Мой преданный враг

— Раздевать меня зачем надо было?! — нервно прошептала я, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Может быть, от холода, но, скорее всего, от всей этой дико смущающей ситуации.

— Затем, что вся твоя одежда испорчена, — как само собой разумеющееся ответил учитель, — времени обзавестись новой еще не было. Помимо прочего, к ране необходим постоянный открытый доступ, не говоря уже о том, что восстановление организма при помощи магии требует больших затрат энергии. Если бы ты не поступила так опрометчиво, то знала бы, почему лучше магические потоки проводить непосредственно через кожу. Вы бы изучали это на занятиях по курсу целительства...

Учитель взял с прикроватного столика большую банку и щедро зачерпнул вонючей зеленоватой кашицы.

— Хорошо, что Далион полезными снадобьями, отварами и мазями снабдил, — вдруг похвалил мистер Горан, демонстративно стараясь не смотреть в мою сторону, но легче от этого не было. — Даже дал с собой некоторые редкие лекарства и восстанавливающие пастилы из собственных запасов.

А я вдруг поняла, что он просто отвлекает меня! Зубы заговаривает, чтобы немного успокоить. Вот только все равно мне было неуютно и некомфортно лежать в таком виде. Чтобы хоть как-то спастись от чувства полнейшего бессилия, крепко зажмурилась. По-другому выразить неприятие всего происходящего просто не могла. Тело предательски не слушалось, оно казалось мне сейчас невероятно отяжелевшим, даже просто руки держать вот так на груди было сложно.

— Кори, хватит терзаться моральными принципами, — серьезно сказал мистер Горан, — поверь, за свою жизнь я повидал многое, так что убирай руки и займемся твоим ранением.

Я открыла глаза и с неохотой отвела руки, пытаясь уверить себя, что передо мной просто целитель...

— Сейчас немного поболит, — неожиданно предупредили меня, — но в сравнении с тем, что ты испытала во время турнира, это сущие пустяки. Знаешь, я когда-то участвовал в войне при эльфийских границах, там повстречал одну эльфийку, храбрую и смелую, чем-то на тебя похожую... — Он легонько провел пальцами по бугристому, еще не до конца зажившему, красному неровному шраму, а мне показалось, будто меня наотмашь ударили соленым кнутом. Из глаз брызнули слезы, а из прокушенной губы -кровь. Пожалуй, так больно мне не было даже на самом турнире!

— Тихо-тихо, — мягко уговаривал меня учитель, — знаю, больно, но надо потерпеть, ты ведь не хочешь, чтобы тебе на память о турнире остался шрам.

— Одним шрамом больше — одним меньше, — сипло прошептала я, с трудом переводя дыхание. — Мне не привыкать.

Мистер Горан ничего на это не ответил, только ласково погладил другой рукой по волосам и принялся накладывать чистые бинты.

— Так что за война? — напомнила я, пытаясь вспомнить из истории, о чем речь, но почему-то в голову ничего не приходило. — И что с эльфийкой стало?

— Об этой войне историки умалчивают, она прошла на самой границе Светлой Империи возле Цветограда несколько лет назад, а эльфийка, о которой идет речь, носила под сердцем ребенка, но не знала этого, принимая участие в боевых действиях. У меня была цель разыскать её... — тут учитель на мгновение вдруг запнулся, стряхнул с лица прядку черных волос и продолжил: — Я тогда был на другой стороне баррикад, так вышло, что мы с ней встретились лицом к лицу, она была ранена и умирала, мне нужно было лишь нанести удар и забрать то, зачем пришел.

— И что вы сделали? — изумленно прошептала я, даже не замечая, как мистер Горан закончил бинтовать грудь.

— Она была гордой и отважной, до последнего не хотела отдавать свою... вещь, — с восхищением проговорил учитель, бережно укрывая меня одеялом. — Лишь когда узнала о своем положении, пошла на сделку — я спас ей жизнь, но в обмен забрал через время то, за чем приходил.

— Что же?

— Самое драгоценное, что может быть, — туманно ответил он, — но такова была моя цель. У каждого из нас есть свое предназначение, от которого никуда не деться, но можно хотя бы попытаться что-то изменить. Впрочем, хватит на сегодня историй, тебе пора отдыхать.

Я хотела возразить, что прекрасно себя чувствую, но неожиданно осознала, что мистер Горан прав. Этот недолгий разговор и перевязка утомили меня, вновь стало клонить ко сну.

И уже укутываясь в теплое одеяло, вдруг заметила, что на руке нет браслета. Внутри моментально все похолодело. Где он?

— Браслет, который был на тебе, пришлось снять, — неожиданно сказал мистер Горан, каким-то образом понимая, что именно меня встревожило. — Он слишком активно реагировал на исцеляющую магию.

— Но... — я запнулась.

Учитель ведь не мог видеть силу нитей! Никогда не видел... или видел? Просто молчал? Вот только озвучить крутившийся на языке вопрос я так и не осмелилась. Почему-то вспомнилось, как он когда-то расспрашивал о случае на тренировке, когда сработали нити, опоясывающие рукоятку моего клинка. Знает или нет?!

— Кори, успокойся, твой браслет на тумбочке, если хочешь, я надену его обратно, — ласково проговорил мужчина, — уже можно.

— Вы... вы знаете?

— Что твой браслет немыслимым образом впитывал мою силу, когда я колдовал? Да, ощутил это, но не собираюсь ругать или допытываться. Когда-то давно мне попадался этот редкий артефакт, но тебе лучше быть с ним осторожнее. Хоть магически его и нельзя почувствовать, есть те, кто может увидеть. Комиссия ведь уверена, что ты просто использовала магию, тем самым нарушив закон трех богов. Они не знают правды, и это хорошо, потому что данный артефакт принадлежит темному богу. Тогда бы шансов сбежать не было, к тебе бы не приставили духов-стражников, а сразу телепортом перенесли в Ковен, не посмотрев на турнир.

— Но как тогда вы увидели?

— Я и не видел, понял, когда магически тебя лечил.

— А кто тогда может его видеть? И почему?

Мне тут же вспомнился Расго с Венским.

— Этого я не знаю, — медленно проговорил мистер Горан. — О нем слишком мало известно, просто когда-то мне не повезло уже встречаться с этой магией. Откровенно говоря, я и сейчас не вижу силы твоего браслета, для меня это обычные нити. Помнишь, я рассказывал тебе легенду, в которой были нити?

Кивнула, вспоминая грустную историю о возлюбленной демона.

— Это единственное известное мне упоминание об артефакте Безымянного бога, более того, многие не верят в истинное существование ленты ассиры.

— Ленты ассиры? — ахнула я. — Так вот как они называются!

— Да. В любом случае, ты устала, отложим разговоры на потом. — Мистер Горан легонько коснулся моего лба и встал. — Отдыхай, Кори...

— И вы даже не спросите, откуда они у меня? — уже закрывая глаза, сонно спросила учителя, не расслышав ответа.

* * *

Проснулась я на следующее утро ни свет ни заря, когда только-только начинало розоветь небо, а в комнате стоял свежий морозец. Наверное, мистер Горан открывал окошко. К слову, его самого рядом не оказалось. Меня же мучил один-единственный вопрос — рассказывать ли ему о своих снах? Хоть темный бог ко мне с того раза больше и не являлся, я слишком хорошо помнила наши ночные встречи. Мне бы радоваться, что это прекратилось, но почему-то наоборот расстраивало. Впрочем, стоило мне потянуться, как боль смыла все мысли. Даже на несильное движение шрам отзывался неприятной тягучей пульсацией. Я лишь тихонько выругалась и решительно скинула с себя одеяло, чтобы встать и хотя бы немного размяться. Даже не сразу обратила внимания на свой внешний вид, неожиданно замечая на правой руке свой браслет.

— Какая же я все-таки дура... — досадливо прошептала, нервно теребя голубую нить.

Вот почему мое проклятие так странно сработало! Сила нитей наложилась одна на другую, отчего вышел столь неожиданный результат. Но меня даже не это удивляло, нет, а сам факт того, что Далион все это время хранил мой браслет. Может, не все из его слов было враньем? В любом случае, я решительно была настроена снять с него проклятие. Вот только, когда с ним снова увижусь, не имела ни малейшего представления, а по-другому, увы, снять его не выйдет, да и откровенно говоря, я не была уверена, что мне вообще это удастся. По крайней мере, подумывала хотя бы убрать второе плетение, а этот браслет он и так отдал мне.

Я медленно села и смело опустила ноги на чистый пол, пытаясь отыскать что-то похожее на обувь. Ничего не было. Впрочем, как и на мне, разве что бинты, туго обматывающие грудь.

Подождав некоторое время, пока в голове уляжется неприятный звон, я упрямо встала босиком, чтобы в следующее мгновение тут же ослабленно осесть обратно. Кажется, подниматься мне еще рано — в глазах так неожиданно потемнело, что на миг показалось, будто потеряю сознание. И все-таки по натуре я очень напориста, да и просто хотелось хоть немного ощутить себя не столь беспомощной. Надоело испытывать это чувство! И умыться было бы неплохо — представляю, что ждет меня в отражении зеркала. Хотя пока мой путь лежал лишь к окну... путь этот привиделся вечностью. Я передвигалась очень медленно, маленькими шажками, останавливаясь через каждую секунду, чтобы перевести дыхание. Все ожидала, что вновь накатит резкий приступ слабости. Когда же дошла до окна, приложилась вспотевшим разгоряченным лбом к холодной слюде. Мне все еще было не очень хорошо, а от окна дуло, отчего стало легче.

— Хорошо-то как!

Солнце только показалось из-за высоких деревьев и низеньких домов. Судя по всему, мы были в какой-то небольшой деревне. Вокруг лежал пушистый белый снег, его было настолько много, что он почти достигал окон. Зиму, как и осень, я никогда не любила, но сейчас не могла не признать, что это время года по-своему прекрасно.

— Кори, ты почему встала? — с упреком прервал мои думы Нэрдок Горан. — Марш в кровать!

Я тут же напряглась и замерла на месте, понимая, что ни за что не обернусь в таком виде! И ведь до одеяла не дотянуться, чтобы закутаться.

— Я сейчас вернусь, а ты, пожалуйста, ляг обратно в постель, — словно ощутив мои метания, неожиданно сказал учитель и действительно вышел. Я же, пользуясь его отсутствием, быстро прошмыгнула (насколько это было возможно в моем состоянии) в постель, натягивая одеяло по самый подбородок.

Вернулся мистер Горан быстро, неся в руках ворох одежды. Просторная шерстяная рубашка, длинная юбка и белье.

— Тебе б еще лежать, но ты ведь все равно не станешь, — он ласково улыбнулся, а я тут же согласно закивала головой, с радостью прижимая к себе одежду.

— Только давай сразу договоримся: почувствуешь себя неважно, хоть малейшее недомогание, слабость или шрам заноет — не храбришься, а честно говоришь.

— Обещаю!

Он уже хотел помочь мне одеться, но я упрямо отказалась. Спорить учитель не стал и великодушно отвернулся, чутко прислушиваясь к моим вздохам, пока я с трудом натягивала на себя одежду. Когда же закончила, обратно упала на подушку, чувствуя себя измотанной, слабость давала о себе знать.

— Все-таки вставать тебе рано...

Мистер Горан подошел к кровати и присел на край постели, прикладывая руку к моему лбу. Вот только мне совершенно не хотелось больше лежать, и так все бока отлежала, сколько можно!

— Я искупаться хочу!

Учитель только покачал головой.

— Ты хоть повязку не сбила, когда одевалась?

Сперва неопределенно пожала плечами, а затем заглянула под рубашку. Все было на месте, о чем и сказала.

— Хорошо, идем. — Учитель помог мне подняться и, придерживая под локоток, вывел на кухню, где вовсю топилась печь и пахло ароматной сдобой. Полукруглое помещение с добротным столом у окна и узкими скамейками было небольшим, но очень уютным. Мне сразу вспомнился мой родной дом. Правый от печи угол там приспособлен для приготовления пищи, здесь же находилась прялка. Помню, бабушка говорила, что это женское место, и потому мужчинам вход был запрещен. Их угол был слева от входа, рядом с божественным местом, где всегда ставили подношения богам. Сразу видно, что хозяева следят за домом — здесь было очень чисто, на стенах расшитые полотенца, а на полках хранились разные соленья и продукты.

— Что это за место? — с любопытством спросила я, понимая, что деревня не бедная, раз есть еще одна отдельная комната. — И где хозяева?

Мой взгляд упал на расстеленные одеяла на печи. Судя по всему, пока я занимала целую кровать, учитель спал именно здесь.

— Мы в отдаленной от столицы деревне Ровил, недалеко от Темного леса, благодаря чему мало шансов, что Ковен магов сюда сунется тебя искать. Большинство жителей просто покинули свои дома, а ведь еще каких-то несколько недель назад Ровил был процветающей деревней свободных крестьян. Но, как ты наслышана, Темный лес слишком быстро разрастается...

— Но ведь мы не в безопасности здесь.

— Мы с тобой оба маги и сможем справиться, притом что самой черты деревни лес еще не коснулся, как-никак некоторые смельчаки еще не сбежали. Кстати, вода уже нагрелась, — неожиданно сообщил мне мистер Горан, беря большое ведро и отодвигая короткую занавесь с левой стороны печи, где оказалась высокая деревянная лохань. В следующее мгновение он вылил туда горячей воды, от которой моментально поднялся пар. — Давай помогу тебе...

— Нет, — тут же отказалась я, решительно подходя к лохани. — Сама справлюсь!

— Почему-то я так и думал, — не стал спорить учитель, задвигая штору обратно и давая мне свободу действий.

Наконец-то! Ощущаю себя какой-то немощной. Не нравится мне это чувство, как и не нравится быть слабой. Даже чтобы просто залезть в лохань, понадобилось немалое усилие. Ух, Расго, встречу я тебя еще! И что? Во-первых, неизвестно, встретишь ли, а во-вторых, сама ведь выбрала такой путь к победе. Зато он не победил, пусть ничья — это тоже тешило мое самолюбие.

Искренне радуясь возможности самостоятельно помыться, я долго наслаждалась теплой водой и душистым мылом, стараясь не намочить бинты. Когда же вдоволь наплескалась, вновь натянула рубашку и юбку, после чего отодвинула занавесь, натыкаясь взглядом на терпеливо поджидающего учителя. Он стоял прямо у печи, сложив руки на груди.

— Все-таки намочила! — недовольно вынес вердикт мистер Горан, опуская взгляд на ворот приоткрытой рубашки, где виднелись бинты. — Придется снова менять повязку...

Я скривилась. Этот процесс мне до жути не нравился, главным образом из-за пекущей мази.

— Знаю, — вкрадчиво проговорил учитель, — но шрам пока необходимо держать сухим.

— Да я же острожной была! — запротестовала, не желая снова менять повязку. — Сухие ведь бинты...

Мистер Горан только тяжело вздохнул и беззлобно проговорил:

— Идем, горе мое, поменяем твои 'сухие' бинты, а уже потом позавтракаем.

И отчего-то эти слова вызвали во мне бурю эмоций. Нет, сопротивляться и спорить я не стала, послушно последовала обратно в комнату за учителем. Вопросы! У меня было их слишком много.

— И все-таки я не могу понять, — решительно начала я. — Почему вы все это делаете? Ваша забота, доброта... вы всегда рядом. Даже ради меня пожертвовали собственной карьерой и жизнью. В Ковене далеко не глупцы, наверняка они быстро поняли, кто именно помог мне бежать, а значит, теперь и вас ищут! Зачем так подставляться?