Когда все было подготовлено, я выгнал Кэт из сумрака шатра, сказав что позову в нужный момент — не надо ей наблюдать за моими местами суетными действиями по истопке черной бани. Это, блин, мастерство и искусство, а я владею им на самом начальном уровне — пару раз всего видел и участвовал. Хихикающих кошек нам здесь пока не надо... Что бы горячий воздух и жар не выходили через духовое отверстие в тоно, я завесил его "археологическим" шмотом, который отрыл Зверь в могиле очешуенного чела, потом сложил натасканные окатанные голыши конусом каменки (килограммов 150 в общей массе — больно помещение здоровое) и разложил вокруг них костер. На первом этапе держал довольно высокое пламя, прогревая камни, затем сосредоточился больше на создании тлеющих углей. К этому моменту сидел возле огня уже без одежды — ее забросал лапником около завешанного кабаньей шкурой входа.

-Так, — прикинул я утирая выступивший пот. — Половину дерева сжег, каменка жарится не слабо. Можно и стены прогревать... — отошел крабом почти к самой решетчатой стене и только оттуда плеснул на каменный конус горсть воды из котелка. Клубы пара как живые метнулись в мою сторону и вверх. Сместиться на шаг в сторону вместе с котелком и еще плеснуть... сместиться-плеснуть... сместиться-плеснуть... — Кэт! Еще воды тащи! — я высунулся в проем шатра и передал жене единственный ее большой котелок литра на три. — Таких потребуется три-четыре руки. Около двадцати в смысле.

-А что ты там делаешь? А зачем это нужно? А можно мне посмотреть?.. — вопросы посыпались как из пулемета.

-Это обряд такой специальный... для очищения. Сейчас все подготовлю — потом и тебя позову. А теперь мигом воду принесла! — сам же втащил вовнутрь еще колотых дров и опять разжег высокий огонь, но только с одной стороны конуса каменки. Сейчас главное темпа не терять иначе воды на истопку много больше тридцати литров потребуется, а в добавок все стены в копоти и саже будут — замучаешься отмывать!

-Путник?.. Вот, — Катя передала высунувшемуся мне полный котел. — А...

-Позже, потерпи! — теперь плескал на не прекрытые огнем голыши перемещаясь крабом из стороны в сторону. Опять отдал опустевший котел и разбил полешком уже прогоревшие дрова. Вскоре огонь весело заплясал на остуженой стороне "печки". Фишка в том, что бы чурки были потоньше и успевали прогорать!.. Ну, и повторять процедуру до готовности атмосферы, оберегая глаза от едкого дыма, а кожу от перегретого пара. Наконец, на интуиции и ощущениях определил, что "можно!" и высунувшись отдать пустой котелок довольно протянул:

-Набери еще, принеси и можешь заходить.

Несколько уставшая и задолбанная занудностью действий Катя метнулась к реке с новыми силами, а ко мне подковылял Шаман:

-Плохого ты не делаешь... но что делаешь — не пойму.

-Это для очищения после долгого пути и тяжелой работы, — озвучил я легенду обряда. — Просто так тоже можно, но не часто. Если желаешь — присоединяйся.

Старик мгновенно с готовностью закивал китайским болванчиком.

-Ясно. Тогда сними и оставь у входа верхнюю одежду, а внутри разденешься полностью, сняв все, включая украшения и обереги. Будь осторожен: внутри властвуют огонь и вода, объединенные посредством земли и воздуха. Будь почтителен — дыши неглубоко и размеренно, — мудрый без звука выполнил все условия "входа в обряд", хотя естественно растерялся поначалу попав в задымленную, жаркую и влажную атмосверу готовой парной, подсвеченную только жаром пылающих углей и рассеянным потоком света из тоно. — Склонись... вот так... правильно... держись ниже — этим ты выказываешь почтение Стихиям! — малость правил безопасного поведения в оправе из мистики не помешают. — Теперь садись вот сюда, на эту кучу лапника и возьми этот веник. Когда привыкнешь к жару, начинай загребать им сверху-вниз и на себя. Ориетируйся по самочувствию — тело скажет тебе когда Огня и Воды вокруг него в меру... — веники я уже распарил над каменкой, все было полностью готово.

-Путник?.. — раздался опасливый голос жены из-за "двери". — Я принесла...

Катю я запускал вовнутрь без лишних объяснений и слов, заставляя раздеться и держаться ниже твердыми направляющими жестами. Сам сел с ней рядом напротив старика и через каменку от него. Минут десять дал девушке привыкнуть и начал гнать на не жар одновременно осторожно оглаживая размягченной хвоей. Себя естественно тоже не забывал, но не гладил и похлестывал уже вполне горячее тело. Ощущения были просто одуряюще приятными!

-Теперь осторожнее, — скомандовал я попривыкшим и размякшим ордерцам. — Поддаю парку! — воздух стал больно сух, а я люблю мягкий пар.

-П-шиф-ф-ф! — метнулись клубы пара от каменки. Старик напротив нас с Катей ошеломленно проследил за ними — глаза у него были как плошки!

-Ты загребай, мудрый, загребай жар-то, — посоветовал я Шаману. — Все правильно... так надо... и веникам можешь себя по спине и груди похлопывать осторожно... А ты, жена, ложись на спину и вытяни руки вдоль боков — парить буду.

-Ай-я-яй! Ой! Ай! Ох! — визгу стало!!! Но привыкла и когда перевернул на живот уже только довольно охала. Так и парил: два удара себе — один, в пол силы, Кате. Пот с нас реками тек унося с собой в хвою грязь, а с меня еще усталость с напряжением. Себе я вообще спуску не давал, старик же с девушкой три раза по десять минут отлеживались-остывали у приоткрытого входа.

-Ух! Хорошо! — последний удар вениками себя по спине крест на крест и осторожно снять импровизированную шторку с кольца-отдушины. — И достаточно. Вы лежите и остывайте — я сейчас вернусь, — сказал я выбираясь наружу. Река рядом, в паре шагов буквально! Грех не окунуться! И плевать что все племя — поголовно — с любопытством глазеет на меня: контраст горячей парной с холодной текучей водой был нереально хорош! В шатер я возвращался неторопливым шагом и с совершенно довольной рожей. Помыть волосы свою Кошку потом заставлю — не все сразу, а сейчас я ее точно... У-ух! Ну вы в курсе чем после бани-сауны народ с девушками развлекается. Учитывая какая там корма... освоим горизонтальную поверхность пару-тройку раз. Не меньше! Катя, надо сказать, была совсем не прочь и на ласку с поцелуями ответила моментально. Это было совсем не вчерашнее утреннее бревно — меня тут помнили и с нетерпением ждали! Пищала-стонала няка от души... Старик же... что старик? Шаман ушел в астрал сразу как только я плеснул на каменку в последний раз и высыпал потом на нее горсть "камфоры" и "ладана" (не знаю как эти похожие то свойствам смолы называют в этом Мире). И мне его присутствие было строго параллельно — баня же!

А что бы поставить точку в ритуале банного очищения я как разметал для просушки стены, всю подстилку с пола сжег в очаге. Оставшееся же до оборота время мы с женой и Шаманам посвятили перетряхиванию трофейного шмота — мудрый сказал, что если оставить его на ночь и день около Хозяина Круга, то весь тлен и смрад смерти из вещей уйдет, н6о только их того что не было раньше частью разумного существа. Вот такое, блин, раздебаффивание. Старик вообще под впечатлением от бани довольно долго был: что он там в сумраке и клубах пара разглядел — не знаю, но торкнуло его неподецки. Даже с Кошкой три дня мирно жил. Племя с моим присутствием после вечернего праздника и распитого бочонка вина, в котором я не учавствовал по "медицинским показаниям, кое-как смирилось. Может вовсе не винище помогло наладить отношения, а месть Темному Духа и я наговариваю на искренне радовавшихся людей... Суть в том, что нубско-входной квест был завершен и местный "скорняк-сапожник" сам предложил мне сделать реальные мокасины. Только ресы для крафта сказал самому наспойлить.

...

А-а-арг-х! — я снова просыпаюсь на своей поляне под большим твердым деревом. Уже много ночей тут просыпаюсь и засыпаю — мы со Вторым вьем-строим гнездо и ходить в новые места пока не можем. Временное, где старик живет и самка обращается, уже есть как и яма для постоянного-надежного (я вырыл!), но и щенки в моей самке тоже уже завелись. Целых два — это я точно унюхал! Мне теперь даже охотиться нет времени — всякое разное мясо для нас обоих добывает самка, а я ночи напролет таскаю по мокрому холоду со скользкой добычей внутри подготовленные Вторым для гнезда стволы деревьев. Их там много, в месте, где Второй твердого-колючего-опасного врага убил. Первое время было сложно сбрую из каменных-не каменных веревок-жил на деревья надевать и самому в петлю правильно впрягаться, но я приноровился. Я находчивый и сильный!

А Второй умный. Нет, он конечно тоже сильный и находчивый — почти как я, но в первую очередь умный, потому что даже я бы никогда не догадался, что таская длинные тяжелые деревья с отгрызенными ветками можно становиться мощнее и испытывать столько всякого приятного. Первый раз за ночь тянешь уже подготовленное и опутанное сбруей бревно полегче — в мокром-холодном лапам и животу зябко, постоянно оскальзываешься будто под ногу попало скользкое мясо и вообще вроде как не проснулся еще... Назад бежишь по земле волоча веревки-жилы и уже тепло, чувствуешь как тело сонно зеваешь, но уже встает на лапы и потягивается. Второе бревно лежит удобно и чуть длиннее первого. Опутываешь его петлями в перехлест с зацепами за специально вбитые Вторым шпеньки и удобно обломанные сучья, впрягаешься сам, распределяя сбрую между плечами и грудью... Опять мокро-холодно! "Бр-р-р! Гр-р-р!! Ва-у-у-у!!!" — но лапы вспомнили-приноровились опускаться в устойчивые места и толкать тело с привязанным к нему бревном мощно и упруго. Я уже не рвусь вперед резкими рывками — пру размеряно и мощно, если поглубже зайти, когда живот полностью в мокрое-холодное прячется, то перед грудью будет бежать вперед устойчивая волна. И тогда ты сам становишься волной — пусть медленной и неторопливой, но и неудержимой! Если сосредоточенно думать эту мысль-образ и не замечаешь сразу, что выволакиваешь на берег места стаи своей самки уже десятое бревно! Вот так вот.

В полночь можно недолго отдохнуть под большим твердым деревом на своей поляне. Самка с сестрой наверняка к этому времени уже приволокут туда какое-нибудь мясо и можно немного поесть — с полным брюхом деревья-то не потаскаешь! От такой жизни я конечно становлюсь меньше, но в то же время выносливей и проворней. А сильные задние ноги вообще могут толкнуть меня вверх выше самых высоких деревьев и совсем без разбега. Пробовал уже так летуче-хлопающее мясо для перьев на шее ловить — замечательно получается. Услышал хлопки над головой, задрал голову выискивая добычу, помялся-примерился — прыгнул! А как схватил, главное не выпустить от противного хлопка перьев мяса прямо в пасти: первые несколько раз в этот момент добычу упускал и долго потом чихал и кашлял, отплевываясь вбитыми в глотку слюнями.

После еды если самки меня ждали на поляне, а не только мясо притащили, им надо обязательно спеть. Нет, даже если их на поляне нет петь безусловно необходимо, но для этого есть другая песня. Самкам же надо рассказывать какие у них замечательные будут щенки и как у них будет много добычи в жизни. Такая песня и щенкам, которые еще внутри, полезна — потому самки и прижимаются ко мне во время нее по бокам, и пробуют мне подпевать. Получается у них даже не через раз, но иногда мы говорим в небо слитно-вместе дополняя друг друга. Тогда все просто отлично — чувствуем, что мы вместе и мы Стая! Сегодня как раз так и получилось: песня на три голоса в унисон, и в благодарность моя хорошая-злая вместе с той-которую-не убил вылизали мою шерсть по всему телу. Я пытался лизаться в ответ, но куда там! Моя так рыкнула и стукнула лапой по лбу, что счел за лучшее упасть обратно на бок и притвориться неживым. С самкой, когда в ней завелись щенки, но еще не раздуло брюхо и гнездо не доделано шутки плохи! У меня вот на хвосте честное жало с ядом: если ударил — убил. У моей самки же хвост заканчивается подлым билом: попало такое хоть по лапе и ты с обиженным тявком валишься на бок. И хоть что с тобой делай! Грызи-ешь живьем, валяй по земле носом и лапами или вообще в мокрое-холодное скидывай для смеха. Задала мне самка однажды такую трепку (сунулся забраться на нее и порычать вместе в удовольствие) — больше не хочу. Самки, когда в них уже есть щенки ловиться совсем не желают!

До рассвета — если очень постараться — можно успеть перетащить еще десятка полтора-два стволов деревьев. Эти лежат уже не так удобно для опутывания сбруей, но и по размеру меньше. Сначала их нужно выволочь на самый берег ухватившись пастью (она от этого просто дико довольна бывает!) за комель. Затем уложить крест на крест попарно и уже тогда спутывать, и непременно по два. Иногда бывает так, что сил тянуть не остается — хоть на брюхо ложись, подгибая лапы! — а время оборота еще не настало. Становится так стыдно за свою немочь, что горло опустившись к самой земле начинает само собой скулить... Тогда спасает только самка — не знаю как она чует такие моменты, но всегда приходит вовремя и просто ложится рядом, плотно прижимаясь горячим боком. И сестру свою в такое время с собой не берет — в ней не мои щенки и если она увидит мою слабость, тут же умрет... или на следующую ночь. Это только мое и моей самки время, когда не надо забираться на нее и делать щенков что бы ощутить единение и быть одним целым.

Глава 23.

Я с глубоким удовлетворением почесал грудь под рубашкой-ветровкой — пасмурно сегодня, в одних портках-шароварах не поработаешь... Надо сказать затормозил я несколько даже резко — сам от себя такого не ожидал. Два месяца уже "сижу" на одном месте, скоро совсем холодно станет — середина местной осени как-никак. Но вот ни на грамм не жалею о таком своем решении: за эти два месяца честного арбайта я основательно выправил себе подпорченную убийствами карму и сжился-проникся окружающим Миром. Народ племени ордерцев мое поведение так же оценил — я если и не "свой", то по крайней мере не "чужак". Сложно так называть чела, с которым рядом работаешь-созидаешь и который за эту работу тебе платит.

В начале, когда только начал заготавливать лес на рубку дома, в помощники никто не рвался, но то не беда была: топор дровосека и струнная пила залитые маной плюс экзоноги "Грузана" позволяли валить трехвековые сосны, ели и лиственницы как спички. Транспортировкой к месту стройки то же я занимался, но ночной — в облике Зверя. Отлично мы с ним сработались! Первые дни спина с руками и ногами конечно отваливались, однако старик сварганил пойшен на выносливость с частичным восстановлением сил, а я подписал подростков племени собирать мелких крабов. Устал — глотни банку, вытяни силу из мешка "семечек" и кастани "превращение маны в жизнь". И снова в "бой" — покой... нам даже не снится: круглые сутки работаю!

В работе же главное методичность и ритмичность. Подобрал удобный ритм себе по силам и любое сложное дело решается на раз. А методика для любой сферы деятельности по большому счету одна: поэтапное исполнение. Рождение идеи, составление проекта, накопление ресурсов, первый опыт, циклическое исполнение испытанной технологической цепочки и финишная доработка с исправлением багов. Этапы допускают частично одновременное исполнение, но за два дела лучше не хвататься — оба запорешь!