Путь шамана

— Внимание! Снимаем крышку, — раздался визг дрели, мат, снова дрель, и через минуту крышка с громким звоном упала на пол.

— Я выхожу! — Закричал я и осторожно приподнялся. Три техника в белых халатах, один охранник с пистолетом, направленным на меня, тонна какой-то непонятной техники. Хорошо хоть женщин нет.

— Выходи, руки за голову и лицом в пол! Живо! — выкрикнул охранник, одной рукой вытирая пот на лице. А он-то боится! Реально боится, такой и стрельнуть может от страха. Осторожно выйдя из капсулы, я облокотился о ее стенку, борясь с головокружением. Ничего себе! Это что, от смены положения такое происходит? Чуть сознание не потерял, так в глазах потемнело. А еще говорят, капсулы обеспечивают то, обеспечивают се, безопасны полностью. А тут три месяца полежал — так сразу головокружение. Что же будет через восемь лет? Когда в голове прояснилось, я аккуратно опустился на колени, а затем лег лицом на пол. Блин, он холодный!

— Пашка, бери наручники и надевай на него. А я тебя прикрывать буду, — послышался приглушенный шепот охранника. — Проклятая автоматика, не могла подождать, пока полиция подъедет. Обещали быть через тридцать минут. Так что, нам тут самим отдуваться. А ну как буйный? Почему такая хрень в мою смену произошла, а?

— Слышь, ты, — это уже наверно ко мне, — руки за спину заведи!

За спину, так за спину. Я спорить не буду. Послышался щелчок закрывающихся наручников и сразу же облегченный вздох всей четверки. Все, справились. Злостного преступника поймали, наручники одели, теперь можно и чай пить идти.

— Можешь сесть, только не вздумай делать глупости, — о, есть все-таки отзывчивые люди в наше время. Я перекатился на бок и сел, прислонившись спиной к капсуле. Судя по всему, я находился в лаборатории, в которую попадают заключенные после окончания срока заключения.

Вот так мы и провели пару минут: я сидел и смотрел на техников с охранником, который не сводил с меня свой пистолет. А вся толпа молча уставилась на меня, боясь шелохнуться. Хотя нет, один из техников что-то увлеченно читал в наладонном коммуникаторе.

— У вас тут пол холодный, сейчас заболею, умру, так вам спасибо не скажут, — решил я развеять возникшую тишину. — Если можно, принесите какое-нибудь одеяло, пожалуйста. Хоть укроюсь.

— Ага, может тебе еще и кофе принести? — грубо бросил охранник, но его локтем толкнул один их техников.

— Петрович, парень дело говорит — сидеть голой жопой на полу не очень приятно, — оторвался от наладонника техник.

— Вставай, — обратился он уже ко мне. — Я тут мельком посмотрел твой файл, убийца коллекторов. Вроде нормальный, сам явился с повинной. Ты вообще как себя чувствуешь?

— Замерз, рукам неудобно, пусть я и чистый, но просто мечтаю о теплом душе. Вы не представляете себе, что такое три месяца жить на пыльном руднике, — честно ответил я.

— Так это тот самый? — удивился охранник, опустив пистолет. — То-то мне его лицо знакомым показалось. Его же пару месяцев назад по всем каналам показывали. Ох, и натворил ты дел, парень. Мой знакомый работает в службе эксплуатации зданий, так говорит, ремонтировать пришлось столько, что чиновники за голову хватались, не зная, откуда деньги брать.

— Да знаю я. На меня весь этот долг и повесили. Ни много, ни мало — сто миллионов игровых золотых нужно внести. Либо сидеть все восемь лет.

Охранник и техники даже присвистнули, представив себе такую цифру. Согласен, по финансам влетел я неплохо. Помолчали.

— Что думаешь делать, Сергеич? — спросил охранник старшего техника.

— А что тут думать? Если мы наручники снимем, глупостей не натворишь? В душе с наручниками неудобно.

— Оно мне надо глупости делать? Мне сидеть еще семь с лишним лет. Добавки мне не надо, — заверил я его.

— Повернись, — сказал Сергеич, после чего расстегнул мне наручники. Петрович непроизвольно опять направил на меня пистолет, но через пару десятков секунд успокоился и вовсе засунул его в кобуру.

— Душ прямо, мыло и все принадлежности там есть. Все одноразовое. Давай быстро. Одна нога там, другая здесь.

Никогда не думал, что душ может дарить такое удовольствие. Я стоял под водой и наслаждался каждым мгновением, каждой капелькой, пока в кабинку не начали стучать и требовать, чтобы я выходил. Переодевшись в белье, предложенное мне аппаратом, я вышел в общую комнату и уселся на диван, завернувшись в лежащий на нем плед. Теперь можете отправлять меня куда угодно, я готов.

— Ты чего вылез из игры-то? — спросил меня Сергеич, расположившись на стуле.

— Откуда я знаю? На руднике, где работал, оказалось Подземелье с порталом. Я в портал нырнул и оказался в какой-то технической локации. Потом вспышка света и я тут. Все.

— Так это твоих рук дело? Переполошил ты наших админов, переполошил. По внутренней сети такая ругань пошла, ищут, кто оставил вход в техническую локацию, — некоторое время Сергеич молчал, после чего продолжил, — а вообще ты молодец. Заработать Уважение за три месяца не каждому удается, всего пару человек таких было на моей памяти. Да и Подземелье, что прошли без подсказок, внесло вашу пятерку в историю Барлионы. Все топ гильдии на уши встали — заключенные попали в зал славы первопроходцев. На форумах пишут, что несколько кланов объявили на вас охоту — мол, вы в любом случае будете в клане: либо в его составе, либо в черном списке.

— Как пятерых? Четверо же было, — удивленно спросил я.

— Ну да. Проходило Подземелье четверо, а достижение получили пятеро. Это тоже в достижении написано. Сам уж думай, как у так получилось.

Корачун! Я же его не удалял из группы! Он так все время и висел во фреймах. Получается, Корачун тоже получил достижение и повышенный интерес от ведущих игроков этого мира? Здорово мы его подставили, да и сами не слабо влетели. Таким игрокам, как тот же Хелфаер из Феникса, отказывать очень нехорошо. Вот предложит он вступить в клан, чтобы в гонке первопроходцев и это Подземелье в свою копилку добавить, и если мы откажемся, то он огорчится. Быть в черном списке топ гильдий не очень приятное занятие — убивать будут при первом удобном случае, ничего купить у них, даже на аукционе, нельзя. Наверняка еще что-то есть нехорошее, о чем я не знаю, все в гайдах прописано. Стоп! А откуда Сергеич знает, что я и Махан в игре, это одно и то же лицо? Это же подсудное дело, вытаскивать такую информацию!

— Сергеич, а откуда у тебя информация, что это я прошел Подземелье? Что у меня Уважение за три месяца?

— Неужели у самого мозгов не хватает, чтобы догадаться? Ты же сказал, что был в Подземелье. Подземелье из всех рудников есть только на Долме. Это первое. Второе — на Долму отправляют только тех, кто скоро получит Уважение, это как проверка на готовность работать в команде. Причем отправляют туда заключенных сразу со всех параллельных рудников.

— Кстати, а что это за параллельные рудники? — спросил я Сергеича. — Да, встретился я на Долме с парочкой, что были с параллельного Прика. Но почему?

— Да потому что не выгодно на одном руднике держать более 250 заключенных. Контроль ослабевает. А плодить рудники — тоже не выход. Зачем лишнее пространство занимать? Вот и ввели параллельные — куда-то же вас сажать надо. Общий начальник, общий сборщик нормы, а все остальное строго индивидуальное. Так проще.

— Хорошо, но это еще не объясняет, как ты сопоставил меня и Шамана

— А, ну да. Кроме того, что уже сказал, самое главное. Сам подумай, как звучит: Шаман Махан, вошедший в зал славы и заключенный Дмитрий Махан, побывавший в Подземелье. Неужели ты думаешь, сложно догадаться, что он — это ты?

Вот я дятел! Зря только хорошего человека в чем-то подозревать начал.

— Прости, как-то я не подумал. Ты про подсказки упоминал, скажи, а можно мне как-нибудь получить к ним доступ, а? Я же уже вышел с рудника, теперь буду жить в большом мире, а без гайдов в нем, как без рук.

— Ты бы еще доступ к форуму попросил, — усмехнулся Сергеич. — Из всей документации, заключенным предоставлен доступ только к законодательным актам. Хотя....

Я с замиранием сердца ждал решения. Если Сергеич поможет мне, то игра станет легче сразу на порядок.

— Если тебе привезут новую модель капсулы, то по умолчанию в ней прописан доступ к гайдам и внутриигровому форуму. Только заключенным ставят на него заглушку. Причем не программную, а просто небольшой штырек в корпусе капсулы.... Он и выпасть может при транспортировке...., — смотря в никуда, сказал Сергеич, потом встрепенулся и продолжил, — кстати, спасибо тебе, что помог мне внука понянчить!

Я недоуменно уставился на Сергеича. О чем это он?

— Когда ты озеро запоганил, дети вспомнили, что у них старик за городом живет. Вмиг приехали, хотя до этого три года допроситься не мог, чтобы внука привезли на травке побегать. Высокотехнологичным его делают, даже, прости господи, в туалет с наладонником ходит. В четыре-то года! Ему же в кубики да солдатики играть надо, а он мне про обработку изображений рассказывает. Совсем ребенка портят! Ой, ладно, засиделся я тут с тобой, тебе же отдыхать надо, — сказал Сергеич, поднимаясь со стула. Я уютней завернулся в плед, закрыл глаза и неожиданно для себя мгновенно погрузился в сон.

— Где он? — разбудил меня чей-то встревоженный голос.

— Спит, где ему еще быть? Он же пробыл в капсуле три месяца, вот и отсыпается за все время, — ответил ему голос Сергеича.

— В смысле отсыпается?

— А, вы же не знаете. Сон в игре не обеспечивает нужного психологического расслабления, поэтому заключенных раз в три месяца отключают и обеспечивают им обычный сон. Десяти часов сна как раз хватает на следующие три месяца. Что касается самого содержанта, то для него в игре внезапно наступает завтра.

— А с этим тогда что?

— Вот это уже не наша проблема. По какой-то причине его капсула отключилась от игры, а автоматика перетащила его в центр реабилитации. Еще и крышку в процессе транспортировки сломали, блин, так что ждем новую капсулу и техника-настройщика. Потом засунем заключенного обратно и ....

Больше я не слышал. Глаза закрылись и я вновь очутился в царстве Морфея.

— Вставай, — меня вновь вернули в реальность. Несколько мгновений я боролся с собой, чтобы открыть глаза. Как же хорошо просто поспать, никуда не спеша, не думая, что нужно делать дневную норму. Красотища! Сонными глазами я осмотрел помещение, после чего смог сфокусироваться на стоящих рядом со мной людях. Ба, одного из них я знаю! Это тот самый техник, что помещал меня в капсулу. Он еще тогда прикалывался, что мол "втекай". Сейчас я мог более тщательно его рассмотреть — несмотря на обычное лицо, которое можно встретить где угодно, вид техника вызывал улыбку. Прежде всего — под распахнутым халатом виднелся свитер. Если за три месяца моего заключения в моде ничего не изменилось, то этот свитер стоил безумные деньги и был очень популярен среди продвинутой молодежи. Его можно было носить от минус сорока до плюс тридцати, внутренняя система контроля температуры обеспечивала комфорт в этом диапазоне. Свитер мог менять цвета и текстуру по желанию владельца, даже на ощупь он мог быть разным — от гладкого, до пушистого. Кроме свитера, на Петре, как гласило имя на электронном пропуске, были надеты классические брюки. Брюки были тщательнейшим образом отглажены, со стрелками и были заправлены в старые, грязные, потрепанные армейские башмаки. Если каждая по себе вещь и выглядела нормально, то вместе они создавали незабываемый образ. Зная современных техников, вечно бородатых, в обычных свитерах, рабочих штанах и вот таких вот ботинках, было ощущение, что Петр сделал над собой неимоверное усилие и приоделся. Сверху. А до нижней части туловища просто не дошел, или забыл в процессе. О том, что он к чему-то готовился, говорила довольно неплохая прическа, которую ему сделали в салоне несколько дней назад. Почему несколько дней? Потому что двух-трех дневная щетина завершала полный образ техника, собравшегося на какое-нибудь свидание. При всей комичности образа можно было догадаться, что у Петра случилось что-то неприятное. Отрешенный взгляд, застывшее выражение лица, а когда он выходил из комнаты, то пересчитал своим телом практически все доступные углы. Мне даже стало интересно, что с ним такое случилось.

В окружении полицейских я вошел в комнату, в которой техники уже готовили для меня капсулу. Вот и наступил конец моей внезапной одиссее на свободе. Полицейские разместились на стульях возле входа, я же направился к капсуле.

— А, ты уже здесь, — рассеяно спросил Петр, когда я встал рядом и негромко кашлянул, — Раздевай капсулу и влезай в одежду.

Похоже, у парня действительно что-то случилось. Как его в таком состоянии на работу отправили? Если я не ошибаюсь, каждое утро весь технический персонал проходит экспресс обследование, по результатам которого выдается разрешение на работу. Зомбиков, которые всю ночь играли, а на утро приходят на работу отсыпаться, в корпорации не держат. К тому же, в таком состоянии он мне сейчас так капсулу настроит, что я окажусь в теле какого-нибудь гобина. Я вопросительно посмотрел на его напарника.

— Не обращай внимания, — понял он мой немой вопрос. — Просто у нашего Петруччо горе. Его девушка бросила около часа назад. Как раз перед тем, как мы сюда поехали. Да, Петруччо? Бросить тебе ключ? И брось мне, пожалуйста, вон ту штуку.

Понятно. Если у одного горе, то второй над этим зубоскалит. Напарничек, блин.

— Петр, а у тебя все нормально? Как-то выглядишь ты не очень. Еще настроишь гадость всякую, так я восемь лет мучиться буду.

— Да. Нет. Все хорошо. Да. Все нормально, — как-то растерянно ответил он, после чего негромко выругался, сбросил настройки и приступил к ним заново.

— Петр! Да на тебе же лица нет, ты мне это брось с настройками баловаться!

— Брось... Брось! Бросить!!!!!! Да достали уже все! — вскричал Петр. — Не бросаю я людей, это меня они бросают! Я три месяца встречался с девушкой, думал, нравлюсь ей, думал, ее интересует моя работа, раз она о ней меня периодически расспрашивала. Когда рассказал, что буду засовывать в капсулу самого "Убийцу коллекторов", она и вовсе попросила меня сделать тебе подарок — выбрать себе имя. И что? Сегодня, когда меня сюда сорвали, я посмотрел данные по заключенному, позвонил ей, хотел обрадовать, что заключенный, которому она подарила имя, выходит в игровой мир. Думал, порадую ее.... Когда она новость про тебя узнала, то сказала, что между нами все кончено. За что? Что я сделал не так? Вот ты мне можешь объяснить?

Я удивленно посмотрел на техника, удобнее устраиваясь в капсуле. Выходит, возможность выбора имени это не личное желание техника, а воля какой-то взбалмошной девушки? Взбалмошной?

— А как ее звали-то? — решил поддержать я разговор.

Но Петр молча развернулся и отошел от капсулы. Нда, досталось парню хорошо. По себе знаю, когда бросают — даже жить не хочется. А тут еще такой напарник.

— Марина, — ответил за него напарник. — Лично у меня такое чувство, что она его бросила из-за тебя. Конечно не мое дело, но я Петручо уже час пытаюсь в нормальное состояние вернуть. Он даже под машину думал броситься, когда разговор с ней закончил. Щас вернемся, к психологу его отведу, все-таки напарник, уже несколько лет вместе работаем. Но, действительно, очень большое подозрение, что без тебя тут не обошлось. И имя она попросила дать тебе возможность самому выбрать, и ушла от Пети сразу, как про тебя узнала. Ничего не хочешь сказать?