— Все это понятно, единственное возражение в том, что в Севастополе нет свинца. Совсем нет. Даже для того, чтобы стрелять из ружей приходится иной раз подбирать пули союзников.
— Совсем нет?
— Да, совсем. Надо придумать что-то другое.
— Значит, будем думать!
* * *
Размышления двух инженеров, одного из пятьдесят пятого года девятнадцатого, другого из шестнадцатого, двадцатого столетия пришли к единственному решению. Не заморачиваясь с автоматической постановкой мин, ставить их после промера глубин.
Вполне отдавая себе отчет в том, что на мысу у Камышевой бухты находится французская батарея, инженеры решили, что матросы уж как-нибудь исхитрятся, и останутся незамеченными при постановке заграждения.
Чертежи мин были переданы рабочим медникам, и производство было начато. Мины в лучших традициях было решено производить со сфероконическими корпусами.
Несмотря на утверждение Осоргина об отсутствии свинца в Севастополе, некоторое его количество для изготовления колпаков было найдено. Изготовление 'рожков' которые служат для подрыва мины, было возложено на прапорщика Румянцева, недавнего студента технологического института, в руки которого передали все запасы химикалий, найденных в аптеках и в артиллерийской лаборатории. Очень кстати пришлось профессия одного из солдат, выведенных за штат, в гражданской жизни, бывшего стеклодувом в Гусь-Хрустальном.
Серная кислота и 'бертолетова соль', служащие для инициации горения подрывного заряда мин, были произведены Михаилом Румянцевым буквально 'на коленке'.
* * *
Подготовка катера для буксировки минных плотов, на которых должны были размещаться мины, и лебедка для их постановки, заняла достаточно много времени. Демонтаж мотора автомобиля с радиостанцией занял не очень много времени, гораздо больше его потребовалось для изготовления рамы устанавливаемой в лодку, изготовление гребного винта, вала и сальника валопровода, отладку и испытание.
Гребной винт пришлось переделывать два раза, прежде чем Колмогоров счел результаты испытаний приемлемыми. Самое активное участие в испытаниях принял лейтенант Шабанов, из экипажа линейного корабля 'Париж'. Отобранные им матросы тренировались в постановке мин в Артиллерийской бухте. Там же происходили и испытания, вызвавшие большой интерес со стороны обывателей. Имея на буксире два плота, лодка, переименованная в катер 'Варяг', уверенно держалась на курсе, скорость составляла аж шесть узлов, звук от работы двигателя был совсем негромкий, можно было не опасаться привлечения внимания французов с батареи к звукам, доносящимся с моря. Тем более, что ни разу со стороны Севастополя никаких вылазок в море ранее не происходило.
* * *
— Павел Степанович! Я понимаю наших армейцев, которые с упоением учатся 'новому строю', у них есть новое оружие, у них есть новая тактика, мне как артиллеристу обидно!
Князь Урусов, по своей специальности артиллерист, выступал от общества офицеров с требованием рассказа о новых сведениях в артиллерии.
— Сергей Семенович! Да я всецело согласен с Вами, прикажу-с новым членам нашей дружной севастопольской семьи, поделиться знаниями, все будет в лучшем виде-с. Сейчас же пошлю за полковником Ларионовым, пусть назначит лектора, он все расскажет, либо подполковник фон Шведе, либо подполковник Марков. Все в лучшем виде расскажут-с. Да и я тоже с большим удовольствием послушаю-с.
— Павел Степанович, офицеры-артиллеристы и армейские и флотские, имеют много вопросов к своим коллегам из шестнадцатого года. Боюсь, что одной лекцией не обойтись.
— А кто сказал, что дело будет-с в одной лекции? Слава Богу, они всегда теперь при нас пребудут-с, я думаю, все расскажут, ничего не утаят-с.
Разговор Нахимова с начальником первой дистанции генералом князем Урусовым перешел в практическую плоскость. Где и как собрать офицеров-артиллеристов, чтобы прочитать им лекцию, а может быть и не одну, об артиллерии нового времени.
Адъютант Нахимова, Павел Яковлевич Шкот, был послан за Ларионовым, фон Шведе и Марковым.
Князь Урусов, происходивший из княжеского рода татарского происхождения, восходящему к известному Едигею Мангиту, любимому военачальнику Тамерлана и игравшему затем большую роль в Золотой Орде и сделавшемуся впоследствии владетельным князем Ногайскими, артиллерист до мозга костей, превыше всего ставивший свой род войск, успокоенный распоряжениями Нахимова, уселся в кресло и принялся ждать.
* * *
Лекция в 'артиллерийской академии', как ее шутливо назвал подполковник фон Шведе, происходила на Северной стороне, во дворе Северного укрепления. Для этого пришлось опять переправить одно полевое орудие и гаубицу через главную бухту. Союзники на своих батареях безмолвствовали, и Ларионов счел возможным немного ослабить артиллерийскую оборону.
Орудия и зарядные ящики переправляли на Северную сторону ночью. Нижние чины бурчали себе под нос о том, какое умное начальство, никак не определится с размещением орудий, не дает поспать ни себе ни людям.
* * *
Фон Шведе, немного волнуясь, стоял перед сидевшими офицерами. Здесь были и молодые прапорщики и мичмана, и убеленные сединами ветераны, майоры, капитаны разных рангов и полковники. Приказ Ларионова просветить господ артиллеристов о тенденциях и направлениях в развитии артиллерийской науки был краток:
— Оскар Карлович, не размазывая и не растекаясь мыслью по древу, просветите предков наших о развитии артиллерии. Павел Степанович просил, и я Вас прошу.
Просьба командира в русской армии всегда выглядела приказом. Правда, Ларионов разрешил составить совместный доклад с подполковником Марковым, который сейчас скромно сидел в стороне. А вот фон Шведе, придется отдуваться за двоих!
— Господа офицеры! Мой краткий обзор развития артиллерии, в основном касается ее сухопутной составляющий, что касается морской артиллерии я смогу дать только обрывочные сведения, никоим образом не претендующие на полноту.
Среди моряков, находившихся в зале Морского собрания, прошел гул недовольства.
— Я понимаю Ваши чувства, но, к сожалению, морских артиллеристов среди нас нет. Насколько могу, попытаюсь ответить на все ваши вопросы. Поскольку я вступил в службу в 1898 году, изучением того, что было ранее, я не занимался, предметом моего рассказа, послужит трехдюймовое орудие образца девятьсот второго года, находящееся, или в будущем, находившееся на вооружении артбригад пехотных дивизий. Рассказ о шестидюймовой гаубице образца девятьсот десятого года, я предложу провести подполковнику Маркову.
Начнем с калибров. Сейчас принято обозначать калибр орудия в фунтах и даже в пудах. В дальнейшем, стали измерять калибры в дюймах. Дело в том, что орудия в наше время, стреляют снарядами совсем не сопоставимого веса с чугунным ядром, вес которого в это время, определяет его калибр. Для примера, имеющаяся сейчас полевая трехфунтовая пушка, это пушка калибром три фунта. Это официальное название; артиллерийский вес три фунта — основная характеристика орудия. Размер по диаметру канала ствола, две целых восемь десятых дюйма, это — вспомогательная характеристика орудия. На практике это маленькая пушка, стреляющая ядрами весом в три фунта и имеющая калибр, в нашем понимании, около двух целых, восьми десятых дюйма. Разница в понятиях калибра, происходит между весом чугунного ядра и диаметром канала ствола.
В шестнадцатом году, никому не придет в голову считать калибр в фунтах. Снаряды сильно изменились за это время. И примерно такое же по шкале калибров орудие, может выпускать по неприятелю снаряды с большим весом, нежели чугунное ядро. Так что придется вам привыкать к новым понятиям с самого элементарного. То орудие, про которое я упомянул, трехдюймовка, стало основным в полевой войне в наше время. Небольшой экскурс в устройство снарядов, я думаю, вам не повредит. Если есть вопросы, пожалуйста, задавайте.
— Господин подполковник, с калибрами все более-менее понятно, хотелось бы узнать, как осуществляется зарядка орудий с казенной части. Простите, не представился, капитан Бакулин, одиннадцатая артиллерийская бригада.
Видя, что капитан хотел задать еще какой-то вопрос, фон Шведе поощрил его:
— Вы видимо капитан хотели еще что-то спросить?
— Да господин подполковник. Какова организация артиллерии?
— Неплохо бы осветить вопрос управления огнем батарей, находящихся на закрытых позициях, коему мы все были свидетелями двадцать пятого числа, — поднявшись с места, сказал офицер, на погонах которого на двух просветах имелись две звезды. Беленький крестик Георгиевского ордена сам по себе вызывал уважение, но кроме знака офицерской доблести, офицер имел и очень впечатляющий шрам, перечеркивающий его правую щеку. — Майор Силуянов, четырнадцатая артиллерийская бригада.
— Господа! Я постараюсь ответить на все вопросы. Но дайте, же сказать то, что я хотел.
Сдержанный смех офицеров, поощрил фон Шведе к дальнейшему рассказу. Типы снарядов применявшихся при стрельбе из трехдюймовок, способы пристрелки, управления огнем с наблюдательного пункта, роль старшего на батарее, все вызывало живейший интерес собравшихся офицеров. Роль гаубичного огня, о котором рассказал Марков-второй, особенно заинтересовала офицеров мортирных батарей. Рассказ, сопровождаемый показом унитарных патронов артиллерии, объяснение принципов организации артиллерийского огня вызвал большое оживление.
Князь Урусов, председательствовавший на этом собрании, высказав большое удовлетворение полученными сведениями, выразил общее желание, узнать о любимом всеми офицерами роде оружия как можно больше. Было решено, не прерываясь на обед, собраться, но уже с 'наглядными пособиями'.
Через час после окончания выступлений офицеров 'попаданцев', 'севастопольцы', смогли в полной мере ощутить скорострельность орудий, которые перевезли для этой цели на Северную сторону. Орудийные номера вполне показали, как происходит заряжание орудий, а прапорщики-артиллеристы, выполнявшие роль старших офицеров батарей, вполне дали понять, как происходит стрельба с закрытых позиций.
Адмирал Нахимов был прав — никто ничего не таил и "потомки" в полной мере раскрывали свои секреты. Очень многие артиллеристы, буквально прилипали к пушкам, стараясь пощупать своими руками чудесные орудия, способные выпустить от трех до двенадцати выстрелов в минуту. Потрогать унитарные патроны трехдюймовок и выстрелы раздельного заряжания шестидюймовых гаубиц.
Итог столь познавательных лекций подвел князь Урусов:
— Господа! Все, что нам рассказали и продемонстрировали наши з ... потомки, очень, очень интересно, я надеюсь все понимают, что об этом, надо в приватной обстановке молчать?
Молчание, как известно знак согласия, поэтому генерал-лейтенант продолжил:
— Развитие и решающая роль нашего любимого рода оружия не стояло на месте. То, что мы узнали и увидели, в полной мере, я думаю, отвечает нашим чаяниям, а посему господа, не надо распространятся о том, что вы увидели и узнали, и давайте провозгласим здравицу в честь Императорского дома, не оставляющего нашу любимую артиллерию без внимания! Государю нашему, потомкам его, троекратное ура!
— Ура! Ура! Ура!
Глава 26. Черная речка (Концерт) II.
После 'военного совета', офицеры пришедших батальонов оказались в радушных руках поручика Носова. Приглашение 'закусить чем Бог послал', вызвало живейшее одобрение, а крымское вино, доставленное с помощью фельдфебеля поменявшего запасные сапоги своего командира батальона и несколько пар неучтенных солдатских на живительную влагу, пошло на 'ура'. Впрочем, господа офицеры, пришедшие на помощь штабс-капитану Логинову, внесли свою лепту в застолье.
Через некоторое время, когда господа офицеры выпив за здоровье Государя, за победу в войне и за удачу в предстоящем бою перешли к обсуждению множества разнообразных вещей. Начали с обмундирования. Пришедшие на помощь 'севастопольцам' Сибирские стрелки, были одеты в невзрачную по цвету форму. Вместо шинелей, носили "гимнастическую" рубаху, как пояснили 'севастопольцам' офицеры 'попаданцы', а шинели имели в скатках, по уставу, перед атакой, оставляемых в выкопанных стрелковых ячейках перед позициями противника. Малозаметное на фоне местности обмундирование, против принятых в начале второй половины девятнадцатого века красивых, ярких мундиров и русских войск и войск союзников, подчеркнутых белыми перевязями патронных сумок и ранцев, выглядело совсем невзрачно.
Потом продолжили обсуждение указа государя Александра Благославенного, о том, что в походе надобно постоянно носить шинели, чтобы мундиры не приходили в негодность. Вызывавшее наибольшее число вопросов у офицеров шестнадцатого года обмундирование солдат пехотных полков, постоянно в жаркую погоду носивших шинели, получило объяснение:
— Тринадцатого мая восемьсот семнадцатого года — для облегчения солдата в походе и для сохранения его амуниции, постановлено, чтобы в это время он всегда был в шинели ...
— Простите капитан! Но ведь летом жарко!
— Государь Александр Благославенный, в ноябре семнадцатого года, при обсуждении введенного описания пехотной амуниции, в ответ на возражения Барклая, предлагавшего не определять четко, что в походе солдату быть именно и только в шинели, а разрешить иногда быть и в мундирах сказал, а значит повелел: "Портить мундиры в походах невместно, прежде бывало, что русские войска, столь блестящие на смотрах, в походах походили на нищих". С тех самых пор и ходят солдаты в походе летом в шинелях.
— А мундиры?
— А мундиры, прапорщик, лежат на складах! Дабы не портились и не трепались!
— Понятно! А я думал, почему матросы на батареях в рубахах, а солдаты в шинелях!
— Именно поэтому! Мундиры бережем!
Через некоторое время, имевшиеся в составе батальонов немногочисленные кадровые офицеры 'образца четырнадцатого года', попросив слова перед собранием, захотели спеть 'Журавля'. 'Предки', осторожно поглядывая на своих командиров, не понимали, что сие означает. Прапорщики шестнадцатого года тоже с большим интересом хотели послушать 'Журавля', про которого они, безусловно, слышали от своих командиров в школах прапорщиков.
— Соберемтесь-ка, друзья,
Да споем про журавля!
Первым пропел известные строки подполковник Аристарх Матвеевич Майков, вполне смирившийся с ролью командира 'засадного отряда', по плану Логинова размещавшегося в глубине обороны. Прикинув шансы наступающей стороны, подполковник вполне отдал дань уважения к этому 'старшему прапорщику'. Огневой мешок союзникам он вполне оценил с первого взгляда, а возражал штабс-капитану, исключительно из того, что сам хотел придумать такой план боя. Аристарх Матвеевич, остро завидовал штабс-капитану, но вместе с тем отдавал ему должное.
Подполковнику стали подпевать всего два кадровых офицера имевшихся в Еланском полку и оказавшихся в это время рядом с ним. Хорунжий Корнеев, неизвестно откуда доставший двухрядку, моментально подобрав мотив, стал подыгрывать.
Начнем с первых мы полков —
С кавалергардов-дудаков.
