Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных)

Анст.

Я отдавал приказы как пулемет, не давая ни минуты покоя, ни себе ни солдатам. К границе на разведку тут же был отправлен конный десяток. В близлежащие деревни за лекарями и телегами отправилась часть наемников, остальные ищут раненных и относят в сторону трупы. Как жест доброй воли, я предложил недельный контракт всем, кто сложил оружие и сдался, а таких набралось более сотни. Раненным же я, не медля ни секунды, оказывал помощь, не разбирая на правых и виноватых, с той малой разницей, что наемникам приходилось платить за мои услуги. Отрубленные пальцы, руки и ноги я ставил на место не менее чем за клятву полгода отслужить в замковой страже, ведь первое время я буду остро нуждаться в солдатах, особенно после сражения — не стоит забывать, что в вольных землях много баронов, и не все спокойно переживут смерть одного из своих.

— К телам магов не прикасаться, солдат завернуть в сукно и отослать в замок для похорон, с остальными поступайте, как знаете, но всех, кого убил мой отряд, принадлежат мне, как и трофеи. — Никто не смел мне возражать, многие видели, как дорого мы заплатили за смерть одаренных. Да и мой потрепанный вид говорил красноречивее всяких слов.

— Господин, у вас кровь...

— Млять! Такое бывает, когда получаешь топором по хребту! Пошел вон и не смей путаться у меня под ногами! — Солдат попытавшийся проявить заботу шарахнулся в сторону как ошпаренный, едва не сбив с ног своего товарища. Проклятье! Чтобы бросить до сих пор зажатый в руке меч, пришлось по одному отгибать одеревеневшие пальцы. Я устал. Очень устал. Почему-то никто и никогда не упоминал о тяжелом запахе крови и нечистот в месте, где скопились сотни убитых, о голодном зверье, которое успело обглодать лица и руки тех, кого смерть застигла глубоко в лесу. Обратная сторона войны поражала...: ни благородства, ни рыцарства, ни принцесс и великой цели — только политика, любая подлость за победу, а после стоны и проклятия раненых. Лишь непрерывный поток силы из доминиона до сих пор держал меня на ногах. Сделав глубокий вдох, я успокоился и продолжил разгребать кучу дерьма, свалившуюся на наши головы после сражения.

— Всех тяжелых к западной стене замка, там организовать палаточный городок и обеспечить уход. Постарайтесь как можно дешевле выкупить у наемников все доспехи, мечи и секиры, ровно, как и любое другое железо — все это в кузню. Тела магов и их охраны взять в кольцо, никого не подпускать, не хватало еще спасать идиотов, решивших поживиться амулетами. (Заодно и сбережете мое имущество под благородным предлогом).

— Господин Анст...

— Барон Анст! — Громко четко и жестко произнес я, чтобы услышали все вокруг, и они разом заткнулись. — Баронесса билась в числе первых за ваши жизни, жизни ваших близких и отдала свою собственную за эти земли, перед тем в завещании назвав меня своим приемником! — На каждом нужном слове я делал особый акцент, чтобы собравшиеся поняли, кому обязаны жизнью и кому теперь подчиняются. Ни для кого давно не секрет, кто командовал в замке последние дни, и кому не смела перечить сама баронесса, а потому недовольных не было.

— Барон, списки погибших... — Мне в руки подали свиток с длинной чередой имен и множеством цифр, полный отчет о том, кто сложил голову, ранен или остался в строю, часом позже точно такие же бумаги мне предоставили наемники.

Сумасшедший день подходил к концу, разгорались костры, выставлялись часовые, тревожным сном забывались люди... А мне предстояла не менее сумасшедшая ночь, с перетаскиванием тел магов в доминион, проведением ритуалов и так далее и тому подобное. И, надеюсь, никто не заметит пропажи десятка раненных из числа тех наемников, вокруг кого обнаружили более всего мертвых тел. Сумасшедшая ночь — отдохнуть не удастся.

Глава 21. Последняя точка

Победителя никто не спросит,

правду он говорил или нет.

/Адольф Гитлер/

Тело барона так и не нашли, немногим позже Айн смог разузнать, что тот добрался до своего замка и сейчас усердно готовится к осаде, в надежде на помощь соседей. Трусливая сволочь, он даже не соизволил участвовал в сражении! Ничего, я до него еще доберусь...

Проведя несколько ритуалов над низшими, я вдруг почувствовал, как тускнеющая ниточка силы от плененных душ оборвалась, тут уж невольно пришлось поспешить с визитом в хранилище, чтобы отчитать ненасытного Горлума за бессмысленно сожранный ценный ресурс, но зрелище, что передо мной предстало... удивило.

— Они сломались, сломались, сломались... — причитал расстроенный демон и размазывал по лицу крокодиловы слезы.

— М-мать, — я в шоке замер на пороге. Сломались...!? Да как вообще можно умудрился сломать душу?! Все, что от них осталось — это три бесформенных шара без каких-либо следов личности или разума, нет ничего удивительного, что они перестали страдать. Но, черт возьми, как он этого добился?! Я по-новому взглянул на Горлума, клянусь всеми демонами бездны, я сам начинаю опасаться чудовище, которое сотворил.

— Повелитель! Они сломались! — заметив меня с новой силой начал расстраиваться... малыш.

— Тише, тише, я непременно подарю тебе новых... — Постарался я успокоить малолетнего монстра, все-таки этой был мой монстр.

— Правда? — и столько надежды и радости в глазах, — спасибо, спасибо, СПАСИБО! — меня аж передернуло от одной мысли, что придется испытать бедняге де Герроту, но ничего, он заслужил это сполна. Лучшего хранителя и палача, чем Горлум, найти невозможно. Но, увы, как бы не хотелось сохранить украденное золото, тратить его все равно придется, новые дома взамен разрушенных деревень сами собой не построятся, плата наемника, выкуп за рабов — все это основательно подточило финансы.

Забрав с собой чистые души, прошедшие через нечеловеческие муки, я решил дать им новую жизнь, такую же чистую, как и они сами. Совсем немного, самая малая часть моей сути, целая лавина инферно и вокруг замка закружились три смерча живого огня, поднимающиеся от земли в высь на сколько хватает глаз, три представителя первозданных стихий, сотворенные мной, величественные, завораживающие. Там, где проходили они, поверхность покрывалась лавой, превращая доминион в маленький филиал ада, словно в отместку за пережитое ими.

Красиво. Я решил продолжить. Следом, пространство, где они оставили свой след, затянули облака цвета крови, с них в лаву упали гигантские черные стальные цепи, соединяющие видимое пространство в единое целое. То здесь, то там из кипящей лавы ввысь поднялись колонны из камня и черепов исполинов с горящими желтым огнем глазницами, словно титаны, держащие небосвод. Напротив замка демонов в доминионе из тьмы раскинулся новый, жуткий пейзаж, и разлилось бурлящее яркое море, а из него, раскидывая в стороны волны, не спеша выросла круглая арена для будущих битв, по краям утыканная пиками скал. А на все это, будто страж, взирал гигантский череп с бушующим пожаром внутри, от постоянных всполохов которого невозможно было понять, куда направлен его взор, казалось, он наблюдает за каждым. Обретший разум низший, что помогал с дизайном, получил имя Мэд, за безумную красоту нового мира.

Все, на сегодня мои дела в доминионе окончены, павшие воины, следовавшие за мной, прошли возрождение: немного улучшенные тела, измененные лица и уже невозможно узнать погибших в сражении наемников, в чьих сердцах разум моих созданий. Эти воины вернутся в замок в течение месяца, кто-то немного раньше, кто-то чуть позже, но скоро они по праву займут свое место подле меня. А сейчас пора поставить жирную точку в судьбе барона и его земель.

Я уже решил, что ко мне отойдет половина территорий, где расположены лучшие поля, лучшие пастбища, ровно, как и самые богатые деревни — после стольких смертей мне пригодятся рабочие руки. За остатки пусть грызутся те, с кем граничат будущие "ничейные" владения — я не жадный, особенно, если это надолго заткнет их ненасытные глотки. На собственном опыте убедившись, что интрига, подкуп и шантаж обходятся много дешевле, чем старая добрая сила, не трудно сделать вывод как проще всего стереть саму память о роде де Геррот. И лучшая интрига — это когда твой противник все сделает за тебя сам, и убьет себя тоже сам (на губы вырвалась самодовольная улыбка от красиво придуманной подлости).

Барон отравлен медленным ядом, и этой ночью он, наконец-то, начнет действовать. Я лично заберу его душу, во сне, тихо и незаметно, ведь в замке больше не осталось ни единого сильного мага, способного заметить мое присутствие, а затем Айн займет пустующее, но все еще живое тело. И барон сам, при куче свидетелей с радостной дебильной улыбкой выпрыгнет из окна, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнений в самоубийстве. А в том случае если найдется умелец и обнаружит в крови яд, болтливые слуги все равно разнесут нужную версию. Барон будет опозорен, раздавлен, уничтожен! Ммм-да... Перед тем как умереть он будет смеяться, танцевать и веселиться, привлекая внимание, а затем со счастливым криком "... полетели!" кинется вниз головой с самой высокой башни. После такого пусть только кто заикнется, что я несправедливо назову его умалишенным.

Клеймо позора, нищета, затем бесславная смерть... Кто рискнет остаться верным памяти такого господина? Да его замок станет грудой камней без единого взмаха меча, без единого выстрела, слуги сами растащат наиболее ценное и разбегутся. У этой твердыни не будет защитников, мои наемники спокойно выгребут последние крохи, а я приложу все усилия, чтобы не оставлять очередным "наследникам" столь неудачно расположенный замок и сравняю его с землей.

Всем вольным баронам уже готовятся приглашение на мое вступление в титул и основание нового рода, через несколько дней к каждому прибудет гонец с гербовой бумагой и подарком, что они недавно вручали самому де Герроту. Простая формальность и настойчивое напоминание о том, кто вогнал последний гвоздь в крышку гроба соседа, быть может, именно после этого в моих землях станет хоть немного меньше "разбойников". Посмотрим, сколько майоратов согласится признать меня равным, пора уже начинать отделять друзей от врагов.

Спустя чуть более суток после сражения, ночь, замок де Геррот

Сегодня многие не находили себе места — к замку подошла армия ведомая магом-эльфом, шесть сотен мечей против менее чем пятидесяти по-настоящему верных барону солдат и девяти десятков потрепанных наемников и ни единого мага — только слабые магики, способные, разве что, направить заемную силу, но и ее у защитников было не много. Никто не льстил себе ложной надеждой на победу, даже не смотря на отсутствие осадных машин и защиту, установленную на самом замке, без хотя бы одного сильного мага, при грамотном штурме с двух направлений, не спасет ни какое мастерство, не помогут никакие стены, насколько бы крепкими они не были. И каждый прекрасно понимал — на этот раз пленных может не быть, слишком уж озлобленными стали воины де Ганзак, пройдя через свои разрушенные деревни, сожженные и вытоптанные конными разъездами поля. Многие, не обнаружив на пепелищах тела, молили богов, чтобы их близкие были все еще живы, а их новый милорд сумел вытащить их из возможного рабства, и все без исключения жаждали мести.

Эльф дал обычные в таком деле сутки на то, чтобы немногие оставшиеся жители и слуги покинули замок, а самого барона выдали для казни, но тот клялся, что со дня на день подойдут отряды союзников, что продержаться остается считанные часы, и это выглядело не таким уж невозможным. Дворянам не свойственно кидать своих слов на ветер, клятвы в их устах стоят дорого, очень дорого, а потому, глядя как спокойны воины барона, большинство наемников осталась на стенах, с луками и арбалетами наготове хмуро наблюдая слаженную работу плотников, готовящих осадные лестницы. Если эльф не обманул, штурм будет завтрашним днем, спустя где-то три-четыре часа после полудня, тогда же подойдет и обещанная подмога.

Но все надежды полетели к чертям, когда ни свет, ни заря на арку ворот в одной ночной рубашке выбежал барон, с пеной у рта грозя осаждающим всеми небесными карами и подходом свежих отрядов, что вообще-то являлось тайной. Его пытались успокоить, вразумить, даже удержать, но обезумевший барон, как разъяренный бык рвался к краю бойниц.

— Пошли вон, ни на что не годные ничтожества! За что я вам плачу? Вы не стоите ни единого медяка! Как можно просрать сражение при двукратном перевесе?! Недоумки! — де Геррот ударил в челюсть схватившего его стражника. — Вы мне не нужны, я сделаю все сам!

— До он же оде... — Начал было пристально вглядывающийся в барона магик.

— С дороги! — ударом ноги разъяренный дворянин столкнул вниз с более чем десятиметровой высоты излишне внимательного наемника, преградившего ему путь. — Слабаки! Видите, я один могу раскидать всех вас как щенков, за что вам платить?! — потом посмотрел что стало с несчастным, сорвавшимся вниз, — эта бестолочь не смогла бы сохранить себе жизнь даже спрыгнув с забора, я способен на большее! — Расправив руки, под изумленные и ненавидящие взгляды собравшихся, барон прыгнул следом на вымощенную камнем площадку перед воротами. Никто, кроме невезучего молодого парня так и не заметил, что у бывшего хозяина этих земель аура разительно отличается от той, что была у него всего пару часов назад.

Для всех так и осталось тайной, что он был одержим, а сама его суть в этот самый момент корчилась в муках, зато каждый запомнил всклокоченный вид и убийство ни в чем не повинного парня. И уж точно никто не мог забыть, что под стенами собралась целая армия, а чтобы спасти свои жизни достаточно всего лишь выдать тело рехнувшегося дворянина. Наемники не задумывались ни секунды, когда перерезали глотки немногим рискнувшим заступить им дорогу, после чего привязали труп барона к его же собственной лошади и, ударив кнутом, отправили в сторону лагеря эльфа. Всего через полчаса они беспрепятственно вышли из замка, в качестве трофеев прихватив с собой наиболее ценную утварь и немногочисленных женщин, некогда бывших любовницами барона и волей-неволей пребывавших с ним до конца.

Следом ушли хмурые мужчины, до этого с ненавистью смотревшие, как жилище их господина растаскивают буквально по кускам, хватают и вяжут женщин, убивают более решительных, щепетильных в вопросах чести и верных господину солдат. Затем в опустевший замок ступили осаждающие, и процедура грабежа и вандализма продолжилась с новой силой, все, что не успели или не захотели забрать ушедшие, с успехом отдиралось, выламывалось, вскрывалось и забиралось их подоспевшими товарищами.

Через четыре часа, когда взять было решительно нечего, эльф, стоящий перед самыми стенами встал на колени, с силой вонзил ладони в землю по самые запястья и застыл на долгие шестнадцать минут, в течении которых не владеющие даром с любопытством указывали на него пальцем. А вот присутствующие здесь маги завороженно следили, как медленно, с показательной ленью матерого хищника из-под пальцев эльфа вокруг замка расползаются напитанные магией корни.