'Правь Британия, Британия правь волнами,
Идут по волнам в Британию корабли с гробами'.
И рисунок в духе 'Шарля Эбдо', где из Крыма и Свеаборга плывут гробы под флагом Великобритании, медведи укладывают в гробы покойников, а русский царь толкает их ногами в сторону Острова. В эту игру можно играть и вдвоём.
Крейсера и каперы старинный надежный инструмент для войны на море с могучим морским противником, которому в значительной мере уступаешь в морской силе. Кому как не англичанам это не знать? И вот сейчас этим инструментом наносили колото-резаные раны по большому, но, уязвимому телу морской торговли Британии. И не только по нему. Сами потери тоннажа от действий даже дюжины рейдеров, пиратов для британцев сильный укол, больно, но, это даже не болевой шок. Каперы в добавок могут сделать ещё больнее, особенно там, где они могут долго быть безнаказанными. Но, опять же вполне терпимая боль для морской торговли Англии, у Франции дела могут идти похуже. Особенно если война затянется, тогда, счёт захваченных и утопленных судов пойдёт уже на сотни. Вдобавок этому беззащитные порты и берега, многочисленных заморских владений. А это уже будет боль с которой придётся жить, терпя её. Выловить десятки крейсеров и каперов в трёх океанах, и которые будут иметь для себя дружественные берега и порты будет крайне трудно даже Британии и её Роял Нави. Кому как не англичанам об этом знать?Но, новые суда можно построить, организовать охрану морских путей, портов, конвои в конце концов. Это можно сделать. Но, престиж, статус уже будет потерян. Раз не может справиться с флотом, который она якобы победила? Какая же после этого Британия 'владычица морей' спрашивается? А к этому она шла сотни лет. А что такое престиж, статус? Это власть. Власть, которой подчиняются даже если не хотят. Поскольку сил ей противиться нет. Или они есть, но, но, борьба будет заведомо проигранной. А, что такое власть кроме власти? Это ... деньги. Чем больше власти, тем больше денег. Британия 'владычица морей'? Значит это даёт ей власть над мировой морской торговлей, а это не просто деньги, это по сути бесконечные деньги. Для Британии. Владея морями, она способна решать судьбы стран и народов. Голландия и Испания не дадут соврать. Кем они были, когда сами были с усами на морях и океанах и кем стали, когда усы им англичане подрезали. Да и сами англы в ходе 'вооруженного нейтралитета' на себе ощутили, что значить потерять превосходство сил на море в столь нужный момент. Потеряли и случилось — 'Гудбай, Америка'. Именно после этого были Британией приложено столь сил стараний, что стать 'владычицей морей'. И вот после Трафальгара это случилось, два давних соперника на море Франция и Испания повержены, пусть, как и оказалось касаемо Франции на время, а Россию смогли не пустить в Средиземное море, не давая им добить Турцию и взять себе черноморские Проливы. Всё!!! Правь Британия волнами, морями, мировой морской торговлей, властвуй над ней и получай бесконечный деньги и власть над миром! Статус, престиж, Власть!!! И тут на тебе! Крейсера и каперы! И от кого? От России!? Которую уже победили, а её флот и подавно. Это уже очень больно. Это уже болевой шок. Это удар по статусу, престижу, по ... власти. По очень большим деньгам. В сравнении с которыми потеря даже несколько сотен судов не столь велика. Даже ослабление власти даёт несоизмеримо большие потери, причём они могут быть скрытые и проявиться не сразу. Падения курса фунта британских бумаг на биржах, рост фрахта и страховки морских перевозок — это потеря больших денег. Очень больших денег. Но, потеря статуса и престижа — это ещё хуже, Британию после этого перестанут с ней пусть и нехотя считаться, бояться, опасаться и даже трепетать перед ней как раньше. В первую очередь в Париже, Вашингтоне, Мадриде и везде где до этого только фразой: 'У Британии это вызовет непонимание' её послы, консулы и даже капитаны военных кораблей могли влиять на принятие решений целых стран. Престиж, статус, репутация, Власть позволяли им это делать.
Теперь ставшей неудачной войной в целом и тем более рейдерами, каперами, восстанием в Ирландии всему миру было показано, что Великобритания не такая уж и сильная, грозная, всемогущая, раз её ранее подаваемый как непобедимый флот терпит серьёзные поражения. А русские крейсера, которых опять же по уверениям англичан быть не может в природе и разноязычные каперы, высаживают беспрепятственно десанты в самой Великобритании, топят и захватывают её суда. А это значит, что? Значит можно успешно противиться власти британцев. И бить их в ответ. А власть это, что? Это деньги. А деньги — это власть. Так кто не хочет оставить себе больше власти и денег? Все хотят. В Тегеране, Пекине, Киото. И теперь после поражений и позора Британии будут это делать более смело. Не говоря уже о Париже, Мадриде, Вашингтоне. С Санкт-Петербургом и так было всё понятно. Лондон, точнее Сити теряло власть и деньги, здесь и сейчас, и главное на неопределённое время после войны. Во многом из-за это и был почти пинками был выгнан из парламента, ныне бывший пьющий премьер-министр Генри Палмерстон. А королева Виктория после новостей о русских в Шотландии и Ирландии по разговорам ударилась сначала в истерику, потом ушла в меланхолию. Поглощает ежедневно гору сладостей, набрала ещё больше веса и покрылась прыщами. А в это же время морские пути в и из Британии и Франции покрывались белыми пятнами. Это с них исчезали утопленные или взятые призами суда под их флагами. В первые дни появления русских крейсеров и каперов счёт таких пятен шёл на десятки. Пока не получили достоверных данных о их появлении и перестали выпускать суда из портов. В первую очередь те, которые шли в Крым и из него. Этот стоп-приказ не сразу, но, скажется минусом на снабжении армии союзников в Крыму, которая ежедневно поглощала в своё ненасытное нутро сотни тонн различных запасов. Которых из-за рейдеров-каперов станет меньше, а впереди была уже пусть хоть и крымская, но, осень. Одного топлива целые трюмы нужно будет. А тут раз и стоп-приказ тем, кто ещё не успел выйти, а сколько ещё не дойдёт.
Родня бывает разной. Есть конечно общие черты, моменты, схожести, например, в поведении. А могут быть и очень сильные различия. Вот и Бурбоны, Испанские и Неаполитанские сначала по-разному относились к войне с Россией. Испанские позиционируя себя как европейские европейцы встали на сторону европейцев. Россия плохая, захватчик и всё такое, её надо наказать. Позиция Испании в конфликте объяснялась ещё и тем, что император Николай I не признавал королеву Изабеллу II законным правителем этой страны. Дело в том, что наследовать королю Фердинанду VII должен был его брат Карл. Однако, узнав о беременности своей жены, Марии-Кристины, Фердинанд издал Прагматическую санкцию, согласно которой родившийся ребенок, независимо от пола, становился правителем Испании. Всё бы ничего и Россия скорее всего признала бы этот документ, однако в 1832 году тяжело заболевший Фердинанд подписал указ об отмене Прагматической санкции. Потом королю стало лучше, и он вновь изменил своё решение, на этот раз подтвердив Прагматическую санкцию. Дон Карлос отказался признавать документы. Он был арестован и отправился в ссылку в Лиссабон. Таким образом, после смерти Фердинанда в 1834 году правительницей Испании в обход дона Карлоса стала двухлетняя Изабелла. В этой ситуации Николай I, монархический монарх, поборник законов и обычаев, принял сторону дона Карлоса и считал Изабеллу не законной королевой, а самозванкой на троне. Поэтому Бурбоны, которые были сейчас на троне в Palacio Real de Madrid на Россию дулись.
Немалую роль в антироссийском настрое сыграл испанский посол в Турции Хуан Прим, граф Реус, он ещё в 1853 году, пообещал султану консультационные услуги своих военных. В середине июля в Стамбул прибыл Военный Комитет. Испанцев приняли великий визирь и сам султан. Делегаты проехали от Стамбула до Пловдива и дальше до Стара-Загоры, Казанлука, Габрово и Тырново к Шумену, где инспектировали турецкие крепости и давали рекомендации по их усилению. Сам же Прим, в испанской армии имевший звание генерала, примкнул к турецкой армии в качестве наблюдателя. Им был создан испанский Военный Комитет на Востоке. В общем вполне было видно в каком ансамбле и на чьей стороне играет свою партию Хуан Прим. Явно не на испанской. 23 декабря 1853 года испанский Военный Комитет на французском судне "Osiris" отплыл домой. В конце апреля 1854 года испанцы снова явились в Стамбул, причём в том же составе. Их визит был связан с объявлением Англией и Францией войны России. Однако в июле миссия срочно отправилась на родину: в Испании началась очередная толи революция, толи бардак. Испанцам стало не до войны с Россией. Да и Хуан Прим бы большим любителем участвовать в таких делах. Но, тема войны Большой Европы с Россией получила продолжение в печати. Наиболее показательной в этом плане стали статьи майора пехоты и капитана инженерных войск дона Хуана де Кироги, служившего в это время в инженерном полку в Мадриде. Сторонник нейтралитета Испании, он уже в одной из первых своих статей, опубликованных в Военном журнале в начале 1855 г., призывал испанцев не поддаваться как на призывы испанских монархистов поддержать царя, пусть уже и не Николая, так и испанских либералов, которые 'вслед за Англией и Францией призывают защищать цивилизацию от варваров'. Вот такой оказался непростой майор. Который вступил в заочный спор с целым генералом и даже целым министром.
В марте 1855 года начались первые англо-испанские переговоры о найме 20-тысячного контингента войск. Несмотря на то, что еще в феврале 1855 г. посол России в Берлине барон Будберг сообщил испанским дипломатам о возможности восстановления дипломатических отношений между Россией и Испанией. И конечно с признанием Изабеллы полноценной королевой, хотя она по факту такой не была, в том смысле, что она было обычной, нормальной ... дурой-бабой. Ещё и на мужиков падкая, молодых само собой, вплоть до раздвигания ног, а от этого бывают дети. Они у неё от них и были. Помимо признания Изабеллы, Россия делала весьма интересные предложения по торговле и делам политическим. Россия войну проигрывала, Мадрид молчал. Поражение союзников у Керчи качнуло политическую Испанию ближе в сторону нулевого нейтралитета. А о неудачном сражении 18 июня под Севастополем для союзников и разгроме турков в Евпатории Испания узнала уже не через французские и английские газеты, а от испанца. Майора пехоты и капитана инженерных войск дона Хуана де Кироги, взявшего отпуск и уехавшего путешествовать по Европе, как оказалось Восточной, по той её части где климат был близок с его родному. То есть Крым. Он лично наблюдал с Телеграфной горы сражения за Федюхины высоты и Гасфортову гору. После его телеграмм и статей сторонников участия Испании в войне за европейские цели значительно поубавилось, нейтралов и тех, кто поддерживал Россию стало больше. И даже при таком положении дел 22 июня глава министерства иностранных дел Испании Хуан де Забалья де ла Фуэнте сообщил англичанам, что готов предоставить 20 000 солдат с условием, что англичане сами позаботятся об их перевозке, обмундировании и снаряжении. Только стоимость контракта составляла теперь не 1,5 млн. фунтов стерлингов, а уже 2 миллиона. За поражения надо платить.
Сведения об этих предложениях быстро просочились в испанскую прессу. Реакция в обществе была, как и положено в Испании бурная. Ситуация усугублялась ещё толи революционным положением, толи послереволюционным. В стране было брожение, вооруженные стычки, бунты крестьян и в городах, в общем разброд и шатание. И такой торговлей испанцами ещё и с англичанами возмутились и либералы, и консерваторы. Поэтому разразился грандиозный скандал. В этой ситуации Мадрид не рискнул послать войска в Крым даже за такие деньги. Переговоры о 'продаже' армии были резко свёрнуты. Англичанам удалось нанять лишь несколько сот человек, которые образовали Испанский Легион. А после Свеаборга Испания уже начала смотреть на войну России с Большой Европой уже не просто с любопытством, а с интересом для себя. Её давних исторических противников Англию и Франции уже не просто били, а били крепко и что важно ... регулярно. Что не могло не вызывать в Испании положительных эмоций, несмотря на то, что часть её считала себя настоящими европейцами. А поражения же получали тоже настоящие европейцы от ненастоящих. Тем более, что эти ненастоящие европейцы в течение лета продолжали делать дипломатическо — политические заходы и чего греха таить заносы в нужные здания и к таким же людям. И судя по тональности авторов в некоторых газетах, ставших писать о войне в России постоянно, не безуспешно. Именно после Свеаборга родственные Бурбоны и заняли схожие позиции по отношению войны России с Англией, Францией, Сардинией и Османской империи. И всё же король королевства Обеих Сицилий, Фердинанд II повёл себя более решительно. В силу того, что он просто был достаточно решительный человек и суверенный правитель.
Фердинанду Втором, королю Двух Сицилий завидовали все монархи и правители в Европе. Хотя казалось, чему завидовать? Весьма бедная и неразвитая страна. Имеющая массу внутренних и внешних проблем. Бунты, заговоры. И всё же завидовали, даже император Николай, с которым Фердинанд был дружен и состоял в личной переписке. В 1839 году он был награждён орденом Святого Андрея Первозванного. Причина зависти была для правителей достаточно обычна. У Фердинанда Бурбона были большие и крепкие яйца. Не в плане физиологии, а как у правителя. Например, в 1837 году в Сиракузах вспыхнул холерный бунт, усмиренный жесточайшими казнями и экзекуциями и повлекший за собой долголетнее тюремное заключение даже для не принимавших прямого участия в возмущении, зато замеченных в сицилийском сепаратизме. Вот Фердинанд убил двух зайцев бунт подавил и сепаратизм на Сицилии придавил. В 1844 году братья Аттилио и Эмилио Бандьера, принадлежавшие к партии Молодой Италии, высадились в Калабрии с целью поднять восстание, но были схвачены. 25 июля 1844 года братья вместе с семью их единомышленниками были расстреляны на площади в Козенце. Король сам руководил следствием и судом, как практически всегда это делал в важных случаях.
Его королевство тоже не обошла стороной 'весна народов' 1848 года. Она для него началась даже раньше, в январе 1848 года. В январе 1848 года в Палермо вспыхнуло восстание, к которому присоединились местные военные гарнизоны и которое не смогли подавить даже переброшенные с континента войска. 13 апреля 1848 Генеральный комитет во главе с Руджеро Сеттимо провозгласил независимость Сицилии от Неаполитанского королевства. Волнения перекинулись на весь юг Италии, докатившись до Неаполя. Фердинанд был вынужден уступить и ввести модную буржуазную конституцию. Но, совсем ненадолго. В мае его войсками был взят под контроль Неаполь, причём сотни его жителей были убиты, а сам город неслабо пограбили. 5 сентября 1848 года он разогнал представительное собрание и занялся бунтующим островом, повел энергичную военную кампанию против Сицилии. Для показательной экзекуции была выбрана Мессина. В результате пятидневной бомбардировки и штурма Мессины две трети города были полностью разрушены. Фердинанд II велел не щадить 'изменников', беспредел над жителями продолжался и после сдачи, рассказывали, что женщин насиловали даже в церквях, куда они убегали в поисках спасения от войск. Особенно свирепствовали помогавшие войскам неаполитанские уголовники, лаццарони и члены каморры. Массы жителей Мессины бежали в горы и к морю, где стояли английская и французская эскадры. Но, флот и войска Фердинанда это не смущало. Действия неаполитанцев были настолько жестоки, что английский адмирал Паркер выразил обеспокоенность. 8 октября при посредничестве английских и французских командиров Фердинанд согласился на перемирие. За беспощадную расправу над 'Жемчужиной Сицилии' подданные дали Фердинанду II прозвище 'Король-бомба'. Своими действиями он чётко показал, что внимательно читал 'Государя' Макиавелли. Лис и Лев уживались в Фердинанде очень хорошо. И будучи в положении Льва в письме императору Николаю I, бомбический король недовольно прорычал, что вмешательство Англии и Франции сорвало 'моральный эффект экспедиции' и просил о поддержке. Был услышан своим собратом, только, увы, постаревшим Львом для внутренних врагов и в ответном послании 8 ноября Николай сообщал, что Россия предпримет дипломатические акции в Лондоне и Париже. В итоге все компромиссы, предложенные Великобританией и Францией, которые подозревали друг друга в желании закрепиться на Сицилии и поэтому клонившиеся к признанию за ней полного самоуправления, были к неудовольствию защитников прав и свобод отклонены Фердинандом. Он продолжил по своему монаршему усмотрению успокаивать неспокойный остров. К концу мая 1849 года всякое сопротивление на острове было сломлено, и Фердинанд II начал наводить там порядок опять-таки по — своему. Так, что монархи Европы где ещё не погасли костры революций по-чёрному завидовали. Вот им бы так, аресты тысячами, улики путём подлогов и лжесвидетельств, приговоры, каторга без особого судебного разбирательства на десятки лет, расстрелы тех, кто оказывал вооруженное сопротивление.
