успокойся, Коля. Успокойся. В Кланах свои законы и обычаи, и не нам их нарушать. Там всё сделают сами. Как у них положено.

...Немного успокаиваюсь. Всё-таки простая вода — лучшее средство успокоить разбушевавшиеся нервы. Решаю сменить тему:

— Как Дима и Ююми?

— Он на Фиори. Воюет. Собственно говоря, уже почти закончили. Сейчас отлавливают в горах и пустынях последних наёмников. Атти дал ему земли в... Словом, где-то там. В новых провинциях, как сын выразился, сейчас вовсю идёт строительство. Дима размахнулся. Ююми дохаживает последние дни. Она хотела приехать с нами, но мы не разрешили. Уж больно тяжело протекает беременность. И, знаешь?

Мама почему то переходит на шёпот:

— У неё двойня! Мальчик и девочка!

...Хоть одна приятная новость! Улыбаюсь. Я искренне рад за Димку...

— А что с компанией?

— Ты имеешь в виду 'Ди и Ди'? Или нашу — 'Рогов и сыновья'?

— И то, и другое.

Отец через силу улыбнулся:

— Обороты совместной 'ДиД' уже обогнали семейную контору. И давно. Ас Самих захватил примерно треть кланового рынка, увеличив своё состояние почти в два раза. Да и наша 'Рогов и сыновья' тоже крепко держится. За последнее время открыли два новых направления и в наш состав влились Вяльцевы и Петровы.

— Ого!

...Что первая, что вторая семья была очень известна в Империи. Вяльцевы контролировали почти восемьдесят процентов производимой в государстве электроники. А Петровы — это химия: чистые реактивы для производства разнообразнейших тканей, присадки для металлургии, пластмассы, сверхпроводники, бытовая синтетика...

— Так что, сынок, поправляйся скорей. Дел по горло.

Николай посуровел.

— Прости, папа... Но я не хочу возвращаться в фирму. По крайней мере, пока.

Против ожидания, родители не стали возражать против его решения. Они прекрасно понимали, что сыну необходимо прийти в себя после случившегося.

— И что ты будешь делать?

— Поеду в Фиори. Хочу попросить у Атти продать мне где-нибудь земли. Попытаюсь пожить там. Дома... Мне будет слишком больно.

Матушка вздохнула, беспомощно оглянулась на мужа. Тот кивнул в знак согласия.

— Раз ты так хочешь... Мы всё понимаем, сын.

Она вновь осторожно обняла его и родители вышли из палаты. Оставшись один, Николай долго лежал неподвижно, забросив руки за голову. Правильно ли он делает, оставляя сейчас семейное дело? Наверное. Потому что нужно, чтобы боль хотя бы немного утихла. А видеть сейчас саури для него, что нож в сердце... Нажал кнопку вызова сестры, тут же вспыхнула сфера.

— Я могу поговорить со своим лечащим врачом?

Девушка просияла улыбкой:

— Одну секунду, соединяю.

Через мгновение изображение сменилось на седовласого крепкого мужчину. Тот представился:

— Профессор Игнатьев, Пётр Семёнович. Предвосхищая ваш вопрос, отвечу сразу — ещё минимум две недели. А лучше — три. Костяк сформируется окончательно, и вы сможете вновь включиться в активную жизнь. Хотя следующие полгода вам придётся соблюдать кое-какие ограниче...

— Спасибо, профессор. Но я к вам по другому вопросу.

— Да?

Брови мужчины удивлённо поднялись:

— Слушаю?

— Загрузите мне, пожалуйста, фиорийские языки в память. Я всё-равно пока лежу. Так что усвоение пройдёт нормально.

— Хм... Позвольте полюбопытствовать, молодой человек, зачем вам такая экзотика?

Сыграем в тёмную:

— Наша семья собирается расширить свои дела на Фиори.

— Ах, да. Конечно. Что же... Тогда сделаем.

Врач кивнул и сфера погасла. Вот и готово одно дело. Первое. Да. Первое. Теперь надо будет связаться с Атти и прозондировать вопрос по покупке участка. Побольше. И по строительству замка. У него нет больше желания вникать в дела бизнеса. Всё словно обрезало после потери семьи. И поселиться где-нибудь в глуши, чтобы о нём поскорее забыли в светском обществе — на данный момент лучший вариант...

...Я выписываюсь из больницы. Позади — семь месяцев лечения. Шесть — выращивание новых органов и частей тела, взамен сожжённых взрывом камикадзе. Месяц на отверждение костей и полное приживление. На улице солнечно, как обычно на Красавице. Дмитрий ждёт меня дома, потому что Ююми родила рано утром. Как и говорили родители — близняшки, мальчик и девочка. Очень красивые, в маму и папу. Лимузин отвезёт меня в поместье, где все уже сходят с ума, готовясь к двойному празднеству: рождению внуков и моей выписке. Но сначала...

...Машина плавно садится среди зелёного поля, огороженного белым забором. Это против традиций, но так принято в нашем роду. Это — кладбище. Родовое кладбище Роговых. Я приехал навестить жену и своего малыша. Не знаю, кто бы у нас появился на свет, но я всё-равно его люблю своей не проснувшейся отцовской нежностью. Если бы был мальчик, то, скорее всего, он бы стал моей копией. Если же девочка — надеюсь, она бы была копией красавицы мамы. Но я не знаю этого, и никогда не узнаю. Под ногами хрустит мраморная крошка дорожки, огороженной простыми камнями. Аккуратные холмики, надгробия. Здесь спят многие поколения нашего Рода. Купцы, торговцы, воители, первопроходцы, строители и инженеры. Мужчины и женщины. За века немало членов нашей семьи упокоилось тут. Где же... А, вот. Такой же ухоженный, как и все прочие могилы холмик. Только вместо привычного надгробия установлена узкая стела в виде меча. Впрочем, это действительно меч, по которому вырезаны руны. И — перевод на русский, высеченный в надгробной плите, лежащей поверх холма: Аами Рогова ас Садих аль Арийя. Дата рождения. Дата смерти. И — короткая эпитафия: Она умерла счастливой. Какая нелепость! Кто это придумал?! Меня словно обжигает, но тут в памяти всплывает, что это ритуальная надпись на могилах саури. Опускаюсь на колени, кладу свои ладони на мраморную плиту.

— Я пришёл, как только смог, милая.

Букет белых лилий заранее припасён и забран мной у сестры, сидящей в регистратуре. Не знаю, видела ли моя супруга их когда-нибудь, но, надеюсь, ей они понравятся. Аккуратно раскладываю их поверх могилы. Я знаю, что на самом деле здесь никого нет. Бомба разнесла Аами на куски. Саури словно прочитала мысли того убийцы, и бросилась, не раздумывая ни мгновения, вперёд, прикрывая меня от взрыва. Приняв свою смерть, спасая человека. Нет, не человека. Мужа. Любимого. Того, кто стал для неё всем. Стоили ли делать это? Девочка моя? Сумасшедшая, дикая и ласковая одновременно. Сильная и слабая в один и тот же момент? Ненавидящая и любящая? Познавшая лишь краткий миг счастья за всю свою недолгую жизнь? Во всяком случае, я надеюсь, что этот день со мной и две наших ночи ты была счастлива. Потому что я любил тебя всем сердцем. Ласковое солнышко в небе. Чуть заметный ветерок, несущий тепло, гоняет по поверхности травы волны, словно в море. На Красавице не бывает зимы. Здесь всегда вечное лето. Я знаю, что саури любят это время года больше всего, и поэтому надеюсь, что Аами будет довольна тем, что лежит среди нас, семьи её мужа. В вечном лете, под тёплым солнцем. Прости меня, милая, что я понял всё слишком поздно. Прости. И даруй мне прощенье за то, что я остался жив, а ты умерла. И за это тоже. Но самое главное — прости за то, что умер наш ребёнок. Прости, Аами. Прости...

...На моё плечо ложится рука, и голос матушки заставляет меня очнуться:

— Я знала, что ты здесь.

Молчу. Она тоже умолкает. Ещё пять минут...

— Ма. Пойдём в дом. Надо бы поздравить Диму и Ююми с рождением наследников.

Она облегчённо вздыхает. Я поднимаюсь с колен, касаюсь рукоятки меча в знак прощания. Теперь мы не увидимся очень долго. Сразу после того, как увижу всех и, главное, племянников, я перехожу на Фиори. Атти исполнил мою просьбу о земле. Мной куплена целая область в Михонго. Королевстве, напавшем на Фиори и потерпевшем поражение. Впрочем, как и вся Коалиция. На мои земли переброшены строительные роботы, и сейчас там полным ходом идёт реставрация и модернизация древнего замка, который станет моей резиденцией. Нанят отряд солдат для охраны. Тоже на Фиори. Не хочу брать кого-то с Руси. Остальных слуг я надеюсь нанять среди местных. Ну, или по пути. Увидим, короче...

Глава 22.

— В Малом Дворце на Красавице — взрыв!

Дмитрий ворвался в комнату, где отдыхала Ююми. Они тоже собирались ехать на свадьбу Николая, но внезапно у женщины началась тошнота, и пришлось задержаться. Всё-таки жена тяжело переносила беременность. Надеялись успеть попозже, но вот... Саури резко приподнялась, забыв о недомогании:

— Коля? Аами?

— Ничего не знаю.

— Где машина?!

— Сейчас!

Он помог жене дойти до ожидающего их транспорта, и едва пара уселась, как та стартовала. Хорошо, что у них был второй 'зелёный коридор', и транспортные ворота удалось преодолеть без очереди. Но когда транспорт прибыл к Малому Императорскому Дворцу, там творилось столпотворение: пожарные, медики, суетились многочисленные охранники. Дмитрий предъявил свой пропуск, но его не пропустили в отчаянно дымящему в выбитые окна Залу Приёмов. Пришлось ждать. Хвала Богам, информация поступала непрерывно. Погибло больше пятидесяти человек и саури. По имеющимся предварительным данным, диверсию произвёл смертник из Клана аль Арийя, возмущённый тем, что женщина их Клана выходит замуж за человека. Император и его супруга не пострадали, но раненых и убитых было очень много. Дмитрия трясло, он уже и не надеялся увидеть брата живым. Ведь если камикадзе охотился на Аами, то и Николай вряд ли имел шансы уцелеть, потому что находился рядом с женой... Супруга пыталась успокоить мужа, но тот молчал, погрузившись в тихое отчаяние. Наконец, очнулся, когда той в отчаянии пришлось залепить ему пощёчину — древний метод сработал безотказно:

— Что?!

— Только что передали — Николай жив! В очень тяжёлом состоянии, но живой!

Это помогло немного прийти в себя. Очнувшись от оцепенения, Дмитрий торопливо переключил канал связи, выходя на дворцовую линию, в экране голосферы появился список уцелевших. Довольно большой, но Николай был в первых рядах, потому что в данном случае являлся основной причиной пышного мероприятия. Оторваны три конечности, левая рука и обе ноги, частично сожжено тело, но уцелел мозг и позвоночник. На душе Дмитрия отлегло. Раны очень и очень тяжёлые, но вполне излечимые. Проведёт несколько месяцев в регенерационной ванне, пока выращивается потерянное, потом реабилитация, и будет, словно новенький! Голова цела, а это главное! Стало намного легче, он вздохнул с неимоверным облегчением, изрядно удивив Ююми. Медицина в Империи была на недосягаемой для других человеческих государств высоте. Утерянные или повреждённые органы выращивались в считанные часы, а то и минуты из имеющихся в банке данных клеток. Каждый гражданин Империи раз в год проходил полный медицинский осмотр, в результате которого некоторые клетки банка обновлялись. В то же время выявлялись все патологии и заболевания на ранней стадии, что позволяло обойтись, как говорится, малой кровью. Так что Роговы здесь ничем не отличались от других — случись подобное с кем-то иным, никаких проблем для лечения или восстановления бы не возникло. Фактически, если от человека осталась одна голова, то и к ней можно было вырастить новое тело. Поэтому Дмитрий и немного успокоился при получении вестей о состоянии брата. Конечно, ранения очень и очень и тяжёлые, но теперь имеются твёрдые гарантии, что он останется жив... Ююми вопрошающе заглянула в глаза, и муж ласково прижал к себе любимую жену: