Ну вот и всё, Гермиона почувствовала рядом с собой меня и развернувшись немедленно начала атаку. Заморозка, силовой удар, а приблизившись — удар меча. Я сумел уклониться, парировал следующий выпад и завертелся в ставшем привычным для нас танце клинков. Морана, сегодня она быстрее меня, её меч напитанный магией смертелен, один удар и я труп. И, похоже, сегодня я труп. Я не находил другого выхода, похоже мне придётся повторить то, что уже было год назад. Шок от моей боли и смерти должен вернуть ей разум. Но пока рано сдаваться и я защищаюсь, возможно, мне повезёт, и я смогу её оглушить. Есть один шанс — палочка привычно скользнула в левою руку и конструкт заклинания "Петрификус Тоталус" уже сформирован, а теперь чуть-чуть провалиться в атаке... Всё как я и думал, она не упускает возможность — атака и лёгкая рана груди. Я вместо защиты напитав конструкт силой послал его в Герми. Б...ть как мне больно, но я её вырубил. Вначале свяжу её, а то чёрт его знает, как долго продержится моё заклинание. Ну вот, а сейчас надо заняться своей раной. Да, а вначале мне она показалась царапиной, а оказалась весь бок рассечён до рёбер. Полить заживляющим, свести края раны и наконец, скрепить их заклинанием, ну и принять флакон кровветворного. Брр... гадость. Ну всё пора привести Гермиону в сознание "Фините Инкантатем" её тело расслабилось, но в сознание она не пришла. Что же с ней!?
Страх за неё и отчаяние захлёстывают меня. Я просто не находил себе места, я боялся возвращаться с ней в замок, в таком состоянии она совсем беззащитна. А учитывая наш последний разговор с участием авроров, они могут неадекватно отреагировать на небольшой погром устроенный Герми. Они и так нервные. Чёрт, что же мне делать!? Я просто сидел, положив её голову к себе на колени, и как последний идиот плакал и шептал — "Миона, солнышко, что с тобой? Что с тобой? Вернись!" Я уже решил отнести её в замок, когда услышал: "Может ты, наконец, развяжешь меня и объяснишь, что я здесь делаю в таком виде?" Эти слова просто бальзамом пролились на мою душу. Я был в восторге — она вернулась! Как жаль, но рана не позволяла нагнуться, чтобы её поцеловать, поэтому осторожно левой рукой разрезаю верёвки напитанным магией мечём.
— Моя радость, уже всё закончилось, всё уже хорошо, а что ты последнее помнишь?
— Ну, я немного вспылила на Джинни за раннее пробуждение. А потом сбежала из спальни, чтобы её не прибить, а сейчас я связанная лежу у тебя на коленях.
— Почти всё правильно, только в гостиной были Гарри, Рон и Невилл, первых двоих ты оглушила, а Невилла завалила обломками мебели, но нам повезло, они все живы.
— Похоже, ты не хочешь мне о чём-то говорить.
— Ну ладно тогда возвращаемся в замок. — Моя милая встала, и я попытался подняться вслед за ней. Чёрт! Боль в ране не позволила встать. Увы, действие транса закончилось, а войти вновь, сейчас нет сил. Вся ушла на мои неуклюжие попытки самолечения. Пока убивать я уменя получается гораздо лучше, чем лечить.
Гермиона
Хотя лежать головой на его коленях было очень удобно но, увы, надо вставать. Так что быстро поднимаюсь и... Морана! Теперь я знаю, о чём он не хотел мне говорить, если родовой доспех на боку разрезан и залит кровью.
— Милый скажи мне, это случайно не я оставила на твоем боку эту рану? И скажи моя радость, как интересно ты хотел её скрыть от меня, если даже подняться не можешь? Хотя я и старалась говорить спокойно, но сама была в дикой панике, я уже во второй раз за год наношу Мише серьёзную рану! А я даже не помню, как это случилось.
— Котёнок я не хотел тебя тревожить, это просто царапина.
— Эх, ну хоть сейчас не ври, я же вижу, тебе сейчас очень больно, и вообще я тебя сейчас лечить буду, Так что сиди спокойно.
Парвати Патил спальня девочек третьего курса факультета Грифендор 9.05
Мордред и Моргана! Чего это Гермиона взбесилась? Ну разбудила её Джинни, а мы то с Лавандой причём?! Впечатала нас в стены, а сама испарилась. Блин, шишка и, похоже, синяк в пол спины обеспечен. Да-а, Гермиона постаралась. Чёрт что же мне делать? Уже дважды она спасает меня, долг жизни, да, это всё же не шутка! Я просто обязана ей помочь. Ну Джинни я положим, заткну. Напомню ей о её долге жизни перед Гермионой и Михаилом. А вот Лаванда... да, это уже тяжелей. Хотя есть не плохой способ:
— Лаванда, ты как, жива? — спрашиваю её.
— Пожалуй, да, а Грейнджер окончательно свихнулась, надо рассказать об этом МакГонаглл .
— Лаванда, ты часом с ума не сошла? Если она за раннюю побудку так Джинни отделала, то за донос, ну ты сама понимаешь, то, что произошло сейчас, нам покажется цветочками.
— Спасибо Парвати, ты всегда можешь найти слова, которые поддержат меня. Лучше, в таком случае, мне помолчать. — Ёрничает она, но слава всем богам, соглашается молчать. Надеюсь, что её здравого смысла хватит до того момента, как она окажется у себя дома.
Приведя себя в порядок, покинула спальню с охающей Лавандой и молчаливой и напуганной Джинни, спустилась в гостиную... Да, похоже мне повезло, там были лишь Гарри и Рон, а нет, ещё и Невилл. Ну эти и сами ничего не скажут.
— Парвати не знаешь, что это было? Спросил меня Рон.
— Неужто не понял? Это твоя сестра разбудила Гермиону. Ну а если учесть то, что та вернулась в спальню в шесть утра, то соответствующий вывод, я думаю, ты сможешь сделать.
— Ой, и как, она не сильно пострадала? — Рон явно испугался за сестру.
— Нет не очень. А у вас что было?
— А мы и сами не поняли. Спокойно сидели потом у вас в спальне грохот и всё, мы разбросаны к стенам. А затем Михаил промчался и вышел в пролом. — Ответил мне Невилл.
— Похоже, у нас проблема, пока они не вернуться мы должны попытаться их отмазать. — Сообщаю ребятам свои мысли.
— Почему это? — возмутился Рон. — Я не собираюсь из-за них...
— Рон мне нужно напомнить о том кто твою сестру спас? — Спрашиваю его. — Не надо? Тогда — все молчим о случившемся и восстанавливаем всё что успеем и сможем.
— Готовы служить госпожа. — Съехидничал Невилл, доставая палочку. — Командуй.
К счастью разрушения были не такими масштабными, как мне показалось в начале и в гостиной мы втроём справились быстро. Но что нам делать с картиной Полной дамы? Я боюсь даже пытаться восстанавливать её самостоятельно, хорошо, что сама Полная дама смогла покинуть картину и сейчас отсиживается где-то в гостях. А вот и не приятности к нам пожаловали, сама госпожа декан собственной персоной, встречайте — Минерва МакГонаглл , по совместимости драная кошка.
— Что здесь происходит!? Опять Черных дверь вынес? Нет, я этого так не оставлю! "Репаро" — в её исполнение заклинание полностью всё восстановило — и дверь, и картину.
— Мы не видели, когда я спустилась, дверь была выломана — ответила ей я.
— А ты Рон? Видел, кто это выломал дверь?
— Нет, я ничего не видел. — Рон решил лишний раз не отсвечивать.
— А вы Гарри и Невилл?
— Мы ничего не видели — ответили они в унисон.
— Когда я выясню, кто виновен в произошедшем, он ещё пожалеет об этом! — Прошипела МакГонаглл , в этот момент она как никогда была похожа на рассерженную кошку.
Кажется, получилось, уже завтра едем домой, и всем будет не до незначительного разрушения гостиной! Так думала я, возвращаясь в спальню, повезло Гермионе, что в девять все остальные были ещё в Большом Зале на завтраке, поэтому её безумие видели только мы шестеро. Надеюсь, Мишенька сумеет найти и вернуть её. Пока я одна, я могу называть его так, как очень хочу, но, увы, никогда не смогу. Ну почему рядом с ним стоит Гермиона? Это не честно, ведь я никогда не смогу встать между ними! Моргана как это всё сложно!
Гермиона
— Мой милый, какой же ты у меня неумелый в лечении! Ну кто же так накладывает лечебные заклинания! Ну вот кто? Ты у меня, что мазохист? Нервные окончания не заблокировал, края раны свёл вкривь. Лапонька надо не так, вот чувствуешь, уже стало не больно, вот видишь конструкт вот такой и раны края ровно сложились, а этим срастим. Ну как, идти и лететь на метле уже сможешь? — Я так успокаивающе заговаривала ему зубы, отвлекая от того, что мне пришлось опять разрезать не правильно срастающуюся рану и по новой её сращивать.
— Спасибо котёнок, сейчас точно смогу. — С вымученной улыбкой ответил он.
— Тогда давай помогу тебе встать, и полетели тихонечко в замок.
Полчаса неторопливого полёта, во время которого я летела в плотную к нему страхуя. Увы, я также, как и мой милый в лечении совсем не сильна, не то что в убийстве! Я, конечно, стараюсь, но, увы, это так сложно, в случае нашей неправильной магии нужен просто филигранный контроль над своей силой. Увы, нам недостаточно точного произношения, намерения, жеста. Нет, нам в случае сложного заклинания приходится строить пространственный конструкт из магических потоков и, напитав его точно дозированным объёмом магии направить в палочку. Наша магия ничего не делает за нас сама, кроме простейшего, зато в трансе скорость и мощь боевых заклинаний у нас просто огромна.
Ну вот наконец и проклятый замок. Мы сели на площадке Астрономической башни и спокойно, не привлекая внимания, прошли к мадам Помфри.
— Черных, Гермиона опять вы?! Ещё не прошло и двух суток! — Она орала на нас, при этом, не прекращая лечить Михаила.
— Гермиона рассказывай, как всё это случилось, подробно!
Я всё рассказала, начиная с того как меня просто взбесила одна младшая Уизли, и заканчивая нашим приходом в медицинское крыло.
— Так девочка, а теперь честно рассказывай, чем вы занимались ночью с Михаилом. — Тихо спросила она, предварительно усыпив Мишу. — Я не лезу в вашу личную жизнь, я вообще стараюсь в такие дела не лезть, но это действительно важно, ты ещё девочка? — Её бесцеремонный вопрос вогнал меня в краску.
— Мадам Помфри да как вы только могли подумать?! Мы, мы только целовались — сказать, что я была смущена, это почти ничего не сказать! Я покраснела как помидор!
— Милая не смущайся, это естественно ты любишь его, а он любит тебя, но ответь честно, это очень серьёзно.
— Мадам Помфри мы только этой ночью поцеловались впервые!
— У меня есть очень не хорошее подозрение, не бойся тебе и Мише ничего не угрожает, а вот кое-кому другом, если я права... — Она дала мне хрустальный кубок и серебряный нож. — Мне нужно немного крови для анализа.
— Хорошо мадам Помфри, — и порезав руку накапала крови в кубок, рана зажила сразу после прикосновения палочки колдомедика.
— Пока отдохни, мне нужен час для проведения анализа — я не успела даже ответить, как уже спала.
Спустя час Помфри меня разбудила:
— У тебя и у Миши в крови есть следы особой разновидности зелья доверия, оно позволяет не только снизить критичность сознательного восприятия человека на которого оно настроено путем выброса эндорфинов, но и снять естественную ментальную защиту от легилеменции если он её применяет. Но в твоём случае, ваша родовая магия частично сняла, а частично изменила эффект от него. И теперь на любой значительный выброс эндорфинов, у тебя твоя магия отвечает неконтролируемой яростью. Увы, вас поили этой гадостью месяцев восемь, не меньше, и для того чтобы это прошло, тебе нужно время год, а может и два. В худшем случае до обряда обретения силы в день семнадцатилетия. И, увы, пока всё не прошло, тебе нельзя большего, чем целоваться. У Михаила тот же эффект, но выражен гораздо слабее и точно пройдёт за полгода.
— Вы это серьезно? Два года! А как я скажу это Мише?...— Я была просто раздавлена этим известием. Два года! Целых! Два! Года! — Вы смогли выявит кто эта сволочь?
— Не беспокойся ему расскажу я сама, а личность виновного по следам зелья выяснить уже не возможно. А подозрения увы в аврорате не примут.
Михаил
Да, пробуждение от заклинания "енервейт" не очень приятно, тебя как будто бьёт током. Не успел я полностью придти в себя, как стал глазами искать Гермиону. Как всегда, она была рядом, но почему она плача убегает из комнаты? Что здесь происходит? Я попытался вскочить и остановить мою милую, расспросить её, что с ней. Но был остановлен.
— Не смей даже думать чтоб встать, — мадам Помфри, я даже не подумал ей перечить, — не для того я твою рану лечила чтобы всё разошлось, тебе лежать ещё час.
— А сейчас слушай, пока ты валялся в отключке, я провела анализ твоей и Гермионы крови. Результат не хороший, прямо скажу — отвратительный. Вам весь год подливали особое зелье. Называется "зельем доверия", служит для снижения критичности сознательного восприятия человека и снимания естественной защиты его разума от легилеменции. Это всё завязано на эндорфинах, есть такая группа веществ у человека в организме, их ещё называют "гармонном счастья или радости". Но в вашем случае, ваша родовая магия частично сняла, а частично изменила эффект от него. И теперь на любой значительный выброс эндорфинов, у Гермионы её магия будет отвечать вспышками неконтролируемой ярости. Увы, судя по анализам, вас поили этой гадостью месяцев восемь, не меньше, и для того чтобы это прошло, ей потребуется время, и много, год, может два. В худшем случае даже до обряда обретения силы в день её семнадцатилетия. И, пока вся эта гадость не выйдет из организма, вы не сможете позволить себе ничего большего, чем поцелуй. У тебя этот эффект выражен гораздо слабее и точно пройдёт за полгода, может чуть больше.
Я был шокирован, нет я был в ярости от того что с нами сделали!
— Но мадам Помфри, Гермиона сорвалась через два часа после того, как мы расстались, это ни как не может быть связано!
— Михаил, не всё так просто, всё дело в поводе, для вспышки нужен хоть малейший повод, Джинни послужила толчком, небыло бы Джинни, она сорвалась бы на кого-то другого чуть позже.
Ярость во мне всё росла, она уже во мне клокотала и ей нужен был выход. Я попытался вскочить, но был остановлен. Да, Помфри недаром колдомедик со стажем и заклинание было наложено до пробуждения.
— Лежи князь, лежи, к сожалению, у нас нет доказательств вины этого бородатого мага, а если ты кинешься в бой, то сам просто погибнешь, а вместе с тобой уйдёт Гермиона. Ей не останется шанса не кинуться в бой, прикрывая тебя. Даже если случится чудо, и вы победите, то, как мне кажется, Азкабан ни чем не лучше чем гибель в бою. Ты лучше пока подумай о том, что надо сделать тебе чтобы впредь Эта бородатая сволочь сам защищал вас от любой отравы. А моё заключение о том, что вас травили в течение восьми месяцев, ты получишь как раз через час, когда тебе уже можно будет двигаться. Ой, чуть не забыла сказать, сегодня на праздничном ужине министр собирается провести награждение вас орденами Мерлина, — и она сняла заклинание.
Наконец ко мне вернулся контроль над телом, но я уже успел немного трезво обдумать сложившуюся ситуацию и обуздать душившую меня ярость. Увы, колдомедик была права. Мы пока ничего не могли сделать. У нас не было доказательств. А прямое столкновение для нас равнозначно самоубийству.
