Лиза загрузила в файл фотографию.
Пожалуй, на сегодня все. Самое главное, то, что она узнала, исследуя пленных сектоидов, Солнцева решила письменно оформить чуть позже. А пока стоит немного отдохнуть.
* * *
Представители летной профессии четко воспринимают всю поступающую информацию — опять же, привычка. Ничто не проходит мимо, считывается, словно с приборной панели, анализируется, раскладывается по полочкам. Оттого Пенгу и Киу оказалось вполне достаточно один раз пройти по коридорам базы, чтобы не заблудиться. Женщина, невольно морщась от резких сигналов тревоги, быстрым шагом направилась в брифинг-зал, и была у поста уже через несколько минут. Без лишней суеты она отрегулировала высоту кресла у пульта, внимательно осмотрела ряды тумблеров и индикаторов, потянула с панели гарнитуру...
Пенгфей тем временем был уже у двери в помещение, которое Борис назвал "дежуркой". Как понял летчик, здесь можно было получить всю необходимую информацию, и, если какой непорядок, сразу двигаться к "взлетке". Он уверял себя, что к заданию готов, каким бы оно не оказалось, но где-то в глубине души поселился ледяной червячок страха. Поселился с того самого момента, как они вышли с Ву на перехват неопознанного объекта...
БМП пробил последнюю стену снега и вывел колонну на чистую площадку посредине заваленной снегом долины. Вслед за ним из сугроба выпрыгнул Хаммер и резко повернув, ушел в занос, завершившийся около стены молочно-белого тента.
— Приехали, командир, — водитель отстегнул ремень и довольно потянулся. — Якутия, деревня Осиновка.
Инженер вывалился из салона и замотал головой, пытаясь прогнать из нее гул двигателя и звон от нескончаемой болтовни водителя. Мимо деловито сновали тепло одетые люди, перетаскивая ящики из кузова припарковавшегося грузовика внутрь тента.
— Вы Малькольм Гэллегер? — К нему подошел мужчина, одетый в тяжелый пуховик с надвинутым на голову капюшоном и зеркальной лыжной маской на лице. — Я здесь что-то вроде организатора работ. Утром пришла радиограмма с базы, просят показать вам второй объект, — мужчина опустил взгляд на наручные часы. — Я рекомендую вам вернуться на базу с вертолетом, иначе застрянете тут до завтрашнего утра. Времени у нас немного — часа три максимум, предлагаю сразу идти на объект.
Они прошли мимо нескольких палаток, и подошли к высокому полупрозрачному куполу стоящему посредине лагеря. К основанию купола были подключены несколько ровно гудящих климатических установок, рядом виднелся передвижной дизель-генератор.
— Первые пару дней тут творился редкостный бардак, база оказалась не готова к работе с такой спецификой. Планировали завершить демонтаж объекта за несколько дней, но зимняя равнина это вам не тепленький ангар, — мужчина широко улыбнулся и, отстегнув часть стены купола, зашел внутрь. — В начале 80-х я провел зимовку на небольшой антарктической базе, так что меня попросили заказать недостающее оборудование и довести здесь все до ума.
Температура внутри купола была градусов на пятнадцать выше нуля. Проводник снял капюшон и очки, оказавшись крепким человеком неопределенного возраста с волевым лицом, заросшим густой темно-каштановой бородой. Гэллегер с удивлением отметил, что под капюшоном у мужчины одето старое сомбреро, волосы были уложены крайне неопрятно и спускались примерно до плеч.
Пространство купола дополнительно освещали несколько высоких прожекторных стоек, их свет сходился на знакомом матово-сером корпусе. Однако форма и размер объекта значительно отличались от увиденного в ангаре. Перед инженером был прямоугольный участок корпуса шириной метров 6-8 с проемом посредине, выступающий из центральной части объекта, расходившейся в обе стороны еще метров на десять-двенадцать. Нетрудно было понять, что это тот самый крест со вчерашней видеозаписи.
По крыше тарелки деловито ползали несколько сварщиков, купол освещали сине-белые вспышки. Проследив за взглядом Гэллегера, проводник посетовал, — Самая трудная часть работы, внешний корпус очень прочный. Мы хотим разделить его на пять частей и вывезти вертолетом, но тут работы еще дня на два-три.
— А что там внутри? — Конструктор вспомнил, что пока еще не видел внутреннее устройство объектов.
— Пойдемте, быстрее самому увидеть, — мужчина скользнул в проем.
Заглянув за ним следом, инженер увидел уже знакомую по ангару картину — внутри внешний корпус по стенам, полу и потолку пересекали перфорированные ребра жесткости, кое-где виднелись следы сварки, с потолка свисали несколько ламп дневного света. Но было и кое-что новенькое, от прохода вглубь аппарата шла дорожка из квадратных металлических пластин, ширина пластин составляла примерно два метра. Метров через десять дорожка упиралась в стену и расходилась влево и вправо к двум дверям. Дойдя до стены, мужчина повернул вправо.
— Похоже, это грузовой тамбур, ничего особо интересного в нем вроде не обнаружили, все коммуникации сходятся в следующие два помещения. Видимо там находились кабина управления и силовой отсек.
— А где находятся двигатели?
— Хотел бы я это знать! Ничего похожего на движки или хотя бы сопла мы не нашли.
Пол в следующем помещении еще не сняли, хотя стенные панели уже были демонтированы и свалены в углу помещения. В центре стоял металлический стол заваленный инструментами, рядом с ним ползал техник с циркулярной пилой, что-то срезая с плит пола. У стен стояли еще два техника, один быстро перерисовывал в блокнот развешанные на стене кабели, второй что-то фотографировал.
— Эти двое, люди Сергея Павловича, — проводник указал на двух техников у стены. — Он предложил составить схемы тарелки. Мои работники с этим наверно не справились бы, мы больше по физической работе. Если нужны чертежи, обращайтесь к ним.
Гэллегер заинтересовался работой человека на полу, присел и всмотрелся в пластины пола. Из их краев выступали заклепки, техник срезал их болгаркой.
— Внутри работать попроще, все пластины съемные, варить почти не приходится. Но эти пришельцы странные ребята, все внутренние панели и оборудование закреплены вот такими заклепками. Не слишком удобно для ремонта, на мой взгляд, — мужчина взял со стола обрезанный кусок заклепки и протянул его инженеру. Крепежный элемент был сделан не из металла, скорее это был какой-то пластик.
— Корпус многослойный. В целом, мы нашли внутри него несколько видов датчиков, приборы и две системы кабелей, сверху все это было закрыто металлическими пластинами, кажется алюминиевыми. Пространство между внешним и внутренним корпусом заполнено какой-то пеной, наверно термоизоляцией.
— Что за кабели?
Руководитель работ подобрал со стола два обрезка и показал их инженеру. — Вот таким между собой соединены датчики и прочие приборы, похоже на оптоволокно, но он очень гибкий. А вот этим нашпигованы все стены, полы и потолки, корабль одет в него как в сетку, — инженер осмотрел кабель из плотного резиноподобного материала. Он был полым, внутри проходил довольно тонкий провод.
— "Оптоволокно" сходилось к пультам вон у той стены, мы их уже демонтировали. А вторая система кабелей видимо силовая, ее центр находился в реакторном отсеке в центре корабля.
— Реакторный? Здесь повышенный фон? — Гэллегер почувствовал укол беспокойства.
— Странно, почему об этом никто не побеспокоился, на базе даже защитных костюмов не было. Но нам повезло, корабль не фонит. Просто прибор в центре соседнего отсека имел очень "реакторный" вид, это явно была какая-то энергоустановка. К сожалению его уже вывезли на базу, мы сворачиваем работы. Как вернетесь, обращайтесь к интенданту базы, он отвечает за прием грузов.
Конструктор привалился к стене и прикурил последнюю сигарету. — Мне надо взглянуть на чертежи... объекта. И нужны перечни оборудования и материалов, которые вы демонтировали.
Иезекиль шел по складу с папкой в руках и сам себя ругал: как можно было забыть, что инициатива имеет инициативного. С другой стороны — за короткий промежуток времени, что он общался с уорентом Сероконем, пока тот не убежал контролировать пристрелку оружия, он узнал три хороших новости: во первых, уорент, а точнее прапорщик, Сероконь вполне сносно владеет английским, во вторых, он или один из его подчиненных владеет компьютером — в результате все данные с массивом цифровых фотографий были внесены в базу данных склада и в третьих — на складе была своя кофе-машина. Пусть и непонятно кем изготовленная — но экспрессо варила качественный. Так что теперь Иезекиль занимался тем, что бодро сверял позиции из отчета с имеющимися артефактами и описаниями тех, что были отправлены в другие научные учреждения:
— Позиция три тире один дробь семь. Катушка провода, снятого с НЛО-1, диаметр внутреннего кабеля — семь миллиметров. Суммарная длинна — пятьдесят восемь метров. Примечание — крепилась к узлу пятнадцать.
— Позиция три тире один дробь пять. Катушка провода, снятого с НЛО-1, диаметр внутреннего кабеля — пять миллиметров. Суммарная длинна — сто двадцать семь метров. Примечание — в большинстве случаев крепилась к узлам одиннадцать и двенадцать. Примечание к позиции три тире один — замеры диаметра провода производились штангенциркулем для предварительного учета.
— Позиция одиннадцать тире один — пульт неизвестного назначения... — Изекиль смотрел на пульт управления. Экранный треугольник по середине панели, два трекбола по сторонам, набор кнопок с странными символами выше. Согласно отчету, данный пульт был объединен с большим экраном "узел тринадцать-один" и вторым пультом, который был обозначен как "узел двенадцать-один". Второй пульт отличался от первого — массив кнопок и несколько вертикальных регуляторов. Немного помедитировав над пультами и отметив что внутренности пока закрыты панелями на заклепках, Иезекиль перешел к следующей позиции, оставив на полях списка предположение, что устройство номер одиннадцать — это именно пульт управления НЛО, а устройство двенадцать — это контроль энергосистемы и прочих вспомогательных устройств.
Под номером пятнадцать шла конструкция из центра НЛО-1. Цилиндр, жестко искореженный взрывом. Предположительно — часть энергетической установки, как и устройство номер шестнадцать — предположение было вызвано тем, что устройство шестнадцать крепилось точно над устройством пятнадцать и имело такую же конструкцию, как и верхняя часть устройства пятнадцать. Так же над и под энергоустановкой были закреплены два цилиндрических объекта, выходившие на внешнюю сторону НЛО, но при воздушном бое, посадке и взрыве энергоустановки они были жесточайшим образом деформированы и описанию и каталогизации не подлежали.
Под номером семнадцать-один были зафиксированы шесть небольших устройств, крепившихся к внешней обшивке, но изнутри НЛО. Причем крепились они точно за выступами сложной формы на внешней обшивке. Согласно предположению, записанному в примечаниях — эти выступы были чем-то вроде упоров для стыковки, а сами устройства — маячками. Так-же было высказано предположение — что должны быть ещё два, но они уничтожены о время боя.
Пункт восемнадцать-один — девять устройств, расположенных в бортах. Ещё три — предположительно уничтожены. Соединены с устройством одиннадцать кабелями три один дробь пять. Представляют собой короб с окошком, закрытым блестящим черным веществом. Располагаются на боковых нишах по три на борт, окошко — выходит наружу. Предположительно — датчики навигационной системы.
Пункт девятнадцать-один — восемь дисков диаметром около двух метров. Располагались в нишах пола по два на борт сразу сразу за устройствами номер семнадцать. Учитывая, что именно к ним шли самые толстые "кабеля" от энергоустановки и провода от обоих "пультов" — предположительно — движители.
Пункт двадцать-один — пять кресел. Судя по тому, что пластик на поверхности кресел порой странным образом был деформирован — Иезекиль оставил предположение что внутренняя поверхность кресел имеет возможность подстраиваться под пользователя.
Пункт двадцать один — один не вызвал сомнений ни у кого из осматривавших — двадцать четыре устройства, закрепленных в верхнем стыке крыши и бокового элемента. Множественные отверстия прямо утверждали, что через них пропускается какой-то газ и поэтому все единодушно писали в примечаниях что скорее всего это система очистки воздуха.
Пункты с двадцать второго по тридцатый вызвали у Иезекиля радость — прошедшее время в складском помещении проведено не зря. Два устройства с рукоятями похожими на пистолетные, но вместо дул у одного было миниатюрное отверстие, а у другого — семиугольный выступ, к которому подходили три разнокалиберные головки, по форме напоминавшие заклепки, используемые для крепления. Ещё под двумя пунктами шли стержни из того-же материала, что и заклепки. Под пунктом двадцать девять шел баллон и под пунктом тридцать — что-то похожее на плоскогубцы, но вызвавшее у Изи память о студенческих временах, из-за чего он недрогнувшей рукой вписал в примечания "обжим кабельный". Это был тот самый ЗИП, который он искал. Согласно описи — данный комплект хранился в основании одного из пультов и при демонтаже просто открылась крышка. Точно такая-же крышка была в основании и второго пульта, но её пока не вскрывали.
Теперь осталось замерить "кабеля" и доступные куски оборудования на предположительную сверхпроводимость — и с этим можно было идти к Штреллеру.
Неторопливо потягивая эспрессо из бумажного стаканчика с эмблемой ХКОМ, Сикорски бесцельно разглядывал оккупировавших столовую товарищей по подразделению, утомленно расправлявшихся с остатками завтрака. Ну, или обеда, тут уж как посмотреть. По его внутренним ощущениям обеду было сейчас самое время.
Для оперативной группы "Альфа" этот проклятый день начался в 4:00 утра, ярким светом и резкой командой "Squad, get up! Sixty seconds countdown!". Вбитые в начале армейской службы в головы солдат рефлексы сработали безукоризненно. Мирно спящие солдаты буквально за считанные секунды заняли место в строю, на бегу запрыгивая в штаны и уже на месте шнуруя берцы. Далеко не все из них помнили свое место в строю, да и вскочившие первыми наемники из Wermeer Groups почему-то оказались в самом начале строя, что никак не способствовало порядку. Пытавшиеся, в меру своих скромных сил, построить солдат по объявленному вчера порядку, сержанты едва успевали параллельно одеться, а штатный снайпер с обожженным ухом с какого-то черта прихватил с собой на построение китель. На лице наблюдавшего за всем этим борделем Лайтмана, замерявшим по секундомеру время, постепенно появлялась жизнерадостная ухмылка.
Разобравшись, наконец, с построением, Вербовски и О'Двайер заняли свои места во главе взводов, а Сикорски направился к капитану для доклада. Подойдя на положенные два шага, Сиджей уже собрался было начать доклад, но был остановлен внезапной фразой командира, демонстративно пискнувшего таймером.
— Минута тридцать две, уоррент-офицер.— улыбавшийся как чеширский кот Лайтман протянул часы Сикорски. — И вы знаете, что это означает, уоррент-офицер Сикорски? — ласково-ласково спросил капитан, бросая выразительный взгляд в сторону перешептывавшегося и заканчивавшего разбираться с берцами строя.
