— Его единственное дитя, ненаглядный свет, любимая дочь Лотанариэ, золотой цветок нашей страны, ушла к людям. Потому что полюбила человека. Потому что ушла вслед за тем, кого любила. Этого не простит и не забудет ни один эльф. Просто не сможет...

Лет за пять до рождения Лады действительно по миру ходила история об эльфийке, влюбившейся в человеческого мужчину. Следопыта. Подарившей ему сына. Ушедшей за ним. Грустная, красивая сказка. Оказавшаяся реальностью.

— Лотанариэ была прекрасна. Даже больше меня, ее матери.

Лада в шоке замерла. Быть не может...

— Не удивляйся, что видишь Королеву эльфов так далеко от своих земель. Все мы иногда не можем больше находиться там, где на нас тяжелой плитой давят воспоминания. И поэтому — уходим. Чтобы просто подумать, все взвесить и разложить по полочкам.

— Но ведь это не все?

Королева улыбнулась. Иримэ — "красивая".

— Я хочу найти внука. Мне сказали, что он живет среди людей. На Северных островах. Вы ведь оттуда, юная Лада? Поэтому скажите — вы нигде не встречали молодого полуэльфа с изумрудными глазами?

Богиня! Как же ты жестока! Ведь это Ладе придется рассказывать о смерти Неждана этой... женщине. На нее оказалась взвалена эта ноша! О, Богиня, зачем ты сплела нити так? Зачем?

— Как его зовут?

А голос-то предательски дрогнул. Ведь она и так догадалась. Потому что на Северных островах жил только один полуэльф.

— Неждан. Так ты его знаешь?!

Сколько радости... Надежды на скорую встречу. Только вот, не будет этой встречи.

— Знала.

Роковое слово. Умеют ли эльфы плакать? Когда-то это было важным, а сейчас... Перед Ладой сидела просто сломленная женщина, у которой Судьба отобрала все, что только могла...

— Он...

— Ваш внук ушел. Вместо меня.

— Ты думаешь, это хорошая идея была — устроить встречу Птички и Иримэ, а, Кей?

Орк грустно покачал головой. Он уже давно ни в чем не уверен. Но... Эльфийка должна знать обо всем, что случилось с ее внуком.

— Не знаю. Но пусть лучше ей об этой трагедии расскажет тот, кто действительно знал Неждана... И мог рассказать о его жизни.

— Знаете, однажды Неждан мне рассказал сказку. В те дни, когда я еще была ребенком. А смысл ее я поняла только сейчас.

Иримэ вскинула голову. В ее глазах плескалась боль напополам с отчаяньем. И маленькой искоркой надежды.

— Расскажите... Может, я хоть так узнаю о том, каким он был...

Лада кивнула. А что еще остается?

— Иногда мне кажется, что он знал о том, что случится со мной. И с ним. Поэтому... и рассказал мне об уроке, который преподал кентавр одной человеческой девочке. Я уже не помню ее всю, только часть, но...

— Почему ты вчера плакала? — спросил свою ученицу старый кентавр с удивительно мудрыми и добрыми синими глазами.

— Я должна стать королевой...Через неделю...

— И это повод для слез?

Удивление. Неодобрение. И разочарование. Неужели, за все то время, что он обучал этого ребенка, ему не удалось донести до нее то самое, немыслимо важное и необходимое. Или просто она не услышала его?

— Ты не понимаешь! Я должна буду жить, как птица в клетке... я не хочу... не буду...

По щекам опять полились слезы. А кентавр только покачал головой.

— Ты недолжна плакать. Подумай о тех, кому ты нужна. Сейчас королевством правит злой тиран, люди и волшебные создания живут в страхе, боятся сделать что-то не то! Ты их надежда. Надежда на то, что все изменится, что ты будешь доброй и мудрой правительницей. Ты меня понимаешь?

Слишком привык он учить. Но... как иначе объяснять простые и важные вещи?

— Да. Но я не умею...

— Ты научишься, ведь с тобой будут те, кто всегда будет готов помочь тебе на твоем не легком пути. Ведь в одиночку этот груз поднять не под силу!

Кентавр внимательно посмотрел на стоящую перед ним девочку, как будто что-то для себя решая.

— Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать и объяснить. В последний раз.

Девочка молча последовала за кентавром. Она не знала, как долго они шли, но через некоторое время ее учитель остановился. Они вышли на круглую, покрытую белыми цветами, поляну, залитую лунным светом. Кентавр поднял свою седую голову и посмотрел на звезды.

— Скажи, что ты видишь?

— Звезды.

— Только звезды?

— Да.

Девочка услышала, что кентавр как-то очень грустно хмыкнул.

— А я вижу легенды. Легенды о созвездиях. Ты знаешь их?

— Да. Вон то скопление звезд это созвездие дракона, который спас когда-то город, а вот то — первого феникса, а то...

— А ты знаешь, почему люди помнят эти легенды? — перебил ее кентавр, все еще смотря на звезды.

— Нет...

— Потому что, все те, в честь которых названы эти звезды, когда-то совершили такие дела, которые не забываются даже спустя века. Все они когда-то пожертвовали своими жизнями ради людей, ради всего мира. Они не были теми, кто они есть. Хотя не все из них были героями. Они просто жили ради людей. Ты понимаешь, то, что я хочу тебе сказать?

— Да. Я должна стать королевой, по-крайней мере, ради людей, которые живут в этой стране. Я должна помочь им, если не ради них, то хотя бы ради тех, кто погиб за них, погиб за этот мир. Ради всех тех в чью честь названы звезды, — сказала девочка, глядя в глаза кентавру.

Учитель улыбнулся ей и, развернувшись, исчез среди деревьев.

— До встречи! — прокричала вслед девочка, зная, что кентавр ее услышит.

Вот такая сказка. А знаете, что было в конце?

— Нет...

— Неждан сказал, что эта девочка даже не подозревала в тот момент, что те годы, в которые будет она править, останутся в памяти людей как самые спокойные, а ее саму запомнят как самую справедливую королеву. И что после того как она умрет, люди назовут ее именем звезду, которую можно видеть на небе только в мае, месяце, когда эта девочка вступила на престол.

Что не важно, кем ты родился под этими звездами. Важно кем ты стал. И пока тебя помнит хоть одно создание из этого мира — ты будешь жить. А Неждана помнят. И будут помнить. А значит — он никогда не умрет.

Глава 24

Если ночью на небе нет облаков, и не идет дождь, то можно увидеть звезды. Они сияют на темно-синем бархате, подобно драгоценным камням в глубинах пещер или маленьким светлячкам в глубине леса. Это красиво. Но...

Что же такое звезды?

Эльфы, драконы и русалки считают, что это герои прошлого, которые обрели вторую жизнь на небосклоне. За деяния, которые невозможно забыть. Даже спустя тысячи лет.

Для гномов звезды — драгоценные камни-слезы Богине, которые она случайно обронила, когда создавала этот мир. Только в это я не верю. Может быть, это ошибка... Но что есть, то есть. У каждого своя вера.

Китсуне говорят, что это души всех живущих на свете созданий. И когда звезда падает или гаснет, то это значит, что кто-то ушел. Умер. Безвозвратно. Грустно...

Орки называют звезды душами великих королей. Самых разных рас. Я не знаю... Но именно их версия наиболее похожа на ту, о которой рассказывают у меня дома.

На Северных островах считают, что это те, кто ушел, смотрят на этот мир через маленькие сияющие оконца. И помогают тем, кто взывает к ним. И следят за своей семьей. Родом. Берегут их. Хранят. Предупреждают.

Может быть, и я когда-нибудь буду смотреть сквозь свое окно на этот мир. И защищать тех, кто мне дорог.

А еще люди говорят, что желание, загаданное на падающую звезду, может изменить судьбу. Переписать ее также как переплетают нити судеб Кружевницы...

(Лада,

месяц златополя, 4 день красных звезд)

Время интересная штука... Особенно, когда оно бежит, несется вперед, не замечая перед собой абсолютно ничего, а в другое мгновение — ползет черепахой, словно не секунды отмеряет, а булыжники тяжелые переворачивает да перекладывает!

Или это только кажется?

Но одно ясно, как день, мы никогда не хотим расставаться с теми, кто нам дорог. И сколько бы не было отведено времени на встречу или общение, его всегда будет мало. Такова жизнь.

Поэтому и не было обидно Ладе, что с орками ей суждено было провести всего три дня. Безумно коротких. Безмерно долгих. Настолько, что и не сосчитать.

Но жив в памяти разговор с Бароном. Нежданный. Нечаянный. Заставивший задуматься...

— Вечер добрый вам, краса северная...

Стар Барон. Серебро густо легло на его волосы, а морщины — на лицо... Но в глазах — огонь. Который не погасить до последнего мига жизни. Невозможно это.

— И вам здравствовать!

Кай и Риа ушли. К гадалке и ведьме — Маи. Вернее даже не они, а их друг Яро, которого те тащили, чуть ли не за шкирку... Уж очень этим двоим хотелось узнать о том, что в последнее время скрывает в сердце этот орк!

Но Лада была более чем уверена — не выйдет у них ничего. Потому как о самом сокровенном никому не рассказывают. Только любимым. Да и то — не всем.

— Знаете, а ведь я не чаял, что вы среди китсуне выживите... Вы же совсем не умеете и не можете лгать!

Глаза в глаза. Потому что неспроста произнесены эти слова!

— А я и не лгала... Но ведь никто не запрещал мне умалчивать, превратно трактовать да высказываться двусмысленно!

— Тем более, что ложь, в которую верят всем сердцем, не может считаться ею. В привычном смысле. Так?

Зачем спрашивать то, чему, как ты знаешь, человека научил твой же табор? Рассказал собственные тайны и секреты. Не все. Только позволившие врать, не сказав ни слова лжи.

— Да. Этим даже Боги грешат, а что говорить о нас, простых смертных?

Но ответа на этот вопрос Лада так и не дождалась. Зато получила предупреждение-напутствие. Строгое и суровое!

— Запомни свои слова, девочка! Крепко-накрепко запомни только что сказанное! Оно тебе вскоре пригодится...

А впереди уже маячили врата, ведущие в город гномов. Подземное царство, где постоянно слышится звук ударов молота или кирки. Где нет солнечного света. Где поет свою песню земля.

Еще чуть-чуть... Каких-то полчаса и цветные кибитки начнут свой обратный путь. Мимо Серенивых гор, через людские города к Северным островам... А дальше... Что ждало их дальше, знало только небо. Ну, может еще, Вечность с Судьбою.

— Ну, вот и снова приходит время расставаться, птичка...

Орку было грустно. Встреча-то подходила к концу. Так же как и путешествие. Жаль... Ведь еще столько было не сказано-рассказано!

— Не грусти... Ты же всегда можешь приехать к нам во дворец. Для вас с Риа это не проблема. Не то, что для меня...

Человек улыбался. Легкой грустью. Так как знал — ничто не кончается. Просто потому, что так есть. Жизнь не сказка и не история, рассказанная зимним вечером у костра или камина. И в ней не бывает счастливых концов. Впрочем, как и плохих. Есть только дорога, чей конец теряется в туманах времен.

— Да... Что ж... Тогда, я не скажу тебе — "прощай", но только "до свидания".

А Риа пыталась растолкать все еще спящих китсуне! Вот уж сони так сони! Всю дорогу спали беспробудно! Так, что и не добудиться... Только вот, почему сердце не оставляет чувство, что это был не простой сон...?

— Вот уж, задача! Да вставайте же, лисы-сони! Приехали! Ау... Лада, ну хоть ты-то прими участие в побудке своих друзей-охранников!

Недовольна и обижена. Бывает.

— Ребята... Вставайте. Мы на месте.

Голос не громче шепота. Тихого-тихого. Такого, что с трудом можно услышать. Но Мизу с Кори мгновенно вскакивают. Словно бы и не спали. Но ведь так... не бывает.

— Давайте быстрее... Нас уже встречают.

И вправду... У врат уже стояла женщина в окружении стражей. Рыжекудрая княгиня Будика.

— До встречи, птичка! До встречи!

— До встречи! До встречи. До встречи...

Эти слова подхватил Барон, затем весь табор, потом сами горы, а затем и сам мир... И еще долго в поднебесье звучали эти простые слова...

Где-то на границе миров встретились двое. Те, кто не был создан никем. Которые просто появились. И сами стали создателями. Всего двое. Из трех...

Хотя Любовь нельзя назвать в полной мере никем не созданной. Но и поставить на одну ступень с Жизнью, Смертью и Судьбой — тоже. Она просто... другая.

А Время и Вечность — не созданные. Они просто есть.

— Почему ты так ненавидишь моих детей, Вечность? Что они тебе сделали? В чем провинились?

Вечность кривит губы. Но Время не видит этого. Из-за маски, скрывающей лицо его собеседницы. Искусной, созданной из вечной тьмы маски, сквозь которою видно только глаза. Холодные, бездушные, проникающие в душу.... Страшные.

— Ненавижу? Я? Ты ошибаешься, старик! Я никого не ненавижу. Тем более... этих людей, твоих детей... Мне это незачем. Что, у меня других дел нет?

Время не верит. Слишком хорошо он знает ее. Слишком часто пересекались их пути. Слишком много они прошли по одной дороге.

— Да? Тогда почему ты так хочешь погубить эту наивную девочку? Зачем ты так часто даешь этот жуткий дар людям?! Дар переплетать и менять судьбы... Зачем ты взваливаешь на их плечи такую ответственность?

Вечность надменна. Жестока. Ей нет нужды отвечать на эти вопросы... Но и не ответить она не может. Не потому что Время сильнее... Или старше. Просто не может.

— Может, потому что мне скучно?

Изящно выгнулась бровь. Но этого не видно. Как и кривой, словно бы неживой улыбки.

— А твои дети всегда настолько... неожиданны. Даже непредсказуемы. Одно удовольствие! Скажи, ты специально их такими создал?

В груди старика поднимается ненависть. Как же он ее... презирает. За равнодушие, за холод, за эту любовь играть чужими жизнями. И чтобы не сорваться он уходит. По пескам и пустыням своей территории.

А вслед ему несется жестокий смех. Той, которая сама была когда-то Кружевницей. Давным-давно. Еще до сотворения этого мира. И сотен других тоже.

Только вот... Не мог Время знать, что это все была игра. Маска. И когда он ушел, то она слетела с лица Вечности. Растаяла темным дымом. Смешалась с хаосом и первозданной темнотой.

И некому было увидеть страдание на лице этой холодной, сильной и равнодушной Богини. Некому стереть слезы с ее щек. И некому услышать ее шепот. Ее ответ. Правдивый. Настоящий.

— Потому, что она слишком похожа на ту меня, которая жила до того, как я стала Вечностью. Потому, что я не хочу, чтобы она повторила мой путь. Не хочу, чтобы она и они узнали эту боль. Боль власти над чужими судьбами настолько сильную, что тебе не смеет перечить никто... Кроме твоих глупых и удивительно сильных детей, Время...