— Вас невозможно жалеть, Кайллан, — улыбнулась, видя удовлетворение, мелькнувшее в серых глазах с вытянувшимся зрачком. — Как можно жалеть самого сильного дракона этого мира? Но это не значит, что я не могу понять ваши чувства и как тяжело вам пришлось в последние недели.
— Понимаешь мои чувства? — выдохнул мужчина, став еще ближе, практически касаясь моего лица своим. — Уверена?
— Что вы делаете, Кайллан? — от подобной близости я напряглась и попыталась отстраниться, насколько это возможно, сильнее вжавшись в кресло.
Пару секунд он просто вглядывался в меня пристальным, завораживающим взглядом, словно старался прочитать мысли, словно искал какой-то ответ в моих глазах. А потом, прикрыв на миг веки и резко втянув в себя воздух, отстранился и отступил на шаг.
— Ничего. Забудь, heile, — вопреки ожиданиям, он не вернулся в кресло, а опустился на край стола. — Так тебе удалось наладить связь с Гранью?
— Можно сказать и так.
А у него есть вкус на вина. Сделав небольшой глоток, довольно зажмурилась, оценивая по достоинству богатый букет рубинового напитка. Изумительно. У Ренделла была неплохая коллекция вин, но ничего подобного там явно не было. Мягкое, элегантное, с нотками вишни, винограда и бергамота.
— Нравится?
— У вас отличный вкус, — улыбнулась задумчиво разглядывавшему меня Хранителю. — Любовь к изысканному вину привил мне отец, у него была неплохая коллекция, однако подобного вкуса я еще не пробовала. Сколько ему? Лет тридцать?
— Четыреста восемьдесят два.
— В таком случае неудивительно, что ни у отца, ни у мужа я находила ничего похожего, — с трудом взяла себя в руки, слишком ошеломленная озвученной цифрой.
Неужели вина могут храниться столько лет? Как он мог с такой легкостью разбрасываться столь редкими экземплярами? Четыреста восемьдесят два года... Уму непостижимо. Надеюсь хотя бы те три бутылки, которые он выпил до моего прихода, были разлиты в этом столетии.
— Ты его любишь? — бесстрастно спросил Кайллан, поднявшись с места и подойдя к горящему камину.
— Отца?
— Мужа.
К чему подобные вопросы? Разве у него имелось право спрашивать меня о столь личных вещах? Определенно нет. Однако меня это, к собственному удивлению, не разозлило, а заставило задуматься. Действительно, люблю ли я до сих пор Ренделла? То, что наши с ним пути разошлись, сомнению не подвергалось, в конце концов, он всего лишь человек, к тому же тот, кто определенным образом был причастен к моему личному горю. Но ведь обстоятельства обстоятельствами, а чувства чувствами. Так любила ли я его? Нет. Именно сейчас, смотря в спину застывшего у камина Кайллана, я отчетливо осознала, что не испытывала нежных чувств к бывшему супругу. Я вообще ничего к нему не испытывала, разве что страх, но это бывало лишь по пробуждению после очередного кошмара и касалось не конкретно герцога, а тяжелых воспоминаний. Вот только стоило ли говорить об этом Хранителю? Я не обязана отвечать. Не обязана. Но все же ответила.
— Нет, не люблю.
— Уверена?
Почему он так на меня смотрел? Почему обернулся, едва услышав ответ, и теперь сверлил взглядом? Лицо мужчины оказалось в тени, так что выражение его глаз разглядеть мне не удавалось, но напряжение, буквально заискрившееся в воздухе, било по натянутым нервам. Что с ним? А со мной? Почему я так остро ощущала его реакцию? Это было странно и непривычно, и я не могла понять, нравились мне подобные ощущения или нет.
— Почему вас это так беспокоит, Кайллан?
— Поверишь, если скажу, что меня беспокоит все, что как-то связано с тобой, а тем более твои чувства? — негромко спросил хранитель. — Нет, не так ли? — грустно усмехнувшись, он вновь отвернулся к огню. — Все так сложно. Боги любят играть, правда? Интересно, кто это придумал? Мать? Ну конечно же она. Раз решила лично встретить после Грани и направить сюда, то точно знала, чем это обернется, тут даже думать не о чем.
— Мне кажется, с вас на сегодня хватит вина, ваша светлость.
Медленно развернувшись, он посмотрел на меня с выражением бескрайнего изумления, перевел взгляд на зажатый в руке бокал и вдруг раскатисто рассмеялся. Он смеялся! Сердце дрогнуло и забилось с неистовой силой, при первых звуках этого смеха, а ноги сделались ватными, и я порадовалась, что в данный момент сидела. Что со мной? Тело напряглось и покрылось мурашками, вызванными непонятным жаром, сконцентрировавшимся в солнечном сплетении. Обычный смех не мог вызывать подобную реакцию, это невозможно. Наверное. Кайллан ничего не делал, просто стоял на другом конце кабинета и с широкой улыбкой смотрел на бокал, чуть покачивая головой, словно не веря, что кто-то мог сказать ему подобную глупость. А я не могла оторвать от него взгляда. Какой же он красивый, какой мужественно-притягательный. Не думала, что смогу еще когда-нибудь так смотреть на мужчину, с интересом и желанием. Желанием? Боги, Меллани, о чем ты только думаешь.
— Вам идет смех.
— Прости меня, Меллани, если обидел, — наконец успокоился Хранитель. — Просто удивительно слышать подобное предположение в отношении дракона. Heile, простого вина для меня недостаточно, чтобы опьянеть.
— Рада это слышать, — как можно спокойнее произнесла, стараясь скрыть смущение. — Если не возражаете, я бы хотела поговорить об артефактах. Аллан сказал, что слышит их зов, но я ничего не чувствую. Они на территории замка?
— Ну что ж, артефакты так артефакты, — все с той же задумчивой улыбкой протянул Кайллан, а потом вновь стал невозмутимым, будто не было этого всплеска эмоций. — Они здесь, в кабинете, просто изолированы. Твоему псу и так было нелегко в твое отсутствие, а рядом с ними он даже спать толком не мог, поэтому нам пришлось принять меры.
— Он не пес.
— Защищаешь? — с явным раздражением спросил Хранитель. — Так привязалась к нему?
— Он Призрачный гончий, Кайллан, не пес, и у него есть имя, — вкрадчиво произнесла, действительно задетая подобным обращением к оборотню.
— Знаю.
— А раз знаете, будьте любезны впредь не забывать об этом.
— Удивительно, Меллани, иногда ты холодна, как лед, но когда дело касается мертвых или твоего пса... Аллана, — поправился, заметив мой гневный взгляд, — то ведешь себя как огненная драконица.
— Не имею понятия, как ведут себя огненные драконы, но мне действительно не нравится, когда вы столь пренебрежительно относитесь к Аллану. Теперь он моя семья.
— А я? Мы с братьями? — раздражение сменилось злостью. — Нас ты не считаешь семьей?
— Кажется, мы говорили об артефактах, — решила сменить тему, чтобы не отвечать на вопрос, ответ на который и сама не знала. — Я бы хотела на них взглянуть.
— Меллани...
— Артефакты, Кайллан. Вы обязаны мне их показать.
Не ответив, он подошел к одному из шкафов и достал довольно большую резную шкатулку, запертую на ключ.
— Прошу.
Я услышала их, едва открылась расписанная рунами крышка. Души. Много душ. Одни плакали, заставляя обливаться кровью сердце, другие смиренно ждали избавления от заточения. Я не видела украшений, даже внимания не обратила на обилие золота и рубинов. Кольца, кулоны, браслеты... Это все пустое, лишь бесполезная оболочка. Передо мной находились десятки запертых в неволе детей, чьи души умоляли о помощи.
Не медля ни секунды, протянула руку и вытащила на свет небольшой перстень, лаская малютку, что находился внутри. Все будет хорошо, милый, потерпи немножко, скоро тебе станет хорошо и спокойно, больше не будет боли и страха, все хорошо. Один за другим я высвобождала души, отпуская на Грань, зная, что она обязательно их примет, проводит к родным, успокоит и залечит их раны. Они не будут больше плакать, лишь улыбаться, как мой Джозеф.
— Ты в порядке? — тихо произнес Кайллан, приобняв за плечи.
Нет, не в порядке. Было нестерпимо больно от того, что кто-то мог так жестоко поступить с этими малышами. Я чувствовала все, что пришлось пережить этим душам, их страх и беспомощность, их боль, когда кто-то использовал принадлежащий им дар, видела лица каждого, кто прикасался к артефактам. Видела и запоминала. А также определяла, кто из этих тварей все еще ходил по миру, а кто погиб от рук Хранителей. Они поймали не всех, далеко не всех. Но ничего, когда-нибудь мы обязательно встретимся, они не вечны, а я всегда умела ждать.
— Тише, девочка, тише.
Надо же, я и не заметила, что плачу. Лишь когда Кайллан прижал к себе, заставив уткнуться лицом в тонкий шелк блузы, всхлипнула и вцепилась в него изо всех сил, позволив себе разрыдаться и выплеснуть всю накопившуюся боль и горечь.
— Они все получат по заслугам, heile, вот увидишь. Мы обязательно во всем разберемся. Тише, Меллани... Тише, родная...
Сколько я не плакала? Полгода? Вечность? Удивительно, какое облегчение могут принести слезы. Я успокаивалась, медленно, постепенно приходила в себя, но даже когда последняя слезинка высохла, а дыхание восстановилось, не нашла в себе сил отстраниться от мужчины, чувствуя исходящее от него тепло и спокойствие. Мне было хорошо с ним. Хорошо просто стоять рядом, обнимая за талию и ощущая силу его рук. Почему-то даже мысли не возникло, что вместо него мог быть кто-то другой, даже Аллану я не позволила бы видеть свою слабость, а от него не хотела уходить. Было в этом нечто правильное, что-то такое, что я никогда не ощущала даже в объятиях мужа. Словно я была рождена для этого дракона, словно именно меня он ждал долгие тысячелетия. Бред. Но все же...
— Успокоилась? — его дыхание опалило щеку, заставив вздрогнуть и нехотя отстраниться, однако не сильно, так как рук с моей талии он не убрал. — Ты молодец, родная, — прикоснувшись рукой к лицу, он ласково вытер слезы, не отрывая от меня потемневшего от беспокойства взгляда. — Ты молодец.
— Вы не всех здесь поймали, — хрипло произнесла, прилагая усилия, чтобы не прильнуть к нему снова.
— Значит, поймаю, — словно почувствовав мое желание, он вновь притянул меня к себе, устроив подбородок на моей макушке. — Обязательно поймаю, heile.
— А другие артефакты? Из Темных Земель. Их здесь не было.
— Пока у Рена. Он сейчас на своей территории, ждал когда ты вернешься, чтобы принести. Неизвестно, способна ли шкатулка заглушить столько голосов.
— Там... еще больше?
— Намного, — выдохнул Хранитель, сильнее сжав руки. — У самого артефактора их оказалось более сорока, что уж говорить о тех, что мы изъяли у его клиентов.
Ужасающе много. Учитывая, что для каждого артефакта требовалось оплодотворить женщину и дождаться, когда родится ребенок, то выходило, что подобные зверства продолжались уже много лет и никто ничего не замечал.
— Вам удалось связаться с Заккари?
— Еще нет.
— Целый месяц?
— Миров слишком много, Меллани, а он может быть в любом их них. Скоро, heile, очень скоро все закончится. Веришь мне?
— Верю, — искренне прошептала, зная, что раз он так сказал, то все действительно скоро закончится.
Вот только у человека и дракона разные понятия о том, что такое "скоро".
Глава 4
Остаток вечера и ночь провела в башне, любуясь освещенным фонарями городом. Неупокоенных стало больше, но теперь я знала, что смогу с этим разобраться. На этот раз я не пыталась познать силу, а просто смотрела вдаль, не ради тренировки, а для расслабления. Спать не хотелось, мне удалось хорошенько отдохнуть на Грани, да и в спальне этой ночью делать было нечего — на моей постели мирно спал изможденный Аллан, для которого, судя по всему, этот месяц был одним из самых тяжелых.
Что-то изменилось. Не в мире, и уж тем более, не в этом городе. Во мне. После посещения Грани я словно вновь обрела целостность, стала лучше понимать себя и окружающую реальность. Ушел холод, оставив после себя спокойствие, отступила отрешенность, вернув интерес к жизни. И смерти. Я, наконец, пришла в себя, полностью освободилась от последствий той роковой ночи. Нет, я не стала прежней, человеку свойственно меняться, каждую минуту, каждую секунду своей жизни. Переживания, люди, что его окружают, непременно оставят след в душе, лепя кого-то нового. И я бы солгала, сказав, что мне не нравилась эта новая Меллани. Хладнокровная, но не настолько, чтобы не испытывать сочувствия или боли, спокойная, однако теперь, как ни странно, я могла искренне улыбаться, способная без сожаления отнять жизнь и посмертие, но и помочь заблудшим душам я была готова без промедления.
— Почему-то я так и знал, что обнаружу тебя здесь.
— Что-то случилось?
Я даже не обернулась, чтобы посмотреть на вошедшего в башню Тироуна. Что ни говори, а этот Хранитель не вызывал во мне приятных воспоминаний и теплых чувств.
— Почему ты решила, что что-то случилось? — пройдя через комнату, он остановился рядом со мной, на краю открытой площадки.
— Потому что в ином случая я не вижу причины для нашего общения.
— А ты можешь быть жестокой, — задумчиво протянул мужчина. — Я уже извинился за тот инцидент, ошибаешься, если ждешь от меня чего-то большего.
— Я ничего от вас не жду, ваша светлость, — спокойно ответила, все также любуясь ночным городом. — Спешу заметить, что не я искала вашего общества. Более того, если вы считаете, что каким-то образом смогли обидеть или взволновать меня, то заверяю, что это абсолютно не так.
— В таком случае, могу я узнать, почему только ко мне ты относишься с такой неприязнью?
— Вы возродили в моей памяти чувства, которые я надеялась никогда больше не испытать. Страх, беспомощность, ужас. Это не то, что можно просто забыть, — чуть повернув голову, я искоса взглянула на Хранителя, отметив, как заострились от напряжения скулы на точеном лице. — Однако я даже благодарна вам за момент нашего знакомства, ведь в противном случае я возможно еще долгое время не могла бы наладить связь с Гранью.
— Так значит мы квиты? — вдруг усмехнулся Роун, встретившись со мной взглядом.
— Благодарность не означает, что мне приятно ваше общество, ваша светлость.
— И как брат тебя выносит? — сказано это было таким тоном, что мне невольно захотелось улыбнуться.
— Почему он должен меня "выносить", как вы изволили выразиться? Не думаю, что каким-то образом создаю трудности Кайллану, по крайней мере, теперь, когда могу управлять даром. Если же речь идет о тренировках, то в последнее время я и здесь успешно справляюсь самостоятельно, так что не вижу, каким образом могу обременять вашего брата.
— Ты и с ним такая же рассудительная? — с явным неудовольствием протянул мужчина.
Хотелось тут же ответить, что да, конечно, ведь именно хладнокровие и рассудительность больше всего нравились мне в "новой" Меллани, однако такой ответ был бы ложью. В присутствии Кайллана я менялась, что происходило совершенно естественно и без каких либо усилий, как с его, так и с моей стороны. Но обсуждать это с Тироуном я не собиралась. Для начала хотелось бы разобраться в причинах такого влияния на меня Хранителя, да и не касалось это никого, кроме нас двоих.
— Зачем вы сюда пришли? — решив более не затягивать беседу, я повернулась к мужчине. — Ведь явно не затем, чтобы поговорить о вашем брате.
