Оглохнув, но, не ослепнув, Животин видел, как по поверхности водной глади заходившей волнами, пошла дорожка мелких фонтанчиков. Били из автоматического оружия и со всех сторон, ведя перекрестный огонь.
Одним человеком в команде Животина стало меньше, если включить в число погибших и без вести пропавших пилотов и тех, кто угодил под взрыв, а сидел, облокотившись на борт с возникшей там пробоиной при попадании реактивного снаряда класса "земля-воздух".
На берег накатила очередная волна, окатив Животина. Он и не думал вставать. Всего в паре десятков метров от него находились боевики. И почему-то не сомневался: это они. Но откуда взялись и по чью душу явились? Неужели за универсалом? А он только людей ни за грош положил и уже вторую команду — в первую входил его помощник с майором и парой бойцов.
Теперь понятно, почему отсутствовала связь — их ликвидировали, либо блокировали сигнал извне постановкой прибора помех. У самого в глазах мельтешили хороводом звёздочки. Почти что отключился, да осознание действительности и близость смертельной опасности заставили работать его организм на пределе человеческих сил, можно было даже отметить — выше возможностей тренированного человека, прошедшего в своё время огонь и воду.
Ситуация повторялась. Он угодил в горнило, и не один. Кто-то должен был выжить как он, и не из ума. Сам подбирал людей в отряд. А таких, у кого за плечами была не одна горячая точка и награды, да ворох трупов.
Животин схватился за голову, из ушей сочилась кровь, точнее одного, обагрив ладонь. Ругнулся про себя, вспомнив про табельное оружие — рванул из кобуры, спрятанной на груди. И почему бронежилет не захватил? А не удосужился? Теперь поздно себя в чём-то винить, главное выжить, а уж потом и пытаться разобраться в жуткой ситуации. Не Чечня и не Кавказ, но те же лица и говор.
Боевики приближались, подбираясь всё ближе к пруду, стремясь захватить врасплох тех, кто сумел выпрыгнуть из вертолёта прежде, чем винтокрылая машина детонировала при ударе о дно.
Автоматчиков сменили асы своего дела. Достаточно было взглянуть на их оружие, которым также обладали спецназовцы. Один такой расположился с оптикой и глушителем подле Животина, не замечая его в упор, будто нарочно игнорировал.
Залётный гость в свою очередь не желал торопиться. Тут как в поговорке: лес рубят — щепки летят! А и без того дров наломал! Убрать его он всегда успеет, а не дрогнет рука, да и глаз намётан, а нынче вроде как и набит. Ещё отомстит. Если успеет.
И всё-таки его кто-то опередил, сняв залёгшего боевика. Пуля приличного калибра раздробила ему череп и едва не зацепила Животина, войдя в землю меж ног.
— Фу-уф... — озадачено выдохнул он, не сдержав эмоций, рвущихся наружу и не только через ротовую полость. Не торопился впадать в панику и дёргаться, понимая: чревато в данной ситуации. Также мог оказаться на прицеле прирождённого стрелка. А тот ещё снайпер, и явно стремился убить одни выстрелом обоих противников.
— Кто же ты? — вглядывался, не моргая Животин туда, откуда прилетела пуля приличного веса и калибра.
Если бы выстрел был произведён из АСВК или КСВК — уловил бы хлопок даже при той канонаде, что творилась кругом в дачном посёлке. А в домах начал взрываться природный газ с маркировкой "Пропан" на баллонах.
— Пропал... — почувствовал нутром холодок Животин.
И поторопился с выводами, стрелка от него отвлекли иные тени перемещающиеся в приличном количестве в направлении залётного гостя.
Боевики зачищали место высадки федеральных сил. И на их совести был один из бойцов спецназа, покачивающихся до сих пор на дробных волнах посреди пруда не подавая никаких признаков жизни.
К нему подались на лодке двое. И зря. Первый выстрел пришёлся чуть ниже ватерлинии, пробивая приличных размеров дыру в плавсредстве бандитов, а иной сразил гребца.
Напарник пытался избежать расплаты, подался вплавь, но и ему досталось. Пуля пробила грудину, сминая диафрагму одновременно с бронежилетом, как какую-то жестянку.
Дёрнувшись, боевик пошёл на дно, пуская пузыри, а чуть погодя в том же направлении проследовала и затопленная лодка с гребцом.
Пока стрелок занимался ими, Животин получил шанс на спасение, не преминул воспользоваться удобным случаем, и был таков, сменив диспозицию. Теперь пускай снайпер ищет его, и те, кто также подались за ним на берег. В его случае лучше разжиться заложником, но, учитывая калибр винтовки, не укрыться как за живым щитом. Прикончит обоих разом. А, похоже: ему было всё равно, кого валить.
Перебирая медленно руками и ногами, Животин отползал по-пластунски в сторону от пруда, ломясь в бурьян. В доме проще переждать зарубу, а там глядишь: рассветёт — станет видно, что твориться кругом и на чьей стороне перевес. Выскочил на дорогу меж домами. Навстречу вылетел джип, он вскинул руку, и не с оружием, а прикрывая ладонью глаза. Противостоять пулемётчику с пистолетом в его случае было верхом безумства. Машина подпрыгивала на ухабах, из-за чего её кидало из стороны в сторону при заносах, так какой смысл лишний раз привлекать к себе внимание противника, способного не целясь поразить его очередью из пулемёта. А то и вовсе на гранату нарвётся.
Рядом что-то рвануло, и он снова упал, как водится не сам, а под воздействием ударной волны. По ягодице резануло жгучей болью. Ранение оказалось касательным, а не сквозным. Почти повезло, если не считать: ему всё же влетело — прилетел какой-то предательский осколок. Но всё равно грех жаловаться на судьбу, и сам являлся её творцом, как и того, что устроили тут его люди.
Снова отлежался и снова вскочил, едва появилась возможность изменить диспозицию — налетел на невидимую преграду в виде форменного безобразия, а сетчатого ограждения. И отвалился на спину. Вовремя. По ней звякнул ряд пуль, выпущенных ему в спину.
Пулемётчик не удержался, послав беглецу вдогонку очередь, имея круговой обзор благодаря ручному пулемёту и люку на крыше.
— Вот так поездочка вышла, а прогулочка... и ещё та, — подумал вслух Животин. — Кто ж меня так подставил, а? Не сам же я себя?
Чувствовалась чья-то незримая рука. На Шилова грешить можно сколь угодно долго, но одно очевидно: он вряд ли бы допустил массового разбоя даже со стороны террористов в средней полосе России. Тогда кто же и ведёт свою игру помимо них, а сталкивает лбами обоих? Неужели Суровых?
Да и тот стрелок снайпер наводил на такие мысли. Явно ликвидатор, и затесался среди боевиков странным и непонятным образом. Или всё-таки был из конкурирующей фирмы? Хотя почему был? Прекрасно маскируется, не позволяя обнаружить себя.
Где-то в стороне грохнуло и так, как будто взорвали армейский склад. По дачному посёлку на небольшом клочке прокатилась целая волна разрывов. Паникой в стане противника и воспользовался в полной мере Животин. На этот раз он сумел перемахнуть через сетчатый забор и проникнуть во двор одного из дачных участков, не останавливаясь и не сбавляя скорости, подался внутрь дома, выстрелив на бегу в окно на первом этаже.
До слуха донеслись отголоски разлетевшегося со звоном битого стекла от окна, которые никто и не услышал за исключением Животина. Все иные звуки извне за спиной у него перекрыла волна взрывов, грохочущих в расположении миномётных расчётов. Расчёт был на то: добраться живым до кирпичного укрытия. И необязательно целым и невредимым, главное чтобы полученные раны были совместимы с жизнью и не столь серьёзны. Обрезался о торчащие куски стекла из окна, кои также захрустели у него под ногами и коленями. Опустился на четвереньки. И снова растянулся, имитируя труп, а сам оживлённо водил глазами по сторонам, не ворочая головой. Поостерёгся, иначе мало ли что — вдруг хозяева или иные залётные гости оказались тут вперёд него. И точно...
До слуха незваного гостя из глубины дома донеслись шаркающие отзвуки. Лежать дольше неподвижно не имело смысла, кто-то стремился к нему и явно с недобрыми намерениями, поскольку на пол в том месте, где он валялся мгновение тому назад, угодил некий громоздкий и тупой предмет. За ним и укрылся лазутчик, пригрозив выстрелить. А в ответ удаляющиеся бегом шаги вверх по лестнице.
Преимущество в оружие было на стороне Животина, а вот тот, кто противостоял ему, не обладал огнестрельным аналогом, но зато понимал: чем выше будет, тем сложнее его достать незваному гостю.
— Кто же ты? Чего боишься? Отзовись! — показалось на миг Животину: ему противостоит ребёнок. — Уж не мой ли... агент?
Если так, то судьба благосклонна к нему, чуть попугала для приличия, а затем как всегда вернула должок с лихвой.
— Не бойся меня, я не имею никакого отношения к тем, кто устроил всё это здесь! И только что прилетел на вертолёте!
Голос разума не возымел должного эффекта воздействия на притаившегося в доме обитателя. Животин призадумался над тем, как же ему разрулить ситуацию — убедить того, кто напал на него, что не враг ему. И сам попал в беду. А тот выстрел по стеклу был спасительным для него — и не думал целиться в хозяина жилища.
— Я уберу оружие, — заявил Животин, опустив руку с ним вниз. — Смотри!
Он не сомневался: за ним неотрывно следят чьи-то напуганные глаза. Сунул пистолет в кобуру, пряча за пазуху пиджака на груди.
— Вот видишь: я не собирался причинять тебе вреда! Самому досталось! И прошу разрешения остаться здесь, если, конечно, не будешь против моего временного соседства...
Животин добивался любой ответной реакции, пытаясь выяснить, где укрылся соперник — старался вывести на чистую воду.
Но где там и что произошло, а такое, чего явно не ожидал, хотя и подозревал: соперник предпримет очередную попытку избавиться от него доступным способом. Снова кинул в него чем-то тяжёлым. Едва отскочил.
Вновь грохнуло.
— Не хочешь, как хочешь, тогда давай договоримся: ты остаёшься наверху, а я внизу, и если к нам пожалуют иные люди с автоматическим оружием в руках, решим сообща: кто они и что делать с ними. А то вдруг окажется: за мной явится один из моих бойцов, а не боевик... — пытался Животин раскусить того, кто ему противостоит — ребёнок дачника или тех, кто взялся за оружие, как и сам.
Догадка подтвердилась: ему противостоял недоразвитый джигит.
— Выродок... — процедил сквозь зубы Животин. Ему пришлось выстрелить пару раз вверх, и не в качестве предупреждения в воздух, но и не на поражение. Просто не давал высунуться противнику, застав его врасплох и...
В ногу что-то вонзилось. Ему удалось ухватить чью-то руку. Она принадлежала ребёнку. Последовал удар наобум во тьму. Рукоять пистолета нашла точку опоры, и... кто-то с грохотом, как чуть ранее он, упал на пол.
Животину показалось этого мало, и он двинул ногой, снова зацепив малолетнего противника. А затем ещё раз и не раз, пока не опомнился и не выдернул из ноги клинок с обоюдоострым лезвием и рукоятью, оканчивающейся диском, чтобы не соскользнула рука.
— Вражина-А-А... — проорал Животин.
Из ноги брызнула кровь. Выродок нанёс ему серьёзную рану — без накладного жгута не обойтись. А долго не протянет, но и мерзавца бросать одного не стоит, рассчитывая: сдохнет от внутреннего кровоизлияния. Крепкий гадёныш попался, а жизнь в горах, если родился там — закалила.
Оторвав рукав пиджака, Животин использовал его одновременно в качестве бинта и жгута. Снова заскрежетал зубами, однако не закричал, сдержался, всё же застонал. И паршивец...
Животин схватил его за волосы и подтащил к себе, приставив без лишних слов клинок дитя гор к горлу.
— Что на это мне скажешь, ублюдок?
— Зарэжу-у-у... — стоял по-прежнему на своём выродок, затянув не столько от боли, сколько обиды.
Выбор Животиным в отношении мерзавца был сделан окончательно и бесповоротно, приговор не подлежал обжалованию. Последовал взмах рукой и удар. Гадёныш рухнул к ногам силовика. Теперь нескоро встанет, если вообще сможет.
Перехватывать ему горло он не стал, отделавшись ударом рукояти пистолета точно по темени мальчишки, но его клинок прибрал к рукам. В схватке с иными "джигитами" не будет лишним. А также сносно владел холодным оружием, поскольку патроны имели свойство заканчиваться рано или поздно, а булатная сталь всегда под рукой, если не бросать, в кого ни попадя, и куда попало. А самому и неслабо.
Сейчас бы ему не помешал стимулятор. Да не имел под рукой, как любой из его бойцов. И опять же не скажешь: им повезло больше чем ему. Похоже, и вовсе выжил в единственном числе, а родился в рубашке. Её и испачкал в крови, вытирая о себя руки. Выглянул наружу с высоты чердака.
Округа по-прежнему озарялась вспышками разрывов и многочисленных пожаров. Основные события снова перенеслись на иной край дачного посёлка, поскольку боевикам при появлении в небе вертолёта пришлось отвлечь часть сил оттуда и привлечь для уничтожения противника. И вроде бы никакого сопротивления не было встречено — очаг нового сопротивления локализован. Надолго ли — другое дело и вопрос. А оставался открытым. Приближалось утро. И при свете дня преимущество не будет выглядеть столь весомым как в тёмное время суток. Поэтому боевики стремились покончить с федералами до появления на небе дневного светила.
Где-то здесь упокоились люди Животина — вся его команда, собранная за последнее десятилетие — и таких ему не собрать вот так сразу. Соответственно напрашивался вывод: Шилов получал преимущество в противостоянии меж ними.
Выход был, но для начала следовало удостовериться в гибели универсала, а также самому выбраться отсюда живым. Тогда и может натравить на людей Шилова тех, кто тоже, как и он желает поквитаться с ним, а не просто сместить с поста и отправить в отставку — если на то пошло — то желательно посмертно. Такой исход устроил бы многих людей, кому полковник перешёл дорогу. А сколько таких же точно личностей наберётся, кто не прочь поквитаться аналогичным образом с Животиным — не меньше, если не вовсе куда больше народу.
Получив необходимую передышку, Животин продолжал напряжённо думать, сопоставляя данные с фактами. Что он имел? Группу Копылова, исчезнувшую здесь бесследно, как и иную, с которой явился сюда и нарвался на боевиков, да в таком количестве, что в последнее время не встретишь и на Кавказе. И знать про них ничего не знал, а и не подозревал беженцев в том, что ими могут оказаться джигиты эмиссара. Не иначе, а вряд ли бы устроили тут широкомасштабную облаву и пальбу, стремясь локализовать вооружённый конфликт в считанные часы. Расчёт не оправдался. Слишком много различных стечений обстоятельств, которые также не укладывались в голове у Животина, мешали им.
А и Шилов недоумевал, куда это пропал Мешков. Как ни пытался он выйти с помощником на прямую связь в открытом эфире — никаких подвижек. Мобильник тоже молчал — пропущенных звонков не наблюдалось.
— Неужели опоздал — конкурент опередил? — опасался Борис: подставил Михаила, подведя под монастырь и свою буйную головушку. Как теперь взглянет в глаза его родным, а Марии? Её и намеревался сторговать со старухой у конкурента. Имелся повод, а точнее универсал. Да и факты не помешали бы в качестве компромата на Животина. А всё шло в очередной раз к тому, что тот с наименьшими для себя потерями выйдет сухим из воды. А не раз и не два доказывал это делом.
