— Никак, подземники? — удивился Моран.
Турмалин с перепугу пришпорил кобылку, и та рванула вперёд. Незадачливый всадник вцепился руками в гриву и уронил поводья.
Лошадь, почуяв свободу, перешла в галоп.
По счастью, бежать ей быстро наскучило, а у обочины дороги обнаружился сладкий клевер. Негодяйка остановилась и, совершенно игнорируя всадника на своей спине, пошла жевать.
Турмалин обернулся, ища помощи у соратников. Благо, далеко ускакать игривая кобылка не успела.
Он увидел, как Чароит поравнялся с Мораном и что-то сказал ему, как Бриан нахмурился и потянулся к мечу, а Кэйлин немного неуверенно отвела свою лошадку к краю дороги.
Отряд приготовился к встрече противников.
Три всадника притормозили, не подъезжая слишком близко. Тот, что уже был без капюшона, сорвал платок, закрывавший лицо.
— Женщина? — ахнул Бриан.
Незнакомка тряхнула гривой белых волос и отчеканила звонко, но сурово:
— Мы не хотим драться. Все вы можете продолжать путь. Нам нужен только изменник Турмалин!
Глава четырнадцатая — А
В отличии от Сэт, капитан сразу же согласился с ним побеседовать. Послушно прошёл в медотсек, даже попросил сопровождавшую его Варав подождать снаружи... Доктор пытался обнаружить какие-либо внешние признаки неадекватности капитана, пару раз ему начинало казаться, что тот или иной жест, поворот головы, взгляд выдают какое-то отклонение от нормы, но стоило сморгнуть — и всё снова оказывалось правильным.
— Присаживайтесь. — Текткет указал на свободный стул и сам сел напротив. — Возможно, вы помните, что шесть дней назад обещали мне разговор?
— Спрашивайте, — кивнул капитан.
— Как вы оцениваете собственное самочувствие?
— Пожалуй, мне ещё есть, чему учиться, — задумчиво ответил Оркана. — Но, в целом, я склонен к отметке "отлично".
— Что вы имеете в виду под обучением? — осторожно уточнил доктор.
— Самосовершенствование, — после недолгой паузы ответил капитан. — Я не использую свои возможности в полной мере, но намерен учиться дальше.
Ответ был необычным, но вполне разумным. Раикиар кивнул, делая пометку в своей планшетке. Альбийцы вообще славились своеобразным взглядом на мир, и пока что капитанскую странность можно было отнести на счёт особого менталитета.
— Шесть дней назад вы осознавали, что у вас случаются... приступы неадекватности. Повторялись ли они с тех пор?
— Да, но это стало адекватнее.
— Не могли бы вы объяснить?
— Разумеется, — капитан улыбнулся. — Теперь я могу делать довольно чёткую разницу между, гм, приступами и этим состоянием и более адекватно воспринимаю окружающую действительность во время того, что я тогда назвал приступами. И я могу произвольно менять состояние сознания.
— Вы имеете в виду, что у вас есть два состояния сознания? — Симптом был тревожный.
— Скорее даже три, хотя два из них весьма похожи. Мне следует научиться получше их различать... — капитан задумчиво потёр подбородок.
— Не могли бы вы попробовать описать эти состояния? — доктор старался получить как можно более подробную информацию до того, как пациент сорвётся в очередной приступ. Приходилось осторожно балансировать между излишне резкими формулировками и излишне долгими расспросами.
— Могу, если вы скажете, что именно вас интересует, — кивнул альбиец. — Иначе описание грозит затянуться надолго. Они... весьма обширны.
— Тогда давайте начнём с того, что как-нибудь назовём эти состояния. Есть ли у вас для них имена?
— Гм. Пожалуй, текущее состояние я могу назвать "малым телом". Остальные, соответственно — два "больших тела". Они бывают взаимопроникающими, и их свойства нельзя считать чем-либо, уникальным для каждого конкретного состояния, но, думаю, можно выделить наиболее типичные приметы.
— Продолжайте, пожалуйста, — раз уж пациент охотно шёл на разговор, нужно было дать ему выговориться.
— Итак, "малое тело" — это то, что вы видите, что говорит с вами сейчас. Думаю, свойства организма альбийцев вам известны.
Доктор кивнул, и Оркана продолжил:
— "Больших тел" два, одно ассоциируется с мужским началом, другое — с женским. Оба связаны с наблюдением, хотя, конечно, из первого это делать удобнее. С другой стороны, двойной ракурс зачастую мешает рассматривать разные предметы...
Долгая привычка сдерживать проявления чувств помогла доктору Раикиару не закусить губу и не хмурить брови. Он узнал это распространённое среди альбийцев расстройство психики.
Синдром Седарки впервые проявился после того, как обоеполые 'альфа' и переменнополые 'бета' жители Альбы узнали о существовании разнополых существ. Встреча с цивилизациями, делившимися на мужчин и женщин, не могла не отразиться на психике гермафродитов. Сперва они просто удивлялись тому, как разнообразна бывает природа. А потом некоторые из альбийцев — в первую очередь те 'альфа', которые тесно контактировали с инопланетниками — почему-то стали ощущать некоторое неудобство из-за двойственности своего положения. У кого-то это выливалось в обычную раздражительность, у кого-то — в показательное презрение к 'незавершённым' существам. А у кого-то развивался комплекс неполноценности, порой переходивший в раздвоение личности. Тогда альфа-альбиец начинал считать себя однополым существом, изредка — как в случае с Орканой — двумя разнополыми существами. Эта своего рода защитная реакция психики на стрессовые состояния впервые была отмечена у альфа-альбийца Сида Седарки, студента Первого Межзвёздного Университета на Текткете. Наблюдавшие его врачи отмечали, что Седарка начал периодически ассоциировать себя с женщиной на фоне неудавшегося романа с одним из студентов своего факультета. В тот раз ему поставили диагноз "синдром половой дисфории", однако повторные случаи подобного же толка среди альбийцев позволили выделить ряд симптомов, получивший название "синдрома Седарки". Считалось, что в группу риска входят альбийцы (преимущественно альфа), часто общающиеся с представителями других рас, живущие вне окружения себе подобных и испытывающие влечение к однополым существам.
Судя по всему, статистика сыграла не в пользу капитана и, пережив ряд стрессовых ситуаций, помноженных на принадлежность к группе риска, Оркана не смог избежать печальной участи.
Единственным положительным моментом было то, что ряд альбийцев с синдромом Седарки оставался достаточно адекватным во всех других вопросах. Теперь доктору предстояло выяснить, пора ли отстранять капитана по медицинским показаниям или синдром достаточно скомпенсирован, чтобы альбиец мог продолжать работу.
— Насколько ваши "тела" контактируют друг с другом? — осведомился текткет. — Они, как я понимаю, знакомы. Но осведомлены ли вы обо всех их действиях или только о том, что они вам... э-э-э... рассказывают?
— Кажется, я ввёл вас в заблуждение, доктор. — Оркана откинулся на спинку стула, устраиваясь поудобнее. — Мои "тела" — это не самостоятельные личности, как вам могло показаться, а разные состояния сознания. Что-то вроде прибора, находящегося между мной и окружающим миром. Я могу смотреть в бинокль или в микроскоп, я буду видеть вещи по-разному, но это всё равно останусь я.
— Кажется, я и правда не так вас понял, — Раикиар подумал, что шансы на то, что капитан останется капитаном, у них есть. — Вы не будете против небольшого эксперимента, который бы мне позволил поближе познакомиться с вашими "телами"?
Оркана подавил смешок под удивлённым взглядом текткета.
— Конечно, доктор. Не обращайте внимания, я просто подумал, что излишне близкий контакт с моими "телами" вам вряд ли понравится.
— Я просто буду задавать вопросы, — постарался успокоить пациента Раикиар.
— Отлично! Но должен вас предупредить, что одна из моих половинок скорее всего сможет отвечать вам только ночью.
— Которая из двух?
— Женская.
Доктор мысленно отметил наличие выраженной сексуальной фиксации у пациента. Его первоначальный диагноз подтверждался.
— В таком случае, давайте пока познакомимся с вашим мужским "большим телом".
Оркана закрыл глаза и расслабился на стуле.
— Спрашивайте.
— Кто вы?
Пылинки, танцующие в луче света. Светлые песчинки на дюнах. Огонь, ярче самого жаркого горна. Ядерный распад и синтез, опережающие друг друга...
— Уточните вопрос.
— Есть ли у вас имя?
— Да.
— Как вас зовут?
— Кто?
— Как мне вас называть?
— Как хотите.
— Могу ли я называть вас Орканой?
— Да.
— Какого вы пола?
— У меня нет пола.
— Идентифицируете ли вы себя с каким-либо полом?
— Да.
— С каким?
— С мужским.
— Почему вы идентифицируете себя с мужским полом?
— Я — источник жизни, но я не цикличен.
— Знаете ли вы о том, что вы называете "малым телом"?
— Да.
— Расскажите, что вы о нём знаете?
— Это тело альбийца семидесяти трёх лет, работает за счёт энергии белково-углеродного обмена, быстро регенерирует...
— Достаточно! Знаете ли вы о том, что вы называете "женским большим телом"?
— Да.
— Что вы о нём знаете?
— Это сгусток жидкого огня в пустоте, тянущийся к Ней...
— Достаточно. Вы утверждаете, что женское "большое тело" — это неодушевлённое существо?
— Нет, одушевлённое.
— Вы утверждаете, что это одушевлённый сгусток огня?
— Верно.
— Он может думать?
— Может.
— В таком случае, что такое ваше "мужское большое тело"?
— Сгусток огня в пустоте, работающий за счёт энергии ядерного синтеза и распада...
— Достаточно. Этот огонь тоже одушевлён?
— Да.
— Чем, помимо пола, отличаются ваши "большие тела"?
— Расстоянием. Диаметром. Энергией. Температурой. Излучением. Массой...
— Достаточно. Вы знаете, кто я?
— Да.
— Кто я?
— Текткет шестидесяти восьми лет, мужского пола, работаете за счёт энергии белково-углеродного обмена, главный медик Деметры, с повышенной регенерацией, смертный...
— Довольно. Вы можете перечислить членов экипажа?
— Да.
— Перечислите, пожалуйста. Поимённо.
— Ньяро Оркана, Варав, Эрр-Да, Раикиар, Дэн Семёнов, Сэккерстет Намми Ра, Женевьева Луиза Мари Леруж, Марко Торо.
— Вы знаете, что Марко был казнён?
— Да.
— Вы знаете, кто приказал его казнить?
— Да.
— Кто?
— Капитан Оркана.
— Оркана — это же вы?
— "Малое тело" Орканы.
— Вы знаете, кто привёл приговор в исполнение?
— Да.
— Кто?
— Марко.
— Вы ошибаетесь, это была Сэккерстет.
— Нет.
— Что вы имеете в виду?
— Она отдала лазер Марко, и он застрелился сам.
— Она вам это сказала?!
— Нет.
— Почему вы так думаете?
— Я видел.
— Вы знаете, что тело Марко исчезло?
— Оно не исчезло.
— Вы знаете, где оно?
— Да.
— Где же?
— У Неё.
— У кого?
— У Варав.
— Вы утверждаете, что старший помощник забрала тело Марко?
— Нет. Он просто лежит у Неё.
— Объясните, пожалуйста, где.
— На месте казни.
— Я там был, там ничего нет.
— Вы не увидели.
— Вы сможете показать это место?
— Я не стану его показывать.
— Почему?
— Он этого не хочет.
— Кто?
— Марко.
— Марко мёртв, он не может ничего хотеть.
— Вы заблуждаетесь.
— Что вы имеете в виду?
— Он не совсем мёртв. Он спит.
— Он жив?!
— Ещё нет.
— Что вы имеете в виду?
— Он спит. Наверное, он будет жив весной.
— Что вы думаете о Варав?
— Ей пришлось нелегко.
— Верно. Вы много общаетесь с ней сейчас...
— Да.
— Она вам нравится?
— Пожалуй.
— Говорили ли вы с ней о своих чувствах?
— Нет.
— Вы боитесь?
— Нет, она знает.
— Ответила ли она вам?
— Она будет моей супругой.
— Вашей лично или одного из ваших "тел"?
— Всех "тел".
— Она знает о том, что вы называете "телами"?
— Конечно.
— Что она говорит об этом?
— Она учится постигать своё "большое тело".
— Есть ли вопрос, которого я вам не задал, но который вы бы хотели от меня услышать?
— Множество.
— Назовите один из них.
— Нужно ли отстранять капитана Оркану от командования?
— Что бы вы на него ответили?
— Варав считает, что не нужно.
— А вы?
— В данной ситуации это не имеет значения, но, возможно, позднее стоит сохранять иерархию.
— Вы можете на меня посмотреть?
— Я вас вижу.
— У вас закрыты глаза.
— Я смотрю другим глазом.
— Что я делаю?
— Вы пишете в своей планшетке: "Двойной синдром Седарки у капитана Орканы подтвердился. Вероятно, декомпенсация произошла на почве стресса, связанного со взрывом "Деметры" и одновременной угрозы жизни старшего помощника Варав, к которой капитан испытывает влечение. Помимо синдрома Седарки у пациента наблюдается тенденция к отрицанию произошедшей по его приказу казни бортового ботаника, вероятно связанная с чувством вины. Для выявления степени развития болезни следует провести ряд бесед с пациентом..." А ещё вы приложили левую руку к кончику своего правого уха.
— Откуда вы всё это узнали?
— Увидел. И, кстати, вы допустили неточность. Я отрицаю не казнь, а смерть Марко. И это не связано с чувством вины.
— Вы противоречите себе же!
— Нет. Вы просто задаёте не те вопросы.
— Какой же вопрос я, по-вашему, должен задать?
— Я не буду больше вам подсказывать. Подумайте до следующего раза. А мне пора возвращаться.
Оркана открыл глаза, встал и, кивнув доктору, вышел из медотсека к дожидавшейся его Варав.
— Ты его только раздразнил! — укорила его девушка.
Оркана вздохнул.
— Я жду правильных вопросов.
Передатчик ещё немного потрещал и затих. На общих частотах тоже слышались лишь свисты да шорохи — гроза надёжно перекрыла все каналы связи с базой. Сэт выругалась сквозь зубы. Она всё ещё торчала посреди озера, где-то на дне был Дэн, и последнее, что она от него приняла — это сообщение о том, что он сломал ногу и не может подняться сам.
А потом человек затих, и Сэт даже не знала, жив ли он ещё. Кислород, конечно, будет продолжать подаваться в шлем, пока не опустеют баллоны. И, если они были полные, у него должно быть часа четыре как минимум, но... А были ли они полны? А не разбит ли шлем? Если Дэн просто без сознания, это пол беды. Но что, если у него открытый перелом, и он истекает — уже истёк — кровью?! Помощь была необходима, и без промедления. Сэт поймала себя на мысли о том, что мечтает, как откуда-то вдруг появляется шаттл с доктором, и тот как по волшебству решает все проблемы. Увы, увы... Вендрагорийка нахмурилась и фыркнула. Никаких незапланированных медработников ждать не приходилось, до базы было не докричаться, и все проблемы предстояло решать ей самой.
Хотя, конечно, можно было бы слетать на базу за помощью...
Очередная ударившая в соседний каменный пик молния вынудила Сэт отказаться от этой нездоровой идеи. Она не исключала, что хороший пилот смог бы провести шаттл и сквозь такую непогоду — но, увы, Марко здесь не было. Его больше не было вообще.
