Сёши

Да уж, гудзи у этого храма действительно был необычный. Можно сказать — оригинальный. Но вовсе не такой гадостный, как расписывал отец.

— ...шиноби!! Желаете зла! Как вы намерены в гневе обрести искренность? Вы — лживые, кривые, немилосердные. Омрачаете своё сердце недолжными делами, пятнаете ум дурными мыслями... Навлекаете гнев богов!! Хорошо бы только на себя...

Невысокий седой старик расхаживал перед воротами храма и ругался на Какаши. Из его речи я узнал десятки недостатков шиноби и ни одного достоинства. Притом, что дедуля не повторялся, а только иногда делал паузы, набирая побольше воздуха перед особо заковыристыми пассажами.

— Ватари-сама... — нерешительно вякнул распекаемый.

Бац! Кой-кому прилетело по башке сложенным веером. Деревянные планки звонко щелкнули, и Какаши виновато уставился в землю.

Я впервые видел, чтобы мой крутой отец так робел перед кем-то и жмурился, как нашкодивший кот.

— Ты! — для верности священник потыкал пальцем. — Пришёл просить помощи и расположения Госпожи для своего сына, не принёс ни красивого шёлка, ни даже завалящего зеркальца!

Вид у Какаши стал совсем пристыжённый.

— Сенсей, я пожертвую тории... и... и всё, что вы велите. Только помогите, пожалуйста! — он согнулся в поклоне.

Полюбовавшись униженным противником, старик притопнул ногой в простой сандалии.

— Хех! Входите уж. Попробую отмыть вас от скверны и тех цуми, что вы накопили. Тебе, Какаши, и тысячедневное очищение не поможет, но ради ребёнка попробую обойтись малым. Если не получится — не обессудь! Останется твой сын здесь на три месяца.

Однако! Какой мощный дедан! Не знаю, насколько он хорош в следовании Пути Богов, но психолог отменный. После того как на нас целый час рявкали, не давая головы поднять, я прямо чувствовал, что встал на путь исправления. Ей-ей, за такое не жалко и раскошелиться.

Хатаке Какаши, Сёши и религиозная деятельность - 2

Я потёр усталую шею. Вчера ставил тории, а сегодня болела каждая мышца. Ни минуты не сомневался, что старому зануде захочется именно каменные ворота!

Вырубить столбы и перекладины из скалы ничего не стоило, но они получились совершенно неподъёмными — я чуть не надсадился, пока втащил их на гору! Вредный гриб постарался и выбрал "самое подходящее" место, откуда можно взять камень, почти на другой стороне долины. Спасибо, что устанавливать ворота помогли родичи, а то с двойниками я бы до сих пор вокруг них прыгал.

Дед капризно покрутил носом, но было видно, что приношение ему нравится.

Осталась последняя мелочь — таблички с посвящением. Работа тонкая и потому небыстрая. Чакра Земли отслаивала песчинки и прозрачные чешуйки, освобождая из камня выпуклые знаки надписей. Я благодарил за спасение жизни сына, а тории мелкого будут с признательностью за исцеление.

На земле святилища его болезнь, как водой смыло, и воздержание далось Сёши без труда. Малыш послушно лопал безвкусную чистую пищу, спал в нетопленном сайкане, умывался в ледяном источнике, прилежно упражнялся, восстанавливая силы после болезни, и охотно выслушивал бесконечные поучения Ватари. Однообразные притчи о жизни богов, от которых всю семью тошнило, сын считал чем-то вроде сборника удачных анекдотов и хвостом бегал за настоятелем, прося рассказать очередную "смешную" историю.

Сейчас мелкий чистил обросшие лишайником фонари и вёл поучительную беседу со стариком, рассеянно метущим двор. Говорили они о душах светлых, чистых, прямых и правдивых.

— ...Только тот, чьё сердце свободно от загрязнений и нарушений сможет радовать ками и тем самым обретёт счастье. Вот ты понабрался кривого и грязного, даже спать не мог. Понравилось тебе?

Мелкий помотал головой.

— То-то! — Ватари назидательно поднял палец.

— Деда, а как понять, что поступаешь неправильно?

— Хороший вопрос, — одобрил священник. — Слушай! Если ты делаешь что-то с открытым сердцем, не тая никакого подвоха, действуешь уважительно и честно — то вернее всего совершаешь добро. Ну, а если тобою движет гнев, жадность, осуждение других или неумеренное соперничество — ты копишь цуми, и ками от тебя отвернутся.

— Вроде понял, — Сёши ополоснул почищенный фонарь из ведра. — А если кто-то считает, что мир неправильный и его нужно переделать, чтобы всем стало лучше?

— Небось, какой-нибудь бестолковый шиноби?

— Ага. Вроде того.

Интересно, о ком он? Не припомню, чтобы мелкий вёл такие глубокомысленные разговоры. Может кто-то из его учителей это сказал? Точно не Гай. Майто от подобной ерунды мигом засыпает.

— Эх! — дед досадливо махнул метлой. — Передай ему, что пока он не научится жить в согласии с собой и людьми, ничего путного всё равно не получится. А когда научится, то поймёт, что переделывать ничего и не нужно. Мир хорош. Всё, что есть нестройного, со временем поправится само.

— Здорово! А главное, делать ничего не нужно.

Ватари неожиданно добродушно посмеялся.

— Маленький бездельник. Скажи-ка мне своё имя. Когда закончим очищение, представлю тебя предкам.

— Имя?.. — удивился малыш. — Моё?.. Да Сёши же!

— Погоди-погоди! Не детское прозвище. Настоящее имя, которое нарекает священник.

— А мне не нарекали. Я сам придумал!

— Са-а-ам... Ну, а родился ты когда?

— Э-э... На прошлой неделе! — заявило дитя с излишне правдивым сердцем.

— Вон оно что... — многообещающе протянул старик, медленно оглянулся на меня и с хрустом отломал черенок у метлы.

Чувствуя разгорающееся сакки и понимая, что одного незадачливого родителя собираются побить, я торопливым шуншином ушёл на крышу. Бамбуковая палка со свистом прилетела следом. Вовремя пригнувшись, удалось разминуться и с метёлкой.

Следующие несколько минут старик демоном носился внизу, изощрённо ругаясь и швыряясь чем попало. Мелкий бегал следом, вис на его рукавах и взывал к благоразумию бушующего служителя.

— Оджи-сама! Вы же сами не велели гневаться!

— Я восстанавливаю гармонию! — заорал старый хрыч, прицельно запуская ведром. — Всякое нечистое должно быть очищено!! Какаши, слезай, паразит! Я ж тебя изничтожу, лентяя этакого!!

— Деда, ну разве можно убивать в храме?! — благочестиво причитал мелкий.

— Тащи лестницу! — отрубил настоятель. — Щас мы его воспитаем. Будет знать, как ребёнка без наречения оставлять! А потом ещё удивляется, что дитё болеет.

— А-ааа!! Но мне нравится это имя! — с претензией завопил Сёши. — Я не хочу другое!

Ма-а... прогуляюсь пока к водопаду, наберу воды. Авось, когда вернусь, Ватари уже успокоится.

Темнело рано, и долгими зимними вечерами мелкий развлекался, как мог. Сегодня он вспомнил разученные с Умино перекаты и затеял упражняться. Получалось вполне прилично — по деревянному полу сайкана Сёши кувыркался, как шерстяной мячик, не стукаясь ни единой костью.

Выполняя строгий наказ Рёко, я каждый день расспрашивал мелкого о самочувствии. Судя по его описаниям, сейчас у него было открыто не больше двух дополнительных потоков. Для ребёнка хорошо, но не идёт ни в какое сравнение с его прошлым кейраку-кей. Потоки Тигра и Змеи, прежде заметно увеличенные и существенно прибавляющие силу, теперь ничем особым не выделялись.

Ладно, это мелочи. Захочет — наверстает. Меня интересовали особенности его чакры. Насколько она будет отличаться на взгляд владельцев додзютсу?

— Сёши, собери чакру.

Подкатившись поближе, малыш выпрямился и щедро плеснул энергии в переплетение. Попробуем. Я приоткрыл шаринган, в любой момент готовый зажмуриться, если почувствую что-то... Не то?

— Оу... — сын удивлённо склонил голову к плечу.

Ещё не понимая в чём дело, я оглядел комнату. Ощущение было непривычным, но не болезненным. Мелкий протянул руку и полностью стащил с меня хитай.

— А ничего так, почти одинаковые... только левый немного темнее.

Впервые за семь лет я смотрел двумя глазами и не различал мерцания чакры.

Сёши, Хатаке Какаши и религиозная деятельность - 3

Из горного храма получился на удивление неплохой санаторий: чистейший воздух, медитативная расслабуха, единение с природой, холодное спа в горном роднике, забавная диета из сырых овощей и пресной каши. Не знаю, что помогло больше — неощутимое благословение Тоёукэ Бимэ или разговоры с понимающим дедом Ватари, но подземелья меня отпустили.

Какаши тоже повеселел. Пока я отсыпался, он починил всё, что в этом нуждалось, и отгрохал здоровенные тории на лестнице к храму. Старик, припахавший никчёмного шиноби к созидательному труду, самодовольно ухмылялся.

А сегодня был последний день моего духовного очищения.

Священник нараспев произносил слова и отвешивал поклоны алтарю. Я стоял у него за спиной и молчал. Разевать рот было мне не по чину — все возможные просьбы следовало произносить мысленно.

— ...Нарушения не будет. И как восьмислойные облака небесные ветер разгоняет, дующий из тех мест, где ветры родятся, и как утренний туман утренний ветер дуновением изгоняет, и как большой корабль от гавани большой, канаты от носа отвязав, канаты от кормы отвязав, в Равнину Великого Моря направляют, так и нарушений оставшихся не будет. Даруется изгнание их, очищение их...

Мерный речитатив напоминал заклинание. Очень длинное и очень заунывное, но для меня было важно, что эта молитва заканчивала замороченную процедуру избавления от скверны. Ватари-сама поражался тому, как мне удалось настолько внутренне перемазаться и пораниться. Я же считал, что отделался малой кровью. Смысл поговорки "сила солому ломит" предстал передо мной во всей ясности. Столкновение с Белым Змеем оставило такую рану, какую не смогла оставить смерть. Сила Орочимару находилась далеко за пределами моего "взрослого" опыта и привычных представлений о человеческих возможностях. Давление его воли сметало любую попытку сопротивления.

Жутко представить горнило, в котором родился подобный монстр, и непонятно, как я вообще выжил, с моим-то заячьим сердцем.

Поклонившись в последний раз, священник обернулся.

— Всё. Сделано.

— Спасибо за ваши хлопоты, Ватари-сама.

— Ага. Спасибо большое, деда!

— Ладно-ладно, — отмахнулся старик, но сразу распорядился: — Приходите послезавтра! Устроим праздник и наречение.

Хатаке Какаши, Сёши и плоды фундаментального образования

Потянувшись застегнуть ботинок, я промахнулся мимо пряжки и едва не клюнул носом. Голова опять пошла кругом.

Чёрная слепая зона, ставшая привычной за последние годы, вдруг заполнилась океаном цветного света. Сжатый и однобокий мир распахнулся. Видеть окружающее двумя глазами было радостно, но иногда его оказывалось слишком много. Малейшее движение раздваивало контуры предметов. Лес на склонах долины дышал и шевелился. Горы зыбко парили между землёй и облаками, а сами облака рябили, как поверхность ручья.

Опустившись на ступеньку у входа, я боролся с искушением опустить хитай на привычное место. С крыши мягко спрыгнул мелкий и примостился рядом.

— Голова болит?

— Нет. Просто кружится.

— А-аа... Наверное, мозг привыкает, — глубокомысленно предположил Сёши.

— К чему?

— Двойная картинка. Как в бинокле. Он настраивает... ну, чтобы чётко было.

Удивительно похоже на правду. По отдельности каждый глаз видел прекрасно, но общий вид никак не складывался.

— Почему ты так думаешь?

— Один глаз не может создать по-настоящему выпуклый... объемный рисунок. Мозг должен приспособиться к тому, что снова видит из двух точек, — мелкий говорил уверенно, словно повторяя прописные истины, известные даже детям.

— Пожалуй, ты прав. И надолго это?

— Ну-у, — он замялся, — я слышал про один опыт. Людям надевали особые очки, которые переворачивали... м-мм...

— Изображение?

— Да, переворачивали изображение... Но через некоторое время мозг переворачивал его обратно!

— Хм, занятно... И как скоро?

— Недели две. В редком случае, месяц. Но думаю, у вас получится быстрее. То ведь были простые люди, не шиноби.

Заботливые интонации мелкого вызывали улыбку.

— Спасибо. Это обнадёживает.

— Ага! — Сёши самодовольно растянулся поперёк моих коленей.

До ранения левый глаз был ведущим. Надеюсь, сын прав и они смогут договориться. Прятать обновлённый шаринган мне не хотелось. Семь лет назад, вернувшись в деревню с прощальным подарком Обито, я досыта наслушался угроз и обвинений. Если бы не Минато-сенсей, не знаю, чем это всё могло закончиться... Посмотрим, что случится теперь.

Я каверзно дёрнул разомлевшего мальчишку за ухо.

— Хочешь сходить в гости?

— Хочу! — мелкий с готовностью вскочил. — А куда?

— К дяде. Он делает оружие и инструменты на заказ.

Когда мы с отцом приходили в долину, я всегда забегал в мастерскую к Юмото. Сёши тоже будет интересно посмотреть. А если дядя потащит нас любоваться мечами — тем лучше. Под это дело закажу у него что-нибудь для мелкого, или подберём из готового.

Как и ожидалось, мастерская понравилась. Сын вцепился в одного из дядиных помощников и таскал его за собой, требуя объяснений всего-всего. Парень усмехался, но послушно отвечал на вопросы.

Дядя Юмото гордо демонстрировал мне отобранную сталь. Тонкие обломки слитков заполняли почти половину шкатулки.

— Думаю, ещё одна плавка, и мы наберём достаточно металла. Через год-полтора жди новый меч.

Мелкий немедленно оторвался от затемнённого барьера, в котором шипели белые дуги молний, чтобы сунуть любопытный нос в коробку.

— Полтора года?! Так долго делать один меч?

— Нет, ну что ты, Сёши-чан, — развеселился Юмото. — Меч я скую за месяц. Ещё столько же займет полировка и отделка. Долго делать тамахаганэ — Алмазную сталь.

— А почему?

— Потому что железо для неё очень редкое. Приходится промывать и перебирать огромное количество песка в поисках нужных крупинок. Чтобы набрать металла для одной плавки нужно потратить несколько месяцев на сбор руды, — дядя снял с полки и показал тщательно закрытую стеклянную банку с драгоценным чёрным песком. — После плавки железный слиток разбивается на кусочки и из них выбираются те, которые подойдут для создания меча Белой Чакры. Это примерно десятая часть от всего металла.

— А-аа... — Сёши понимающе покивал и тут же спросил: — Юмото-сан, а почему не использовать магнитный камень, чтобы вытащить железные крупинки из песка?

Оба помощника рассмеялись, но мастер заткнул их взглядом и одобрительно похлопал мелкого по плечу.

— Ты умница, Сёши-чан, но, к сожалению, магнитный камень слишком слабо притягивает железо...

— Не-не-не! — перебил мелкий. — Искусственный магнитный камень! Не природный.

Озадаченный Юмото требовательно уставился на меня. Я помнил только, что сильные магниты вроде бы используют в каких-то двигателях, но как их делают, не имел ни малейшего представления. По понятным причинам, меня куда больше интересовало Высвобождение Магнетизма. Жаль, что среди всех шиноби им владели только Казекаге и джитон был их родовой способностью.