Короли не плачут

— Где она? — спросил он, подбежавшего наставника.

— В каюте боцмана.

— Веди, — распорядился Араш. Он откинул капюшон плаща, и утренний ветер тотчас взъерошил его длинные густые волосы, в которых, как ни странно, не было даже намёка на седину.

Боцманская каюта больше походила на клетушку: потолок был настолько низким, что вампиру пришлось пригнуть голову. На узкой койке, поджав под себя ноги, сидела бледная женщина, закутанная в одеяло. Рядом с ней, обхватив её ручонками, приютилась маленькая девочка.

— Кто вы и откуда? — спросил Араш, пристально разглядывая людей.

— Мы с дочерью были пленниками этих мерзавцев, — тихо ответила Хелен. Она вскинула голову и с вызовом посмотрела в глаза старика. — А теперь, судя по всему, стали твоими, Родитель...

— Ты знаешь, кто мы?

Женщина молча кивнула. Старый вампир продолжал молча смотреть на неё, и она не выдержала:

— Вы — вампиры. Ты самый главный в гнезде, и тебя положено называть Родитель.

— Кто тебе рассказал об этом? — ровным голосом спросил Араш.

— Мой, — Хелен на миг запнулась, — ... мой друг.

— Как его имя?

— Винс.

— Он много знает...

— Ему положено много знать, ведомый, — с нажимом произнесла женщина.

Араш недобро прищурился:

— Если ты спала с оборотнем, женщина, это ещё не значит, что ты можешь говорить от его имени. Запомни это! Не знаю, зачем он столько рассказал тебе, но в твоей судьбе это ничего не изменит.

Хелен зло расхохоталась:

— Кто бы сомневался! И какова моя судьба, вампир? Потащите в своё гнездо, чтобы потом, когда я нарожаю вам достаточное количество ублюдков, выкинуть на побережье?

— Мы никого насильно не тащим, мы всегда предлагаем выбор, — процедил вампир.

— Да неужели? — усмехнулась Хелен. — Ты хочешь сказать, что эти дурочки знали о том, что их ожидает? Кстати, они потом сами сходят с ума — или вашими стараниями?

— Гнездо должно хранить свои тайны.

— Почему бы вам просто не убивать использованных самок? Только не говори, что вы оставляете их в живых из жалости!

— Это тебя не касается! — отрезал старик. — Лучше подумай над своим выбором! Ты идёшь с нами или остаёшься?

— Я уже всё решила, — твёрдо сказала женщина.

— И за неё тоже? — уточнил Араш, кивнув на девочку. — Это корабль будет затоплен. Ты готова распорядится и её жизнью?

— Один раз я уже это сделала, — прошептала Хелен.

Во взгляде старого вампира мелькнуло нечто похожее на уважение. Он ещё немного постоял, словно размышляя, затем молча развернулся и вышел.

Как только за ним захлопнулась дверь, Хелен не выдержала и разрыдалась. Она попыталась обнять девочку, но та вдруг отстранилась, неуклюже сползла с койки и подошла к двери, словно к чему-то прислушиваясь.

Наставник зрячих всё понял по выражению лица Родителя.

— Отказалась?

— Да, — кивнул Араш.

— Давно такого не было.

— Давно, — согласился старик. — Она знала, что её ожидает. Сильная женщина... Такие встречаются очень редко, и у них самая горячая кровь. Жаль, что она отказалась разделить её с нами.

Старый вампир о чём-то задумался. Наставник терпеливо ждал.

— Нашли? — неожиданно спросил Араш.

— Нет, Родитель, — сокрушенно развёл руками наставник.

— А "кукла" что говорит? Может, они его сбросили за борт до того, как мы успели?

— Нет, Араш, кроме женщин, посторонних на борту не было.

— Но зов-то был! — рассердился старик. — Я никогда такого не слышал! Мы были в пяти лигах! Не ты, ни я на такое не способны!

Итан вздрогнул: на его памяти, Родитель никогда не выходил из себя.

— Мы обыскали весь корабль, — торопливо сказал он. — Вампира на борту не было! Я не знаю, как это объяснить.

Араш хотел что-то ответить, но вдруг у него голове вспыхнуло ослепительное солнце. Вампир затрясся всем телом и упал на колени. Когда он пришёл в себя, то увидел лежащего рядом наставника зрячих.

— Что это было? — прохрипел Итан.

Араш не ответил. Словно во сне, он поднялся с колен и медленно побрёл в сторону боцманской каюты. Распахнув дверь, он опустился на колени и прошептал:

— Ты пришла, Мать... Возьми мою кровь и кровь моего Гнезда...

Маленькая девочка подошла к нему и крепко обняла за шею.

День пятый

семь часов после Полуночной службы

(по Грайворскому времени)

побережье Салийской империи

Лодка царапнула дном прибрежные камни. Марн выпрыгнул и рывком подтащил её к берегу. Узкий галечный пляж шириной в пару десятков ярдов был зажат с трёх сторон отвесными скалами, вершины которых скрывал утренний туман. Каким образом оборотню удалось отыскать проход в эту тесную бухту, оставалось загадкой. Вампир склонился над лодкой и взвалил на плечо безжизненное тело лиса. Оборотень вытащил тяжёлую перемётную суму и деревянную флягу с водой. Они действовали молча, не сговариваясь, без слов понимая друг друга: каждый освободился на берегу от своей ноши, затем оба вернулись к лодке и нагрузили её камнями так, что вода подступила к самым бортам. Вампир оттолкал её на глубину, после чего резким ударом кулака проломил днище. Тихо всхлипнув волной, лодка затонула.

Тем временем, оборотень легко вскарабкался по скале до небольшого уступа, рядом с которым находился лаз в пещеру, и скинул Марну верёвочную петлю. Вампир обвязал тело лиса, и оборотень втащил Юра наверх, затем, таким же образом, на уступ были подняты сумки. Марн взобрался самостоятельно — верёвка ему только мешала. Они вновь распределили поклажу и скрылись в пещере.

Извилистые ходы то расширялись до размеров храмового зала, то сужались звериными норами так, что приходилось ползти. На каждом перекрёстке оборотень на секунду замирал, а затем вновь уверенно продолжал движение. Зал, в котором они остановились, был просторным, сухим и прохладным. Откуда-то сверху проникал слабый утренний свет.

Марн опустил бесчувственное тело на гладкий каменный пол и вопросительно посмотрел на оборотня. Тот чуть заметно кивнул. Вампир возложил руки на голову ровно дышавшего лиса. Кончики его пальцев паучьими лапами застыли в определенных точках черепа, после чего резко дёрнулись навстречу друг другу. Юр тихо вскрикнул и открыл глаза.

— Кто вы? — спросил он, когда глаза привыкли к сумраку.

— Это не важно, — сухо обронил оборотень. — Лежи спокойно и смотри мне в глаза...

То, что произошло после, с трудом поддаётся описанию. Вначале Юр почувствовал, что не может отвести взгляда от лица сидящего напротив человека. Потом ему показалось, что и человека-то никакого нет, а есть только его глаза с огромными зрачками, медленно увеличивающимися и заполняющими всё пространство вокруг. Они мягко, исподволь обволакивали лиса плотным мраком до тех пор, пока тьма не поглотила окружающий мир полностью. А когда это, наконец, произошло, тьма неожиданно взорвалась яркой вспышкой, и пространство схлопнулось в одну маленькую точку. Она стремительно рванулась навстречу, и, преодолев какое-то непонятное сопротивление, оказалась внутри головы, а затем снова взорвалась — на этот раз жёстко и больно — заполнив все уголки сознания. В последний момент Юр понял, что это он пытался сопротивляться проникновению в своё сознание, но осмыслить случившееся не успел — тяжёлый и вязкий туман начал таять, в мозгу вновь полыхнуло, но на этот раз легко и опустошающее, и он потерял сознание.

Оборотень выдохнул и откинулся спиной на камень. Даже для него проделанное было почти на пределе возможностей.

— Отдыхай, — спокойно сказал Марн. — Я разбужу тебя за полчаса до того, как он очнётся.

* * *

У обороняющих побережье не было ни единого шанса: три сотни галер, развернувшись атакующим клином, входили в залив. Крайними в строю шли тяжёлые триеры, вооруженные мощными баллистами. Тысячи вёсел под барабанный грохот одновременно взмывали вверх и снова опускались, поднимая волны, сравнимые с теми, что пробуждал беспощадный северный шторм. Люди на берегу оцепенели. Они так надеялись на подмогу, но она не успела, и теперь им оставалось лишь умереть с честью.

Принц Грег не мог скрыть довольной улыбки: впервые ему по-настоящему повезло, и он не собирался упускать своего шанса.

— Тебе и в самом деле повезло, — угадав его мысли, невозмутимо произнёс Чилам. — Если бы мои войска не застряли в болотах, эта атака бы не удалась.

— Везёт сильнейшему, Великий, — самодовольно осклабился Грег.

В ответ прорицатель насмешливо изогнул брови, и принц вдруг вспомнил, что за последние два года не выиграл ни одной партии. Неприятная мысль заставила его слегка прищурить глаза, что не укрылось от внимательного взгляда сидевшего напротив юноши:

— Удача — коварная спутница, грайворец, — усмехнулся он. — Она изменчива и всегда готова к предательству. Тот, кто надеется исключительно на везение — обречён на проигрыш.

— Но у тебя остался только один ход, Великий, — упрямо сдвинул брови принц. — Даже если кости лягут "к солнцу", тебе всё равно не хватит очков, чтобы подтянуть к побережью армию! — Помимо черт лица, потомок Грава I унаследовал от своего предка внезапные приступы неконтролируемой ярости, и потому слишком поздно заметил, что посмел повысить голос на того, на кого этого не следовало делать ни в коем случае. Расплата последовала незамедлительно: юноша слегка шевельнул пальцем и принц Грег, обхватив голову руками, закричал.

— Гнев ещё более коварен, — назидательно изрёк Чилам, совершенно не обращая внимания на дикие крики грайворца. — Кто гневен — слаб. Клинок ярости жалит врага, но иссушает душу и разум, а без разума — ты становишься рабом своего тела. Хочешь быть рабом, Грег? — Прорицатель снова шевельнул пальцем и принц затих.

— Прости, Великий, — отдышавшись, прохрипел он. — Прости!

— Глупость нельзя прощать, иначе она рождает безумство. Но ты не беспокойся, принц, я верну тебе разум. Когда ты отправишься в Грайвор, ты будешь мудр. Ты не будешь думать ни о чём ином, кроме как о Великом пророчестве, и пороки оставят тебя, — прорицатель закрыл глаза.

— Да, Великий, — склонился Грег. — Но когда, когда же я вернусь в Грайвор? — с надеждой спросил он, глядя снизу вверх.

Чилам открыл глаза.

— Взгляни на поле, грайворец, — лениво произнёс он. — С каждым твоим ходом "Повелитель ветров" перемещался на одну клетку. В то время, пока ты, уверовав в призрачную удачу, готовил атаку, я ждал. И ждал не напрасно, — Чилам вытянул руку и бросил кости. С дробным стуком они покатились по каменному полу и замерли.

— "Затмение", — объявил раб. — Великий ходит два раза.

— Всё равно этого недостаточно, — едва слышно пробормотал принц.

Чилам усмехнулся и подозвал раба. Тот склонился к нему, внимательно выслушал указания, после чего вернулся на середину зала и громко объявил:

— "Повелитель ветров" призывает северный ветер — один ход, — раб повернул фигуру вокруг свой оси, и руна северного ветра оказалась справа от атакующего флота.

Яростный шквал налетел неожиданно. В мгновение ока он поднял громадные волны, которые черными исполинами обрушились на галеры, круша весла и смывая людей за борт. Рабы гребли изо всех сил, пытаясь удержать корабли на заданном курсе, но галеры неумолимо сносило в сторону — прямо на подводные скалы.

— "Повелитель ветров" призывает громобой — один ход, — снова провозгласил раб и повернул фигуру ещё раз.

Тёмное небо вспыхнуло, и тысячи огненных стрел обрушились вниз, сжигая уцелевшие корабли. Пытаясь спастись, обезумевшие от ужаса моряки прыгали в клокочущую бездну, пожиравшую их ненасытным зверем. Жуткий грохот, заставивший содрогнуться серые скалы, возвестил об окончании битвы.

Грег был раздавлен. Он не мог понять, как это могло произойти: в один миг он преодолел путь от победы до сокрушительного поражения.

— Ты не умеешь ждать, грайворец, — вздохнул юноша. — В том сложно тебя винить: люди нетерпеливы, а ты всего лишь человек. Зато ты увидел, чего можно добиться, если проявить выдержку. Научись выжидать, и победа сама падёт к твоим ногам.

Один из рабов заметил, как Чилам слегка поёжился, и поспешил укрыть его ноги ещё одним меховым одеялом. Раб рисковал: стоило ему неправильно истолковать невысказанное пожелание повелителя или чуть промедлить — несчастного забили бы до смерти. Грег с неудовольствием отметил, что его единственный раб даже не стремился прочесть мысли хозяина. Он бросил гневный взгляд на сгорбленную фигуру.

— Разве ты не видишь, мерзавец, что я продрог? — прорычал принц.

Старик побледнел и, подхватив одеяло, укутал своего хозяина. Чилам из-под полуопущенных век внимательно наблюдал за обоими грайворцами.

— Я вижу, принц, ты недоволен рабом? — поинтересовался он.

— Он стар и туп, — сварливо буркнул Грег, но тут же спохватился и сменил тон: — Прости, Великий...

— За что?

— Это же твой подарок, — поперхнулся Грег.

— Верно, — кивнул юноша. — Мне казалось, что тебе нужен соотечественник, с которым бы ты мог говорить на родном языке. Кроме того, тебе нужно привыкать — вскоре у тебя будет очень много рабов.

Грег непроизвольно вздрогнул и расправил плечи.

— Год назад этот раб оказал мне небольшую услугу, и взамен я сохранил ему жизнь, — продолжил Чилам, — но теперь он твой, и ты волен делать с ним всё, что захочешь. Если он тебе не нравится — убей, но не дай ему возможность совершить вторую ошибку, ибо она может оказаться роковой. Для тебя роковой, — добавил прорицатель.

Старый раб стал ещё белее.

— В следующий раз я так и сделаю, Великий, — пообещал Грег и приложил руку к груди. — Твой совет, что драгоценный камень.

— Важно, чтобы ты это помнил, — благосклонно кивнул Чилам. — А сейчас можешь идти. Хотя нет, постой, — он склонил голову, словно прислушиваясь, — останься.

Грег уже протянул руку, чтобы раб помог ему подняться с ковра, но, услышав последнее слово Чилама, поспешно её отдёрнул и досадливо покраснел: прорицатель вновь сумел застать его врасплох. Некоторое время ничего существенного не происходило. Рабы торопливо раскладывали в специальные углубления вдоль стен раскалённые камни. Принц в который раз подивился подобному способу отапливать помещение. Хотя, с другой стороны, в империи почти не было лесов, и дерево здесь ценилось наравне с железной рудой.

Прикрыв глаза, прорицатель беззвучно шевелил губами, будто с кем-то вёл увлекательную беседу. На бледном лице одна за другой сменялись гримасы: вот он зловеще усмехнулся, затем нахмурился, тонкие брови еще не успели сойтись на переносице, как тут же в изумлении взлетели вверх и вновь губы растянулись в усмешке. Принц терпеливо ждал. Чем дольше он наблюдал этот странный мимический танец, тем тревожней у него становилось на душе. Ему казалось, что сейчас, в этот самый момент Чилам решает его судьбу, и от этой мысли принца охватил озноб.

— Ты ещё здесь? — прорицатель выглядел так, словно только что проснулся.

— Ты приказал остаться, Великий.

— Ступай, — юноша вяло махнул. — Я позову тебя вскоре, а сейчас ступай.