Расправляя крылья. ...Полет нормальный

Я понятливо кивнул и только собрался уходить, как вновь настиг ее голос:

— Мы пойдем за тобой, Хуан. Если и дальше будешь доказывать, что достоин...

Я снова обернулся... Но нет она сказала всё. Лицо Катарины озаряла хитрющая улыбка, а пальцы крутили на руке головку печатки, видимо, имеющей ту же природу, что и подаренная Мамочкой змейка. Когда она активировала ее — не заметил, но руки держала замком давно.

— Только не рискуй больше понапрасну... — добавила она, подводя разговору окончательный итог.

— Да, конечно... — промямлил я, и, наконец, удалился.

'Мы'. Слова сказаны. Офицеры... Во всяком случае, бОльшая их часть, выбор сделали. И если начнется мое противостояние с будущей королевой... При выполнении мною неких базовых условий, одно из которых я продемонстрировал сегодня...

...Нет, о таком думать сгоряча не стоит. Только выспавшись, на свежую голову, взвешивая каждую мелочь!.. Только не сегодня!..

* * *

— Вы еще не ушли?

Дон Алехандро, мой куратор из еще той, прошлой жизни, был в кабинете. Что странно, учитывая происходящее. Хотя, он на работе, и работа его обязывает к кое-каким делам, которые могут совершенно не пересекаться с происходящем в школе.

— Заходи, Хуанито. Садись, — поднял глаза хозяин кабинета, рука его указала на место напротив себя. Голос при моем появлении напрягся, в глазах появилась тревога, но не настолько сильная, чтобы я мог развернуться и уйти, посчитав разговор бессмысленным.

Я прошел, сел, стараясь не демонстрировать просящиеся наружу силу, уверенность в себе и звериные инстинкты.

— Чем обязан? — уткнул он в меня колючий взгляд.

— Думал, вы будете мне больше рады... — не мог не заметить я.

— Рад? — Он покачал головой. — Я был бы рад, если бы имел относительно тебя и того, что произошло, больше информации. Кофе будешь? — Он поднялся и направился к встроенному в стену шкафу.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Наверное.

— Нервы? — понимающе усмехнулся он.

Кивок

Дон Алехандро открыл лицевую панель, и, подумав, извлек на свет... Темно-коричневую мутную жидкость знакомого вида, которую неспешно поставил на стол. Жидкость была охлаждена и плескалась в красивом мгновенно запотевшем стеклянном графине. Рядом появились два небольших сосуда — то ли стакана, то ли рюмки. Что-то национальное.

— Тогда предлагаю вот это. Получше кофе будет! — улыбнулся он.

Рука его сняла стеклянную пробку и разлила содержимое графина по... Пусть будет рюмкам. Я, не дожидаясь приглашения, взял свою и 'хлопнул', не чувствуя вкуса, хватая ртом воздух. Крепко! Но мозги такая штука прочищает будь здоров — именно то, что сейчас надо. И только поставив пустую тару на место, почувствовал, что отпускает.

— Слушаю? — произнес старик, сев а место, опытным движением ценителя пригубив ядреный напиток из своей тары.

— Даже не знаю, что сказать, — вырвалось у меня. — И с чего начать. Я так, пришел, просто повидаться...

— Расскажи хотя бы, что сегодня произошло? — сверкнул глазами старик, но не грозно — понимал, что нащупавшийся контакт очень легко сломать.

— Революция, — коротко сформулировал я. — То, что планировал осенью, перед 'фонтаном'. Сегодня дошли руки до реализации. С другими ресурсами, но и с более сложными противостоящими факторами. Сын олигарха — это не дружков Бенито поодиночке мочить.

— Хм... Ресурсы и факторы иные, а вот участи купаться в фонтане ты и сегодня не избежал! — поддел он, оглядывая мою так и не высохшую до конца одежду.

— Судьба моя такая!.. — признался я и развел руками. — Что делать!?

Помолчал, подбирая слова, и сразу перешел к основной фазе:

— У нас с королевой нечто вроде джентельменского соглашения. Причем негласного — мы не оговаривали детали. Однако, нарушить которое проблематично и ей, и мне.

— Даже не обсуждая условий? — вновь хмыкнул старик.

— Да, бывает и такое, — согласно кивнул я. Ладонь моя потянулась к графину. — Не возражаете?

— Нет-нет! Конечно! — взмахнул руками дон Алехандро. — Я вижу, тебе нужно. Я всегда вижу такие вещи.

Я налил еще порцию, выпил. Теперь горло обожгло, но это ничто по сравнению с иной, душевной болью.

— Она не сможет не защитить ребят, что участвовали сегодня в представлении, от сильных мира сего, — продолжил я, — в обмен на мою помощь в её разборках с теми самыми сильными мира сего. Всё честно.

— Трупы бойцов Умберто Манзони в обмен на то, что титуляров не исключат?.. Да уж, равноценный обмен!

Старик лучился злой иронией, но было в его взгляде кое-что еще, что он тщетно пытался скрыть. Понимание, что всё совсем не так просто, как звучит.

— Вот только зачем ей это? Зачем кровь в ШКОЛЕ? — гневно продолжил он. — Она что, не понимает, что в первую очередь это ударит по ней?

Я отрицательно покачал головой.

— Она боролась с не с людьми Манзони. Сегодня она боролась с террористами. Которые всего лишь прикрывались документами СБ влиятельного клана.

Дон Алехандро презрительно скривился.

— У нее не выгорит, это же элементарно. Дело развалится, не начавшись.

— А кто сказал, что она попытается пришить дело? — парировал я. Мои губы расплылись в улыбке, а глаза победно заблестели. — Главное — информационная волна. Истерия в обществе от слова ТЕРРОРИЗМ.

ТЕРРОРИСТЫ в ШКОЛЕ, да еще ЧАСТНОЙ... Представляете, что начнется на Венере? Уже началось, — взглянул я на часы на браслете. — И так просто такую волну не погасить!

— Но у нее нет никаких доказательств!..

Дон Алехандро ошарашено качал головой. Я видел, он цеплялся за слова, но сам замысел уже понял.

Я не торопил события и спокойно разжевывал:

— А они и не нужны, доказательства. Сам факт того, что Умберто Манзони ОПРАВДЫВАЕТСЯ на фоне ТАКОЙ волны... Это уже удар. Если кто-то оправдывается, значит он виновен, значит рыльце у него в пушку — одна из аксиом психологии толпы. Да, Веласкесы ничего не добьются по линии правосудия, но позиции 'атомного Умберто' это отбросит на десятилетия. Если он вообще сможет их наверстать. Пятно 'терроризма', его 'пособника' останется на репутации на всю жизнь, несмотря на полное отсутствие каких-либо связей и доказательств. И другие кланы, дружественные итальяшке, не ударят палец о палец, чтобы ему помочь — иначе под маховик волны попадут и они. Это победа, дон Алехандро. Полная и безоговорочная, пусть и в рамках поставленных задач.

— Да уж! — старик почесал подбородок и явно 'потеплел'. — Знала ее величество, на чем сыграть! Универсальная страшилка, особенно на фоне всех этих ультрас и религиозных фанатиков!.. Чувствую, и ты руку приложил? — сузились вдруг его глаза.

— Я — приманка, — я не стал раскрывать истинной роли в операции. Здесь, в этом кабинете, это не нужно. — Ключевая фигура. Сами понимаете...

Пятидесятиградусный ром, а в графине у моего бывшего куратора содержался именно он, постепенно давал о себе знать. Я окончательно расслабился, пришел в себя. Нет, не опьянел, но напряжение, сковывающее последние несколько недель, отпустило.

— Что скажете, дон Алехандро? — усмехнулся я, в свою очередь сверкнув глазами. — Как вам ТАКОЙ путь наверх?

Старик долго качал головой.

— Путь императора не бывает без крови, мой мальчик. К сожалению. Моему личному, как гуманиста, но то, что я не приемлю такой путь, не значит, что он плох.

Пауза.

— Мне трудно судить, Хуанито. — Он вздохнул. — Я мало знаю. И не могу предположить, что из тебя вырастет впоследствии. Но мне кажется, ты выбрал верную дорогу. Это ТВОЙ путь, к которому у тебя лежит сердце.

Каждому своё, и это — твоё. Как бы тебе ни было трудно и плохо, ты справишься именно потому, что ты на своем месте, на своей дороге.

Он снова помолчал, затем пронзил взглядом, словно подводя черту под разговором:

— Ты ведь не совета пришел спрашивать, не так ли, мой мальчик? И не отчитываться о проделанной работе. Плевать тебе и на мои советы, и на мое мнение...

— Дон Алехандро, а давайте просто выпьем? — перебил я и усмехнулся — после близкого общения с некоторыми железными сеньорами из корпуса грозный взгляд какого-то школьного куратора на меня не действовал. — Без советов и отчетов? Как бывший ученик и наставник? — Рука моя снова потянулась к графину.

Все правильно, я пришел не отчитываться. И не за советом. Его советы были важны в определенное время моей жизни, но тогда и только тогда. А пришел я поставить точку, большую и жирную, в той истории, что началась почти год назад в этом самом кабинете.

Я пришел отчитаться перед самим собой. А старик... Он важен, он не просто декорация на сцене моего развития. Но он — прошлое. Которое именно сегодня волею судьбы и закончилось.

Мы чокнулись.

— За тебя, мой мальчик! — произнес старик с молодыми глазами. — Чтобы никогда не забывал, кто ты и откуда. И о том, кто с тобой рядом.

...Я говорил, что в школе у меня был очень-очень мудрый куратор?..

* * *

— ...Ну, думаю, не стоит драматизировать ситуацию с ангелами, — говорил гость студии, которого радиостанция где-то оперативно откопала. Эксперт по чему-то-там, чему — не вникал. — Королевские телохранители использовались департаментом безопасности всю историю, примеров — масса. Напомню только случай семнадцатилетней давности, когда ультрарадикалы движения за возвращение к истокам захватили больницу святого Франциска. Как вы помните, среди террористов началась перестрелка, после чего выжившие сдались. И всё это произошло, когда ангелы, в непривычной глазу узнаваемой издалека белой броне показно принялись готовиться к штурму.

— Ангелы не берут пленных, — продолжил голос. — Ангелы неподсудны нашей правовой системе. И могут устроить кровавое месиво из захваченных противников, которые не нужны департаменту для допросов и следствия, прямо на месте, перед камерами. Особенно, если при штурме пострадал кто-то из них или из заложников. Можно давать этому положительную оценку, или же негативную — данная тема не для сегодняшнего эфира. Но это так. Так что нет, я не согласен с оппонентом, это не специальная операция против клана Манзони. Это действительно операция департамента, реакция на оперативную информацию о готовящемся захвате.

— То есть, вы считаете, что это все-таки были люди Манзони? — допытывал ведущий.

Смущение.

— Скажем так, я допускаю это с вероятностью более пятидесяти процентов. Но как правильно сказал ваш корреспондент, подтвердит или опровергнет это только следствие.

Так же я хочу напомнить, — продолжил он, — что операция проводилась в ТРЕХ школах. Везде были выявлены нарушения, везде были арестованы люди с оружием и документами СБ различных авторитетных охранных организаций, но штурм с убитыми был только в школе генерала Хуареса. И это что-то, да значит.

— То есть, вы все-таки настаиваете, что это была операция нашего доблестного правопорядка, в кои-то веки сработавшего оперативно? — произнес его оппонент, человек с мерзким голосом, вызывающий неприятие даже на слух. Кто он — честно прослушал.

— Я ни в коем случае не склонен переоценивать нашу безопасность, — с желчью парировал эксперт. — Но...

— Паула, как называется, когда ты берешь новые долги, чтобы погасить старые? — произнес я, открывая глаза — надоело слушать эту муть. Примерно то же началось по всем медийным каналам. Альфа проснулась. Альфа бурлит. И быстро шумиха не уляжется.

Все, сидящие в машине и невольно вслушивающиеся в голоса ведущих и гостей одной из авторитетных аналитических радиостанций, встрепенулись. Красноволосая нахмурилась, напрягла извилины и выдала:

— Рефинансирование. А что?

— Так, ничего, — мысленно отмахнулся я. — Когда ДБ выступит с пресс-конференцией по поводу случившегося? — Это я Катарине.

Та усмехнулась.

— Для чего тебе?

— Хотелось бы послушать. Посмотреть на актерскую игру ее высочества. Она же лично выступит, не сможет пропустить момент попиариться, да?

Лока Идальга покачала головой.

— Не знаю. Я больше не участвую в процессе. Теперь там и без меня разберутся.

Понятно. Я кивнул.

Ее высочество мы увидели выходящей из машины, когда выезжали с территории школы — она как раз подъехала. Увидев ее генмодифицированную рыжую шевелюру, увенчанную модной 'имперской' шляпкой, почувствовал déjà vu — вспомнился родной подъезд и 'Гранд Эскудо' 'родственничков'. То есть, я все-таки Веласкес, и эта женщина знает меня гораздо, гораздо-гораздо ближе, чем я её. Это к вопросам о том, кто кому приказывает в департаменте, которые возникли после фонтана и моего отчисления. М-да, а я, как болванчик, устраивал шоу, чего-то пыжился!..

...Интересно, не пойди я в корпус сам, как они взяли бы меня в оборот? Отправили бы в военное училище? 'Мягко', или дав право выбора? Или придумали бы что-то еще?

...И все-таки стоит безумно уважать сидящую напротив Лока Идальгу, что САМА, не владея информацией, на свой страх и риск вышибла меня из своей организации. В рамках корпуса это ПОСТУПОК. А то, что возвращала она же, долго и театрализовано... Учитывая, какие люди в игре, это был единственный с ее стороны способ искупить вину, и, возможно, выжить. Не любят наши сеньорины самоуправства.

— Что-то не так? — встревожилась объект моих размышлений. Почувствовала. Я пожал плечами.

— Нет, всё в порядке. Просто хотел сказать 'спасибо'. За пятую дорожку...

Девочки, сидящие в салоне, непонимающе переглянулись; сама же Катюша сморщилась, размышляя, о чем это я, но в итоге улыбнулась, словно кошка, которую почесали за ушком.

— Когда-нибудь ты должен был это оценить! — тепло проговорила она.

На этом тему закрыли. Не при посторонних.

Радиостанция тем временем продолжала вещать экономические новости — за час до закрытия на бирже началась паника, акции предприятий Манзони и дружественных им семей резко пошли вниз. Кто-то организовал инсайд и волну еще до того, как о происшествии узнала пресса, буквально одновременно с началом штурма. Кто это был — Веласкесы ли, сами ли Манзони... Ответа на этот вопрос не сможет дать даже третье управление, озадачь его расследованием этой проблемы, а значит, поле для спекуляций громадное. А что начнется завтра, к открытию!..

— Ты в порядке? — Это я сидящему с нами Хуану Карлосу. Надо сказать, изобретатель отошел — пока я был у дона Алехандро, девчонки растормошили его. Плюс, свои пять центаво внесла Катарина, тоже с ним побеседовавшая, направившая мысли в нужное русло. Хоть она и специализируется на девочках, но все же с мальчиками, как психолог, работать может. Сейчас же мы занимались благородным делом — подвозили его до дома, чтобы по дороге с парнем ничего не произошло. Забрать его со школы оказалось некому.

Эмму забрал отец, тучный сеньор с большим пузом, обильно потеющий, то ли от страха за дочь, то ли от вида обильного количества формы, оружия и доспехов. Катарина поговорила с ним тоже, и из школы сеньор Долорес выходил гораздо более спокойным и уверенным.

— Хуан, я тут подумала... — произнесла Эмма, ожидавшая меня в школьном дворе. — В общем, не моё это. Все эти шпионские страсти, риски, драки, стрельбы...