После НЕВАтерлоо 18 июня активность сторон в плане изничтожения друг друга резко снизилась. Так дела шли, по мелочи. Что весьма было по душе солдатам с обеих сторон. Стрелки с обеих сторон продолжали умножать потери меткой стрельбой. Причём европейцы опять были в проигрыше. У русских появились и в не штучном количестве, скорострельные, дальнобойные и точные винтовки. Которыми они заставляли буквально сливаться с землёй вражескую сторону, иначе если не первой пулей, то второй, поскольку эти множители вдов и сирот действовали парами, точно тебя в неё уложат уже навсегда. Французские шассёры и британские стрелки пытались им противостоять, но их нарезные винтовки, карабины и мушкеты, дававшие им совсем не давно преимущество, теперь проигрывали дуэли русским стрелкам. Особенно тогда , когда , не мудрствуя долго по обнаруженным стрелкам с русской стороны начинали бить из небольших мортир.
Так же по ночам по всей линии противостояния приходил с русской стороны ночной бесшумный horreur, в лице chasseurs russes (русских охотников) с раскрашенными лицами, которые как будто ставили, как и их стрелки перед собой цель отправить на тот свет как можно больше вражеских солдат. И делали это рутинно — безжалостно. Оставляли после себя трупы, пушки с разорванными стволами, взорванные пороховые погреба, листовки с призывом сдаваться в плен и сведениями о выставке в Париже, меню в его и лондонских ресторанах, светских раутах и балах, пока они тут сидят в окопах в ожидании пули, штыка, бомбы, удара ножом, холеры или плена для везунчиков. Хотя некоторые в ночных караулах успевали сдаться русским охотникам. И стали переходить, не массово, но, с каждой неделей всё больше. Чаще всего ирландцы и шотландцы из британских частей, прочитав перед этим послания из русского плена от своих соплеменников. Но, всё же по-настоящему покоя не давала союзной армии и заставляла её закапываться в жёсткую крымскую землю всё глубже и глубже артиллерия русских. Хотя всё началось всё-таки с французской и британской.
Генерал Эмбаль Жан-Жак Пелисье главнокомандующий французскими войсками в Крыму, после неудачного штурма Федюхиных высот 18 июня ясно понял, что теперь здесь без тяжелых орудий не обойтись. Без изменения ландшафта с помощью здоровенных бомб русских с этих ... чёртовых высот не выбить. А это надо было сделать, иначе можно было получить вторую попытку Балаклавского сражения от русских. Евпатория показывала, что вторая у них получается лучше первой.
И уже 19 июня начались работы по перемещению части французских бомбических 68-фунтовых пушек, 25-ти фунтовых гаубиц, мортир и 50-ти фунтовых на Сапун-гору. Пелисье категорично потребовал от лорда Раглана дать против Федюхиных высот и английские орудия. И успел это сделать, 28 июня командующий британской армией был прибран холерой. Ей всё равно лорд ты или простой солдат. Новый командующий генерал Джеймс Симпсон пытался увильнуть от обещания Раглана, но, глядящий на него в упор Пелисье сказал: 'В таком случае Африканских конных егерей может не оказаться в следующий раз поблизости. Бухта Камышовая слишком тесная для двух армий, и она уже занята. А потерю Балаклавы французская армия перенесёт как легкий насморк'. Французы на это заулыбались. В ответ он получил от англичан взгляды полные злобы и согласие на участие британских тяжелых орудий и пехоты в деле.
Задача не из легких, перемещать по-настоящему тяжелые орудия, с позиции на новую, а ведь её ещё оборудовать, площадка для орудия, погреба для зарядов и бомб, бивуак для расчётов. Июнь, Крым, жара. Местность удобством для такого дела тоже не радовала. То есть тяжело, не быстро. Но, на двадцатый день после отдачи приказа десятки орудий калибром от 12-фунтовок и до 13-ти дюймовых мортир начали усердно трудиться над изменением рельефа Федюхиных высот. Чтоб стоявшие у них французские и британские войска добились столь желаемого успеха. Британцы после новых препирательств и ругательств с упрямым Пелисье, который наглым образом и тоном требовал дать реальные силы, а не их подобие, выставили два полка пехоты и полк опять кавалерии. Чтоб союзники смогли наконец-то эти высоты взять, занять, захватить, как угодно, лишь бы там не было русских.
Первый день били по русским от рассвета до заката, хорошо били, так, что в Крыму всё в дыму, земля дрожала в округе, гул стоял. С преобладающей Сапун-горы Федюхины высоты под обстрелом казались частью ада. Но, союзники знали, как умеют русские закапываться в землю. Казалось всё, там не может быть ничего способного оказать сопротивления, а нет, находились и отбивали атаки. Поэтому вошедшие раж полуголые, истекающие потом, весёлые расчёты орудий, подносили, заряжали, стреляли, подносили, заряжали, стреляли, благо высоты никуда не собирались уходить, снова и снова подносили, заряжали, стреляли, подносили, заряжали, стреляли. И видя их работу пехота стоящая внизу с удовольствием, смотрела на неё. Ведь чем лучше поработают артиллеристы, тем меньше им будет работы и шансов посмотреть костлявой в глаза или попасть в её объятия. Поэтому пехотные полки радостно гудели, наблюдая как бесконечными разрывами бомб уничтожаются русские укрепления с их защитниками, которые точно там есть. Здесь были части, которые принимали участие в сражении за Федюхины высоты 18 июня и проверили это на себе.
Во второй день били по высотам с рассвета до двух часов дня, с полудня к извергающей разрушения и смерть Сапун-горе присоединилась полевая артиллерия, стоящая высотах Балаклавской равнины. Они били по укреплениям со своей стороны и своим огнём как бы пробивали коридоры для пехоты, о русских минах французы не забыли. За битого двух небитых дают. К этому времени зуавы, легкая пехота начали выходить на рубеж атаки, за ними пришла в движение и остальная пехота. Вот упали последние бомбы и через несколько минут прозвучал сигнал, который заставляет солдата окончательно подавить свой страх и стать полностью солдатом — 'Атака!' И шассёры, вольтижеры, тиральеры, зуавы рванули вперёд, вслед линейная пехота. Быстрее, выше, сильнее и ещё быстрее. Вот уже слышно изнутри как удары сердца бьют по ушам от напряжения, но, быстрее, ещё быстрее, вперёд. И одновременно радость от того, что не видно и не слышно противодействия их продвижению. Хотя нет где-то в стороне рвануло несколько раз. И вот уже самые быстрые легкопехотинцы подошли на сотню шагов к развороченным артиллерией русским укреплениям ... тишина. Ещё усилие, уже появился азарт, кто первым, оружие наизготовку и первые единицы, десятки солдат на русских укреплениях. Напряжённо идут дальше в ожидании внезапного удара от коварных русских. Нет. Не удара, ни русских. Избитые бомбами и ядрами укрепления, позиции артиллерии ... пусты. Растерянные взгляды, вопросительные жесты, возгласы. Русских нет??? Русских нет???!!! Точно. Русских нигде нет. Их нет!!! Просто нет на Федюхиных высотах и всё. 'Viva la France!!!', 'White Dragon!!!' Успех, победа, наконец-то!!! Вскоре вся союзная армия всколыхнулась, радостно загудела от такой долгожданной новости. Успех!!! Слава Богу! Наконец-то!!! Новость молнией ушла по телеграфу в Варну, оттуда во дворцы и резиденции Парижа, Лондона и уже по всей Европе. В Petit Paris начали залпировать пробками от шампанского и вина больше обычного, в Балаклаве от них тоже не отставали. Солдатам тоже выдали крепких напитков вне очереди и сразу две порции. На радостях французы и англичане стали смотреть друг на друга несколько спокойней и доброжелательней. Совместная победа всё-таки.
Когда Пелисье доложили о занятие высот и полном отсутствии там русских он в первом порыве обрадовался и даже начал улыбаться, чего не было уже давненько. Выпил с офицерами штаба за успех. Но, внутри сидела мысль, которая ему не давала покоя: 'Легко. Неожиданно легко. Как-то это не ... по — русски'. И он принялся собирать подробности занятия Федюхиных высот и как там сейчас идут дела. И когда ему сообщили о брошенных русских пушках из ... крашенного дерева. Он сразу понял, что его обманули ... как последнюю портовую шлюху. Отымели всех командой во все дыры, а заплатили за один раз. 'Мerdе ! Мerdе !!!', — прорычал главнокомандующий французской армией, лицо его покраснело, немного закололо сердце, он тяжело сел в кресло. Его штаб тоже имел вид людей, который сами наелись дерьма, приняв его за столь вожделенное пирожное. А так всё хорошо пошло. Хотя, что такого, что их русские надули? Военная хитрость. Всегда она была в ходу во время войн. Высоты то они оставили, союзные войска заняли. Быстро и без потерь. Так, что ... наливайте, господа. Что и продолжили делать, только уже не в штабе. Оставив смурного Пелисье в недовольстве и раздумьях.
Как только с Инкермановских высот в мощные подзорные трубы наблюдатели стали фиксировать завершение работ по оборудованию позиций артиллерии на Сапун-горе и докладывать об этом в главный штаб армии. Командующий Южной армией, князь Александр Иванович Барятинский отдал распоряжение на Федюхины высоты быть готовым сворачивать театральное представление для союзников под названием 'Федюхины высоты — неприступная твердыня'. И как только прогудели над головами гарнизона высот первые бомбы они быстро, очень быстро по подготовленным переходам стали уходить в сторону Гасфортовой горы. Конец первого акта, занавес. Акт второй, был дан ночью, нескольким группам пришлось вернуться, чтоб сыграть репризу по восстановлению укреплений. Поэтому было много шума, огней. В предрассветных сумерках, акт третий, вновь отыгрывание готовности к обороне, первые разрывы вражеских бомб и прочь с высот. Всё занавес. Хотя часть актёрской труппы, статисты, остались ... чучела в русской военной форме рассаженные по окопам. Именно их, точнее клочки от них и деревянные пушки под бронзу и чугун, и нашли в итоге союзники на Федюхиных высотах. Русские отдали их им почти бескровно. Несколько погибших и около двух десятков раненых на минах при неожиданно легком штурме не в счёт. В сравнении со сражением 18 июня за эти же высоты — это бескровно. Но, хорошие актёры, дав хорошее представление, часто вызываются на бис. Русских не звали, они вышли на бис сами. И сорвали оглушительные аплодисменты зрителей, но, только, со своей стороны.
На радостях от такого легкого исхода боя за высоты союзные офицеры и солдаты забыли об осторожности. А вот русские поставить свои дьявольские фугасы нет. И именно в тех местах, куда при обстреле должно прилететь меньше всего. Поэтому те, кто на что-то наступил, что-то потянул, за что-то зацепился и те, кто были рядом с ними получали порцию взрывной волны от взрыва и Н-е количество чугуна в свои тела. Из-за этого более двух дюжин тел стали трупами, ещё сорок семь человек получили контузия и ранения. Пришлось вести себя более осмотрительно и пробрасывать кошками территорию. Это несколько омрачило радость от успеха, но, те кто не погиб и не пострадал от мин всё — же считали, что день удался на славу.
Хороший солдат — это не только кто хорошо несёт службу и воюет, но, и умеет обустраивать себе быт и создавать возможный комфорт. Причём своими руками, смекалкой, навыками и умениями. 'Солдаты шилом бреются, солдаты дымом греются'. Каши из топора варят. Русские солдаты всё это умели. Поэтому французам и англичанам достались землянки с укрепленными крышами, далеко не все целые после обстрела, но, те, которые были в наименее уязвимых местах благодаря серьёзным перекрытиям в основном совсем или почти уцелели. После подрывов на бывших русских укреплениях их на наличие смертельных подарков проверили и начали обживать в первый же день. Несколько землянок были большие на полуроту. Заходи, обустраивайся, живи. Хоть тут от русских хоть какая-то польза. А то ничего кроме пули, картечины, штыка или ножа в бок или по горлу. Те, кому землянки сразу не достались расположились бивуаками.
Рядовой роты вольтижёров Пьер Мишле опять проснулся от желания ... поссать. Как любой солдат не желая тратить на это время для сна решил перетерпеть. Подавил желание, уснул, но, естество заявило о себе вскоре вновь. Нехотя пришлось это сделать. Встал с лежанки, надел на босу ногу сапоги и пошатываясь ещё в полусне пошёл к выходу сквозь храп, чьё-то бормотание и густой солдатский запах стоявший в землянке от этих самых солдат, в количестве ста семидесяти семи, спящих там. Он был сто семьдесят восьмым. Буркнув, что-то в ответ дежурному на его 'Засанец', вышел из землянки. Уже прилично рассвело на была ещё рань, и Пьер сощурился от лучей восходящего солнца. И сразу ощутил на утреннем воздухе как было душно в землянке, хотя там и были воздуховоды. Глубоко вдохнул свежий воздух, зябко передернул плечами от свежести утра и пошёл под строгим взглядом часового до отхожего места. Их капитан немилосердно карал за нарушение правил в вопросе где и как справлять нужду. Поэтому и отхожее место сделали сразу, точнее начали, продолжили использовать, которое было у русских. И в том момент, когда, сделав дело он повернулся и начал застёгивать штаны земля вдруг ушла из-под ног, он чуть не упал. И тут он увидел, как на месте его землянки встал здоровенный чёрно-огненный взрыв, который поднял над землёй крышу землянки, лежаки, тела и части тел его однополчан. Его ударило взрывом, воздухом и звуком. Смотря на это, он уже бывалый солдат, ветеран Крыма, видевший смерть, кровь, выпущенные кишки, сам убивавшим в бою, подняв руки, дико, не по-человечески заорал, завыл: 'А-а-а, у-у-у, а-а-а !!!' и в этот момент по лицу его ударило чем-то липким и тёплым. Он инстинктивно на это среагировал и увидел у себя в руках кусок человеческой плоти. Из ста семидесяти восьми он выжил один. Одновременно с этим прогремели взрывы ещё в двух больших землянках. Так в течении нескольких секунд французы потеряли триста шестьдесят пять солдат, опытных солдат. Британцы сто восемьдесят одного, двое выжили, потому-то, как и Пьер Мишле они вышли по нужде. Все они вошли в историю к спасённые Богом ... или Дьяволом.
Нерусские Федюхины высоты от взрывов проснулись, сигнальные трубы прокричали 'Тревога!!!'. 'Тревога русские, атакуют !!!' прокатилось по высотам и через несколько минут хаоса, вышколенные сержантами и войной роты, батальоны построились в ожидании приказов для дальнейших действий. Тем более, что было ясно видно, как за Чёрной речкой, на русском берегу выстроились русские полки, в сумме не меньше дивизии. Значит ой как возможен штурм. Вот тут и началась вторая часть 'Адской побудки', именно так это июльское утро вошло в историю французской и британской армии.
До начала второй части операции против союзников на Федюхиных высотах оставалось около четверти часа и князь Александр Барятинский наблюдая с командного пункта на Телеграфной горе за движением неприятеля после взрывов в очередной раз вспомнил свой разговор с императором о действиях против осадной армии. Его начал сам Александр, заметив реакцию князя на слова: 'Подрыв землянок ночью'. И спросил его: 'Что Александр Иванович, не душе такая война? Говори честно. Мне можно и нужно'. Барятинский спокойно посмотрел на загорелого императора в расстёгнутой легкой сорочке, шлепанцах, он и сам был в таком виде. Это они называли со слов государя 'встречу без мундира'. Легкие закуски, квас, карты, бумага для записей и разговор о идущей войне и немного о планах после неё.
