Отряд кавалерии вломился в ряды врагов десятка на два метров, кони учинили кровавую расправу над попавшими им под копыта врагами, но подобные картины не вызывали паники у истинных самураев. Жажда боя, крови и презрение к смерти было зашито в характер солдатам новых войн на генетическом уровне.
— Впере-о-о-од!!! — загремел многогласый хор и стальная лавина покатилась на бронированных монстров. Копьями, импульсами Ци, ударами оружия по ногам, бандиты принялись опрокидывать коней одного за другим.
— Назад! — проорал лейтенант наемников и, склонившись, протянул свою булаву поднявшемуся на ноги командиру стражи. — Быстро! Хватайся!
Подняв на коней нескольких уцелевших пехотинцев, кавалеристы развернули своих боевых монстров и, оставив четверых погибших, живо создали дистанцию между собой и врагами. Настолько быстро, что догнали бегущую к воротам второй линии стен группу защитников.
— Примите раненных! — семь спасенных бойцов были сгружены на руки подбежавшим стражам. — Уносите их! Отря-а-ад! Строй фронт! Две шеренги! К атаке! Ходи, ходи!
Девятнадцать конных наемников развернулись и выстроились для нового лобового удара по надвигающемуся скоплению врага. Улица широка и пряма, идеальное место для разгона.
— Сомкнуть строй! А атаку! Ход, ход!!!
Осаму, которого несли под руки двое самураев, собрался с силами и оглянулся на уносящихся прочь кавалеристов. Простые наемники, что в таком положении должны были бы удрать из города первыми. Прижились? Как и стражи, задерживают врага, пока семьи спасаются бегством? Или их наняли банкиры, панически перегружающие золото и деньги из хранилищ на дирижабли? Нет, за банкиров так не сражаются.
— Что от наших светлых? — задал вопрос лейтенант, когда спасшиеся стражи и ополченцы вбежали под арку вторых городских ворот.
— Ни одной бронированной морды не появилось. — с язвительностью ответил ему страж из тех что, впустив своих, тут же принялись закрывать и баррикадировать ворота. — У наших светлых без нас тьма проблем. Им бумажки и побрякушки спасать надо. Город уже списан и отдан на разграбление.
* * *
Недоросль из младшей семьи клана Симада, служивший у правящей семьи в качестве посыльного, ворвался в сокровищницу, в которой шла лихорадочная суета.
— Демоны! — прокричал он. — Демоны лезут по стенам! Они уже в замке!
— Оставьте этот хлам, госпожа! — самурай-телохранитель бросился к женщине, выгребающей драгоценности из распахнутого настежь сейфа. — Надо уходить!
— Без этого хлама, — схватив кипу документов, леди Минако ткнула ими самураю в лицо. — Мы потеряем земли! Мы потеряем все! Мне нужны деньги на найм армии и взятки союзникам, так что сгребай все, что можешь, в мешки! Быстро! Быстро, я сказала, раскормленный дебил!
Глаза самурая расширились, лицо его окаменело.
— Тихо, тихо! — двое других телохранителей схватили сослуживца за руки. — Госпожа не в себе! Встаньте у двери, Кайто-доно.
Солдат крепко стиснул зубы и весь почернел от переполнившей его злобы.
Йокай тут же его нашел.
"Госпожа не в себе"? — замелькали мысли в голове самурая. — "Нет, просто ты для этой размалеванной глисты такой же раб, как любой простой крестьянин или горожанин. Она миллион раз сравнивала их со скотом, высмеивала слабость, безропотность и служение тем, кто их обирает. Думал, ты лучше, Кайто-доно? Нет, тебя она, все они, тоже презирают. Ты такое же рабское ничтожество! Служил им? Как собака. Защищал их? А они с презрением плюют тебе на спину. Вот эта тварь и ее сынок, два мразотных педофила, угробили силы всего клана, потеряли город и северный регион страны, а она все еще мнит себя кем-то из высшей расы! Продолжай служить ей, Кайто-доно! Быстрее делай все, что она сказала, тупорылый скот, раскормленный дебил"!
Тем не менее, солдат выполнил приказ. Встав на страже у выхода из сокровищницы, он глянул с высоты своего роста на перепуганного мальчишку-посыльного.
— Спрячься где-нибудь. Если ты не маньяк и не садист, лиса тебя не тронет.
— Мы... я с друзьями воровал на птицеферме зерно и яйца! И... и побил палкой змею...
— Не бойся, — ответил самурай, что охранял своих хозяев, пока те насиловали обколотых наркотиками малолеток, а потом сопровождал слуг, отправленных вынести и сбросить замученных до смерти жертв в яму под замком, которую главы клана Симада называли скотомогильником. — Лиса ругает детей за безобразия, только когда рядом нет настоящей добычи.
Леди Минако бросила в сторону болтливого стража свирепый взгляд и, подхватив на руки один из собранных мешков, поспешила к выходу. Двое телохранителей взвалили себе на плечи по мешку, а четвертый бросили проштрафившемуся стражу. Благородная дама и ее телохранители, быстрым шагом, готовые сорваться на бег, вышли в коридор.
— В северную часть дворца! — выкрикнула леди Минако на ходу. — Выбиваем окно и длинными прыжками мчимся на станцию! Паровоз уже ждет!
— Берегись!!!
Пол под ногами удирающих аристократов пошел ходуном, когда левая стена позади них, сметенная ударом, врезалась в правую и, своротив ее, грудой битого кирпича обрушилась на внутреннее убранство комнат.
— Погань... — Минако с ненавистью вытаращила глаза на слизистую черную массу, хлынувшую в коридор метрах в пятнадцати позади нее. Черная слизь, словно живая, приподнялась над полом и повернулась к четверым остолбеневшим людям.
— Бегом отсюда! — один из телохранителей взмахнул рукой. — Бегом!!!
— Госпожа! — черная слизь отхлынула на шаг, оставив на засыпанном каменным крошевом ковре фигуру молодого человека в обрывках лакейской ливреи. — Постойте! Куда же вы?
— Хироши...
Минако переменилась в лице, узнав мертвеца. От ее личного слуги, сданного на утилизацию, осталось совсем немного. Кусок верхней части туловища, голова и правая рука. Все остальное состояло из затвердевшей наподобие панциря черной слизи. И этот огрызок человека, насквозь пропитанный смертью, смотрел на свою убийцу с оскалом дикого зверя на бледно-синем лице.
— Задержать его! — прокричала леди своим стражам, а ком черной слизи отступил еще на несколько метров, оставив в изуродованном коридоре две громадные туши боевых коней. Покрытых шрамами от плетей, утыканных сломанным оружием, словно булавками. Мертвых, но продолжающих двигаться. — Задержать их всех!
— Да, госпожа! — самураи бросили на пол свои мешки и выхватили оружие.
Оставалось только изумляться храбрости этих солдат, особенно после того, как стены коридора справа и слева от них, окутавшись багрово-фиолетовым сиянием Ци, с грохотом раздались вправо и влево. Ломая картины, круша мебель, подвластная демону сила освободила место для работы чудовищных зубастых коней.
Этот кошмарный вид подстегнул леди Минако и она, развернувшись на месте, рванулась из расширяющейся зоны разрушений прочь.
Самураи же, под градом камня обрушающегося потолка, грозно взревели и устремились на чудовищ в атаку. Они не надеялись ни на победу, ни на выживание, но задачей для них стал выигрыш нескольких драгоценных секунд для госпожи. Телохранители ринулись в самоубийственный бой.
Двое из трех.
Самурай, на которого леди Минако наорала в сокровищнице, закрыл глаза, глубоко вздохнул, а затем резко обернулся, очерчивая в воздухе полукруг клинком меча.
Он был одного возраста с его госпожой и прекрасно знал, что в свою юность, та была чемпионкой гимназии по бегу. Да, с тех времен прошло сорок лет, но жизненных сил в генетически измененных людях запасено куда больше чем в обычных. На волне адреналина, тело вспомнит все и благородная леди умчится прочь быстрее стрелы. Быстрее ядра, пущенного из орудия. Йома слишком нерасторопны. Они не настигнут свою добычу.
За клинком остался слабо светящийся след энергии Ци, что молниеносно сорвался в полет. Обычный "Разящий Серп", какой самураи легко отражают щитом, доспехом или встречным ударом дзюцу "Разрыва", но ни щита, ни доспеха у леди Минако не было. Так же, как и отточенной реакции, необходимой для противодействия боевым дзюцу. "Серп" полоснул удирающую правительницу клана по ногам, на уровне бедер.
Драгоценная парча и тонкое кружево многослойной юбки брякнулись на пол, покатились и перепутались с отделенными конечностями благородной дамы, а верхний обрубок, вопя, пролетел немного дальше и тоже покатился, беспорядочно суча брызжущими кровью культями.
Мышцы самурайского тела рефлекторно сжались в месте ранения, пережав сосуды и остановив кровопотерю. Смешивая крики боли и грязную ругань, леди Минако попыталась подняться, но замерла в предчувствии гибели, когда свет уцелевших в коридоре ламп над ней заслонила подобная горе, темная фигура.
— К... Кайто! — обернувшись, леди узнала своего телохранителя. — Т... ты?!
Меч сверкнул, в стремительном рывке прикасаясь острием к горлу леди из клана Симада. Рядом с гудением разрубало воздух оружие, слышали тяжелые удары стали о закостеневшее мертвое мясо и лязг клыков о металл доспехов, а бывшая правительница мира и ее бывший солдат молча смотрели друг на друга. Взгляд человека, впавшего в ужас от предчувствии неизбежной гибели, и испепеляющий ненавистью взгляд марионетки, впервые задумавшейся над тем, кем она была все это время для своих кукловодов.
Звуки сражения стихли.
Самурай, оглянувшись, убрал оружие от горла осмелившейся сделать вдох женщины и сделал пару шагов в торону, уступая место тому, кто приблизился к нему со стороны закончившегося боя.
— Хи... Хироши... — запинаясь, повторила Минако шепотом. — П... пожалуйста...
Ходячий мертвец взирал на нее сверху вниз, с расслабленной полуулыбкой.
— Не пытайтесь притвориться несчастной женщиной, Минако-сама. — сказал он. — Я умер, но ничего не забыл. Все эти ваши безумные игры и издевательства над нами. Все эти убийства. Души других детей уже развеялись в биосфере нашего истерзанного мира, но я все еще здесь и я помню.
— Хироши! Я... я была тебе матерью! Я называла тебя сыном!
— Ты позволила своим собственным детям перебить друг друга в борьбе за власть, украла чужого ребенка и играла со мной, как с живой куклой. Я был четвертым, верно? До меня были три такие же куклы, до смерти боявшиеся монстра, заставляющего называть ее мамой. Где они, те трое? Там же, где и я.
— Хироши!!! Прекрати!
— Я боялся вас, леди Минако. Раздавленный ужасом, выполнял ваши приказы. Терпел издевательства и унижался так, как вы это любили. Потребовалось умереть, но... — мертвый раб сделал легкий жест правой рукой. — ...Страха больше нет, чудовище.
Справа и слева от него, из заполонившего все вокруг черного тумана, выступили два монстра, при виде которых Минако завыла и попыталась ползти на руках. Хищные кони пару мгновений смотрели на свою жертву, а затем сделали рывок и, пропахав клыками рваные борозды на камнях пола, с ювелирной точностью сомкнули пасти на руках благородной дамы.
Вой свергнутой владычицы превратился в истошный визг, когда челюсти кошмаров сначала сдавили, превращая в месиво мышцы и ломая кости, а потом рванули в разные стороны, выдирая руки Минако из суставов. Лишенное конечностей, туловище упало и принялось корчиться на залитом кровью, смятом и усеянном осколками камня, ковре. Слов больше не было. То, что осталось от благородной леди, лишь корчилось и орало, пока мертвый раб не протянул к своей бывшей госпоже левую руку, что, без малейшего вкрапления даже остатков человеческого тела, представляла собой чешуйчатую лапу демона.
Резкое движение, и когтистая лапа акума обхватила голову изувеченной жертвы, крепко прижимая ладонь к черепу. Эту хватку сразу же узнал бы любой, кто хоть раз видел, как Многохвостый Зверь выжигает людям мозги в поисках интересной информации.
— Действуйте, Великий.
Рука окуталась алым свечением множества знаков сложной силовой схемы. Демоническая Ци хлынула в голову Минако и принялась выдирать из ее мозга обширный поток фактов о махинациях, интригах и преступлениях семьи Симада. О незаконной торговле рабами, о хищениях из казны, о черном рейдерстве при захвате предприятий. Об убийствах, коррупции и рэкете. О том, что творилось с пленниками здесь, за стенами замка, в вычурно украшенных залах и комнатах.
Безликий собирал материал. О преступной паутине. О ненавистных людишках, своими черными делами мешающих ему спать. О новой, обреченной на жестокую гибель, добыче.
Когда он закончил и разжал пальцы, сгнившие до самого живота, останки благородной леди безвольно плюхнулись на изгаженный ковер, но как будто этого было мало, боевые кони рванулись вперед. С хищным рычанием, они вцепились в то, что осталось от маньяка из Сикабе, разодрали труп надвое, сплюнули на пол и, встав на дыбы, ударами копыт размазали куски в кровавые брызги.
"Еще немного, и мы создадим легенду о том, что леди Минако выжила в этой бойне". — скалясь из черного тумана, передал мысль Безликий роящимся вокруг него теням человеческих душ. Мертвецы захохотали, а бывший раб повернулся и поклонился сгустившемуся в воздухе черному призраку жуткого чудовища.
— Благодарю вас, Великий. За то, что сделано, не жаль отдать жизни. О моей просьбе...
"Мне такое не интересно, но мой носитель, Черная Лиса, прониклась. Она найдет твоих родителей и сообщит им от твоей печальной судьбе".
Мертвый раб поклонился демону еще раз.
— Теперь, я... как и все мы... сможем уйти спокойно.
"Еще нет. Здесь все закончено, но для вас осталась работа. Получите новую задачу и исполняйте приказ самостоятельно. Все мое внимание потребуется для другого важнейшего дела".
Перед тем как уйти, акума и ходячие мертвецы, сохранившие по его воле остатки былого разума, повернулись к предавшему свою госпожу телохранителю, что завершил краткую молитву ками, вынул из ножен меч и, сквозь доспехи, вспорол себе живот.
* * *
Раздраженно кривясь, начальник смены вскрыл щиток и выдернул предохранители. Надрывный вой сирен тревоги, пытающий персонал подземной электростанции вот уже два десятка минут, наконец-то заглох. Но аварию это, конечно же, не устранило.
— Охлаждения нет! — выкрикнул один из операторов, следящих за состоянием реактора. — ТВЭЛы поплавим!
— Аварийный сброс воды и пара в океан! Водозабор из реки на полную!
— Контуры реактора повреждены! Утечка радиации!
— Я сказал сброс!
— Фильтры водовода забиты! Автоматика обесточена!
— Новый комплект, заменить вручную, бегом!
— Сброс пошел! Сияй, родное море...
— Течение у берегов хорошее, унесет грязь. А если ядро рванет, всю базу наверх вывернет!
Несколько минут шла напряженная работа. Дежурный персонал электростанции делал все возможное для предотвращения страшной техногенной катастрофы.
— Сколько продержимся? — спросил начальник у операторов.
— В резервуаре воды на минуту. С забитыми фильтрами, протянем минут десять-пятнадцать. С чистыми хоть до полной остановки реактора, но радиации выльем столько, что двухголовая рыба станет нормой...
