Коробок работал исправно, очень скоро мы нашли ещё одну лужу талой воды. Видимо, ди Ландау останавливался, чтобы поколдовать. Прете и его помощник следовали за мной без лишних вопросов, и очень скоро мы догнали юношу, который, странно наклонившись, стоял и смотрел то ли на кончики своих башмаков, то ли прямо в землю.
-Где? — кратко выдохнул, запыхавшись от бега, прете.
-Внизу... — глухо ответил ди Ландау, показывая пальцем. — Вон там.
41
Прете Эрнесто первым сообразил, что пытается сказать мой напарник:
-Канализация!
Ди Ландау как будто забыл, что умеет разговаривать по-человечески или ему стало сложно связывать слова, и не мог объяснить, куда нам надо. Впрочем, ему это было простительно, если он действительно нашёл, кого надо, и теперь просто пытался удержать концентрацию. Ведь мы не могли себе позволить потерять преступника снова.
-Алиса и её сын живы? — быстро спросил прете.
Ди Ландау подумал и медленно кивнул:
-Да. Там...
Прете Тристе мгновенно принял решение:
-Мы втроём спустимся и пойдём по следу, Сетте, отдай оружие сеньору Филу. Сам предупреди наших, пусть спустятся и идут в этот район понизу. Прикажи, чтобы Асси давал всем ориентир на меня.
-Будет сделано, патрон, — кивнул его помощник и протянул мне свой револьвер.
Я хотел было взять предложенное, испытывая при этом странные чувства. Мне совсем не хотелось преследовать агарского диверсанта в подземелье. Я ведь так и не научился ни стрелять, ни драться, но я не мог бросить моего подопечного одного. Король-Дракон, почему мы вечно оказываемся в таких ситуациях?
Внезапно Сетте отдёрнул руку, пристально глядя на моё запястье и браслет, показавшийся из-за обшлага рукава. В его глазах я увидел такое же узнавание и подозрение, как когда-то у молодого мага:
-Патрон, это гом, им же нельзя...
-Гомункулус? — удивился сеньор Тристе.
Неожиданно за нашими спинами раздался спокойный голос ди Ландау:
-Филу — можно, — и чтобы священники из пятого отдела больше не сомневались, так же кратко и ёмко добавил: — Под мою ответственность.
Я не знал, радоваться мне или унывать. По-хорошему, только что мой напарник признал меня, показал, что доверяет. А вот с другой стороны я был как-то не уверен, что моё предназначение — участвовать в боях и выполнять функции штурмовика, а не помощника, сопровождающего многообещающего мага.
Впрочем, долго раздумывать мне не дали, сеньор Тристе кивнул своему подчинённому, насупившийся Сетте вручил мне своё оружие, но всё-таки напоследок пронзил подозрительным взглядом из-под тёмного капюшона.
Ди Ландау уже ускользил куда-то в сторону (я поразился, насколько быстро он движется, хотя со стороны его походка выглядит удивительно неуклюжей, как будто он забыл, как надо двигаться) и указывал в направлении Арна.
-Там есть вход...
Прете поспешил за ним, оставив обеспокоенного Сетте посреди заметённой снегом улицы. Арн был сумрачен и суров, он сдержанно плескался в своих берегах, качая льдинки.
Мы вышли на набережную и спустились по обледеневшим каменным ступеням, ведущим к воде. Мой напарник не ошибся, под ступенями нашлась решётчатая дверь из железных прутов с навешенным замком. Говорят, что у столицы есть тёмная сторона, и люди, живущие вне закона и в конфронтации с ним, имеют ключи от подобных замков, чтобы иметь возможность скрытно передвигаться по городу. Ведь наверху везде стоят медные драконы-амулеты.
Впрочем, эта дверь и этот замок выглядели крепкими и надёжными, похоже, над ними ещё не успели поработать. Запор и печать на нём выглядели неповреждёнными.
-Нужен ключ... — тоскливо протянул сеньор Тристе и тут он сделал такую вещь, какую я совсем не ожидал от священника, находящегося по эту сторону закона.
Он сунул руку между прутьями, откуда несло стылой сыростью и затхлостью, чем-то погремел с той стороны, где были крепления двери к каменной кладке и... вынул штыри из дверных петель. Я не представляю, какой силой и сноровкой надо обладать, чтобы разогнуть клёпаные петли голыми руками. Сеньор Тристе, видя мои округлившиеся глаза (ди Ландау, находящемуся в странном трансе, было не до манипуляций прете), неожиданно усмехнулся и подмигнул:
-Всё только с Божьей помощью. Здоровяк, помоги-ка сдвинуть дверь.
Я осторожно взялся за прутья, чуть-чуть пошатал тяжеленную дверь, держащуюся на одном замке, чтобы с неё осыпался лёд и иней, и, приподняв, передвинул ровно настолько, чтобы протиснуться в щель самому. Сеньоры волшебники были гораздо субтильнее, так что им просочиться в Латанские подземелья проблемы не составило.
Я тоже пролез за ними, стараясь не ободрать пуговиц с казёного пальто. Мы с прете вернули на место всё, как было, и двинулись вперёд за нашим проводником.
От своего господина Массимо я слышал о явлении, которое называется "дежа вю". Это слово пришло в наш язык из Аттау. На их наречии это означает "уже увиденное" и обозначает некое психическое состояние, когда человеку кажется, что такое с ним уже было, но когда именно он вспомнить не может. У господина Массимо так случалось довольно часто. Он мог замереть на мгновение, испуганно оглядываясь, а потом спросить у меня:
-Фил, мы тут уже были?
Или:
-Фил, мы такое уже делали?
Или:
-Фил, мы ведь уже встречали этих людей?..
В такие моменты мне приходилось напрягать память и вспоминать, на что похож конкретно этот эпизод нашей жизни. Иногда мне удавалось убедить своего подопечного, что всё в порядке, что такое уже действительно было, иногда — нет.
Теперь и со мной впервые случилось нечто подобное, когда мы шли по тёмному коридору, где пахло совсем не галантно. Но темнота, сырость и запах воды вызвали из моей памяти чёткое воспоминание о водопаде Ондине.
Снова пещера, снова вода, снова опасность впереди... Опять моего напарника потянуло куда-то не туда. Это просто случайность или знак Короля-Дракона?
По тёмным стенам сочилась вода — это снег таял и стекал в расположенные на мостовых решётки и люки. По коридору заметно тянуло сквозняком, причём нам в лицо.
Ди Ландау замер, принюхался, как охотничий пёс, и повёл нас дальше. Я даже знать не хотел, что за магию он использует, которая практически превращает его в зверя, но по логике происходящего, было ясно, что он задействовал обе свои стихии. Оставалось надеяться, что такие меры его не подведут.
Мы шли, держась у самых стен канала, потому что посредине тоннеля текла ледяная мутная вода. Иногда мы проходили боковые ответвления, откуда зачастую несло гнилостным запахом помоев, и слышался писк крыс. Не раз и не два я замечал какие-то смутные тени в темноте и блеск чьих-то глаз, но к нам никто не рисковал приближаться: обитатели подземелья улепётывали при нашем приближении.
Один раз ди Ландау завёл нас в тупик: дорогу перегораживала ещё одна решётка. На вопрос прете об обходных путях он только покачал головой и выдавил одно слово:
-Далеко...
В этот раз петель не было, кто-то вмуровал решётку прямо в кладку, поэтому пришлось мне применить силу.
Сначала у меня не получилось расшатать тяжёлую конструкцию. Прете Эрнесто, глядя на мои усилия, нахмурился, сначала сложил руки перед грудью, а потом дотронулся до меня. Я был уверен, что он читает какую-то молитву, но не почувствовал ничего особенного... лишь до тех пор, пока снова не взялся за решётку.
Я сам не ожидал, как легко поддадутся камни старой кладки (интересно, они меня старше или я — их?), поэтому чуть было не упал вместе с перегородкой. Когда я поставил решётку к стене, то с изумлением обнаружил, что помял чугунные штыри, когда хватался за них.
Едва мы миновали ещё пару боковых ходов, как ди Ландау сделал нам знак насторожиться.
Оба мои товарища и без того двигались весьма тихо, зато теперь превратились в две бесшумные тени. Сеньор Тристе продемонстрировал хорошую подготовку, видимо, его работа частенько требовала умения передвигаться незаметно.
Мы пригасили тайные фонари, чтобы не выдать себя светом. Я едва-едва мог разглядеть, что у меня под ногами, чтобы не споткнуться.
Мне было стыдно за свои башмаки — кожа размокла и слабо поскрипывала, но я наделся, что журчание воды заглушит этот неуместный в канализации звук.
Мы продвинулись по коридору, пока не остановились у входа в одну из камер. Место было довольно странное: на перекрёстке двух тоннелей находился небольшой закуток, который вёл к открытому резервуару, до краёв наполненному талой водой. Именно из закутка доносился тусклый шепот, льющийся мерно и размеренно, как будто говоривший читал или стихи, или заклинание.
Я не сразу расслышал, о чём идёт речь, но когда понял, то содрогнулся от омерзения. Шепчуший приказывал кому-то убить свою мать. Догадаться, кто в кого должен был вонзить стальной клинок, было слишком легко.
Среди шёпота и шороха воды внезапно прорвался тихий всхлип:
-Нет... мама... не её... только не её...
Я узнал голос маленького Ринальдо, только вот он был явно сорван или долгим плачем, или отчаянным криком. Что же надо сделать с ребёнком, чтобы довести до такого состояния? Столько в этом голосе было муки, что я готов был выскочить из нашего укрытия и ринуться на помощь, но прете Эрнесто жестом остановил меня и покачал головой. В самом деле, если сейчас спугнуть злодея, кто знает, чем это обернётся для заложников, тем более, что мальчика наверняка опять накачали отвратительным зельем. Неужели ребёнок сломается?..
-Смотри мне в глаза... повинуйся мне... стань стальной змеёй.. забудь своё прошлое... это не мать тебе, это — предательница... рази её без жалости...
Журчание воды почему-то стало громче, оно почти заглушило голос диверсанта. Я не сразу понял, что происходит, только когда мои ноги внезапно промокли и замёрзли ещё сильнее, а так же начали отсыревать штаны, я осознал, что уровень воды в тоннеле резко поднялся и начал затапливать даже узенькие дорожки у боков коридора.
Прислушиваясь к происходящему в камере, я совсем забыл про своего подопечного. Зато он сам напомнил о себе: вода и влажные стены забликовали голубым, я обернулся и с ужасом увидел, как у юноши опять начали светиться глаза и по вставшим дыбом волосам побежали проблески.
Он двинулся прямо из нашего укрытия к перекрёстку, шагая по воде. Нет, вы не ослышались. Вода под его ногами превращалась в лёд, а от самого юноши веяло такой стужей, что подойти к нему было страшно, казалось, холод превратит в ледяную статую одним своим прикосновением.
Прете Эрнесто попытался было остановить самоуверенного нахала, но отдёрнул руки: на его пальцах мгновенно выросли иглы инея.
-Проклятье, куда он лезет?! — тихо вырвалось у священника.
Но этих тихих слов и синих бликов хватило, чтобы агарец насторожился. Скрываться смысла уже не было, мы с прете кинулись вслед за моим напарником.
Я видел только размытые движением силуэты в камере. Всё произошло слишком быстро.
Диверсант собирался прикончить мальчика одним движением и сбежать, нырнув в резервуар, но сеньора Алиса была начеку. Она буквально выдернула своего сына из-под смертоносного лезвия, прижала к себе, и клинок полоснул вхолостую.
Позже от моего подопечного я узнал, что из резервуара был дополнительный слив, расположенный ниже уровня воды. Агарец собирался воспользоваться им как тайным ходом, чтобы сбежать в очередной раз, но...
Едва тело диверсанта вошло в воду, как жидкость мгновенно замёрзла, замуровав в себе злодея, как муху, застывшую в янтаре!
Я не знал, что вода может так быстро становиться твёрдой. Позже ди Ландау объяснил мне то, что он проделал, исключительно научными терминами, используя такие выражения как "сверхохлаждение воды", "механическое воздействие" и "образование первичного центра кристализации". Я понял большинство из того, что он говорил, но тогда, в насквозь мокром подземелье это выглядело как чудеса древних магов, одним взглядом способных рушить горы и возводить дворцы. Подумать только, какие возможности давали знания и умения моему напарнику!
Да, он потратил много сил, но всё-таки добился своего. Преступник был пойман.
42
Ди Ландау торжествовал. Его свечение угасло, и сам он вышел из своего медитативного состояния, вернувшись к своему злоехидному настрою.
Он подошёл к резервуару, который выглядел вздыбленным из-за взметнувшихся вверх замёрзших брызгов, и прицельно плюнул на лёд, в котором под светом фонарей виднелся тёмный силуэт:
-Это тебе за то, что накачал меня ядом! Хлебни-ка помоев!
По-моему, будь мой подопечный в состоянии, то ещё бы и сиртаго сплясал... так сказать, на костях поверженного врага. Я бы посокрушался этим тёмным сторонам его натуры, если бы другие люди не требовали помощи.
Мы с прете суетились вокруг сеньоры Бьянко и её сына. Мальчика колотило, он слабо всхлипывал, взгляд у него метался и не мог ни на чём сосредоточиться.
Сеньора Алиса прижимала к себе Ринальдо и ласково уговаривала его:
-Всё в порядке, всё хорошо, всё кончилось... Ты просто молодец. Я так тобой горжусь!
Её рука легла на шею ребёнка:
-Тебе надо отдохнуть, Ринни. Поспи... Когда ты проснёшься, всё уже будет хорошо.
Мальчик закатил глаза и внезапно обмяк. Вместе с ним осела и сеньора Алиса. Мы увидели, что она ранена. Самоотверженная мать, выдернув сына из-под удара, сама случайно получила кинжалом в бок!
Она, как могла, успокоила своего ребёнка, усыпив его, и только тогда дрожащим от боли голосом попросила у нас помощи.
Я взял спящего мальчика на руки, а к сеньоре Алисе подошёл прете Эрнесто. Хорошо, что всех священников учат оказывать первую помощь, а ещё лучше то, что многие священники сами маги, как тот же отец Ио. Довольно скоро женщина слабо улыбнулась.
-Нелегко, когда твои же дети ранят тебя, — посочувствовал ей прете, стараясь остановить кровь. — Потерпите ещё немного.
-Все дети так поступают. Но я точно знаю, что мой сын сделал это без злого умысла, — прошептала сеньора Алиса и заплакала.
-Ваш сын — просто герой, он держался до последнего, — похвалил Ринальдо священник. — Пусть с такой силой воли, как вырастет, то идёт к нам...
Я не ожидал такой заботы и отзывчивости от этого строгого и сухого человека.
В это время ди Ландау возился с пленником. Тот оказался заперт в ледяной тюрьме, но прете Эрнесто требовал, чтобы агарец был жив, поэтому маг позволил своему пленнику продышаться.
Думаю, большой ценности мой рассказ о том, как нас нашли две группы сеньора Эрнесто, запаковали преступника в Оковы и вывели нас всех из подземелья, иметь не будет. Тем более, что от усталости моя память не сохранила большинство деталей.
Сеньору Алису и Ринальдо сразу же отправили в одну из хороших больниц, приписанных к Пятому отделу, как мне сообщил прете Эрнесто, чтобы они находились под наблюдением и охраной. Там им могли оказать всю необходимую помощь.
Куда увели агарца, я не знал, впрочем, меня теперь это мало касалось. Я не желал злорадствовать, как мой подопечный. Хотя, ди Ландау повёл себя странно, вместо того, чтобы до последнего провожать свою добычу взглядом и наслаждаться, он довольно быстро выкинул пленника из головы: удалось перевалить всю заботу о нём на других — вот и хорошо.