— Пенальти! — завопила мадам Трюк, подлетая. — От вас, Поттер, я такого не ожидала!
— Поттер нарушает правила! — ликующе прокричал Джордан. — Но напомню, что в финальном матче прошлого Кубка по квиддичу Драко Малфой таким же самым приемом остановил гриффиндорского ловца! Так что произошедшее на поле не более чем расплата по заслугам! Эти ребята — квиты!
— Джордан! — предостерегающе прорычала декан.
— Монтегю исполняет пенальти… Уизли пытается перехватить! Плюс десять очков в копилку Слизерина, — вздыхает Ли.
Тем временем мимо пролетел Драко, врезавшийся затылком в центральное кольцо, так ещё и получив древком собственной метлы по инерции. Кровь текла из разбитого носа, пачкая серебристо-зеленую мантию.
— Ты ещё ответишь за это, Поттер, — холодно сказал Малфой
— Смотри, не заплачь там, — насмешливо фыркаю в ответ.
— Ну-ну, смейся, пока можешь, — и поминай, как звали. На всякий случай я проследил взглядом за полетом слизеринца, мало ли, снова снитч углядел? Но нет, Драко лишь отлетел подальше, и продолжил выискивать цель, шныряя, как коршун над полем.
— Сто восемьдесят — сто пятьдесят в пользу Гриффиндора, — провозгласил Ли Джордан пару часов спустя.
Игра затянулась, а игроки начали уставать. Рядом оказалась Джордан, и прорычала что-то о ловцах, не выполняющих свою работу. Я ответил, что стараюсь, тем более, что самому нужно быть в Хогсмиде в 15:00, встречаться с таинственными отправителями письма.
В этот раз снитч первым заметил я. Золотой мячик кружился на противоположной стороне поля, у самой травы, нарезая круги на одном месте. Пулей вылетаю навстречу. Сзади что-то с ненавистью вопит Малфой, не в состоянии догнать меня на ровной нисходящей дистанции. Услышав испуганный ах толпы, ныряю под брюхо метлы, и вовремя. Бладжер Кребба всколыхнул волосы на голове, рискуя выбить из седла. Но — мимо. До снитча остаются считанные метры, золотой егоза огибает подножие кольца, и… Малфой отправляется повторять маневр. Я же, рискнув предугадать траекторию, рванул наперерез. Удачно! Вырываюсь далеко вперед, оставляя Драко вне досягаемости. Вот до снитча пять метров, четыре, три… Протягиваю руку… ДА!!!
— ДААА!!! — вторит мне Ли Джордан, радостно скача по комментаторской кабинке.
— ДААА!!! — подхватывает рев толпы на трибунах. МакГонаггал неистово аплодирует, широко улыбаясь.
Пролетаю над зрителями, сжимая трепыхающийся мячик во взмокшей ладони. Свисток судьи объявляет завершение матча. Победа!
Команда гриффиндора, визжа от радости, сходу врезается в меня, облепляя со всех сторон. Многоруким чудовищем мы приземляемся на стадион, и Анджелина обняв, расцеловывает мои в щеки, Фред с Джорджем с силой хлопают по спине. Даже Рон улыбается, хоть и кисло, радуясь победе.
И я бы сейчас, наверное, беззаботно и счастливо ликовал со всеми, празднуя до поздней ночи и попивая сливочное пиво, если бы не злополучное письмо, вынуждающее идти навстречу неизвестному.
Глава 18: Тучи сгущаются
Выскользнуть удалось лишь за полчаса до назначенного срока. Весь взмыленный и запыхавшийся, наспех переодетый в удобную, специально для подобных случаев мантию, я стоял, и хапал ртом свежий, прохладный воздух. Даже выпить пришлось, когда весь факультет в полном составе подносит главному герою чашу с пивом — отказывать негоже. Что-что, а адекватные отношения с одногрупниками до конца учебы, да и после, неописуемо важны. Я потянулся, разминая затекшие конечности, и вздохнул, собираясь с мыслями. Прогулка предстояла не из легких.
— Решил уйти без меня? — раздался позади гневный девичий голос.
— Вовсе нет, — не оборачиваясь, соврал я, — жду тебя здесь. Ты же их видела там, еле вывернулся.
— Да уж, стадо в своем проявлении, — с отвращением сказала Гермиона, поравнявшись со мной.
— Да брось, дай людям расслабиться.
— Какой расслабится? Гарри, взгляни на них, они же стадо! Тупое, надирающееся быдло! Я бы сказала МакГоннагал, но тогда меня весь факультет затравит. Жаль, что реальных рычагов власти и наказания старостам не предоставили.
— И слава Богу, — бормочу под нос, кутаясь в мантию.
— Пить, что б ты знал, не только бессмысленно, но и глупо. Я тебе могу такого рассказать про необратимое разрушение мозговых клеток…
— Забей, — прервал разошедшуюся зубрилу, — подрастешь, поймешь.
— Тоже мне, взрослый нашелся, — фыркнула Грэйнджер, — не хочу я такого понимать.
— Подумай лучше о том, что нам предстоит, — хмуро обрываю, и двигаюсь в Хогсмид. Весь оставшийся путь прошел в молчании.
Таверна «Три метлы» встретила нас мрачным гнетом, и монотонным скрипом вывески на несмазанных петлях. Незапертая входная дверь похлопывала под дуновеньями ветра: бух-бух. Поднялся сильный ветер, обрывки кустарника и частицы мусор неслись по мостовой, заставляя кутаться плотнее.
— Ты знаешь, что делать и куда идти, — не терпящим возражения тона, даю от ворот поворот Гермионе.
— Я…
— Ты знаешь. Помнишь уговор?
Девушка покорно кивнула и, бросив на меня последний, взволнованный взгляд, скрылась за углом.
— Ну что ж… ни пуха! — взбодрил я сам себя, и решительно толкнул дверь.
Внутри пустота. Ни одного посетителя, хоть шаром покати. Пустующие столы, с забытыми яствами и недопитым много где пивом. Солнце кривыми лучами освещало комнату из-под старомодных портьер.
Короткий смешок раздался в пустоте подобно грому. Мадам Розмерта. Хозяйка гостиницы сидела за прилавком, и постукивала себя ложкой по лбу. Ритмично. Синхронно. О нет, только бы не…
— Вас ожидают, — подняв пустой взгляд, сказала хозяйка. Явный Империус на лицо. — Второй этаж, третья комната слева.
Последовав совету, я буквально грудью уперся в громилу угрожающего вида. Огромный черноволосый мужик в костюме, мазнув взглядом по шраму, резко вытащил какой-то артефакт: черный, потрескавшийся кристалл, и провел им надо мной.
— Это он, — бросил наемник себе за спину.
— Пропускай, — ответил похожий, как две капли воды напарник. И уже ко мне: — Проходи. И даже с намеком на вежливость приоткрыл дверь.
Комнатка, в которую я попал, несмотря на всестороннюю магическую защиту, была запыленной, захламленной и явно нежилой. Ветхие обои лоскутами свисали с обтрепанных стен, плотно зашторенное, но явно заколоченное окно, и старинная люстра, не издававшая и капли света. Вместо этого, среди комнаты на столе пылала единственная одинокая свеча, издавая тусклое мерцающее сияние. А за столом, положив подбородок на ладони, сидел тот, кого я меньше всего ожидал увидеть. Его внимательные глаза с подленьким прищуром осматривали меня, властно и оценивающе. Вот и свиделись.
— Рад приветствовать вас здесь, мистер Поттер, присаживайтесь — прервал молчание таинственный торговец раритетными палочками Грабодрогг. — Или как мне стоит вас величать?
— Не стоит формальностей, — буркнул в ответ я, садясь, — я получил ваше послание.
— О да-а, — протянул насмешливо гоблин. — Простите за грубость, но мы должны были убедиться, что наше предложение будет принято.
— Предложение? До этих пор я слышал исключительно угрозы.
— Ну-у, не стоит так. Я лично настроен на конструктивное сотрудничество, дружеское и взаимовыгодное. Но, заранее попрошу прощения, меня вынудили продемонстрировать всю серьезность наших намерений.
Сразу после этих слов мое дыхание прекратилось. В грудь словно воткнули раскаленный утюг, я попытался пошевелить рукой или губами… и не смог. Мир покрылся пеленой, голова закружилась, тело неотвратимо коченело. Я рухнул беспомощным кулем на пыльный пол, и буквально ощутил, как все мое естество покидает бренное тело. Реальность улетала куда-то наверх, в бесконечный светящийся тоннель… а я ничего не могу предпринять… Конец — вот он, так близок. Только руку протяни. Руку…
— Эй, очнитесь, мистер Поттер! — как сквозь воду донесся до меня отдаленный голос.
Кто-то активно хлестал меня по щекам. По лицу что-то стекало, то ли слезы, то ли кровь. Грудь просто взорвало чудовищным кашлем.
Я приподнялся и прочистил глаза. Один из безликих охранников, который хлестал мое лицо, молча поднялся и покинул помещение.
— Итак, начнем сначала, — безмятежно, как ни в чем не бывало начал гоблин.
Осоловевшим взглядом глядя по сторонам я, как смог приподнялся на руках и взгромоздил непослушное тело на стул. Дыхание сбилось, сердце колотилось в бешеном ритме, организм находился в глубочайшем шоке от пребывания за волосок от смерти.
— Вам полегчало? — участливо наклонился Грабодрогг. — Быть может, воды?
Я отрицательно покачал головой.
— Вы уж извините за такой нетеплый прием, но сами понимаете… необходимость раз и навсегда доказать наши возможности вынудила пойти на этот неприятный шаг. В будущем, если вы поведете себя разумно, мы будем общаться исключительно в приятном и взаимовыгодном ключе.
— Внимательно слушаю, — разлепив веки прохрипел я.
Грабодрогг довольно кивнул, а затем открыл ящик стола и вытащил на свет запыленную бутылку и пару стаканов. Плеснув в каждый по два пальца, ловким щелчком подтолкнул бокал ко мне. Я пригубил душистый напиток. Чудесный виски. Но ротовую полость нещадно запекло, с непривычки.
— Итак, начнем. Я думаю, вы, несмотря на недавнее появление здесь наслышаны о бесчисленном множестве восстаний гоблинов, насколько кровавых и беспощадных, настолько же и бессмысленных. Наша раса, так уж сложилось, многие века потратила напрасно, воюя против людей, и терпела многочисленные сокрушительные поражения. В результате гоблины оказались практически бесправными сторожевыми псами денежек чародеев. И пришло время это изменить.
Я все ещё недоумевал.
— И причем здесь я?
— Вы, мистер Поттер, а точнее тот, кто вы есть внутри, необходимы нам для успешной борьбы со сложившимся положением вещей. Ошибки предыдущих войн учтены, мы не станем ломиться во входные двери, ломая кости при столкновении, и вновь сокрушительно проиграть.
— Почему я?
— Аналитики посчитали тенденции мирового прогресса, и пришли к выводу, что именно в будущем люди станут более терпимыми и толерантными. Уже сейчас проводятся акции против расизма, антисемитизма. Как выяснилось, лет через двадцать-тридцать гоблины уже смогли бы обратиться к людям за поддержкой.
— Так в чем проблема?
— Маги — не люди. Точнее, люди, — мягко улыбнулся гоблин, — но их закостенелость, консервативность и страх перед неизвестным всегда оставляли тщетными попытки гоблинов пойти на переговоры. Для них существует Договор Победителей, и точка. Во веки веков. Они даже не осознают, что поддерживая победоносную бумаженцию многовековой давности сами препятствуют своему развитию.
— И вы рассчитываете, что я смогу что-то изменить? Помочь вам?
— Ну, во-первых, у вас нет выбора. Работать с нами вам все равно придется, в первую очередь это вопрос жизни и смерти. Другая сторона медали заключается в том, что вы можете вдохновиться, и привести этот мир к лучшему будущему, как для прогрессивных волшебников, так и для угнетенных магических рас.
— То есть, правильно ли я понял? — не смог сдержать я едкой ухмылки. — Вы подослали убийц к Гарри Поттеру, каким-то немыслимым образом выдернули душу погибшего из будущего, из-за прогрессивных взглядов? И никого не нашлось понимающего? Совсем-совсем?
— Вы просто не осознаете, — сурово нахмурился Грабодрогг. — Среди магического общества, из тех, кто имеет реальное влияние, нет НИКОГО сочувствующего гоблинам. В конце концов, мы — иная раса. Стали бы вы агентом инопланетян, планирующих вторжение на Землю?
— Так все же вторжение?
— В том-то и дело, что нет. Взаимовыгодное, приближенное к равноправному сотрудничество. Не хотим мы больше быть замками на сейфах или счетоводами. Вы видели хоть одного гоблина за пределами Гринготса?
Я покачал головой: действительно, ни одного представителя расы гоблинов в Косом переулке, за исключением Гринготса не наблюдалось. Ни в Лютном, ни в Хогсмиде, ни одного случая праздношатающегося гоблина.
— Совсем дела плохи?
Не могу поверить, что ни один волшебник, ни разу даже не задумался о подобном.
— Я понимаю, вам, прогрессивному человеку из будущего, кажутся странными предрассудки поросшего мхом магического мира, часть которых, причем большая, от вас скрыта. Но, поверьте мне, все попытки навести контакты с влиятельными людьми, кончались плохо: очередным жестким отказом, или новыми санкциями.
Очень забавляло поведение гоблина, считающего меня каким-то прогрессивным мыслителем. Никакого сочувствия к этой маленькой озлобленной расе в душе не возникало.
— О, сколько было попыток навести мосты. Причем последняя из них, обернулась скандалом, и едва ли не катастрофой. Казалось бы, кто уж лучше? Известный историк, профессор и, по отзывам просто хорошая старушка — Батильда Бэгшот подняла прямо-таки бучу после нашей попытки заполучить союзника в её лице. Как выразилась: прямо на её глазах проходит интерлюдия к новому восстанию, хотя кто как не она, зная все исторические нюансы должна сочувствовать гоблинам. Возможно, вы о ней слышали: она написала большинство учебников для Хогвартса.
— И что вы с ней сделали? — мрачно поинтересовался я
— Только обезопасили себя с этой стороны, — растянул губы в неживой улыбке Грабодрогг.
Цинизма им не отнять. Все такие прям бедненькие, забитые, посаженные на цепь магами-самодурами, а как потребовалось — быстро упокоили бедную старушку. Таким палец в рот не клади — руку отгрызут.
— Ну, хорошо, — понимающе кивнул я, — вы действительно заслуживаете большего и, возможно у нас что-то и выгорит. Но почему просто не подождать эти двадцать-тридцать лет, а затем начать продвигать реформы? И так ожидали два столетия. Почему сейчас?
— Я уже упоминал закостенелость магического общества. Гринготс уже начал использовать вычислительные машины, а министерские писаки все ещё пользуются перьями. Не факт, что и через сто лет они прислушаются к нашему мнению. А жизнь то вон она, за окном. Но главной причиной и краеугольным камнем возник из небытия Темный Лорд. Близится война, и по нашим источникам: он действительно восстал. А, как известно, самые успешные перевороты осуществляются на фоне войны. И победа Темного Лорда гоблинам категорически не по нутру, ибо станет ещё хуже. Закидоны чистокровности и исключительности человеческой расы самые опасные. Нет ничего ужаснее победы сил Лорда в данном случае. Это и вынудило нас действовать. Плоды победы так называемых «Сил Света» мы уже успели вкусить. Пятнадцать лет — ничего нового. Темный Лорд все только усугубит, у моей расы нет союзников в этой войне. Здесь не из чего выбрать. Мы — третья сторона.