Ох уж эти местные, как они только над гитарой не издевались, даже название инструмента и то на местный манер переиначили, на эльфийский (кто бы сомневался). Но я все-таки нашел среди инструмента тот, который можно считать классической гитарой.
— Сколько стоит эта гитэра? — спросил я у мастера обозначив приглянувшийся мне инструмент (указывать на что-то пальцем считается неподобающим жестом, а вот вздернуть подбородок указав в сторону указываемого считается правильным, даже более правильным чем жест рукой, но так принято только у дворян, простые люди свободно тычут пальцем).
Мастер посмотрел на указанную мной гитэру и ответил. — Прекрасный выбор, юная госпожа, это настоящий эльфийский бук, а ни какая-то там подделка.
— Так все же, вы не сказали, сколько она стоит?
— Две кроны, юная госпожа.
Я аж присвистнул, цена зубастая что тот крокодил, но делать нечего, да и деньги у меня кое-какие есть.
— Снимите пожалуйста, я беру ее. — попросил я мастера.
Знаете, мне ведь меч и доспехи на заказ вышли вместе на пол серебряного (только не подумайте что это мало — пол серебряного это пятьсот медных монет, а это очень большая сумма за пределами Акрилона редкий крестьянин за всю жизнь сможет заработать ее, ведь большую часть своих доходов они отдают в виде налогов владетелям), а тут сразу две золотые кроны, и я бы поторговался не будь со мной Торота. Расплатившись с мастером я передал инструмент Тороту уже груженому мои мечом. А после перед тем как вернуться в пансион мы зашли в ресторацию отобедать.
* * *
— Торот, неужели вам неприятна моя компания? — спросил я от скуки помешивая ложечкой в чашечке с переваром пока мы ожидали наш заказ.
— Ну что вы, госпожа де'Ниор, ваше общество мне только в радость.
— А вот лицо ваше говорит обратное, я заметила, что вы с самого утра хмуритесь.
— Прошу прощения если вы приняли это на свой счет, госпожа де'Ниор.
— Тогда что же вас так омрачает, что вы всю дорогу молчите?
В это время принесли наш заказ, я отставил перевар в сторону и принялся за еду, Торот тоже забыл о своем переваре и уделил все внимание блюду. Здесь не очень любят похлебки и практически не варят супов (во многих странах жидкая пища по какой-то нелепой и глупой случайности считается пищей бедняков, впрочем как и крупы которые богатые люди и вовсе считают пище для скота) и по тому что у вас на столе, можно определить из какой вы страны и из какого сословия. Однако в Акрилоне все совсем иначе чем в других странах.
— Это потому что, я не понимаю вас... девушек. — наконец ответил Торот после того как первая порция пищи была отправлена в желудок.
— Неужели вы поссорились с кем-то из ваших подруг? — с сочувствием в голосе спросил я, а сам подумал. — Будет тебе наука, скоро они тебя вообще на лоскутки рвать начнут.
— К сожалению... — немного опустив голову ответил парень. — госпожа Мелисса и госпожа Мелезрил не могут найти общий язык.
— Неужели вы так влюблены в обеих, что не можете сделать выбор? — Еще бы они не поладили, каждой ведь хочется внимания, неужели прошлую ночь он решил провести сразу с обеими? — подумал я. — Во балда.
— Они сами предложили строить отношения именно в таком ключе и за неимением опыта в любовных делах я думал, что это нормально...
— Вижу, что теперь вы так не думаете.
— Именно так, госпожа де'Ниор, но выбрать одну из девушек я не могу, это нанесет обиду и оскорбление другой.
— Однако так вы будите мучить и девушек и себя, и добром это может не кончится, если конечно они обе не решат что с них хватит. Будьте решительнее, не бойтесь оскорбить их чувства сейчас. Потому как позже, это будет иметь куда более серьезные последствия.
Я дождался пока разносчик заберет пустую тарелку и снова взялся за уже остывший перевар.
Торот тяжело вздохнул. — Пожалуй вы правы, мне нужно как можно скорее решить этот вопрос.
— Никогда бы не подумал, что стану раздавать любовные советы, хотя какой это совет, разве он сам не понял, что чем дальше, тем хуже? — подумал я допивая перевар. — Ай... ладно, это его проблемы.
После обеда мы совершили небольшой променад по центральной улице и затем взяв экипаж вернулись в пансион, к занятиям решено было приступить с завтрашнего дня.
Начать было решено с Торота, хотя и я приступил к своим тренировкам. В качестве дополнения к моему 'ушу' я выполнял по пятьдесят махов (вообще Торот хотел было сжалиться надо мной уменьшив эту цифру вдвое, но я решил себе поблажек не давать, чем наверное сильно удивил парня) своим тренировочным мечом. Вес меча пять с половиной килограмм, не так уж и много, но для ручек Лурии уже подтянутых моими усилиями, пятьдесят взмахов обеими руками по очереди все равно давались слишком тяжело. И ведь мне еще надо было после этого учить Торота играть на гитэре. Пока я выполняю свои упражнения он выполняет свои. Не знаю у кого он там учился играть и сколько, но играл он явно не лучше чем я фехтовал. Учить я его начал с того с чего учили меня (я ведь мечтал играть Цоя), вот с его 'боя' и начали. Сразу скажу что это жесть... Я не помню каким я был учеником, когда впервые взял в руки гитару, думаю что не лучше Торота. Мои бедные уши, моя голова... Хорошо хоть место для занятий выбрали в парке Школы Магии, там места достаточно чтобы никому не мешать бренчанием по нервам и мозгам.
Я с ужасом взирал на то, что лишь по какому-то недоразумению называлось тренировочными доспехами, эта штука уже одним своим видом как бы говорила — я очень тяжелая, — а еще в них ужасно жарко. Хорошо хоть мне не приходится каждое утро таскать всю эту тяжесть на себе. Нет, Свена отвлекать от его занятий я не стал, тем более что я 'устроил его на работу', а вышло это так.
Утром перед тем как я собирался убежать на тренировку ко мне подошел управляющий пансионом Аскарод. Я сперва ни как не мог понять, чего он мне стал жаловаться на нехватку рабочих рук в пансионе. Оказалось, что впереди празднование окончания сбора урожая и многие работники уехали из Хлои по домам и Аскарод теперь просит всех господ у которых есть прислуга о помощи.
Вадим.
— Ну, вот как понять этого мальчишку? — думал я глядя на уткнувшегося лбом в пол Свена стоило мне сказать ему, что господин Аскарод управляющий пансионом просил у меня взять Свена в помощники пока он живет здесь.
— Ты мне еще ноги целовать начни, я буду совсем счастлива. — пробубнил я и тут же добавил. — Э-э-э... Я пошутила. — так как Свен воспринял мое пожелание вполне серьезно. — Ну-ка давай вставай, нечего передо мной на коленях ползать.
Однако подниматься с колен Свен не спешил все также как молитву повторяя. — Спасибо, госпожа Лурия...
Я прекрасно понимал Свена, он ведь фактически ничем не занят когда не в школе или пока я не занимаюсь с ним или не таскаю его за собой по городу. Все время он проводит или в комнате для прислуги или на конюшне, а однообразие утомляет.
— Ох ты ж Господи! Вот ведь дурень! — выругался я про себя увидев здоровенную шишку на лбу у Свена. — А ну быстро вставай с пола я кому сказала! — Свен подскочил и замер как вкопанный. — Ты хоть иногда думаешь, что делаешь? Садись на кровать пустая твоя голова. — я указал на нижнюю койку двухъярусной кровати рядом с которой замер Свен и полез в сумочку на поясе за мазью которая у меня теперь всегда с собой.
— Так, — сказал я закончив обработку раны — а теперь быстро беги к господину Аскароду и делай все что он тебе скажет. И смотри мне, не позорься сам и меня не позорь. — я погрозил Свену кулаком.
Вот ведь как, сплошная головная боль с этим мальчишкой, пользы от него ни какой, одни убытки, но и домой отослать его не могу, сам разрешил ему остаться. Бли-и-ин...
* * *
Почти каждый день я чем-то занят. Утром занимаюсь с Торотом, днем сижу в библиотеке изучая руны не забывая и про огненную магию (поначалу казалось бы безразмерный моделятор, как оказалось все-таки имеет ограничение и сейчас в его памяти хранится около сотни книг. Обнулять его по понятным причинам я не решился, тем более что разрешения на использование артефактов в школьном подвале я не получал вообще), не забывая свою маниакальную идею обзавестись фамильяром, а вечером занимаюсь со Свеном или гуляю в его сопровождений. Несмотря на все мой усилия на нелегком воспитательском поприще, Свен все также ходит в двух шагах позади меня. Иногда в моих шатаниях по городу ко мне присоединяется Эльке. Несмотря на то, что девушка выбрала своим направлением алхимию (единственную магическую науку к которой я ни никакого интереса не проявляю), у нас находятся общие темы для разговоров. Точнее это я рассказываю Эльке что-нибудь из того что узнаю из книг которые прочитал (надо отметить, что в этом деле я поднаторел, раньше я книгу в триста страниц читал бы дня три — четыре, сейчас обхожусь даже меньше чем одним, правда книгу я читаю не целиком. Даже в книгах по зачарованию предметов, как и по огненной магии, очень много постороннего, ведь это по сути чьи-то дневники — а что обычно пишут в дневниках? Правильно, не только об исследованиях, но и о личной жизни и всем таком прочем, что совершенно не интересно), о себе — точнее о Лурии и ее детстве я рассказывал мало, больше слушал. В общем и целом я старался наладить крепкую дружбу.
Вадим.
В дверь моей комнаты постучали... Вставать с кровати совершенно не хотелось у моего тела начались 'красные дни' и я не сплю по ночам. Если и удается заснуть, то просыпаюсь я почти весь испачканный кровью, ну в смысле ноги всегда запачканы. Это вообще нормально, что из меня столько крови вытекает? Разве ее не должно быть меньше или мне только кажется, что ее так много? И ведь спросить не у кого.
На это время я отменил наши с Торотом занятия, а в игре на гитэре он может практиковаться и сам.
Стук повторился и мне все-таки пришлось выбраться из под одеяла и идти открывать. На пороге стояла Эльке, мы ведь с ней вроде как лучше подружки... Вот.
— А-а-а... Это ты... — не говоря ни слова про доброе утро (для меня оно совсем не доброе) я поплелся обратно к кровати. — Заходи.
— Что это с тобой? — спросила Эльке закрывая дверь.
— Санитарные дни. — ответил я после того как доплелся до стола и выпив воды прямо из графина доковылял-таки до кровати.
— Какие дни?
— Санитарные... — ответил я забираясь под одеяло.
— А что это означает?
Я высунул голову из под одеяла и посмотрел на нее как на умалишенную, ну я надеюсь, что во взгляде читалось именно это, после чего снова накрылся с головой.
— Месячные у меня, что тебе не понятно?
— И ты так мучаешься? А Свена в алхимическую лавку за таблетками послать не могла?
Я опять выглянул из под одеяла и ответил. — Чтобы я, послала Свена? Ты наверное шутишь?
— А что не так-то?
— Всё.
— Что всё?
— Бли-и-ин... Ну не говорить же ей, что я не знаю о каких таблетках она говорит, я ведь типа 'вся такая из себя умная'. — Ты бы мне еще предложила Свена, мое исподнее стирать заставить...
— Ну и что не так, он ведь твой слуга?..
— Тьфу ты, ну вот что за?.. — А хочешь, я ему предложу твое бельишко постирать, а-а-а?
— Да ты что такое говоришь-то? Ни за что!
— Ну а чего такого-то?
— Ну-у...
Эльке замялась и я снова исчез под одеялом откуда пробубнил. — Вот и я о том же. — и тут же откинув одеяло добавил. — А может ты сходишь, а-а-а-а? Эль выручай...
Все-таки какая у меня замечательная подруга... и как бы я жил без нее? Эльке сходила в алхимическую лавку и принесла оттуда стеклянный пузырек доверху набитый таблетками.
— Какая гадость, какая гадость эта ваша заливная рыба. — думал я кривясь после того как мне пришлось разжевать таблетку прежде чем проглотить.
Ощущения были следующими — мне казалось будто я жую сухие водоросли вместе с куском мела, хорошо что на зубах не скрипело. Но раз уж это мне должно было облегчить страдания, а то и вовсе избавить от них, я готов был съесть и нечто еще менее приятное на вкус.
— Надеюсь в них не кладут чей-нибудь помет. — произнес я когда с таблеткой было покончено.
— А как ты догадалась? — удивленно уставилась на меня Эльке.
— Догадалась о чем?
— Или ты знала?
— Знала что? — я в ответ непонимающе уставился на нее.
— Ты ведь не увлекаешься алхимией, а я сама только недавно узнала, что для изготовления этих таблеток используют помет летучих мышей.
Как я уже говорил ранее, Эльке своим основным направлением выбрала алхимию.
Я как услышал про гуано которое только что съел, сразу почувствовал себя очень не хорошо, не знаю почему, но очень не хорошо. Не обращая внимания на боль внизу живота я соскочил с кровати на которой сидел и пулей метнулся в уборную.
— Неужели на меня так подействовали слова Эльке о том, что я съел гуано летучей мыши? — думал я обнимая 'белый камень'.
— Лур, ты как? — услышал я за спиной голос подруги.
— Уже лучше... — ответил я выплескивая очередную порцию окрашенного в белый цвет содержимого желудка.
— Лур прости, я не знала что ты так отреагируешь.
Я поднял руку и успокаивающе помахал ей у себя над головой. — Все... в порядке, ты и... не могла знать.
Минут через пять рвота прекратилась и я умывшись вновь вернулся на кровать. Сразу же дала о себе знать позабытая боль внизу живота, боках и пояснице, но на таблетки стоящие на прикроватной тумбочке смотреть не хотелось.
— Может есть какой другой способ, народный?.. Травки там всякие или еще что, но только не чей-нибудь помет? — простонал я жалобно глядя на Эльке виновато опустившую голову и мнущую подол своего платья.
— Лури, разве ты не знаешь что других способов нет?
Я оторвал голову от подушки и посмотрев на пузырек с таблетками как на пузырек с цианидом, ответил. — Раз спросила, значит не знаю. — голова бессильно опустилась на подушку, а рука потянулась к пузырьку.
Сдерживая рвотные позывы я все-таки в очередной раз разжевал таблетку и проглотил получившуюся кашицу, после чего посмотрел на Эльке.
— Чего пришла то, да, еще в платье вырядилась?
— Так ведь сегодня праздничная неделя окончания сбора урожая начинается, в городе гулянья будут, музыка, танцы... — она мечтательно закатила глазки — И там будет очень много парней.
— Все бы тебе парни... Все уши мне прожужжала, парни то, парни се... А им между делом будет сказано, от тебя только одно и надо.
— Это чего же?
— А то ты не знаешь?
— А ты знаешь?
— Я? — я удивленно округлил глазки и ответил. — Знаю!
— И откуда же ты знаешь, если ни с кем до сих пор не целовалась?
— Откуда-откуда, оттуда, от папы с мамой, ясно откуда? И поверь, мне даже целоваться ни с кем не надо, чтобы сказать, что всем парням вокруг, от тебя надо.
— Им похоже больше от тебя чего-то надо чем от меня. — поддела меня Эльке.
— И от меня тоже. — согласился я.
— Так ты значит не пойдешь со мной? — с обиженными нотками в голосе (словно бы намекая на то, что она для меня, жизни не желает, а я!), спросила Эльке.
— Да иду я, иду. — ответил я. — Дай только все пройдет, а то ведь и так уже столько белья по перепачкала...
