Клятва ворону (общий файл)

— Это они? — обеспокоенно спросила девица, едва алый плащ скрылся за дверями.

— Да, так и есть, — нехотя ответил Ульрих. — Я вспомнил его. Он из свиты Сигни. Я видел его, когда уезжал из Сванберга.

— Узнать бы, о чем он говорил с той девицей, — невозмутимо молвил Орвар, красноречиво посмотрев на шпильмана.

— Это можно устроить, — ухмыльнулся Ульрих, и, заведя золотистую прядь волос за ухо, встал из-за стола.

Он мягко, словно кот, подошел к прислужнице и заговорил с ней, улыбаясь и будто ненароком ласково заглядывая ей в глаза. Девица покраснела и спрятала руки под передник, стараясь скрыть смущение. Они перемолвились парой слов. Ульрих, наконец, изящно поклонился и отошел. Девица смотрела ему в след, расплываясь в счастливой улыбке.

— Мне кое-что удалось разузнать, — с шутливой вальяжностью молвил шпильман, опускаясь на лавку. — Он искал золотоволосую девицу и ведуна. Сказал, что их послал сам кайзер на розыски молодой кёнигин и её спутника. Их отряд остановился на другом краю села, и если девице что-то станет известно о них, то она должна незамедлительно послать к ним слугу с донесением. Хвала богам, ему попалась весь глупая прислужница. Она не видела ни ведуна, ни знатной девицы с золотыми косами, — ухмыльнулся тот.

Кветка заметила, как прислужница бросает в сторону шпильмана томные взгляды, и еле заметно улыбнулась. Орвар и Ульрих решили заночевать на постоялом дворе, где затеряться среди множества путников легче, чем на широкой безлюдной дороге. Покончив с трапезой, они удалились в небольшую горенку, где их ждали три соломенных тюфяка. Перед сном шпильман проверил запоры на двери и ставнях, а Орвар расположился у порога: они договорились по-очереди караулить дверь, если вдруг пожалуют непрошеные гости. За стеной горницы в мэтзеле продолжалось веселье, играли волынки и гусли, но Кветка уже ничего не слышала, крепко уснув после бессонной ночи в лесу и изнуряющей дороги.

* * *

Девицу разбудил яркий солнечный луч, проникший сквозь щель между ставен и пляшущий на её щеке. Ей показалось на миг, что она в своей опочивальне в Сванберге. Вспомнив, где она сейчас находится, кёнигин вскочила и принялась натягивать сапоги. В горнице был только Ульрих, спящий на охапке соломы. Рядом ним лежал меч. Медовые кудри шпильмана разметались во сне по плечам, загорелые щеки горели румянцем, а темные ресницы беспокойно трепетали. Не зря столько девиц в Северных пределах сохнут по красавцу шпильману. В Ульрихе мужество и отвага поразительным образом сочетались с его удальством, стремлением к вольной жизни и волокитством. Кветка улыбнулась, глядя на шпильмана с сестринской нежностью во взоре, и отправилась приводить себя в порядок. В углу стояла деревянная кадка с холодной водой. Умывшись и расчесав волосы, кёнигин разбудила Ульриха. Увидев, что солнце уже высоко, он посетовал на Орвара, который не разбудил их пораньше. Забрав вещи, они первым делом заглянули на конюшню, встретив там ведуна.

— А! Вот и вы, — обрадовался он. — Пора в путь, только сперва пожалуйте к трапезе.

— Я думал, мы отправимся в путь с рассветом, — проворчал Ульрих.

— Прошлую ночь вы оба почти не спали из-за великана, — понизив голос, молвил ведун. — Я решил дать вам набраться сил, ибо в Грёвлане они нам понадобятся.

— С чего нам начать поиски Торхельма, когда мы окажемся в Грёвлане? — Кветка задала вопрос, который давно не давал ей покоя.

Шпильман и ведун переглянулись, пряча улыбки.

— В городе есть человек, который не откажется помочь мне. Не буду до срока раскрывать его имя, — задумчиво молвил Орвар, потрепав коня по холке.

— Если человек Орвара не сможет нам помочь, мне предстоит отправиться во дворец и выведать все из первых рук — расспросить сестрицу Бригитт, — прежде добрые глаза шпильмана зло сверкнули и сузились. — Кайзер всегда посвящает её в свои намерения, чтобы помочь стать истинной правительницей Грёвлана.

— Какая она? — уязвленная ревностью, спросила Кветка, пряча взгляд.

— Напыщенная гусыня, честолюбивая, высокомерная и жестокая, — с раздражением заключил Ульрих.

— Вряд ли стоит винить её в этом. Она не видела иного, когда росла при дворе Тригвальда, — пожал плечами ведун.

Он проворно приторочил мешки к седлам и повел лошадей во двор к коновязи.

— Я продал телегу хозяину постоялого двора по сходной цене, потому что окреп и поеду верхом, — бросил ведун на ходу.

Ульрих устало кивнул, борясь со сном, и все трое отправились в мэтзель на утреннюю трапезу.

Путники без происшествий покинули гостеприимный постоялый двор и выехали на большак, который был вовсе не так пустынен, как прежде. Множество телег и повозок двигалось по дороге в сторону Грёвлана. Кветка без труда различала селян на мохнатых лошадках в домотканой одежде, купцов в нарочито простом платье, но с обилием украшений на шее и перстах; воинов на благородных рысаках и почтенных зажиточных горожан в разукрашенных возках. Лес по обеим сторонам дороги давно закончился, и теперь глаз радовали зеленые равнины с лесочками и пригорками, пашнями и пастбищами, замками и селами.

Ульрих и Орвар постоянно и как бы невзначай оборачивались: не скачут ли за ними люди Сигни?

— Орвар, где твой волк? — спохватилась Кветка, привыкшая к серому спутнику, который следовал за ними тенью все эти дни.

— Я отпустил его поохотиться в лес, пока буду в Грёвлане, — охотно откликнулся ведун. — Надеюсь, мой ворон тоже вскоре найдет меня.

После полудня дорога поползла вверх по холму. Когда Кветка и её спутники въехали на вершину холма, их глазам открылось великолепное зрелище: в долине, выходящей к морю, лежал огромный, хорошо укрепленный город. Кветка насчитала три стены, словно три кольца от мала до велика опоясавшие город. Она разглядела каменные причалы с качавшимися на волнах драккерами за северной городской стеной. Над городом и причалом стаями летали чайки, и ветер доносил до путников влажный и солоноватый воздух. Сердце Кветки защемило: где-то там, за серыми каменными стенами Торхельм! Она пришпорила коня, скача во весь опор к городским воротам по дороге, идущей меж полей. Орвар и Ульрих не отставали. За полверсты до города Кветка пустила коня степенным шагом, чтобы стражники у ворот не заподозрили чего-нибудь.

Городские ворота были распахнуты настежь, а караульные внимательно досматривали каждую повозку и хмуро вглядывались в лица проезжавших. У Кветки упало сердце.

— Темный! Я не помню, чтобы у ворот стояло столько караульных! — прошипел Ульрих.

Кветка заметила в бойницах надвратных башен стражников с самострелами.

— Езжайте вперед, — решительно молвил шпильман. — Если что-то пойдет не так, я отвлеку их.

Кветку это немного приободрило, и она, стараясь принять спокойный и равнодушный вид, не спеша подъехала к воротам. Орвар следовал за ней. Девица порадовалась тому, что догадалась надеть утром коричневый кафтан с серебряным шитьем, который помог ей сойти за купеческого сына.

Они въехали в ворота вслед за возком какого-то вельможи, перед которым стражники поспешно раскланялись.

— Эй, ты! — грозно крикнул один из стражников.

Кветка вздрогнула и обернулась. Караульный подошел к Орвару, подозрительно рассматривая его простую одежду и посох.

— Как тебя зовут и откуда ты? — зло щурясь, спросил караульный, небрежно размахивая самострелом перед мордой коня, на котором сидел ведун.

Орвар был спокоен и невозмутим.

— Я держу путь из Скирнира... — начал, было, он.

— Разве так велит кайзер встречать гостей Грёвлана? — послышался громкий голос шпильмана, в котором звучали угроза и гнев.

Ульрих подъехал к стражнику, горделиво приосанившись и величаво взирая с коня на растерявшегося караульного.

— Г-господин Ульрих, — забормотал стражник, кланяясь как можно ниже. — Приказ кайзера... на всех дорогах...ведун, — все более невнятной становилась его речь, по мере того, как чело шпильмана темнело от гнева.

— Это не ведун, а мой слуга, — раздраженно прикрикнул шпильман.

— Проезжайте... — выдавил второй караульный, чтобы поскорее отвязаться от внука кайзера.

Ульрих, кивнув Орвару, надменно скривил губы и проехал через ворота. Кветка, заворожено наблюдая за представлением шпильмана, последовала за ними. Когда они отъехали на приличное расстояние от городских ворот, Кветка поравняла лошадь с конем шпильмана.

— Ловко у тебя выходит, — рассмеялась девица.

— Они бы не пропустили его так просто, не будь меня рядом, — беспечно молвил шпильман, провожая пристальным взглядом пригожую девицу, идущую им навстречу. — Зная своего батюшку кайзера, смею предположить, что у стражи приказ хватать всех, кто хоть чем-то напоминает ведуна или девицу со светлой косой.

— Батюшку? — спросила Кветка, на всякий случай потрогав рукой оплечье и проверяя, не видна ли коса.

— Кайзер является названым отцом Ульриха, после того, как Бьёргфрид погиб, — снисходительно пояснил Орвар, ехавший чуть поодаль от них.

Улицы Грёвлана были намного шире тех, что доводилось видеть Кветке. Дома здесь строили так же, как и в Сванберге: люд побогаче — из камня, а большинство горожан — из бревен или балок, заполненных глиной и песком. Более всего Кветку поразило обилие храмов и торговых лавок, словно горожане только и занимались покупкой и продажей, да непрестанно молились. По улицам во все стороны катились повозки и сновали люди. Жители Грёвлана были одеты пестро и щегольски, поражая девицу высокомерием, вспыльчивостью и суетливостью.

Кветка с любопытством примечала всё вокруг, доверившись шпильману и ведуну и следуя за ними. Проехав несколько площадей и улиц, они остановились у высоких ворот, окованных железом. Орвар спешился, сделав знак спутникам следовать его примеру. Ведун подошел к воротам и решительно постучал. На стук из-за ворот выглянул слуга — темноволосый и юркий парень.

— Чего изволите? — слуга окинул ведуна небрежным взором.

— Мне нужен господин Хакон.

— Господин никого не принимает сегодня, — фыркнул слуга.

В тот же миг Орвар сгреб его кафтан в кулак и притянул побледневшего и растерявшегося наглеца к себе.

— Скажи своему господину, что его желает видеть Орвар, — ледяным голосом приказал ведун.

Едва слуга оказался на свободе, как тут же кинулся за спасительные ворота, с лязгом захлопнувшиеся за его спиной.

— Позволь спросить, мы ждем, когда сюда прибудет вся стража Грёвлана? — вежливо спросил Ульрих, вертя соломинку в руке.

— Он примет нас, — упрямо ответил Орвар. — Он кое-что мне должен.

Слуга выскочил к ним из-за ворот, едва ведун произнес эти слова.

— Господин велел передать, что найдет вас в мэтзеле "Строптивый гусь", — от былой надменности слуги не осталось и следа.

Орвар, выслушав его до конца, прошел мимо слуги, как мимо порожнего места. Тот испуганно наблюдал, как путники вскочили на коней и неспешно поехали вверх по улице.

— Кто такой господин Хакон? — в очередной раз спросила Кветка, едва они свернули в темный и грязный проулок.

— Он начальник замковой стражи кайзера, — отозвался ведун. — Его люди охраняют покои кайзера, башни и темницы его замка. Он точно знает, что сталось с Торхельмом, и где он сейчас. Мы встретимся с ним с мэтзеле, где всё и выясним.

— Думаю, он знает, что кайзер стремится нас разыскать, — робко начала Кветка. — Что мешало ему принять нас в своем доме?

Орвар внимательно посмотрел на Кветку, прочтя в её глазах вопрос, который она не решилась задать: не окажется ли встреча с Хаконом ловушкой?

— Хакон — риттер, его слову можно верить. Однажды я спас его сына, и он поклялся помочь, когда придет время, — Орвар пришпорил коня.

Ульрих и Кветка, переглянувшись, последовали за ведуном. Все трое прямиком отправились в тот самый мэтзель, где они надеялись встретиться с Хаконом.

Метзель оказался невысоким строением с замшелой черепичной крышей, широкими дверями и пестрой вывеской, на которой красовался гусь и пенные кубки с пивом. Оставив лошадей у коновязи, они вошли в мэтзель, который внутри оказался просторным, светлым и чистым, чем приятно удивил и порадовал Кветку. Запах сочного жареного мяса напомнил путникам о голоде. Девица и мужчины без труда нашли свободное место в дальнем углу подальше от чужих взоров: в мэтзеле было немноголюдно. Хозяин в мешковатом кафтане с подобострастной улыбкой сам подошел к ним, чтобы осведомиться у гостей, что им подать на стол. Он предупредил их, что разумнее откушать именно сейчас, потому что очень скоро сюда заявятся городские стражники, которых сменят на карауле, и заказ придется ждать долго. Мужчины попросили уху и пиво, а Кветка — пирог из капусты. Орвар незаметно огляделся по сторонам, примечая двери и окна.

— За тем углом небольшая дверь во двор, — шепотом молвил он, наклонившись к Кветке. — Если что-то пойдет не так, постарайся добраться до двери.

Кветка подняла на ведуна обеспокоенный взгляд. Ульрих кивнул ей, в знак того, что согласен с ним.

— Я постараюсь.

Кветка, до той поры чувствовавшая себя в относительной безопасности, ощутила прежнее беспокойство, словно они не в многолюдном Грёвлане, а на пустынном большаке. Когда им принесли яства, и путники принялись за еду, в мэтзель стали заходить ватаги воинов, по всей видимости, городских стражников. Кветка краем глаза внимательно следила за ними. В мэтзеле становилось всё многолюднее.

— Орвар, — настороженно молвила Кветка, заметив только что вошедшего мужчину, до глаз закутанного в темную накидку и зорко оглядывавшего мэтзель.

Незнакомец прямиком направился к их столу. Он, озираясь, сел на лавку подле Ульриха.

— Здравствуй, Хакон, — сосредоточенно молвил ведун, придвигаясь поближе к столу.

— И тебе быть здравым, — настороженно ответил тот.

Хакон откинул накидку и впился ястребиным взглядом в лица Ульриха и Кветки. Его лицо было рябым и желтовато-бледным. Темные узкие глаза недобро блестели из-под густых бровей. Редкие темные волосы длинными тонкими прядями спускались на плечи. Платье Хакона отличалось сдержанной роскошью. На шее риттер носил две золотые гривны и цепь с несколькими привесками, а его пальцы были унизаны перстнями. Он смутился и побледнел, не ожидая увидеть Ульриха вместе с ведуном. Хакон сдержанно поклонился шпильману.

— Я не отважился принять тебя в своем доме, ибо тебя разыскивают по приказу кайзера и могли заметить у моего дома. Здесь никому не придет в голову искать тебя. Я помню, что в долгу перед тобой. Скажи, что я могу сделать для тебя! — хмуро, словно через силу, пробормотал Хакон.

— Что ж, дело, что привело меня к тебе, не терпит отлагательств. Я ищу кёнига Торхельма, который прибыл сюда почти три седьмицы назад. От него до сих пор нет вестей. Уверен, ты сможешь нам помочь.

— Непростая просьба, Орвар, — криво усмехнулся Хакон, обнажив редкие зубы. — Понимаешь ли ты, что я попаду в опалу, если сделаю то, о чем ты просишь, и кайзер узнает об этом?

Орвар не сводил с риттера сосредоточенного взгляда.

— Я скажу, — немного помолчав, с вызовом молвил риттер. — Долг требует платежа. Но прежде, чем я расскажу тебе о Торхельме, ответь мне, где сейчас кёнигин Эмбла?