Опять рыбалка предстоит, — обрадовался я с одной стороны, а с иной огорчился — себя, положим, как-нибудь и чем-нибудь накормлю, а вот братов-вояров?
Это ж, сколько рыбы требуется мне наловить, чтоб их прокормить, а ещё тварь.
Длак, скотина, вновь объявился подле меня, и по заведённой традиции принялся заигрывать.
— Ты где пропадала, тварь? Не надоело ещё клянчить жратву? Поди, брюхо моими братами набила, а до сих пор не насытилась? Уйди с глаз моих и лучше не зли!
Научившись понимать меня, длак быстро отстал и снова куда-то пропал, а я, добравшись до берега реки, озаботился добычей пропитания сильно поредевшему отряду Ярилы.
Рыба плескалась у самого берега, но, пойди, возьми — сама в руки не давалась. Пришлось мне побродить вдоль берега да поискать тихую заводь, а затем, наломав руками тонких прутьев, собрать из них хлипкую клеть. Надеяться на то, что какая-нибудь дурная рыбёшка сунется туда из любопытства — не стоило. Требовалась приманка.
От дебрей донеслись шорохи. Косо взглянул туда.
Длак, чтоб его, тварь! Но не крался, а тащил нечто в клыках.
Ну-ка, ну-ка, что там у него торчит? Ага, ясно — кусок падали. И где нарыл? А вроде как мне притащил, собираясь накормить и загладить свою вину по причине отсутствия всякий раз подле меня в момент схватки с порождениями прорвы — свалил падаль к моим ногам. Её, я с его согласия, и запихал в клеть, отправив в воду к вящему удивлению длака.
— У-у-у... — удивилась тварь, уставившись недовольно на меня.
— Молчи, скотина, я знаю, что делаю!
Точнее очень на это надеялся, а уж как получиться — и стану дальше разбираться с уловом.
Улов был, и таким, что я при всём моём желании его и с длаком на пару не вытащил бы. Какой-то кашаглот, иначе гиганта, набросившегося на мою наживку и обозвать сложно, проглотил вместе с клетью, тогда как я надеялся: туда заберутся ракообразные членистоногие и...
Облизнулся на пару с длаком.
— У...
— Угу, — подтвердил я догадку твари: рыбак из меня, как из него добытчик пропитания. А падалью в отличие от него ни я, ни родовиты не питались.
Ладно, пойдём ворочать камни.
И натаскался их до обеда так, что отвалился без сил, а длак напротив обрадовался.
— Не вздумай, — предупредил я тварь, — приближаться ко мне на отдыхе ближе, чем на выстрел из ракетницы — убью!
Швырнул ему для затравки рака.
— Забавляйся пока, — напомнил длаку: кто его кормит, и если предаст меня — несдобровать — придётся вновь бегать и искать пропитание самому, в надежде обнаружить по запаху падаль в лесу. Другой жратвы длак вряд ли добудет, а уже оценил вкус свежины.
Под мерное постукивание топора у логова исчадия прорвы, производимое братами-родовитами и задремал я, а очнулся, услышав шлепки по воде. В мою сторону с длаком, обожравшимся ракообразными, плыла боевая ладья.
— Браты! — вскочил я с земли, приветственно замахав им руками над головой — подал сигнал: где им надлежит пристать к берегу. — Сюда! Ко мне! Мы здесь!
И кого же увидел? А видел этих родовитов впервые в жизни. У них доспехи — и не только кожаные, имелись и короткие кольчуги на манер рубах. Даже нагрудные диски с пластинами, нашитыми на кожу. Вояры опирались на длинные рогатины.
Ага, регулярные войска, — дошло до меня: явился передовой отряд дружины.
Тварь сразу же сделала ход конём с резким скачком в заросли и скрылась из виду у вояров, а я замер как истукан на месте, продолжая с упрямством достойным барана взирать, как на меня надвигается ладья с оскаленной мордой аспида. Не дракона, а змея, и его искусственная грива также напоминала огненные сполохи.
Знать и тут у них без магии не обошлось, если вспомнить, какой кашаглот лишил меня подачки длака, использованной в качестве наживки на него.
И ещё одна характерная особенность — щиты у новоявленных вояров дружины не круглые, как у нас, а длинные, в человеческий рост, но тоже с классическим рунным орнаментом в форме огненного вплетения.
Для полного счастья хотелось бы встретить среди них волхва или того, кто был знаком с магией не понаслышке, и владел ей, пусть с применением магических амулетов с оберегами.
Мне пришлось отступить, даже отскочить поначалу, поскольку ладья с аспидом грозилась подмять меня под себя, и на берег спрыгнули добры-молодцы. Во всяком случае, мне хотелось верить: они заодно с нами.
— Кто таков?
— Шаляй, — отозвался я.
— Лешак?
Да как он смеет обзывать меня разбойником. И пусть на мне кровь, зато рубаха расписана в лучших традициях родовитов.
— Вояр я.
— Чей?
— Ярилы.
— То добре, — приветственно двинул меня ладонью по плечу дружинник, заставив отклониться всем телом в сторону.
Чуть не упал.
Ну и рука, а лапа медведя, не иначе, у прибывшего вояра. Силушкой не обделён — богатырь. Вот и я, по традиции братания у родовитов, отбил об него ладонь.
Да и пусть — такие вояры тут нам и нужны, чтоб совладать с...
— Где враги?
— Там, — махнул я рукой в сторону доносящихся отзвуков топора, где в поте лица не прекращали валить лес браты-родовиты.
Туда и заторопились дружинники, сходя по откинутому помосту при спуске с ладьи.
Один из них задержался подле меня. Вожак или кто он тут у них? Но старший — очевидно.
— Велизар, — назвался он, и также двинул мне по плечу — тому самому, куда приложился его предшественник, зарядив мне. А если б все браты "побратались" со мной подобным образом, зашибли б вперёд порождений с исчадием прорвы!
Я тоже толкнул его легонько, чтоб не отбить себе вторую руку, а то не каратист — махаться ногами необучен.
Вот и познакомились. Осталось выяснить: кто чего стоит, и на что они вообще способны. А мы — совладать с Зырём? Или...
Разберёмся — с исчадием тоже.
* * *
— Груда развалин! Трухлявый коряжник! Чтоб тебя, — наблюдал Шиш со стороны, как четвёрка выродков, обложив Зыря, занималась вырубкой деревьев, оголяя пространство вокруг бурелома.
Силы заведомо неравны, но стражу прорвы досталось от них, и с наступлением дня ему следовало накапливать силы. А тут ещё к полудню пожаловала ладья полная выродков, и примкнули галдящей толпой, словно рой назойливых паразитов-кровососов к предшественникам.
— Хана, — уяснил злобный дух: пока не поздно, следует валить отсюда за пределы вотчины родовитов. — Выродки! Вот я вас...
Бесплотный испугался волхва среди них. С ним, Шишу не тягаться, да и Зырю недолго удастся продержаться. Выродки обложили стража-исполина прорвы наверняка, и его участь ныне незавидна — последует за порождениями чёрти куда.
— Вы ещё поплатитесь, теплокровные! Я вернусь, и тогда лично угроблю каждого из вас!..
Глава 15
"Свой, не свой, а на дороге не стой!"
Велизар не отпустил меня, не позволив заглянуть к ним в ладью, где бы я с удовольствием завалился спать, предварительно потребовав чего-нибудь пожевать — облизнулся как длак, и заторопился за вновь прибывшим. Всё-таки интересно было познакомиться со знатным родовитом, а то, что это наши браты — свидетельствами символы, тот же знак руны "фаш", но это на парусе ладьи, а вот на щитах не у всех те же переплетённые клубками огненные змеи. У Вализара, например, на нагрудной пластине красовалась голова аспида с раскрытой пастью, что и на носу ладьи, и мне показалось, будто стрельнула в меня огоньками глаз, проверяя: я свой или чужак. Даже зашипела, если меня не обманывал слух в отличие от глаз.
И померещиться такое не могло.
— Га... га... — услышал я от Велизара, остановившись на мгновение.
— Угу, гакаю, — нагнал я его, и мы отправились с ним на засеку "дровосеков". Немного же они там деревьев повалили одной бригадой, а тут прибыло разом не меньше пяти, и дело сразу заспорилось — деревья стали валиться наземь одно за другим, и только было слышно:
— Поберегись — зашибу!
Лучше бы родовиты это сказали Зырю.
Меня и дальше не привлекали к валке леса вокруг бурелома исчадия прорвы, и я мог в полной мере отследить действия Велизара. В то, что он маг, коих у братьев-славян принято называть волхвом, не сомневался. Встав и выставив руки с раскрытыми ладонями, знатный родовит сосредоточился, сканируя пространство, словно экстрасенс — руки послужили ему радаром.
— Чую...
Не увидел, а почувствовал, используя шестое чувство.
Вот бы мне так — его способности. Интересно, что за магический амулет помогает ему раскрыть их? Поглядеть бы на его оберег.
Велизар затребовал тишины. Бригады вальщиков леса прекратили вырубку, и новоявленный волхв, обернулся в мою сторону. Чего он увидел во мне? И что его так заинтересовало?
Но нет — смотрел не на меня.
— Посторонись!
Я отскочил в сторону.
— Чую, — стоял на месте Велизар, — чую...
Кого он там ещё узрел? — попробовал я настроиться, так же как и волхв, обладая даром Нюши.
Ничего путного не получилось, я не готов пока встать вровень с волхвом. Вдобавок услышал от него:
— Не мешай! Не сбивай! Не отвлекай!
Хм, вот это да! Значит, у меня тоже имеется какая-то, пока неподвластная мне до конца, магическая сила? И благодаря кому — ту постоянно мысленно не забываю, а поминаю, грея себе душу. Ну и её оберег греет меня, спасая всякий раз жизнь при столкновении с чудищами прорвы.
У меня появилась уверенность: уж с отрядом Велизара, мы, родовиты, очистим наши земли от всякой скверны, погани и мерзости — способны закрыть брешь на границе с жихарами у Гремящей воды.
Для этого сюда и явился столь славный вояр-волхв и его браты-родовиты. А все мы здесь славяне, так или иначе.
— Шаляй...
Ого, это он мне? И чего затеял, а требовал от меня? Никак рискнуть мной? А оно мне надо сейчас, когда уже казалось: опасность позади и очень скоро вновь свижусь с Нюшей и детьми.
Велизар отправил меня к ладье за вещами.
А сразу не мог прихватить?
Торопись!
Ух, ты! Это он вслух или мысленно мне? — покосился я мимоходом на родичей.
Те и ухом не повели.
Уже, — помчался я к ладье, и стояла недалеко от вырубки леса на берегу, но мне всё равно было не по себе преодолевать сие расстояние под пристальным взором ещё кого-то, кого, несомненно, почувствовал Велизар, но никому ничего не сказал — выжидал. А чего — отреагирует ли оно на меня?
Я ускорился, влетев по откидному мостку в ладью.
— Стой, — услышал я крик в спину, юркнув мимо стража.
Ага, проспал, братец-славянин.
— Велизару требуются его вещи. Где они?
Вояр с ладьи указал мне на сундук.
Ну и ну! Как же я потащу его? Тут один замок чего стоит!
— Пособи-ка, браток, — взвесил я на руке замок. Действительно — весит прилично. Не пуд, но пару кэгэ будет — не меньше. А и сундук мне не сдвинуть в одиночку.
— А кто ладью посторожит? — уставился он на меня.
— Я, — и свояк, иначе б охранная магия не подпустила меня к ладье.
Думать мне иначе, что вояр недалёкого ума — не хотелось, поскольку силушкой не обижен.
— Меня, Шаляй величать, а тебя? — предложил я познакомиться поближе брату-родовиту.
— Елизар, — отозвался тот, взвалив себе на плечи сундук, и одарил меня остерегающим взглядом, предупреждая: ежели я обманул его, затеяв увести ладью, отыщет опосля даже в сердце прорвы и вырвет моё из груди безо всякой жалости.
— Возвращайся шибче, — мне было интересно посмотреть, что же затеял совершить Велизар при помощи своих вещей, поскольку сундук явно завален священными реликвиями и магическими артефактами, или иными сопутствующими предметами обихода волхва, с помощью коих он уничтожит или закабалит исчадие прорвы.
И пропускать такое зрелище я не намерен, мне хотелось вернуться из похода к Нюше совершенно иным человеком, и уже не просто вояром-родовитом, а... Ну скажем: учеником волхва или его помощником, таскающим сундук, как Елизар. И Елизар не просто брат-родич Велизару, а двоюродный — наверняка.
Надо бы расспросить его, если Велизару будет не до меня.
— А ты что здесь делаешь? — не ожидал я: на ладье окажется ещё кто-то. — И кто ты?
Я обернулся на голос. Передо мной предстал такой же точно вояр, как и все у Велизара — и были как на подбор.
— Шаляй, вояр отряда Ярилы.
— Шо-то мелковат ты для вояра, — не спешил мне называть своё имя неучтённый брат-родовит.
— Да я недавно вступил в отряд, — парировал я.
Проверка на вшивость, насколько уяснил я, и вроде бы прошёл — пока, а дальше видно будет.
— Так я га? — махнул я рукой вслед Елизару, — коль есть, кому охранять ладью. Угу?
— Вали... — не стал задерживать меня дольше вояр-страж.
И я побежал, нагнав Елизара на полпути до вырубки леса.
— Что ж ты подставил меня, брат Елизар, — принялся я искать к нему подход. — Проверял, да? Так зря, спроси у Хорса или Ярилы: я делом доказал потребность родовитам!
У меня ж на лице написано — чужак. Вот и не стал ничего ни от кого скрывать.
Баить Елизар со мной отказывался — шёл молча, таща сундук, который я и с места сдвинуть был не в силах, а он нёс его точно мешок с сеном, а не с зерном — легко так, непринуждённо; всё же остановился, смахнув рукой испарину с лица, и стряхнул пот с неё на меня, как на назойливо-надоедливого паразита, или как я прежде постоянно реагировал на длака. А показалась тварь, выглядывая из-за ствола древа.
Я погрозил длаку, чтоб не мешал мне вести обстоятельную беседу с Елизаром.
Тварь подвыла:
— У-у...
Швырнув камнем по дереву, я заставил длака скрыться за ним.
— Чем тебе зверушка не угодила? — прорезался голос у вояра-родовита.
— Да понимаешь, брат: достала, тварь! Постоянно путается под ногами, а как дело доходит до схватки с порождениями прорвы, так ноги в руки и в кусты. Потом вылезет из укрытия и ещё требует покормить.
Елизар хохотнул, и, не удержав сундук на плечах, свалил, чуть ли не на меня.
— Осторожно!
— Не боись, не зашибу, Шаляй, — ухмыльнулся Елизар.
— Да я не за себя опасаюсь, а за вещи Велизара! Скажи мне, брат-Елизар: он — волхв у вас?
— То да.
— А нешто можно так — волхв и вояр?!
— Им видней, — пожал плечами Елизар, и, подхватив сундук, как некую пушинку, снова закинул себе за голову, нисколько при этом не согнулся под тяжестью ноши. Меня бы под ним раздавило и расплющило враз, а он ничуть не пыхтел, правда, потел, но это в порядке вещей.
И что там за магические вещи хранились у Велизара? Взглянуть хотя б одним глазком.
— А скажи мне, брат Елизар: много вы побивали вражин?
— Навалом сдюжили, — не стал скрывать вояр.
— И далече плаваете на ладье, ежели не тайна?
— То нет.
— И нонче пришли по зову с Лысого Горба?
— То да.
— Издалека?
— Великограда.
Ого, а это что за поселение такое у родовитов?
— Знать издалека.
— То нет, — следовал один за другим односложный ответ.
Вот и попробуй о чём-нибудь расспросить Елизара. Не иначе включил дурака, не желая вдаваться в подробности.
— А под парусом к нам шли аль на вёслах?
— Всяк бывало.
Ну точно — издевается, и ещё ухмыляется про себя, отпуская в мой адрес улыбки одна язвительнее иной.
