Наконец чуток попустило — похоже, облом всё-таки подразвеялся. Кот с удивлением посмотрел на свои грязные, окровавленные лапы. Несколько раз вдохнул и выдохнул. Попытался прочесть вслух 'На тебя, Господи, уповаю' и на третьем слове поперхнулся: горло скрутила судорога.
Базилио тяжело вздохнул. Настала вторая стадия воздействия понижающего поля, безблагодатность. Которая могла продолжаться довольно долго.
Тогда он присел на корточки — и тут на ноге лопнул чулок. Видимо, ему уже досталось. Кот внезапно ощутил дикое раздражение, содрал с ноги тряпку и выкинул в яму. Тут ему пришло в голову, что чулок можно было чем-нибудь замотать. И опять-таки — правильная идея явилась слишком поздно. Проклятая безблагодатность подкараулила его и здесь.
Базилио снова присел — осторожненько, всё время ожидая от окружающего мира какого-нибудь подвоха. И попытался привести в порядок ошмётки мыслей.
Итак, обломинго им не прельстилась. То ли её спугнула новорождённая 'электра', то ли нашлась добыча поаппетитнее. Но, скорее всего, тварь была сыта и не охотилась, а подгребла чисто из любопытства. Может быть, с запоздалым раскаянием подумал кот, если бы он не пытался отбиваться, то и облом мог бы просвистеть над ушами. С другой стороны, принять правильное решение, угодив под облом, было невозможно даже теоретически... Так или иначе, он остался на этом свете ещё на какое-то время. Но кот не обольщался: неприятности только начались, и каковы теперь его шансы на выживание, было ведомо разве что Иисусу, Дочке-Матери и прочим компетентным внешним инстанциям. На помощь и сочувствие каковых отныне рассчитывать, увы, тоже не приходилось — безблагодатность исключала даже утешение свыше.
Базилио потратил ещё немного электричества на панорамный обзор местности во всех диапазонах. Мутантов вроде бы не было — а если б и были, то отбиваться было бы всё равно нечем. Можно было бы где-нибудь спрятаться. Но кот отдавал себе отчёт, что, если он куда и пойдёт, то непременно не в ту сторону, и наткнётся на что-нибудь нехорошее. Оставалось сидеть на попе ровно, ждать и надеяться на высокий коэффициент затухания.
На попе ровно сидеть оказалось неожиданно трудно. Сначала он неудачно пошевелился и в задницу воткнулась какая-то колючка. Потом его укусила за хвост мелкая дикая мышь: занесло её сюда каким-то чудом (то есть понятно каким). Потом ему что-то показалось и он дёрнулся так, что чуть было не угодил в непонятную канаву.
Базилио скорчился, закрыл голову руками. Тут же в голову полезли всякие скверные мысли, одна другой гаже. Например, о том, что он, Баз — ничтожное и жалкое создание и ему следует убить себя об стену или прыгнуть в ближайшую аномалию. Кот даже поднялся и сделал пару шагов по направлению к 'электре', но каким-то чудом одумался.
Твёрдо решив не сходить более с места, Базилио решил заняться хоть каким-нибудь делом. Например, оценкой потерь.
Руки-ноги более-менее действовали. А вот подхвостный провод пострадал: от него остался обугленный хвост с оплавившейся изоляцией. Но это было полбеды. То, к чему он был подсоединён, не подавало признаков жизни: кот не чувствовал батарей. Выгореть они не могли — тогда от него не осталось бы и тушки. Судя по всему, замкнуло предохранители. Но, так или иначе, кот был обесточен. Немного энергии сохранилось в автономной батарее гайзерского комплекса — иначе Базилио уже бы ослеп. Но её оставалось на самом-самом донышке.
Кот прикинул варианты и понял, что если он отключит все диапазоны, кроме инфракрасного, то может рассчитывать на пару суток с небольшим. Покинуть Зону за такое время он бы смог — раньше, до рокового рандеву. Теперь же — пребывая в безблагодатности, с подступающей слепотой — он мог рассчитывать разве что на милосердные клыки какого-нибудь мимобеглого слоупока. Но, скорее всего, подумал кот, его путь окончится в ближайшей 'карусели' или 'аскольдовой могиле'.
Вариант был только один: попытаться как-нибудь разомкнуть предохранители. Какой-то способ это сделать был; беда состояла в том, что Базилио не мог вспомнить, в чём же он заключается.
Кот попытался вспомнить свою электрическую схему. Вместо этого ему в голову полезли мысли о чём угодно, кроме неё. Это тоже было предсказуемо: обставшая безблагодатность отнимала шанс воспользоваться шансом.
Чтобы отвлечься, кот сел на корочки и принялся вспоминать всё, что он знал об обломинго.
Кто, когда и зачем создал эту мерзость, было доподлинно неизвестно. Известно было только, что разработка была дохомокостной — тогдашние ген-мастера знали и умели много такого, о чём нынешним и думать-то было заказано.
Обломинго считались падальщиками. Это было в каком-то смысле верно, с той поправкою, что падёж образовывался вокруг обломинго сам собой: в сфере действия их понижающего поля у любого существа резко подскакивали шансы споткнуться на ровном месте, подавиться едой, попасть под лошадь или метеорит или просто совершить какую-нибудь самоубийственную глупость. Размер, сила, способности не имели значения — облом настигал всех. Большим и сильным он приходил даже быстрее, чем мелким и слабым. Особенно быстро это случалось с теми, кто пытался атаковать птицу-гадость. Карабас когда-то рассказывал Базилио про стаю диких обезьян, попытавшихся напасть на птенца обломинго: они немедленно передрались и поубивали друг друга.
То же самое касалось и техники. Обломинго были бичом всех попыток завести в Стране Дураков сколько-нибудь развитую цивилизацию. Особенно легко гасились ими точки тесла-зацеплений — достаточно было случайного визита парочки особей, чтобы надолго испортить хорошее, годное для поселения место.
На обломинго пытались охотиться — расставляли ямы, капканы, силки, ловчие сети. Как правило, в эти ловушки попадали жертвы обломинго, а то и сами охотники. Случаи физического уничтожения гнусной твари были крайне редки. По мнению биологов, в ямы и силки попадали только больные особи со слабым полем. И всё-таки предъявление головы убитого обломинго считалось достаточным условием для соборного признания удачливого охотника авторитетом...
До насторожённых ушей кота донёсся какой-то очень неприятный звук — не то всхлип, не то задушенный лай.
Кот дёрнулся, включил оптику — и успел разглядеть в ближайшем сугробе какое-то переливающееся движение, ртутный блеск в лучах закатного солнца. Потом стало тихо. И тем не менее — здесь кто-то был, Базилио чувствовал это подшёрстком. И это кто-то питал по отношению к коту самые недружественные намерения.
Внезапно в голове кота что-то щёлкнуло. Он вспомнил. На другом конце подхвостного провода имелся резервный пульт экстренного перезапуска всех систем. Возможно, он сгорел, но стоило хотя бы попробовать. Правда, кот никогда в жизни не сталкивался с такой необходимостью и эту свою конструктивную особенность представлял слабо.
Он вскочил, задрал хвост и выбросил из себя провод. Ощупал основание — ничего похожего на пульт не было. Тогда он схватился за провод и сильно потянул. Это отозвалось острой болью в животе. Похоже, устройство было вживлено в стенку кишечника. Уже понимая, что ему придётся испытать, кот намотал провод на руку, зажмурился и дёрнул изо всех сил.
Живот обожгло изнутри, кишки будто ошпарило. Задыхаясь, кот упал на снег, ловя ртом воздух.
За спиной Базилио раздался протяжный, захлёбывающийся вой.
В отчаянии кот снова дёрнул за конец провода и почувствовал, что по горящему от боли кишечнику что-то движется. Ещё два рывка, казалось, вывернули несчастного кота наизнанку, но застрявшая вещь была уже у выхода. Оставалось протолкнуть её через сфинктер, стиснутый болевой судорогой.
И тут он ощутил обжигающе холодное дыхание у себя под хвостом, а потом — прикосновение ледяных губ.
Глава 22, в которой целомудренной девушке делают непристойное предложение, от которого, однако же, совершенно невозможно отказаться
1 ноября 312 года от Х.
Директория. Институт Трансгенных Исследований, корпус Е.
6-й подземный этаж, комплекс утилизации биоматериала.
Помещение 101А.
Время обеденного перерыва.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Туши цельные 70-150 кг. Фиксируются на станине, при необходимости крепятся по крестовой схеме. Лишние конечности, костные и роговые наросты и т. п. отсекаются дисковой пилой, щетина опаливается или растворяется 40 % раствором ЖМ4 или ЖМ5. У крупных туш жвачных основ рекомендуется предварительно удалить каныгу, залить ЖМ5 и после полного растворения слить в напольную воронку.
Общая активация: ключ Б с отжатием страховочного рычага М16 до упора, зелёный сигнал индикатора В12. Гнек 3, параклит 10-15 (автореверс), пневмобатарея не менее 30-35 %. Рекомендуемое охлаждение -5 ўС.
Разделочный комплекс: активация с внешнего пульта, команда #6255. Головка пресса активируется автоматически по завершении разделки.
Руководство по утилизации биоматериала. ИТИ, б/г.
Алиса лежала на станине разделочного пресса ПРМ-118.
Конечности и хвост её были просунуты в крепёжные отверстия, голова зафиксирована у подбородка пластиковым хомутом. Над собой она видела нависающую головку пресса с тускло поблёскивающими резцами и двумя пневмобатареями по бокам, а также фреоновый охладитель и красный рычаг поперечной подачи гнека на направляющие. Смотреть на эту машинерию не хотелось. Скосив глаза левей, она могла увидеть другой пресс, на котором что-то лежало. Судя по запаху смерти и медвежьего помёта — это было всё, что осталось от Джузеппе. Запах перебивали пары желудочной кислоты, крови и дезинфицирующего раствора. И ещё откуда-то пахло мокрой тряпкой. Это было особенно неприятно.
Лиса прекрасно понимала, где находится. Это был самый нижний ярус подвалов — ниже биореакторов. Сюда свозили дефолтное, заражённое мясо, негодное даже на препараты. Лиса знала, что её тело рано или поздно попадёт именно сюда, но не предполагала, что это случится так быстро.
К своему же собственному удивлению, она почти не чувствовала страха или даже обиды. Наоборот, в происходящем было что-то логичное и справедливое. Кто бы её сюда ни притащил — а лиса была уверена, что её именно тащили, причём не церемонясь: шерсть на коленях была содрана, костяшки пальцев саднило, — он был в своём праве. Будь то институтские безопасники или заказчики Джузеппе. Хотелось только, чтобы всё кончилось побыстрее и без лишних страданий. Боль она уважала, но не любила.
Над головой раздался странный звук — что-то вроде тихого потрескивания: 'крри-кри'.
Алиса попробовала пошевелиться. Ничего не вышло, только пластиковый хомут под подбородком натянулся и перехватил дыхание. Лиса закашлялась, пытаясь протолкнуть в себя воздух.
— Та-та-та, — сказал кто-то у неё над головой. — Экая вы легкомысленная барышня. Вы же, некоторым образом, должны понимать, что раз уж вы зафиксированы, то те, кто это сделал, вряд ли подошли к данному вопросу настолько невнимательно, чтобы ваши попытки освободиться имели бы хоть малейший шанс на успех. Вы поняли мою мысль? Или я чрезмерно злоупотребил деепричастными оборотами?
— Да, — просипела лиса, борясь с удушающим хомутом.
— Что да? — в голосе послышалось раздражение. — Да, поняли, или да, злоупотребил? Вы определитесь.
— Поняла, — лиса вытянула шею, стало чуть легче.
— Так-то лучше. Впрочем, не будем подвергать вас незапланированным мучениям. Шуша, детка, поправь хомутик.
Раздались шлепки босых лап по полу. Потом над Алисой наклонилась уже знакомая ей крыса-уборщица и аккуратно поправила шейную петлю. Крысиные глазки при этом заблестели от какого-то мерзкого интереса, от чего подшёрсток Алисы рефлекторно вздыбился.
— Ну что ж, теперь о деле. Вы, наверное, уже поняли, что я — тот самый работодатель, с которым вы, при посредстве нашего дорогого Джузеппе, взаимовыгодно общались в течение достаточно длительного времени. На кого работаю я, вы, конечно же, в курсе, — интонация неизвестного существа была скорее вопросительной.
— На Тора-Бору, — ответила лиса.
— Это вам Джузеппе сообщил? — уточнил голос.
— Да. И айс, — добавила Алиса.
— В самом деле, откуда же ещё взяться айсу? Хотя вообще-то его можно купить и в Стране Дураков, и не по таким ужасным ценам, как раньше. Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы обсуждать цены на айс. Не скрою — я крайне недоволен вами, Алиса. Вы меня, можно сказать, неприятно удивили и где-то даже фраппировали. Ах да, вам эта лексика незнакома. А вот профессор Преображенский это слово иногда использовал, хотя и в сугубо ироническом смысле. Но я вполне серьёзен. Вы совершили непростительную ошибку и ввели меня в расходы и беспокойства. И я намерен спросить за это с вас лично.
— Что я сделала не так? — сказала лиса, пытаясь пошевелить хвостом — он затёк, и она его совсем не чувствовала.
— А то вы не знаете? — в голосе невидимого существа прорезалось что-то вроде злости. — Вы, Алиса, перестали делать метки и ставить маяки. Это означало, что вы раскрыты. Я, разумеется, принял это за чистую монету и был вынужден свернуть многие дела, весьма для меня важные, а также предпринять определённые усилия, достаточно обременительные, чтобы обезопасить себя и свою деятельность. И что же? За раскрытием обычно следует либо арест, либо плотная слежка. Первого, как мы видим, не наблюдается. Второго тоже — я принял все мыслимые меры, чтобы это выяснить доподлинно. Вы по-прежнему заняты в лаборатории, свободно перемещаетесь по территории института, как будто так и надо. Уже странно, не так ли? Теперь этот болван Джузеппе. Поверьте, пока вас держали в бессознательном состоянии, его очень тщательно допросили. Шуша у нас понимает в этих делах не хуже любого барсука — кстати, я отнюдь не исключаю, что у вас ещё будет возможность в этом убедиться лично. Так вот, Джузеппе пребывал в абсолютной уверенности в том, что все дела идут как прежде. Итак, ему вы тоже ничего не сообщили. Вы дезинформировали только меня. Спрашивается — зачем. Вряд ли вам просто захотелось потрепать нервы старому еврею. Очевидно, вы намеревались спровоцировать меня на какие-то действия. Теперь вопрос: кто со мной играет, и как он заставил вас в этом участвовать? Итак, кто, кем представились, как склонили к сотрудничеству, чего хотели? И, пожалуйста, в подробностях. Я весь внимание.
— Никто, — вздохнула Алиса. — Меня действительно раскрыли. Но... Директор меня пожалел и отпустил. До собрания.
— Кррр! — звук был явно возмущённым. — Вы даже не потрудились придумать сколь-нибудь правдоподобную ложь. Шуша, эта девочка нас совсем не уважает. Пожалуйста, продемонстрируй барышне всю серьёзность наших намерений. Без лишней жестокости, разумеется. Вот, например, мизинчик, он ведь ей не особо нужен? Верхнюю фалангу? Ты противошоковое ввести ей не забыла?
