Рейтар

Так что я просто на стременах привстал и за стену заглянул, это все же не так подозрительно. Увидел довольно просторный двор, глинобитную, опять же, стену дома чуть поодаль, заметил, что двор подметен начисто, что для таких мест необычно. Окошки в доме маленькие, прикрыты ставнями со щелями, и от солнца, и от врага, враз такие не вышибешь и внутрь дома не заглянешь.

А вот конюшни нет. И коновязь вида запущенного. Что это значит? Да то, что выходы отсюда еще есть. И на случай бегства, например, выход у них другой. Как Сэт и описывал, собственно говоря.

— В проулок налево, а потом опять налево, — сказал я Барату негромко.

— Понял.

По сторонам он поглядывал внимательно, даже этого не скрывая, но для такого места это нормально, тут все оглядываются. Я и сам головой крутил во все стороны, запоминая дорогу, приметы, выискивая, может быть, скрытых наблюдателей, да и просто желающих на нас напасть да разжиться лошадьми и имуществом. Это тоже со счетов сбрасывать не следует.

Проулок был таким тесным, что мы, сидя в седлах, едва ногами за стены не цеплялись. С обеих сторон в этих самых стенах были какие-то то ли дыры, то ли маленькие окошки, через которые можно было и стрельнуть запросто, а то и гранату бросить. Воняло мочой, помоями, под копытами хлюпала грязь, хотя погода стояла жаркая и во всех других местах земля засохла до каменного состояния.

В своем конце проулок вильнул, образовывая замечательное место для засады, но засады на нас там пока не было. И затем мы выехали в проход чуток пошире, как раз телеге проехать и с пешеходом разминуться. По крайней мере, сюда солнце светило, что уже радовало. Какие-то две нечесаные и, кажется, пьяные оборванки, быстро смылись в двери в глиняной стене, увидев нас. Интересно, чего они так испугались?

Конюшня обнаружилась, мне даже в стременах вставать не понадобилось. Кобыла под Баратом неожиданно заржала, а ей из-за забора ответила другая лошадь. Ну и запах почуял, куда от него денешься, если конюшня рядом. А вот ворот я не вижу.

Стоп, а это что? С какой стати забор сначала идет глинобитный, а затем дощатый? И потом снова глинобитный? Чуть придержав лошадь, огляделся, зашарив взглядом по земле. Точно, вон след от чего-то в сухой глине отпечатался, словно давило что-то сверху. Хитро, ничего не скажешь. Они могут просто кусок забора наружу уронить да и ускакать через место, через какое их не ждут. Это если конными. А пешими?

Пешими они могу через тот проулок, из которого мы только что выбрались, крышами перескочить. А ведь еще и тоннель может быть здесь запросто. И выходы... на сколько сторон? Да на сколько угодно. И еще вопрос: а точно здесь Мак со своей бандой или Сэт перед смертью все же обманул? Как бы это проверить-то? А впрочем... не надо ничего усложнять.

Сунув руку в кошелек, я выудил из него золотую монету. Золотой — это очень много здесь, целое состояние. Особенно для вон того грязного и сопливого мальчишки, что стоит в конце улицы и на нас поглядывает. Я, подъехав чуть ближе, аккуратно показал ему золотой и у того глаза как эта самая монета на солнце загорелись.

— Видишь? — спросил я его, с седла не нагибаясь. — Хочешь?

— А что надо?

Он даже на меня не глядел, только на деньги.

— Скажи, вон за тем деревянным забором, где конюшня во дворе, кто живет?

— Мак Шустрый со своими ребятами, — сразу же ответил мальчишка.

Я щелчком перекинул монету ему и он сразу сунул ее в рот, чтобы не потерять и не отняли. А потом развернулся и побежал в проулок, похожий больше на пещеру.

Вот так все просто. Золото и города берет, бывает.

Глава

— Ладно, пусть так, — вздохнул Арио.

Вид у него был совсем изможденный, боль замучила. Днем ему врач дал что-то болеутоляющего и он спал, а сейчас ему опять нужно было думать, так что ничего не принимал.

— Может и прав ты, — говорить он мог сейчас только короткими фразами, на выдохе. — Но только не в мести дело, за всех не отомстишь, — протянув дрожащую руку, он взял с со столика кружку с водой, поднес ко рту, расплескав немного, сделал три больших глотка. — У нас служба такая, что не до мести и не до чести. Своих убитых бросаем как собак, похоронить не можем, подчас целоваться должны с теми, из кого кишки вымотать хочется. Но здесь...

— Я про месть и не говорю, — вмешался я, пока он снова духу набирался для продолжения. — Просто эта цепочка привести может к тому, кто нас выдал. Вас выдал, если точнее.

Арио посмотрел на меня внимательно, затем кивнул.

— Верно, именно это я сказать и хотел. Месть не для нас, а вот утечку сведений вычислить нужно. Но только боюсь, что даже секретарь Албина всей цепочки может и не знать. Тут сам Албин нужен.

— Сейчас Албин сила, — подал голос Злой, уже привычно устроившийся на подоконнике и покачивавший ногой в начищенном рыжем сапоге. — Его тронуть никак. Да и вообще не очень представляю, как до него добраться можно, у него и дом что крепость, и людей вокруг много. И без охраны он никуда.

— Так понимаю, что Албин один из главных врагов здесь? — спросил я у него.

Ответил Арио:

— Главный. У него все благополучие от торговли с Валашем, да и другого там много, похоже, что близкие самого Орбеля с Албином в доле в каких-то делах, — он снова перевел дух. — Так что чуть ли не кровно связан. А что сказать хочешь? — посмотрел он на меня внимательно. — Вижу же, что не так просто интересуешься.

Я помолчал, продумывая, как сказать короче и понятней.

— Думаю, что если все с... преосвященным, как мы планируем, пройдет, то власть валашской фракции в городе пошатнется сильно?

— Верно, такой план, — подтвердил Арио.

— А если Албин не просто из валашской фракции, но и в заговор вступил для убийства рисского эмиссара, — я показал на самого Арио, — то после смены власти арестовать его смогут?

— Смогут, — ответил тот. — Соберется совет и даст добро. Но только улики какие против него? Здесь же не Альмара, княжеской власти нет. Никто советника над жаровней на дыбе не повесит, чтобы тот все поведал, даже чего не знает. Тут Свободные Города, тут Закон, все доказывать надо.

Это я и сам знаю. Недаром все, кто княжьей властью тяготился, старались в такие вот города уехать. Изгнанники, беглецы, несогласные с властью — все жили в Свободных, от Улле до Рюгеля. Пусть закон в этих местах мягкостью тоже не отличался, и если докажут твою преступную суть, кончишь ты не лучше, чем где-нибудь в диком Северном княжестве, но только доказать надо. И суд тебя будет судить. А указа владетеля недостаточно. Да и нет тут владетелей.

— Думаю, что если взять секретаря и банду Мака Шустрого, то доказать что-то сможем. И вот это еще, — я кивнул на листы бумаги, исписанные Сэтом, которые теперь лежали на кровати под рукой Арио. — Никто не докажет, что это не посмертное его письмо. Совесть его замучила, понимал, что бороться с Риссом — дело богомерзкое.

Злой гоготнул коротко, Арио тоже кривовато усмехнулся. Но при этом сказал:

— Чего-то эти бумаги стоят, верно. Можно и почерк подтвердить, и написано здесь такого много, что только этот Сэт Кошелек и мог знать. Учтут дознаватели, если до них дойдет. Но недостаточно этого будет.

— А для достатка нам нужны и Мак с бандой, и секретарь Патель, — я чуть подался вперед, опершись локтями на колени. — Из тех, если прижать, можно много интересного будет выдавить.

— И кто их прижмет? О чем ты?

— Валашцы приедут, они и займутся... происшествием с преосвященным, так?

Арио помолчал немного, потом едва заметно кивнул.

— Моих людей рядом держать не следует, если что-то всплывет, то тогда все ясным станет, так?

Арио опять кивнул, не размыкая губ.

— Тогда мой отряд на другие дела нацелить можно, — подвел я мысль к финалу. — Будем искать пути захватить... свидетелей. Да, свидетелей предательства городского советника Албина.

— Как именно? — спросил он хрипло.

— Не знаю, — ответил я совершенно честно. — Но мы подумаем и, может быть, до чего-нибудь додумаемся. Про нас ведь так до сих пор никто и не знает, верно?

Арио скосил глаза на Злого и тот отрицательно покачал головой. Интересно, с кем это он сегодня в городе встречался?

— Не знают, получается, — подвел я итог. — Тогда бы я своих людей на это и кинул. А скажи, мастер Арио, — чуть улыбнулся я ему, — у тебя среди местного лихого люда ведь должны быть связи, так?

— Должны.

— Как бы побольше про банду Мака узнать? Как к ним в Босяцкой Долине относятся и вообще всякое? Они ведь не из местных, насколько я понял, относительно недавно появились. Вот и хотелось бы узнать, кто их прикрывает. Не может быть, чтобы чужая банда в самом сердце местных трущоб сама по себе королями жила, верно?

— Верно, — ответил за Арио Злой. — Не бывает так. Покровительством одного из трех "черных владетелей" они заручиться должны были бы. Если они действительно не из местных.

— А уточнить это как-то можно?

— Можно. — Злой обернулся к Арио с вопросительным видом.

— Этим тоже займись, — вздохнул тот тяжело. — Насколько за остальным сможешь. Арвин, ты тогда берись за это дело, — посмотрел он на меня. — Ум у тебя правильно работает, видят боги, что не ошибся я, на тебя поставив. Бери это дело на себя, дальше... дальше видно будет. По своему разумению действуй. А пока идите и доктора покличьте, а то сдохну сейчас от боли... пусть усыпит меня, что ли.

Мы встали со своих мест и вышли из комнаты. В небольшой гостиной дома увидели доктора, сидевшего в кресле с книгой. Он молча посмотрел на нас, Злой кивнул и доктор сразу поспешил к Арио. А мы вышли во двор, уже привычно усевшись у колодца.

— Правильно ты все думаешь, Арвин, — сказал Злой. — И что бы Круглый не говорил, а нападение спускать тоже нельзя, а то у кого-то в привычку войдет. Завтра с утра можем с тобой к одному человеку поехать, который про Мака и банду его рассказать многое сможет. Прямо с утра и направимся. Мне все равно к нему, по другим делам надо. И мой совет тебе: ты пока в город переберись на жительство.

— До этого и сам додумался, — усмехнулся я, поднявшись и начав опускать воротом ведро в колодец. — Не надо, чтобы кто-то мне на хвост сел да досюда все разведал. Возьму Барата пока и переедем на постоялый двор какой-нибудь. Где меня никто не знает.

— Это правильно.

Злой достал из сумки небольшой брусок точильного камня и взялся на нем править лезвие своего ножа, и без того как бритва острого. Я же между тем поднял наверх ведро, полное воды, поднял, напился прямо через край, поморщившись от того, что из-за ледяной воды зубы заломило, затем предложил Злому. И когда он отрицательно покачал головой, вылил остатки воды в поилку для лошадей.

— Сегодня уедем, — сказал я. — Так, чтобы даже на въезде в город нас вместе не видели. Говори только где встретимся.

— Нам Западный базар нужен, вот возле въезда на него, на площади. Не потеряемся.

— Во сколько?

— А как девять пробьет.

Глава

В город с Баратом мы приехали уже затемно. Заселяться мы все же решили по Северному тракту, тут удобней, выбрав постоялый двор "Добрый отдых" — не из самых дешевых, с добротной конюшней, да еще и с баней не хуже чем та, в Рюгеле, в которой я купцов встретил, сказавших мне о начинающейся войне. Пристроили лошадей, карабины сдали на хранение хозяину, который отнес их в комнатку с решетчатой дверью, в которой хранил всякое ценное, взятое у постояльцев, а потом получили небольшую комнатенку с двумя койками на втором этаже, с видом на сам постоялый двор. Все лучше, чем на другую сторону, откуда заметно потягивало запахом помойки, когда ветер менялся.

— Старший, как насчет поужинать? — поинтересовался Барат после того, как мы расположились в снятой комнате. — С ура ведь не евши.

Он долго пытался подобрать замену уставному "мастеру взводному". По имени никак не мог решиться называть, из уважения к возрасту, а как положено — теперь нельзя. Вот и придумал теперь этого самого "старшего".

— А что, можно и поужинать, — согласился я. — Даже караулить комнату не нужно. Пошли, раз так.

Есть и вправду хотелось, мы только на винодельне с утра перекусили, а потом все время так, натощак катались. Тем более, что на этом дворе свой собственный трактир был, пусть небольшой, но с виду совсем приличный, даже идти никуда не надо. Прошли через двор, обходя груженные всевозможным товаром телеги, толкнулись в низенькую дверь в беленной глинобитной стене, оказавшись в полутемном зале с тростниковой крышей, лежащей на массивных деревянных стропилах. А так все обычно и привычно, трактир как трактир — тяжелые столы из потемневшего от старости дерева, возле них такие же тяжелые лавки, пахнет едой с кухни — и только. Значит чисто.

И людно, так особо и не приткнешься никуда, если рассчитываешь сам посидеть. Везде люди, пьют да едят. Ну да, самое время ужина как раз, не зря же и мы сюда пришли.

— Вон там, в углу место есть, — сказал Барат, показав пальцем на дальний от нас, самый темный угол трактирного зала.

— Точно, — согласился я.

Протиснулись между столами и спинами сидящих за ними и оказались возле свободного куска лавки, как раз для двоих людей достаточного.

— Не помешаем, уважаемый? — спросил я у пожилого человека в монашеском балахоне.

— Присаживайтесь, рад соседству буду, — ответил он вежливо, показав сухой ладонью с тонкими пальцами на свободные места.

— Благодарствуем.

Подавальщики в трактире работали расторопные. Не успели мы присесть, как один из них, одетый в белую рубаху и белые же штаны, оказался рядом, спросил, нагнувшись:

— Что заказать изволите?

— Красного вина и воды, — сразу сказал я, потом уточнил: — А что быстрее всего поесть подадите?

— Свинина с фасолью есть, и еще говядина с фасолью же, с перцем всяким и помидорами, такая острая, что во рту пожар, — заулыбался тот.

Подавальщику было лет четырнадцать, не более.

— Вот и принеси нам чтобы пожар, — кивнул я, заодно глянув на Барата: — Не против?

— В самый раз, старший.

— Все? — уточнил половой и сразу же бросился на кухню.

Сидели молча, устали оба и говорить как-то не хотелось, больно уж много людей вокруг. Сосед наш, монах, с едой покончил и сейчас просто пил травяной чай, наливая его из жестяного чайника в высокую белую кружку и закусывая хрусткими пресными галетами. На столе перед ним лежала открытая книга, которую он и читал. Чуть дальше от нас, уже за ним, сидели двое приказчиков, оба пьяненькие, громко обсуждавшие какую-то удачную сделку, что они сегодня днем провернули. В разговоре все время упоминался какой-то Лург, которого они то недотепой величали, то просто дураком. Похоже, что этот самый Лург и был их то ли покупателем, то ли продавцом.

А вообще в трактире было шумно, больно уж много народу собралось. Прибежал подавальщик с подносом, быстро расставил перед нами кувшины, тарелки, бросил вилки с ложками, принял от меня деньги и умчался к следующему заказчику, махавшему ему рукой из другого угла.

Не обманул он, мясо с фасолью и перцем и вправду было острым, таким, что слезы на глаза, но вкусным. Тут, на побережье, вообще любили перец куда попало сыпать, традиция здесь вроде такая. Поели не торопясь, а к концу ужина Барата заметно в сон потянуло, устал.