— То есть тебя волнует организация взаимодействия...
— Именно. Наш флот еще никогда не атаковал планету-миллиардник. Сейчас меня смущает не само решение, а то, что оно принято неожиданно. Получается, что мы следуем за случайными обстоятельствами. Делаем ход черными.
— Понимаю. Но что от этого меняется, если результат тот же?
— Вот поэтому я и не стала говорить о своих сомнениях на совете. Знала, что мне так ответят.
— И все-таки сомнения остаются?
— Остаются. Даже не то что обоснованные сомнения, а — что-то не на месте...
— Ты боишься результата? Или боишься, что в процессе что-то пойдет не так?
— Я боюсь, что в процессе что-то пойдет не так. Например, что-то не сладится во взаимодействии флота и наземных сил. До сих пор такое просто не требовалось. А если установки Бертини сработают как-нибудь нештатно? А если один из мониторов успеют сбить? Или даже один из авианосцев? Или, скажем, если сопротивление на поверхности окажется неожиданно сильным? Ты уверен, что "бессмертные" не взбунтуются? Я не уверена. Мы стараемся скрывать от "бессмертных", что боимся их, и у нас в общем получается... и все-таки мы их боимся.
— Согласен. Но здесь-то — мы их запустим на поверхность, и пусть резвятся. В случае чего вдарим по ним теми же лучами Бертини. Хотя я не думаю, что такой случай возникнет.
— А кто от них возглавит операцию?
— Южный генерал Санграм. Палач из палачей. Я с ним общался. Большей сволочи во всем Корпусе бессмертных не нашли. Так что если даже его люди взбунтуются — меня это не слишком огорчит.
— Меня тоже, представь себе. Я понимаю, что "бессмертных" не жалко. Но есть еще люди, которые будут сидеть за пультами кораблей...
— И что?
— Во-первых, их-то как раз жалко. Это тебе не "бессмертные". А проблемы возможны, потому что это жители Производственной зоны.
— Да уж...
— Вот именно. Они уже от самого задания будут в шоке. Особенно команды мониторов, которым непосредственно с излучателями работать. Хотя, я думаю, там мало не покажется никому. Даже если все пройдет идеально — им будет тяжело. А уж при эксцессах...
— Что ты предлагаешь? Поставить нас на их места?
— Не смешно. То есть это, может, и хорошая идея, но никто из нас не знает столько мелочей, чтобы полноценно заменить офицера, служащего на своем корабле уже не один год. Или адмирала. Между прочим, а кто у нас адмирал?
— Это так и не решили. Насколько я понял, в штабе космофлота очень сильная грызня. Такая, что пора вмешиваться, на самом деле.
— Некстати...
— Это точно. Сокол сейчас, как я понимаю, в раздумьях. Ему нужен адмирал, независимый от существующих штабных партий — или хотя зависящий бы от нас сильнее, чем от них. И при этом авторитетный. Слушай, а ведь я, кажется, знаю, кто это может быть...
— И кто же?
— О, это забавно. На флотской гауптвахте сейчас сидит контр-адмирал Уайт — тот самый, который выиграл битву у Варуны. Сидит он за то, что оставил Пангею без приказа. Все понимают, что решение было абсолютно верным — парень и так сделал невозможное, но тем не менее ему грозит расстрел. И, похоже, таки расстреляют. Мы в это дело до сих пор не вмешивались. Но вот сейчас, когда я тебя послушал...
— Хочешь его использовать?
— По-моему, это ты хочешь. По твоей же логике — фигура получается идеальная. Молодой адмирал, герой. Авторитет у подчиненных такой, что они буквально в огонь за него готовы. В штабных играх за власть не участвует, не тот уровень. Его и произвели-то недавно...
— А произвели до Варуны или после?
— Конечно, до. Как бы он иначе эскадрой командовал? И — ты права, никаких особых боевых заслуг у него тогда еще не было. Конечно, это чистый непотизм. А покровитель у него — кто?..
— Дхарван?
— Точно. Это тебе и скажут, если ты захочешь его прикрыть.
— И все-таки ты мне предлагаешь попытаться?
— Не знаю. Посмотри материалы, подумай. Этот парень — очень хороший инструмент. Жаль выкидывать.
— Да, жаль. Но если упрется — придется выкинуть. А вот если он перестанет быть человеком Дхарвана и станет нашим...
— Ого! У тебя уже есть на него планы?
— Определенных нет. Но вообще-то, если он справится — почему бы его к нам и не поднять?
— Вот именно. Если справится...
Сектор отдыха высшего командного состава на Шакти был великолепен. Адмирал Дхарван принял Томаса Бахарата даже не на веранде, а в беседке, стоявшей на мостике над искусственным озером. Был уже вечер; лучи здешнего солнца били наискось сквозь кроны обступавших усадьбу араукарий. В черной воде под беседкой плавали усатые рыбы.
Томас сел на решетчатую скамейку.
— Есть новости?
Дхарван тяжело качнул головой.
— Я испробовал все связи, какие мог. Клянусь. Мне не удалось даже поговорить со следователем. Я бы подал в отставку, если бы верил, что это поможет... но это не поможет. Они не остановятся.
Томас сжал кулаки.
— Не заставляйте меня это слушать. Простите, что обращаюсь не по уставу...
Дхарван сделал жест рукой.
— Обращайся как угодно. Ты теперь тоже адмирал...
Томас невольно скосил глаза на свои петлицы. На петлицах красовались золотые когти контр-адмирала, полученные три дня назад. За Пангею. Командующему операцией — суд за измену. А его помощнику — адмиральский чин. За то, что хорошо выполнял приказы — а судить об источниках приказов ему не полагалось. За все отвечает командующий.
За все...
— Хорошо, — сказал Томас. — Тогда я повторю. Я не желаю слушать рассуждения о том, что ничего нельзя сделать. Если ваши служебные возможности исчерпаны — значит, надо искать какие-то еще. Вы пробовали обращаться в Ледяной дворец?
Дхарван устало улыбнулся.
— Еще бы... Мне ответили однозначно: Ледяного дворца это дело не касается. Это дело флота. Вмешиваться они не станут. Все должно быть по закону...
Томас закрыл и снова открыл глаза. Его круглое лицо стало совсем пустым.
— Подождите. Вы можете хотя бы объяснить — что происходит и кто против нас играет? Еще раз объяснить. Внятно.
Дхарван вздохнул.
— Могу. Для тебя, я полагаю, не секрет, что все наше общество живет по феодальным законам. Флот — в том числе. Играет против нас вице-адмирал Норрис Хирага, бывший командующий группой флотов "А". Его цель — объединить две вновь формируемые группы флотов, а если повезет, то и больше, под единым командованием. Под своим, конечно. Хирага — откровенно плохой флотоводец, сам это понимает, но рассчитывает вырулить за счет талантливых подчиненных. Причем, надо отдать должное, до сих пор у него это получалось. Ты думаешь, Ледяной дворец его просто так терпит? Он умеет окружать себя преданными людьми, и манипулировать ими умеет. Есть теория, что от командующего только это и требуется... Ну, а основным препятствием для него сейчас являюсь я. Моего отстранения от командных должностей он, как видишь, уже добился. Но он пойдет дальше. Все знают, что Вин — мой протеже... далеко не все и раньше-то смотрели на это благосклонно... а сейчас, если его расстреляют, всем станет известно, что я воспитал изменника. Или — в зависимости от точки зрения — что я не смог защитить своего человека. Сильнее подорвать мои позиции невозможно. Вот почему Хираге так нужен этот результат. Для него это вопрос жизни или смерти. Он слишком далеко зашел, чтобы отступить. Никакие связи тут уже не помогут. Вот так...
Томас кивнул.
— Хорошо. А что, если убить Хирагу?
Дхарван поставил чашечку с чаем на столик.
— Кажется, ты не шутишь, — сказал он.
— Не шучу, — подтвердил Томас. — Вин приучил меня при решении тактической задачи рассматривать все варианты. Все, понимаете? Полное множество — так он говорил... Говорит...
Лицо Дхарвана стало совершенно никаким. Он думал. Считал.
— Нет, — сказал он. — Я не уверен, что это поможет. Ведь надо еще погасить инерцию.
— Но ведь ничто другое не поможет точно?
Дхарван посмотрел вниз. Под мостик, где плавали рыбы.
— Боюсь, что так.
Томас пожал плечами.
— Тогда ясно, что делать. Надо думать — как.
Дхарван покрутил головой.
— Я пока что не с тобой, — сказал он. — Но если хочешь, давай порассуждаем. Учти, Хирага сейчас появляется на грунте очень редко и только в сопровождении охраны. Как вообще ты мыслишь эту акцию? Ты против него сам с пистолетом пойдешь? Или используешь штурмовую группу с одного из своих крейсеров? Ты понимаешь, что это даже при успехе будет шито белыми нитками? И Вину ни черта не поможет... если не хуже... Или ты его грибами травить собрался? Сам поваром переоденешься? Знаю, что не смешно... Прости...
— Где Хирага находится обычно?
— На орбите. На тяжелом крейсере "Сфинкс". Там ты его не достанешь.
— Я могу уничтожить "Сфинкс", — сказал Томас.
Дхарван довольно долго молчал.
— Как?
— Взять гигатонную термоядерную мину. "Сфинкс" висит на орбите, в своем тылу. Значит, защитное поле у него включено не будет. И если даже будет — пятьсот мегатонн есть пятьсот мегатонн... Ставим на мину маневровый двигатель с ординатором, который будет запрограммирован на сближение со "Сфинксом" — именно с этим кораблем, характеристики я лично введу. Плюс источник криволинейных волн для маскировки. Никто ее не отличит от обычного куска мусора, пока не станет поздно. А потом все аннигилирует — даже расследовать будет нечего.
Дхарван молчал. Томас боялся представить, о чем он думает.
Наконец Дхарван поднял глаза.
— Хорошо, — сказал он. — Единственная просьба: подожди еще двенадцать часов. Я испробую последние ходы. И если после этого я скажу тебе: "теперь делай что хочешь" — значит, делай что хочешь. Во имя Кали.
Грузовая баркентина чуть заметно качалась у причала. Паруса закрывали солнце, как лес. Баркентина была огромная, шестимачтовая. К ней подогнали кран, и уже через минуту над бортом проплыл ребристый металлический ящик.
Высокий человек стоял у входа на пирс, наблюдая. Небо было очень ясным, вокруг по каким-то своим делам бегали люди. Обычная портовая суета.
На человеке был белый пиджак, белые брюки и белая шляпа. Рубашка черная, широкий ремень — желтый. И ботинки желтые. Он стоял тут уже минут десять, просто слушая разговоры.
— Поднима-а-а-а-а-ай!
— Тьфу, уши заложило...
— Улочка такая кривая, рыба там на вывеске. Место паломничества кой для кого...
— Они на баркасе пошли... Погодь, ты где?..
— Накладная на груз!
— Андреас на "Апсаре" ушел матросом — вот кому не завидую...
— Эти-то? Ящики с рыбозавода Уайта...
Человек в белом костюме дернулся.
Тот, кто сказал последнюю фразу, уже уходил. Невысокий, в маленьких очках, в простом пиджачке. То ли клерк, то ли портовый экспедитор — в этой братии человек в белом костюме совершенно не разбирался.
Подумав, он не стал догонять "экспедитора". Остановился. Вытащил тонкую сигарету и посмотрел наверх.
Туда, где стрела крана проносила очередной контейнер.
Значит, Уайт.
Значит, вот он, корабль с Сееланда. Все правильно, шестимачтовая баркентина — так в конторе и сказали.
Ну, и что дальше?
Действовать пора...
Человек в белом костюме повернулся к кораблю хищным профилем. Затянулся сигаретой. Сдвинул шляпу на затылок.
Ему было о чем подумать.
Аджагара Хан, а это был именно он, никогда раньше не работал в Производственной зоне. Он даже в ней не бывал. До самой эвакуации Архелона, которая случилась месяц назад.
Эвакуация была делом жутким. Планету уже не берегли. Южный генерал Чака, назначенный командовать арьергардом, без разговоров применил термоядерное и химическое оружие, чтобы лишить византийцев продовольственной базы. Хан видел потом Архелон с орбиты. Голубой шар, до половины затянутый дымом — и даже под дымом угадывались черные выжжины, еще кое-где пылающие.
"Бессмертные" тоже уцелели не все. Несколько отрядов были оставлены на Архелоне, чтобы затруднить высадку византийцев, и, надо полагать, так и сгинули там.
А Хан оказался на Шакти. На легендарной планете, которая слыла среди обитателей Безымянной зоны космическим раем.
Конечно, после страшных поражений, понесенных космофлотом, сумятица здесь была велика. Это выражалось уже в том, что кто-то из "бессмертных" вообще попал на территорию Производственной зоны, на Арьяварту. Обычно такого избегали всеми силами. Да и сейчас большая часть 4-го корпуса, в котором служил Хан, оказалась расквартирована в пустынях Себека, в наскоро построенных лагерях.
Впрочем, командные механизмы продолжали действовать четко. Генерал Одзаки вызвал Хана на следующий день после прибытия на Шакти и подтвердил: его задание сохраняет силу. То самое задание, которое уже стало для Хана ночным кошмаром. Поиск шпиона в адмиральском чине.
Хан с самого начала понимал, что с этим заданием ему, мягко говоря, не повезло. Указы императора абсолютно категорически запрещали "бессмертным" действовать против космического флота. Никто этих указов не отменял. Если на грунт Производственной зоны "бессмертные" все-таки иногда спускались, то к объектам космофлота им по-прежнему не позволялось даже близко подходить. И к любым космофлотским служащим — тоже. Приказ Одзаки начать работу против адмиралов был настоящей государственной изменой.
Положение Хана было безвыходным. Если бы он услышал такой приказ и отказался его выполнить — ему просто не дали бы выйти из генеральского кабинета. Даже списывать бы не стали. Растворился бы Хан в воздухе, будто никогда и не было такого офицера... А приняв приказ — он становился сообщником генерала. Именно так. Хан догадывался, что если в Ледяной зоне об этом узнают — уничтожат обоих, никто не станет разбираться в тонкостях. Ледяная зона никогда не дорожила жизнями "бессмертных". Для них это расходный материал.
Он поймал себя на том, что думает как о главном центре власти именно о Ледяной зоне, а вовсе не об императоре. Здесь, на Шакти, чаще говорили "Ледяной дворец". Но он подозревал, что "Ледяная зона" — правильней. Очень уж стройная получалась картина...
Три концентрические зоны. Три круга.
Интересно, какой дьявол это придумал?..
Да, жители Безымянной зоны считали Производственную зону космическим раем. Сейчас, стоя на мирном берегу, Хан был готов в это поверить. Он не знал жалости, но людей — чаще всего молодых — которых ежегодно отправляли "вниз", из Производственной зоны в Безымянную, ему было почти жалко. Их вышвыривали из налаженной жизни, руководствуясь порой какой-то мелочью — и никогда, никогда, никогда не позволяли вернуться обратно... Сам Хан родился в Безымянной зоне, но рос там в несколько привилегированных условиях — его отобрали для подготовки в офицеры очень рано. Ему было легче. Но людей, которых присылали из Производственной зоны, он видел и знал. Не меньше половины из них гибли в первый же год. Некоторым везло еще меньше. И только где-то одна десятая, пройдя через невыносимое, становилась полноценными воинами.
И еще есть Ледяная зона... Самая внутренняя, о которой в других краях почти ничего не знали. Хан даже не был уверен, существует ли вообще император Вичупака. Мало ли, что в штабах портреты его висят? Тоже мне дело — напечатать портрет...
