После того как последние дракон и Всадник, были сбиты и захвачены, воздушные войска погрузили свои трофеи на грузовые шаттлы, и отбыли к базе на севере материка. Громить деморализованные и потрепанные войска эльфов, продолжили только войска империи, выполняющие эту работу с монотонностью хорошо отлаженного механизма.
Почему же не был отдан приказ, попросту разбомбить все города и укрепления? Людям и драконидам нужна была общая победа, которую они должны были заслужить в тяжелых боях... кроме того, самые опасные очаги сопротивления, все же были уничтожены.
В результате операции, уже к следующему утру, примерно половина леса была захвачена, три четверти армии эльфов либо погибли, либо попали в плен, а их королеве оставили выбор между полным уничтожением государства, попыткой бегства, и капитуляцией.
Бои не утихали еще сутки, но организованного сопротивления защитники леса оказать уже не могли. В один момент, молодая принцесса, после случайной гибели королевы, попросила переговоров, на которых в присутствии своих сородичей и императора с его свитой, подписала капитуляцию армии.
Разумеется, с подобным решением согласились далеко не все длинноухие, и в лесах еще долго скрывались отряды диверсантов, но какой либо роли в политическом плане, это уже не играло.
(конец отступления).
* * *
— "ложись в центр фигуры". — Приказал Гальбаторикс, мысленно обращаясь к сапфировой драконихе.
Крылатая ящерица, без вопросов и возражений, проследовала на указанное место, осторожно перешагивая через плотные ряды рунных кругов.
"и все равно, я считаю что это глупая затея".
Категорично заявил голос Ярнунвоск, прозвучавший прямо в голове чародея.
"ненужно ревновать, сестренка, ты у меня самая лучшая".
Поспешил заверить подругу человек, в ответ получив пренебрежительный фырк.
"вот еще, делать мне больше нечего, нежели ревновать".
Голос драконихи звучал раздраженно, и совсем немного обиженно.
— "я готова". — Объявила Сапфира, устроившаяся в центре магического рисунка, поджав под себя лапы, прижав крылья и обвернув хвост вокруг тела.
Подопытная не слышала диалога, происходившего между Гальбаториксом и Ярнунвоск, все же мысленный контакт, который она поддерживала с чародеем, был намного более поверхностным, нежели связь дракона и Всадника.
— "сейчас начнем". — Отозвался человек, переключая свое внимание на проводимый опыт. — "Как твое самочувствие, есть какие ни будь жалобы?".
В данный момент, они находились в просторном ангаре, имеющим форму равностороннего куба. Стены и потолок, состояли из кристаллических квадратных пластин, закрепленных на решетке из толстых металлических прутьев. Пол представлял собой монолитную плиту из сверхпрочного бетона, на котором при помощи серебра и золота, были нарисованы разнообразные символы и переплетения линий.
Благодаря кристаллам, из которых состояли стены и потолок, происходило экранирование внутреннего пространства ангара, от каких либо энергетических возмущений. С внешней стороны, сооружение имело матово черный цвет, изнутри же, пусть с некоторым трудом, но все же можно было увидеть, что происходит снаружи. Располагался же ангар в километре от военно исследовательского города в северных землях.
Магический рисунок, в середине которого лежала Сапфира, состоял из переплетающихся и извивающихся линий, пронизывающих рунные круги.
— "активирую полную диагностику организма". — Предупредил свою подопытную Гальбаторикс.
Опустившись на одно колено, он положил ладони на одну из рун внешнего круга, и подал в нее слабый магический импульс. В ту же секунду, линии начали переливаться оттенками серебра и золота, а тело крылатой ящерицы окутал кокон из бесцветной дымки.
"и все же, почему ты не захотел завести обычного ребенка? Мог бы выбрать аристократку, сильную волшебницу... драконидку в крайнем случае".
Попыталась отвлечь своего Всадника от работы Ярнунвоск.
"ты выбрала не самое лучшее время для этого разговора... впрочем отвечу: я тщеславен".
Нагрузка на разум чародея постепенно снижалась, и теперь он мог спокойно продолжать работу, одновременно общаясь с подругой.
"и все?".
Дракониха была удивлена, и даже не пыталась этого скрыть.
"это основная причина, все остальные перечислять не буду, так как их слишком много, да и особого значения они не имеют".
В последний раз линии магической конструкции мигнули и угасли, а человек наконец смог расслабиться и пошевелить начавшими затекать плечами.
— "и...?". — Сапфира повернула голову, внимательно посмотрев на мужчину, одетого в темно зеленый комбинезон с множеством кармашков, на поясе у которого висели ножны с мечом, в рукоять которого был вставлен прозрачный драгоценный камень.
— "развитие плода идет по плану, даже с некоторым опережением графика. У тебя же зафиксирована легкая степень истощения, как магического так и физического, так что с сегодняшнего дня, и до момента... родов, твоя дневная норма еды, будет увеличена в полтора раза. Магическое же истощение, придется лечить зельями. Еще вопросы?". — Всю информацию, полученную при помощи диагностики, Гальбаторикс озвучивать не стал, поделившись с матерью своего будущего ребенка, лишь самым важным.
— "сколько?". — Спросила дракониха, не спеша подниматься на лапы.
— "примерно пол года. Плюс-минус пятнадцать дней. До окончания срока, полную духовную связь с Бромом, восстанавливать не советую... настойчиво не советую". — В последних словах чародея, прозвучала неприкрытая угроза.
Сапфира кивнула, затем легко поднялась с пола, и не смотря на свои размеры, грациозно прошла к выходу. Толкнув головой двери, она распахнула створки, и задержавшись еще на секунду, словно ожидала что ее остановят, выскользнула на улицу. Сенсорные возможности, позволили императору почувствовать, как его подопытная улетает в сторону гнезд, возведенных специально для крылатых ящеров.
"и почему ты выбрал ее?".
Не удержавшись, задала вопрос Ярнунвоск.
"а почему бы и не ее?".
Вопросом на вопрос ответил Гальбаторикс, вызвав тем самым недовольное ворчание.
"Сапфира просто оказалась в нужный момент, ближе остальных не беременных драконих нужного возраста. кроме того, ее энергетическое тело развито очень сильно, и это благотворно скажется на ребенке".
Перед мысленным взором чародея, промелькнули кадры всех подготовительных ритуалов, а затем и сам процесс искусственного оплодотворения. Конечно, можно было попытаться обойтись без дополнительных сложностей, оплодотворив самку естественным способом, (тем более что внутреннего неприятия эта идея не вызывала)... но гарантированный результат, можно было получить только так.
"естественный же способ, можно будет опробовать и позже, в качестве эксперимента".
Промелькнула в голове мужчины веселая мысль.
"я сделаю вид, что не слышала этого".
Ядовитым тоном прошипела Ярнунвоск.
"не ревнуй, сестренка, ты у меня самая лучшая".
Хохотнув, чародей вышел из ангара, телекинезом закрывая створки двери. На улице светило яркое солнце, по небу плыли перистые облака, свежий ветер дул откуда-то с востока, а на грани сознания слышалось недовольное ворчание раздраженной драконихи... день был прекрасен.
* * *
(отступление).
В один миг, привычная и понятная жизнь Эрагона, резко изменилась, обрушая все мечты и надежды. Все началось в день нападения имперцев на их поселение в эльфийском лесу, и с тех пор неприятности даже не думали заканчиваться.
Сперва отец, гордость и пример для подражания для своего сына, не вернулся из битвы с врагом, (учавствовавшие в битве Всадники, рассказали о том, что Бром преследовал необычного черного дракона, но чем все закончилось, никто не видел). В тот день мальчика перевезли в одно из соседних поселений людей, и практически забыли о его существовании, предоставляя самому себе.
Через какое-то время, из яйца, с которым Эрагон не расставался ни на минуту, вылупилась маленькая синяя дракониха, которую он назвал "Сапфира", в честь напарницы отца. Пожалуй, это было последнее счастливое воспоминание, перед целой серией неприятностей и тревог.
Войска Священной Империи, не стали довольствоваться малым, и в одну из ничем не примечательных ночей, произошло полномасштабное вторжение. Ребенку, который вместе с остальными будущими Всадниками, был эвакуирован в столицу, не рассказывали подробностей, но одно мальчик узнал точно: после первого же дня активных битв, орден Драконьих Всадников полностью прекратил существовать.
Очередным ударом по неокрепшему сознанию, стало известие о гибели королевы, и последовавшая за этим капитуляция эльфов. Самого Эрагона, и еще нескольких детей, верные старой власти воины, вывезли из столицы и попытались укрыться в отдаленных уголках леса... однако они недооценили драконидов, которые вне зависимости от цвета чешуи, обладали обостренными обонянием, зрением и слухом, благодаря которым могли идти по следу, не хуже охотничьих псов.
То, что происходило дальше, смешалось в сплошную кашу из воспоминаний: бешеная скачка на лошадях, бег по пересеченной местности, сон на земле в корнях деревьев, завтрак безвкусной кашей или орехами... а затем снова бег или скачка на лошадях. Ситуация осложнялась еще и тем, что дракониды не стеснялись использовать свои крылья по прямому назначению, паря над верхушками деревьев, и высматривая своих жертв, скрывающихся под густыми кронами.
Если бы не молчаливая поддержка маленькой Сапфиры, то Эрагон наверняка сошел бы с ума.
Шло время, они продолжали убегать, и в какой-то момент даже показалось, что преследователи потеряли след. Еще несколько дней эльфы продолжали двигаться в прежнем темпе, и только после этого решились остановиться на отдых. Мальчик, которого время от времени приходилось нести на руках, отсыпался и отъедался целые сутки, почти не прислушиваясь к разговорам своих сопровождающих. Единственное, что уловил слух и что ему удалось понять, так это то, что старшие мужчины собираются пробираться к гномам, что бы просить у них разрешения поселиться в одном из подгорных городов. Там же, должны были обитать и остатки армии сопротивления из числа людей, сбежавших от имперцев.
Эльфам явно не нравилось то, что они будут выступать в роли просителей, представ перед "жадными коротышками" в не самом лучшем свете... но альтернативный вариант, привлекал их еще меньше. Если бы кто-то спросил Эрагона, он бы и сам не захотел постоянно скрываться в дремучих лесах, избегая выходить к любому сколько ни будь крупному поселению.
Существовал и еще один фактор, о котором мальчик не подумал, а сопровождающие не стали ему сообщать: Сапфира росла, и если пока что для ее прокорма требовалось не так уж и много, то уже через год, дракониха должна была стать достаточно крупной, что бы начать привлекать внимание тех, кто знает что нужно искать.
К своей цели они продвигались крайне медленно, тщательно заметая следы и тратя уйму сил на разведку дороги. Спать опять же приходилось на земле, еда не стала вкуснее и сытнее, но радовало хотя бы то, что больше нет нужды сбивать ноги в кровь, что бы ускользнуть из лап настигающего врага. В душе даже начала зарождаться уверенность, что у них все получится... а затем все резко прекратилось.
В очередной раз, после скудного ужина, Эрагон завернулся в одеяло и прижав к себе свернувшуюся клубком Сапфиру, уснул в корнях крепкого высокого дерева, ветви которого надежно закрывали его от затянутых тучами небес. Проснулся мальчик от того, что его несильно толкнули в плечо, а затем еще и потрясли руку.
Еще не понимая, что же происходит, будущий великий Всадник распахнул глаза, и уставился в лицо склонившемуся над ним человеку.
— п-папа? — С неверием и надеждой спросил Эрагон.
В ответ на это, Бром тепло улыбнулся и обхватив руками, прижал к себе сына.
Маленькая Сапфира, оказавшаяся зажатой между двумя людьми, жалобно пискнула и начала трепыхаться... впрочем когти и зубы в ход так и не пошли.
Из глаз мальчика потекли слезы, тело вздрагивало от беззвучных всхлипов, а отец говорил что-то успокаивающее, обещал что все будет хорошо. Когда же истерика прошла, взгляд выцепил в утренних сумерках многочисленные силуэты драконидов, облаченных в доспехи и закутанных в темно зеленые плащи. Эльфов же напротив, видно не было, и что-то подсказывало, что в живых ни один из них не остался.
"как же так?".
Пронеслась в голове яркая мысль, вызвавшая растерянность и сметение в душе.
— пора уходить. — Пророкотал зеленый драконид, бесшумно подошедший к Брому. — Портал уже готов, и маги ждут только нас.
Мужчина в ответ только кивнул, и держа сына с его драконшей на руках, безропотно последовал за командиром поискового отряда.
Когда Всаднику дали выбор: жизнь и здоровье его семьи и его дракона, или же насильственное превращение в драконида, с полной перестройкой личности... он не сомневался ни минуты. Выбор был сделан не в пользу верности ордену и силам сопротивления, ведь благодаря духовной и ментальной связи, не только Всадник является слабостью дракона, но и крылатый ящер может превратиться в рычаг давления.
(конец отступления).
ПЯТЬ СТИХИЙ ЖИЗНИ.
— итак, господа, (взгляд Императора переместился на кошку оборотня, сидящую у правого дальнего угла стола), дама... я слушаю ваши отчеты. — Мужчина, облаченный в матово черную кристаллическую броню без шлема, откинулся на высокую спинку кожаного кресла. — А первым будет, министр внешней разведки.
Лучи вечернего солнца, врывались в зал совещаний через узкие но высокие окна, расположенные в стене позади Гальбаторикса, благодаря чему мужчина прекрасно видел выражение лиц своих собеседников, а сам при этом оставался в полумраке. За его спиной, между двумя окнами, висел герб Священной Империи, представляющий из себя кроваво красный глаз, с изумрудно зеленым вертикальным зрачком.
Стол, за которым сидели правитель государства, и его приближенные, представлял из себя плиту белого мрамора, имеющую форму треугольника со спиленной вершиной, на месте которой и находилось кресло чародея. Всем остальным присутствующим, вне зависимости от расы, приходилось довольствоваться обыкновенными, пусть и очень удобными, деревянными стульями с подлокотниками. Более, никакой мебели в комнате не имелось, и лишь стены были завешены гобеленами, на которых изображались танцующие в небе драконы и дракониды. За плотно закрытыми двустворчатыми дверями, дожидалась стража и телохранители, вынужденные стоять вдоль стен коридора, буравя друг друга недобрыми взглядами.
"а ведь когда-то меня забавляло смотреть, как подчиненные борются за место у моего трона... теперь же это вызывает только легкое раздражение".
Печально подумал Гальбаторикс, краем сознания отмечая, какие взгляды друг на друга бросают его приближенные.
"стареешь... скоро начнешь говорить, "а вот в мое время молодежь..."".
С деланно сочувственными нотками в голосе, произнесла Ярнунвоск.
"и что бы я без тебя делал?".
Уголки губ чародея, чуть дрогнули в попытке приподняться в улыбке.
