Закон равновесия

Мир перестал существовать, остался только внимательный взгляд лавандовых глаз и улыбка. Дэни улыбался мне, перестав плакать. И смотрел так... так радостно, словно узнал меня. А я так боялась, что он совсем меня забудет...

Эльфийка что-то негромко сказала на своём языке. Я, не отрывая взгляда от сына, отрицательно качнула головой, показывая, что не понимаю. Женщина вздохнула и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Мебели в комнате было немного: небольшой резной шкаф в углу, рядом с ним детская кроватка, узкая взрослая кровать у другой стены, а ещё удобное кресло у окна. Там я и расположилась, баюкая Дэни. Он ещё немного поулыбался мне, а потом заснул. Я застыла, чтобы не тревожить его сон. Не знаю, сколько так просидела, ни о чём не думая. Из блаженного спокойного оцепенения меня вывели приближающиеся шаги.

— Ралиа его кормилица, — тихо и мягко сказала Элланара.

Я кивнула. Разумеется, кормилица. Если нет матери, без неё никак не обойтись. Теперь уже не обойтись в любом случае. А я ведь мечтала, что буду кормить сына сама. Но ничего не поделаешь, так уж повернулась жизнь.

— Она останется в этом доме, если ты не против.

— Конечно, — согласилась я.

— Нам... нам нужно поговорить.

Я снова кивнула. Ребёнка оставлять не хотелось, сидела бы с ним и сидела, но поговорить с моей дорогой свекровью необходимо. Просто спасти предназначенных в жертву мало, служители Чёрного бога найдут других. Нужно остановить их раз и навсегда. Чтобы Дэни не пришлось жить в таком же ужасном мире, какой достался мне. Да и вообще выяснить отношения нам не помешает.

Ралиа вновь появилась на пороге. Я улыбнулась ей, уже вполне искренне. Осторожно встала, уложила Дэни в кроватку и пошла вслед за Элланарой к дверям. Мы спустились обратно на первый этаж, прошли через гостиную и оказались в небольшой столовой. Стол был уже накрыт, но никого из слуг не было.

— Кроме Ралиа здесь больше никто не живёт. Домоправительницу зовут Илади, она приходит через день. Ты умеешь готовить?

— Да, — ответила я, криво улыбнулась и добавила: — Правда, в моём распоряжении никогда не было кухни.

В общем-то, я не солгала. В храме мне доводилось помогать на кухне, но исключительно с лечебными отварами и настоями. Остальное жрицам делать не полагалось, для готовки и уборки хватало простых служительниц. Про отцовский дом и говорить нечего. А вот после, за годы скитаний, научиться готовить себе еду пришлось. Так что и тут справлюсь, не боги горшки обжигают.

— Ты забавная, Алиссандра, — заметила Элланара, первой садясь за стол. — Я иначе представляла себе тебя.

— И как же? — полюбопытствовала я, тоже присаживаясь.

— Ты дочь графа. Жрица. Наследница стражей. Обычно подобным людям свойственно... высокомерие.

— Я растеряла его за годы скитаний, — хмыкнула я.

— Неправда.

— Конечно, — легко согласилась я. — Люди разные и полны сюрпризов. Но вы, эльфы, легко и непринуждённо дадите нам в этом фору. Почему вы назвали меня наследницей стражей? Что это значит?

— А ты сама не знаешь? — заметно удивилась свекровь.

Я тоже с некоторым удивлением отметила, что не такая уж она каменная. Живых эмоций в ней хватает. Интересно, все эльфы такие на самом деле, и просто разыгрывают свою холодность перед людьми, чтобы выглядеть ещё более чуждо и загадочно, или на этой конкретной эльфийке сказывается долгая жизнь среди нас?

— Если бы знала, стала бы спрашивать?

— Стражи хранят ключ, запирающий границу миров. Так о них говорят. Я знаю, кто они, но не знаю, что это значит.

— А кто знает? — невольно подавшись вперёд, спросила я.

Элланара неопределённо шевельнула плечами. Отлично, просто замечательно! А не поэтому ли я так необходима Сартагу? Не этот ли самый ключик хранится за печатью, которую никак не снять без меня? По всему судя, этот самый.

— Ты сама должна знать. Ты из семьи стражей.

— Да. Правда узнала я об этом только что. От вас.

— Плохо, — вздохнула эльфийка.

— Как Брайан? — наконец-то задала я вопрос, с которого вообще-то хотела начать разговор.

— Спит. Это надолго. Где ты достала вариад?

— Мать девушки, которая ходила на Остров со мной, алхимик. Покопалась в её лаборатории, — честно ответила я.

— И как догадалась прихватить с собой?

— На всякий случай. У меня богатый опыт трудных и опасных путешествий. Кстати, почему вы заставили меня проделать весь этот путь в одиночку? Ведь вы знали, где Врата и где сам Остров, разве нет?

Элланара вздохнула, наполнила тёмно-рубиновым вином из пыльной бутылки пару бокалов, один протянула мне, а из второго отпила небольшой глоток. Ещё немного помолчала, словно с мыслями собираясь, и сказала:

— Чтобы сохранить тайну. Так говорим мы, эрисэн.

— И что это значит? — сухо уточнила я.

— Мы многое сделали. Мы достали ключ от Врат. Мы заставили Хранителя Огана вместе с приближёнными покинуть замок и срочно вернуться в Таленеди. Мы на несколько дней задержали отправку на Остров большого отряда. Мы сделали так, чтобы в замке почти никого не было, когда вы туда придёте. Но не пройди ты своей дорогой, сама, они бы поняли, что всё это связано. И вернулись, чтобы вас остановить сегодня.

— А так они не поняли? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Их ведёт жрец, — ответила эльфийка. — Будь твой путь связан с этими событиями, он увидел бы его. Но он ничего не увидел.

А я ничего не поняла. Кроме одного: я страшно голодна и невероятно устала. Покой этого города и возвращение к сыну немного сгладили эмоции, оставленные пережитым за последнее время кошмаром. И теперь вместо злости, боли и отчаяния осталась одна только усталость, тяжёлая и душная. Думать я буду завтра, а сейчас хватило бы сил поесть.

Больше мы не разговаривали. Молча поели и разошлись. Эльфийка покинула дом, а я поднялась на второй этаж и заглянула в первую из двух комнат, где ещё не побывала. Это оказалась библиотека, небольшая, но всё равно впечатляющая. Если бы сейчас мои глаза не норовили закрыться в любой момент, обязательно бы тут покопалась. Но пришлось отложить это желание до лучших времён и проверить третью комнату.

Там-то я и обнаружила спальню с большой удобной кроватью, на которой уже мирно отсыпался Брайан. Да, это было надолго, скорее всего, до завтрашнего вечера. А потом наступит самое приятное: магическое похмелье. Ничем не лучше алкогольного, даже ещё хуже, хотя ощущаемые симптомы весьма похожи. Но это будет потом.

Дверь из спальни вела в ванную. Что удивительно, и такое удобство как водопровод тут тоже имелось. Правда вот душа не было, а улечься сейчас в ванну едва ли было хорошей идеей, в ней я и засну. Пришлось наспех ополоснуться под краном, с наслаждением промыв волосы, и уже пошатываясь топать к кровати. Нырнув под одеяло, я привычно прижалась к мужу, закрыла глаза и провалилась в сон.

Пробуждение далось мне нелегко. Лучи утреннего солнца, проскользнувшие в незанавешенное окно, заставили только недовольно сморщиться, переворачиваясь на другой бок и натягивая одеяло до носа. Подняло меня только детское хныканье.

Пока я торопливо одевалась, снова стало тихо. Я застыла посреди комнаты, глядя на дверь ванной. Стоило умыться, пожалуй, и волосы в порядок привести. Дэни заплакал потому, что проголодался, а теперь уже... Нет, я не хотела этого видеть. Чувствовала, что не выдержу, сорвусь. Нужно было чем-то пока заняться, отвлечься.

Неторопливо умывшись и разобравшись с волосами, я вышла в коридор и немного постояла там, зачарованная непонятным тихим пением, доносившимся из детской. Потом мотнула головой, прогоняя оцепенение, и пошла вниз. На кухне вчера я заприметила целый шкафчик с мешочками и склянками, в каких обычно хранят травы и настойки. Стоит посмотреть, что там есть, к вечеру наверняка пригодится. Да и с едой не помешает разобраться.

Но с завтраком разобрались без меня. Дойдя ещё только до середины лестницы, я почувствовала вкусный запах лепёшек. Пока слабый, видимо, в печи они оказались совсем недавно, но скоро сдобным духом пропитается весь дом. На кухне гремела посуда и нежный женский голос напевал что-то весёлое.

Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула внутрь, и увидела невысокую полненькую женщину, что-то споро и ловко нарезающую. Мне показалось, что я появилась бесшумно, но меня заметили.

Женщина, очевидно, та самая Илади, обернулась и подарила мне лучезарную улыбку. Она была уже немолода, на человеческий счёт я дала бы ей лет пятьдесят или даже чуть побольше. Черты её лица были тонкими и правильными, но заметно более грубыми, чем у чистокровных эльфиек, в чёрных волосах серебрились широкие седые пряди. Вообще она выглядела бы когда-то красивой человеческой женщиной, если бы не небесной синевы глаза характерного разреза. Полукровка?

— Доброе утро, миледи. Как спалось?

А вот голос у неё был самый что ни на есть эльфийский: высокий, но мягкий, переливчатый как журчание ручейка. Ни одной визгливой, даже просто резкой нотки, заслушаешься.

— Хорошо, спасибо, — ответила я, сгладывая голодную слюну — аромат лепёшек становился всё сильней и соблазнительней.

— Сейчас будет завтрак. Милорд спустится?

— Нет, — качнула головой я, проходя и открывая шкафчик. Да, там действительно хранились травы и настойки. И разумеется, все ярлычки на бутылках были на эльфийском. Кстати, как там они называют свой язык? Вечно забываю.

— На столе молоко, — сообщила Илади. — Если хотите, я вам налью.

— Спасибо, я сама, — торопливо отозвалась я. — Чуть позже. Вам помочь... Илади?

— Простите, — заметно смутилась женщина. — Совсем забыла представиться. Старею, видно...

— Да что вы, — улыбнулась я. — Так помочь?

— Да нет, — вытирая руки, отмахнулась Илади. — Я уж сделала всё почти. А вы что-то хотели?

— Не поможете прочитать ярлычки? — кивнула я на заставленную склянками полку.

— Конечно, — расплылась в улыбке Илади.

С лепёшками я всё же немного помогла, мы вместе смазывали их маслом, складывая в миску. А потом взялись за разбор лекарств. Некоторые названия поставили меня в тупик, но всё, что было нужно, нашлось.

— А где ребёнок Ралиа? — спросила я, убирая в шкаф ненужные склянки.

— У её бывшего мужа, — неожиданно поморщившись, ответила Илади, и пояснила: — Она его отдала после развода.

— Это нормально... ну... — опешив и чуть не уронив очередной флакончик, так и не сумела выговорить вопрос я.

— У эльфов? — с невесёлой усмешкой уточнила Илади. — Нет вообще-то, такие малыши обычно остаются с матерью. Которые постарше, сами выбирают, с кем хотят жить. Но Ралиа эрисэн, у них свои понятия. Муж не был ей верен, и она отреклась от его имени, его рода и всего с ним связанного. От детей в том числе.

— Ничего себе, — выдохнула я, с трудом веря своим ушам.

— Эрисэн никогда не нарушают клятв, — задумчиво продолжила Илади. — А вот другие кланы этим, бывает, грешат.

— Но дети-то причём? — вырвалось у меня.

Просто в голове не укладывалось, как можно вот так запросто взять и отказаться... нет, ладно от мужа, но от детей! Собственных родных детей, которые тебя не предавали и не обманывали. А потом ещё спокойно нянчить чужого!

— Эрисэн странные даже по эльфийским меркам, миледи, — вздохнула Илади. — Я её поступка тоже не понимаю. Никто здесь не понимает.

Мне осталось только пожать плечами и попытаться убедить себя, что меня это не касается. Каждый имеет право сам решать, как ему жить, со своей молитвой не ходят в чужой храм. Я человек, у меня свои представления о морали, и я вряд ли когда-нибудь их пересмотрю. Но и навязывать никому не имею права.

— Но она хорошо заботится о малыше, — примирительно заметила Илади.

Пусть так. Мне сейчас слишком уж хотелось закрыть эту тему, без того хватало поводов расстроиться. Потому я утянула из миски ещё горячую лепёшку, налила себе молока, присела к столу и жестом предложила домоправительнице составить мне компанию. Обернулась и наткнулась на взгляд, полный чистейшего изумления.

— Повар сыт, пока готовит? — подмигнула я. — Успели наесться?

— Да нет, — опустила глаза Илади. — Но вы ведь хозяйка, а я...

— Я неправильная хозяйка, — хмыкнула я в ответ. — И в жизни мне доводилось не только не иметь слуг, но и самой побывать служанкой. Это очень способствовало избавлению от всяческих сословных предрассудков. Так что садитесь, Илади, будем завтракать. Ралиа присоединится?

— Позже, возможно, — неуверенно отозвалась женщина, тоже садясь и беря лепёшку. — Она предпочитает есть в одиночестве, но иногда составляет мне компанию.

— Понятно, — кивнула я. — Илади, а пока её нет, вы не расскажете мне побольше об эрисэн?

Глава 11

Женщина довольно долго молчала, задумчиво гладя пальцами свою чашку. Потом внимательно, как-то испытующе посмотрела на меня. Будто прикидывая, чего стоит и не стоит касаться в разговоре. А потом осторожно поинтересовалась:

— Ведь вы знаете, чем они занимаются?

Я кивнула. Кто же этого не знает? Убийцы по найму, лучшие из лучших. Кого-то это, может, и отпугнёт, но я давно уяснила, что есть вещи много более страшные. И люди тоже.

— Это очень богатый и очень закрытый клан, — продолжила Илади. — Они почти не заключают смешанных браков и превыше всего чтут традиции и правила, свой кодекс.

— И по этому кодексу нужно отказываться от детей? — опять не сдержалась я.

— Насколько я знаю, нет, — покачала головой Илади. — И давайте не судить опрометчиво. Мы не знаем всей истории.

Я кивнула, признавая правильность этого замечания, но толком успокоиться не смогла всё равно. Никогда не отдала бы ребёнка, никому, даже мужу не оставила бы. А попробуй кто-нибудь забрать его у меня, горло бы перегрызла зубами. На всё бы пошла, чтобы вернуть своё дитя.

— Вы сами можете её обо всём спросить, — неожиданно заявила Илади.

— С чего вдруг мне лезть с такими вопросами?

— Да хотя бы с того, что вы должны знать, кому доверяете сына.

— Резонно, — согласилась я. — Но почему вы считаете, что она мне ответит?

— А как же иначе? — улыбнулась Илади. — Вы её повелительница.

— Да? — удивилась я. — Разве?

— Конечно. Другие кланы могут болтать что угодно, но для эрисэн лорд Брайан законный наследник князя Аэгрина.

Вот это было уже интересно. Сама я до сих пор полагала, что всё совсем иначе. Хотя ведь были, были поводы заподозрить, что Брайан не просто какой-то полукровка, имеющий высокопоставленную родню. Хотя бы поведение того эльфа, что разыскивал Де'Гатара...

— Причём тут другие кланы? — поинтересовалась я.

— Они полагают оскорблением то, что в совет войдёт полукровка, — усмехнулась Илади, беря ещё одну лепёшку. — И, тем не менее, я сомневаюсь, что смогут что-нибудь всерьёз возразить. И что вообще станут возражать, тоже не уверена.

— Ничего не поняла, — призналась я.