Квартал первый. Боец Круга Поединков

Ма-а-а-ать твою, как же потрясно, когда тебя отпускает.

Перевернувшись на спину, я с наслаждением дышала полной грудью и была близка к нирване. Достигнуть которой, впрочем, мне не суждено: кровать рядом просела, и, приоткрыв глаза, я увидела выродка.

Ха-ха, чёрт возьми.

В любое другое время его взлохмаченные волосы показались бы смешными, но сейчас меня волновала только я сама и ничего больше. Я скользнула взглядом по серебряной цепочке у него на шее и кулону Лунных Сестёр: три вписанных друг в друга окружности, к которым примыкают старый и молодой месяцы Младшей Луны, а потом Старшей — всего четыре серпа.

Не думала, что ублюдок религиозен.

— Так что там творится в городе? — спокойно поинтересовался Эдуард. Он был гол, как минимум, до пояса, остальную часть скрывало обернувшееся вокруг тела покрывало.

— ... митинг инакофобов у здания муниципалитета, проезд в Кварталы перекрыли, остановили движение Красной линии... — расслабленно пробормотала я. — Сегодня ночью в Старом Городе сектанты убили шесть девочек, так что город стоит на ушах. Псы стерегут даже заброшенный мост.

Выродок, конечно, не показатель ситуации, но очень похоже на то, что в приюте ещё никто не знает о случившемся. И общего сбора, скорее всего, пока не проводили.

Сделав глубокий вдох, я с трудом села и отодвинулась как можно дальше на край постели. Простыни, подушки, воздух — всё было пропитано запахом чужого тела.

— Видимо, мне пока в город не стоит соваться, а значит вот это, — выродок показал мятый белый конверт, — вернёшь Кимберли ты. Тебе-то ничего не будет.

— Чёрта с два! Я тебе не посыльный, — огрызнулась я, привалившись спиной к спинке кровати. — И будет нам всем, потому что одна из убитых девочек — Сью Баркер, — меня не интересовала реакция ублюдка, и я поторопилась минуть эту тему. — Кроме того, я согласилась помочь Ким только потому, что она попросила тебя... помочь мне. Я ничего не путаю? — я посмотрела на Эдуарда почти с надеждой.

А вдруг он скажет, что всё не так? Нет, ну всё-таки?

А вдруг солнце зелёное?

— Не путаешь, — на несколько секунд лицо выродка стало задумчивым. — Тим сказал, да? Вы с ним долго о чём-то болтали.

Я ощутила нервную тошноту: с одной стороны, мне очень хотелось спросить, как именно всё произошло, а с другой, как раз об этом я почему-то ничего не желала слышать. Совсем ничего. Лучше просто иметь дело с фактами.

— Но я думаю, мне весьма на руку тот факт, что ты мне должна.

Стойте, только не говорите, что... Нет, хуже и быть не может.

Солнечное сплетение свело болезненным спазмом, как если бы туда вкрутили штопор. В шее и нижней части затылка возникла слабость, но в этот момент меня осенило.

— Пара вопросов, Лэйд, — я подняла руку ладонью к себе и показала два пальца. — Во-первых, кто и сколько в городе заплатит мне за информацию? И во-вторых, — я загнула указательный палец, оставив средний, — как много я нарою, если буду искать информацию о некоем Лэйде Линдберге?

В глазах Эдуарда зрачки сжались в точки и выпили зелень радужек подобно тому, как осень вытягивает из природы яркие краски.

Я говорила наугад и явно угадала. В самом деле, если Итим его брат — почему бы им не иметь общую фамилию? Мне даже вспомнилось, будто кто-то говорил, что Эдуард в детстве не всегда отзывался на своё имя, словно оно казалось ему чужим.

— Ну что, — я глядела в тигриные глаза, — убьёшь меня, или поторгуемся?

Штопор в моём солнечном сплетении провернулся как заводной ключик в механической игрушке.

Ублюдок моргнул, а потом повернул голову и принюхался. Следующий его взгляд, обращённый на меня, был полон сомнений.

— С каких это пор ты стала такой сообразительной? Откуда ты вообще знаешь эту фамилию?

— Твой брат дал мне визитку.

— Придурок, — Эдуард на мгновенье прикрыл глаза. — Хорошо, Браун, давай поторгуемся.

Он непринуждённо откинулся назад и упёрся локтём в постель.

— У нас есть твоя шкура и дела моей Общины.

— Минутку, мордастенький, — спокойно моргнула я, — так дела не делают. Последний пункт я уже обсудила с твоим братом, и мы обо всём договорились. Не думай, что твоя семейка может спросить с меня дважды по одному и тому же вопросу. Если тебе что-то не нравится, шуруй к Итиму и обсуждай это с ним в частном порядке.

— Понятно, — ублюдок прикрыл ладонью зевок. — Тогда сделаем так. Ты отдаёшь мне визитку, и мы делаем вид, что этой ночью не видели друг друга, и ничего не происходило. Разумеется, вся полученная информация обнуляется, и ты не то что не ищешь ничего — ты вообще никогда не слышала имя Лэйд.

Что... вот так легко и просто?

Кроме поединков, я больше ни о чём не договаривалась с выродком, поэтому мне казалось странным, что он вот так сразу пошёл мне навстречу. Или, может быть, я просто не могу понять, насколько для него важны выдвигаемые мне требования? Что вообще можно понять по его физиономии кроме того, что он не вполне человек?

— А что насчёт остальных?

— Это уже моя часть договора.

Хмыкнув, я смотрела на ублюдка с недоверием.

— А как насчёт гарантий?

— Кто будет стеречь стражу, Браун? — Эдуард приподнял светлые брови. — Придётся нам с тобой проверить, чьё честное слово честнее. Перспектива померяться без линейки тебя устроит?

Очень удачно он это сформулировал. Что-что, а от предложения померяться я вряд ли откажусь.

— Да, — я задумчиво провела рукой по шее. — Но меня не устраивает пункт про визитку. Твой брат дал мне её, чтобы я звонила, если что-то случится с Ким и если у меня самой будут проблемы с рыжими.

Или если проблемы будут у тебя, но это секрет, про который я успела забыть.

Выродок откинулся на спину и задумчиво уставился в потолок.

— От тебя столько проблем, — признался он будничным тоном. — Мне всё равно, что они с тобой сделают.

Я глядела на него и чувствовала, как вопросы накапливаются сами собой.

— Ты не должен быть таким сильным. Ты всего лишь человек с остаточной териантропией.

Эдуард повернул голову и посмотрел мне в глаза.

— Я знаю.

Его лицо было сонным, а в остальном — ни грамма эмоций.

— Тогда почему?

— Без понятия, Браун, и мне на это плевать, — он приподнял брови. — Веришь?

Ублюдок не упускал возможности подразнить меня или оскорбить, но чтобы солгать — такого я, на самом деле, не помню. Хотя оскорбления — тоже ложь, просто особого рода.

— Допустим, — медленно произнесла я. — Но ты учти, что если я не знаю никакого Лэйда, то свою ментальную хрень ты должен держать при себе.

— Просто не доводи меня.

— Вот ещё, я обещаю регулярно поставлять тебе суточную тонну дерьма, как в старые добрые времена.

— Ты сволочь, Браун, — Эдуард неожиданно выпрямился и оглядел грязные разводы на простыне, которые оставили мои кеды.

— Твоими молитвами, — отозвалась я и свесила ноги с края постели. — Ну, поскольку мы договорились, я пошла.

— Стой, если Сью умерла, то что случилось с Марти?

Не знаю, было ли дело в вопросе, или в том, что я наконец-то встала, однако я ощутила себя всё той же усталой и разбитой Кейни, что и по дороге сюда. Спазмы в солнечном сплетении исчезли, осталась только измождённая пустота.

— Без понятия, — я покачнулась, но удержала равновесие. — Я только вернулась в приют и не спрашивай меня, — на этом месте я возвысила голос, чтобы заглушить возражения выродка, — откуда я знаю про Сьюзен!

Тут меня передёрнуло: подумать только, эта мерзость сидела так близко!

"Эта мерзость" тем временем ухитрился стащить с постели грязную простыню и бросить её на пол.

— А, — я остановилась у самого окна, — теперь у меня вопрос. Тот человек, который говорил с тобой перед нашим поединком на заброшенном мосту... или кто-то из Общины — они остались в ту ночь на набережной?

— Нет, никто из них. И я не знаю, кто спас тебе жизнь, — равнодушно ответил выродок. — Зато я знаю, что ты умеешь молиться.

Меня перекосило от досады. Ещё один гиперчувствительный на мою бедную голову, сначала Элен, теперь он. Хотя стойте, если вспомнить её слова, то чувствительность обусловлена...

— Ну а что тут такого, ты ведь тоже молишься, — я указала пальцем на рамки с фотографиями, — хотя бы за них.

Эдуард не изменился в лице, не побледнел, не позеленел и не скривился, но стало видно, что я попала пальцем в яблочко. То ли уголок губ дёрнулся, то ли глаза на мгновенье расширились.

— Браун, — окликнул меня выродок, — вот этого, — он указал на триптих, — ты тоже не видела.

— Да мне-то что.

Интересно, он ото всех прячет фотографии?

— Давай сюда визитку Итима.

Шумно вздохнув, я порылась по карманам и достала белую карточку. Поддалась она неохотно, однако я всё-таки разорвала её на две части и не глядя бросила выродку ту, на которой остались имя и фамилия.

— Теперь всё, — я забросила рюкзак за спину и поставила колено на подоконник.

— Стой, ты что, залезла через окно?

— Ну ты тормоз.

— Ты не сраный Питер Пэн, выйди через дверь!

— Прощай, Венди! — с этими словами я выпрыгнула наружу прямо в море травы. Скейт стоял там, где я его и оставила. Хотя, с другой стороны, было бы странно, если бы я обнаружила разъезжающую на нём плющавку.

Подхватив сумку под мышку, я поплелась прочь с мыслью, что ещё чуть-чуть, и я смогу наконец-то лечь спать. Меж лопаток у меня зудело, но вряд ли Эдуард соизволил провожать меня взглядом.

39.

Я вдавила кнопку звонка до упора и не отпускала её несколько минут. Самым фантастическим моим желанием было, чтобы дверь открыла заспанная Сью и как обычно сказала: "Человек ты хороший, но всё равно скотина".

Дом молчал, и одна только пронзительная трель звонка гуляла по его внутренностям.

Самой реальной мечтой было, чтобы дверь открыл Марти, живой или избитый.

Но дверь не открывал никто.

Нервно облизав губы, я позвонила ещё раз. На аккуратной белой двери — ни пятнышка: Сью всегда поддерживала порядок как самая прилежная в мире хозяйка.

Дом хранил гробовую тишину.

Гробовую.

Неудачное слово.

Я обошла его по периметру, постучала в каждое окно, чем привлекла внимание соседей. Но соседи — единственное живое, что тут ходит кроме меня.

— Баркер не возвращались, — наконец крикнула мне девчонка, в которой я опознала пассию Майка.

— Ты уверена? — прикрыв волосами повязку на шее, я подошла поближе. — Это важно.

Она заправила за уши рыжие вихри и задумалась.

— Мы всю ночь сидели у костра с ребятами, оттуда дом хорошо просматривается, и свет до самого рассвета не горел. Можешь спросить у Джо, конечно, но лично я думаю, они ещё не вернулись.

Чёрт возьми, они действительно не вернулись и, наверное, больше ни один Баркер не перешагнёт порог этого коттеджа.

Впервые в жизни сонная тишина Киндервуда показалась мне глухой и зловещей.

— Ладно, спасибо.

— Да не за что.

Наш с Киарой дом стоял через двадцать метров от дома Сью и выходил дверью на другую сторону.

Осталось совсем чуть-чуть.

Шаркая мимо стены, за которой располагались кухня и ванная, я заметила в траве старую алюминиевую миску. В детстве миссис Холдер водила нас в Особое место, где мы оставляли молоко и творог для бьягг — контактных духов из числа лактофилов. На следующий день угощения пропадали, и хотя мы считали, что их забирают воспитатели, игра нам очень нравилась и мы с удовольствием повторяли её до последнего. Когда Холдер погибли, мы с Киарой около месяца старались кормить бьягг возле своего дома, но это оказалось уже не то, и постепенно привычка забылась.

Поморщившись, я помотала головой.

Только воспоминаний о прошлом не хватало, чтобы окончательно меня доконать.

Поднявшись на крыльцо, я повторила процедуру со вдавливанием звонка — наш дом тоже молчал, но, скорее всего, потому, что Киара ушла с ребятами на спортивную площадку. Может, это и к лучшему: я сейчас вряд ли способна изобразить из себя весёлого и жизнерадостного человека. Лучше потратить время на поиск ключей и войну с замками.

Только оказавшись в родной прихожей, я действительно поняла, сколько всякого дерьма свалилось на меня за эту ночь. Стащив грязные кеды, я начала раздеваться по дороге в ванную, беззаботно швыряя вещи на пол, и лишь футболку, одолженную Кимберли, аккуратно повесила на ручку двери.

Наверное, в честь резко нахлынувшего похолодания над нами сжалились и дали наконец-то горячую воду. Перебрав перед зеркалом свои косички, я пришла к выводу, что пора переплести их заново. Больше всего мне хотелось обстричься под мальчика и перекраситься, но длинные волосы жалко: Саноте они очень нравились. А цвет я не могла поменять до выпускного из-за того самого спора с Джо.

Кимберли закрыла мой укус небольшой повязкой, но она не прятала всего, что надо спрятать: половина шеи имела не слишком здоровый цвет. Я отодрала пластыри, и вид того, что под марлей, вызвал у меня тошноту. Это походило на тёмный засос, который кто-то дважды проткнул толстым гвоздём и ещё дважды — гвоздём поменьше. Укус не так давно кровоточил, и на коже застыла рыхлая корка спекшейся крови.

Бросив грязную повязку в мусорное ведро, я в последний раз сгребла косички в охапку и зарылась в них носом. Однако меня ожидало разочарование: волосы сохранили запах бензина и тех сигарет, которые курил водитель грузовика, поэтому я торопливо залезла в душ. Вода ободряла, и теперь можно без содрогания подумать о том, что я долгое время задвигала на задворки своей памяти.

Страх.

Я тяжело привалилась к стене, но вскоре вынуждена была отстраниться: кафель оказался слишком холодным. Моя рука невольно повернула кран, прибавляя горячей воды.

Ещё при встрече с Лал, я поняла, что это не она пугала меня в темноте. Но если не она — то кто? Неужели хоть одно живое или неживое существо способно на такое? Во мраке мне казалось, что кто-то ощупывает моё лицо, но это действительно могло только казаться.

Подставив лицо под струи воды, я зажмурилась и прикрыла ладонью укус.

Ещё репортёр муниципального канала заметил, что город сегодня как с цепи сорвался. Что если это эхо ритуала, который провели в Старом Городе? Хотя время не совсем совпадает, да и я уверена, что слышала металлическое постукивание, но в самом деле. Осенев говорил нам, что если энергия жертвоприношений не направлена в какую-то достаточно ёмкую цель, то она может выплёскиваться и принимать самые разные формы. Волна страха, которая накатила на меня во дворах, и агрессия, которая охватила горожан, вполне могут оказаться побочными эффектами ритуала.

Не хотелось бы мне знать, что же тогда планировалось его прямой целью.

Наклонив голову, я подставила воде затылок и чертыхнулась: я говорю об убийстве шести девочек так, будто какая-то домохозяйка просто приготовила на ужин маленьких цыплят.

Но, по крайней мере, так всё начинает становиться на свои места. Боско отбился от своры Иллюзиона, у Ким и её Общины старая вражда с рыжими, всё, что касается Эдуарда — вычёркиваем из памяти к чьей-то матери, чувство страха — это отголосок жертвоприношения, Лал я попалась случайно, а майор просто занимался расследованием убийства родителей Лилы и Лэй.