А на одной из прогулок у неё впервые началось кровотечение.
Сказать, что она испугалась — ничего не сказать. Женевьеву уложили в кровать, заставили пить отвары. Врач осмотрела её и сказала, что ребенок вне опасности, но как будущая мать девушка должна быть более осторожной: меньше делать резких движений, лучше питаться и меньше изводить себя тревогами.
И Женевьева правда старалась следовать советам мудрой женщины.
Но как любящая мать, знающая, что после рождения больше не увидит своего малыша, Женевьева не могла перестать горевать.
* * *
**
Седрик знал, что Елизавета любит море. Она часто рассказывала о нем. И по приезде в Мацуи, он, наблюдая за возлюбленной, видел, как девушка с упоением вдыхает соленый морской воздух или подолгу сидит на террасе, любуясь видом. В какой-то степени он даже завидовал этой большой яме заполненной соленой водой. К счастью, когда взор прекрасной графини Малони был обращен на него, в нем было не меньше любви.
А ещё Седрика очень радовало, что Елизавета поддерживала его всегда и во всем. Всегда спокойная и уравновешенная, девушка была образцом собранности.
Как правило.
Собираясь на сегодняшний прием, она старалась сохранить свое привычное спокойствие, но у неё от волнения даже руки дрожали. Седрик ничего не говорил. Ему казалось, он понимает в чем дело. Вернуться домой в статусе чьей-то любовницы, пусть даже и фаворитки принца — это, наверное, не то, о чем она всегда мечтала. У неё на лице было написано крупными буквами, что если бы могла, Елизавета осталась бы дома. Но вслух девушка ничего не произнесла, а Седрик продолжал делать вид, что ничего не замечает, лишь изредка помогая то сережки надеть, то браслет застегнуть.
По-хорошему, как любящий мужчина, он не должен был бы заставлять её идти на этот прием, раз для неё это так тяжело. Но Седрику нужен был рядом кто-то, кому он мог бы безоговорочно доверять и кто смог бы правдиво рассказать ему кто есть кто в этом обществе. Опять же, Елизавета не имела ничего против, того, чтобы жить с ним в Хилэри, не стала просить по приезде отдельный дом и стояла с ним рядом на площади, во время памятного первого знакомства с горожанами. Самые влиятельные горожане уже присутствовали там и видели её. Те же сильные этого небольшого мирка под названием Мацуи будут и на приеме.
Или все дело в том, кого не было на площади, но он будет на приеме?
Седрику вспомнились слова купца: "...она тоже будет там". Так дело в какой-то женщине, которую Лиз хочет увидеть? Мимолетный взгляд на старающуюся держаться спокойно девушку, породил другой вопрос: или не хочет?
Как бы там ни было, разобраться с этим можно будет уже на приеме. А пока... пока Седрик помог Елизавете сесть в карету, а заняв место рядом с нею, крепко обнял. С тяжелым вздохом девушка приникла к нему, не боясь, что помнет платье или испортит прическу. Она не сказала ему спасибо, за поддержку, но это и не требовалось. Седрику чертовски нравилось чувствовать себя опорой и поддержкой для неё в такие минуты. Елизавета — сильная женщина и слабому мужчине рядом с нею делать нечего. Седрику нравилось, что рядом с ним Елизавета может позволить себе побыть слабой. А секреты... Пока молодой человек намерен был позволить любимой оставить их при себе. Не заставлять её рассказывать о том, о чем, судя по всему, скоро он и сам все узнает. Ведь загадочная "она" также будет на приеме.
Карете потребовалось больше часа, чтобы доставить их на место.
Им оказался огромный особняк, судя по архитектуре построенный не так давно. Однако это здание по-своему было шедевром и не многие из столичных особняков могли бы составить ему конкуренцию. Два крыла, три этажа, арочные окна, колонны и чудесной ручной ковки ворота — все вызывало восхищение, даже в вечерних сумерках. И Седрику было крайне интересно посмотреть на это произведение искусства при дневном свете.
— Потрясающе, — позволил себе тихо восхититься Седрик. — Где он только раздобыл эти барильефы?
Елизавета отвлеченно пожала плечами:
— Это же Мацуи, Седрик. Здесь можно достать вообще все.
Для неё это было очень чем-то обыденным, а вот принц, выросший в столице, не мог к этому привыкнуть. Да, он имел все, что только захотел бы. Но... О существовании многого из увиденного в Мацуи за последние несколько дней молодой человек просто не представлял. Не говоря уже о том, чтобы желать этого. Ему вспомнилась Боадикея. Вот кому этот порт пришелся бы по вкусу. Это место, хоть и просуществовало много столетий, все равно остается новым и современным. Во время поездки по городу, Седрик видел разные здания: и построенные столетия назад, и возведенные совсем недавно. Как, например, кишащий людьми особняк барона Сильвестри. Но в отличие от Хилэри, порт не производил впечатления почтенного, степенного господина, неторопливого и вальяжного. Нет, Мацуи — это скорее молодой щеголь. Люди здесь не живут каким-то привычным укладом, они постоянно в движении, постоянно чем-то заняты. Город, словно живой: дышит, двигается, развивается. Мацуи даже ночью не засыпает. Несколько раз по ночам Седрик вставал и смотрел на городские огни. Это зрелище было крайне необычно, но в то же время очень красиво. Хилэри нельзя сравнивать с Мацуи, нет. В столице лишь в некоторых кварталах жизнь не замирает на ночь, чтобы снова прийти в движение утром, со звоном колоколов на ратуше. И не все из этих кварталов можно назвать благополучными. А Мацуи... Это просто Мацуи. Нельзя его описать никаким другим словом, потому, что по эту сторону океана Адалет нет другого подобного места.
Знатные и просто очень богатые горожане толпились у входа, как простолюдины. Всем хотелось поприветствовать главного гостя вечера. Охране даже пришлось расталкивать людей, чтобы устроить для принца Абиатти коридор метровой ширины. И все равно пройти по нему было довольно сложно. Знатные люди приветствовали его, пытались схватить за камзол, чтобы привлечь к себе внимание, девушки через каждые полметра пытались падать в обморок, чтобы молодой принц их подхватил. Но, хвала богам, перепрыгнуть через сцепивших руки стражников, им не удавалось.
Седрик старался сохранять невозмутимое лицо. Но поведение толпы его откровенно пугало. И не так крики, как молодые девушки, разодетые на грани приличия, смотрящие на него, как на лакомый кусочек бифштекса. Он действительно боялся, что если кто-то из стражников ослабит бдительность, то какая-нибудь знатная барышня прорвется и загрызет его на смерть. Исключительно из-за внезапно вспыхнувшей большой любви. И то, что рядом с ним шла Елизавета, никого не смущало.
Слава богам, это длилось не долго. Не без помощи Тибольда, они попали внутрь особняка. Седрику стоило больших усилий сдержаться и не раскрыть рот от удивления. Да это место выглядело роскошнее, чем королевский дворец Ладлен! Если бы дворец уменьшить до размеров особняка. Он посмотрел на Елизавету. Куда и делась напряженная скованность, не отпускавшая её всю дорогу. Лиз с нескрываемым восторгом рассматривала все вокруг. Седрик даже улыбнулся, глядя на неё. Ему нравилось, когда в этих ореховых глазах разгоралось любопытство пополам с восторгом. Обычно графиня Малони так смотрела на картины или статуи. Ну, что ж. В этом особняке и того, и того было в избытке. Её творческой натуре было от чего прийти в восторг.
Мгновение испортил барон Сильвестри:
— Ваше высочество, — мужчина, словно из-под земли вырос и склонился в почтительном поклоне. — Рад приветствовать в моем скромном жилище вас и вашу очаровательную спутницу.
Седрик легко улыбнулся. Барон своей ложной скромностью откровенно напрашивался на комплимент. Ну, что ж, сегодня у его гостя хорошее настроение, и Седрик не стал разочаровывать гостеприимного хозяина особняка:
— Ваше жилище можно назвать каким угодно, только не скромным, — любезно ответил он. — Примите мои комплименты, особняк чудесный.
— Благодарю, — отвесил очередной любезный поклон хозяин дома, хотя в его взгляде читалось, что он ждал более развернутой версии похвалы. Тем не менее, барон не забыл, для чего устроен этот вечер. — Хотелось бы насладиться светской беседой с вами милорд, но в моем доме собралось даже слишком много желающих познакомиться с вами.
— Слишком много? — нахмурился Седрик.
— Некоторых пришлось попросить погулять в саду, — барон тактично кивнул в сторону толпы перед домом.
— Понятно, — ровным тоном, как будто его в каждом городе так принимают, ответил Седрик. Хотя чувствовал он себя при этом прямо противоположным образом.
Барон тем временем продолжил:
— Я понимаю, что вечер может оказаться долгим и утомительным, поэтому предлагаю вам пройти большой зал. Там для вас приготовлено кресло, где вы сможете посидеть, пока я буду представлять вам гостей.
"Трон" — мелькнула у Седрика мысль, и он даже невольно улыбнулся. Но быстро вернул себе серьезный настрой.
— Что ж, проводите, — кивнул головой в знак согласия он.
Седрик думал, что сейчас их проводят через весь дом. Почему-то ему казалось, что барон не упустит возможности лишний раз похвастать своими владениями. Но он ошибся, их с Елизаветой проводили в соседний большой зал. Судя по убранству и мраморной плитке на полу, здесь устраивали балы.
Барон провел их через весь зал к одиноко стоящему креслу.
— Мне кажется, — сказал Седрик глядя на него. — Здесь чего-то не хватает.
— Чего? — нахмурился Сильвестри. Ему казалось, что он все предусмотрел. Вот кресло, рядом с креслом столик с хорошим вином и фруктами. Что этому столичному выскочке не хватает?
Седрик взял Елизавету за руку и проводил к креслу, там он галантно его подвинул, помогая девушке сесть, и только после этого сказал:
— Еще одного кресла. Для меня.
Барон, как и большинство гостей, уже собравшихся в бальном зале, смотрели на развернувшееся перед ними представление с недоумением и ошеломлением. Конечно, раньше у них никогда не было наследного принца в качестве управителя и высший свет Мацуи не был знаком с обычаями королевской семьи. Но при этом все были уверенны, что посадить подле себя любовницу, на таком важном мероприятии — это поступок неслыханный, если не сказать скандальный.
Тем не менее, спорить барон не стал. Он коротко кивнул в знак согласия и приказал дворецкому исправить это упущение. Арчибальд Сильвестри добился всего, что у него есть, только благодаря тому, что знал, когда стоит говорить, а когда лучше промолчать.
Мальчишка, которому, волею такого же мальчишки короля, Арчибальд вынужден будет служить, мнит себя лидером, сильной личностью. Посмотрите, я и так могу и так могу. Все это — лишь юношеское желание выпендриться. На самом деле, он и гроша ломаного не стоит. Особенно из-за того, что принц. Такие как он, все имеют с рождения. У них, как правило, нет стремлений и нет своих желаний. К чему стремиться, если все, чего не захочешь, мгновенно подают на блюдечке? Откуда ему знать как это работать сутки беспродыху, зарабатывая деньги и положение в обществе?
А вот, происходящий из обедневшей дворянской семьи Арчибальд, прекрасно знал это все. И ему пришлось изучать эту науку не читая умную книгу, сидя в уютном креслице. Нет, эти познания достались барону опытным путем. Поэтому Арчибальд и не сомневался, что справится с принцем Абиатти довольно быстро.
Пусть Седрик почувствует себя главным, пусть думает, что все идет как он себе на воображал. Тогда мальчишка даже не заметит, как попадется в сладкие сети прекрасной Винченцы Донати. После этого все, что будет его волновать — это удовольствия и развлечения. А реальная власть в городе снова вернется к Арчибальду в руки.
Кресло принесли, Седрик занял свое место, и барон Сильвестри начал приглашать самых именитых жителей города с семьями. Седрик слушал его, а затем наклонялся к Елизавете, и девушка дополняла рассказ подробностями, о которых гостеприимный хозяин умолчал. Но, к сожалению, графиня Малони, в силу длительного отсутствия в городе, могла убрать пробелы в биографии далеко не каждого гостя. Вскоре к ним присоединился и Сефрид Гастен. С его появлением дело пошло веселее.
Седрик все ждал подвоха. Ему не верилось, что Сильвестри так просто оставит свои попытки вернуть себе власть. В каждом, кого тот представлял, новый управитель Мацуи подозревал такую "попытку". Однако тот Елизавета, то Сефрид развеивали эти опасения. Где-то на втором десятке приглашенных гостей, барон привел ослепительную рыжеволосую красавицу. Рыжие, похожие на расплавленную медь волосы уложены в замысловатую прическу, густо подведенные зеленые глаза, пухлые губы и соблазнительная фигура, затянутая в зеленый бархат. Эта женщина была восхитительна и знала об этом. Прическа, макияж, платье, с вырезом на грани пристойного — все было подобрано так, чтобы подчеркнуть это. Такой походкой, как рыжая незнакомка подходила к креслу, богиня Даюри шествовала по земле, разжигая в сердцах людей любовь и страсть.
— Вот, теперь можете быть настороже, — наклонившись к Седрику, тихо сказал Сефрид.
Очень довольный собой барон Сильвестри подвел красавицу к креслу Седрика намного ближе, чем подводил остальных гостей.
— Разрешите представить вам мою хорошую знакомую, вдовствующую маркизу Винченцу Донати.
Красавица присела в изящном поклоне, затем подняла на Седрика взгляд, в котором читалось многое: страсть и обещание удовлетворить любое желание, пылкость и искушенность.
У Седрика не было никаких сомнений касательно того, зачем сюда пришла маркиза Донати. Рыжеволосая красавица предлагала ему себя. И он бы соврал, если бы сказал, что при первом взгляде на неё у него не появилось вполне нормального для мужчины желания и... интереса. Седрик даже позволил себе рассмотреть её. Роскошна женщина и, скорее всего, очень опытная. Убийственное сочетание. Устоять против такого — практически невозможно.
Но сегодня Седрик был не расположен превращаться в дичь.
Он наклонился к Елизавете. Девушка сидела очень спокойно и ничто. Кроме бледности не выдавало её внутреннего волнения. Седрик взял её ручку, поднес к губам и с нежностью поцеловал. Затем снова повернулся к барону и маркизе.
— Рад знакомству, — ничего не выражающим тоном сказал он, и вежливо, но твердо дал понять, что не заинтересован в ней. — Наслаждайтесь вечером. Вы наверняка найдете среди гостей множество своих знакомых.
Барон Сильвестри слегка опешил, но не готов был так просто сдаться:
— Маркиза Донати приятная во всех смыслах собеседница и...
Но его перебила сама "собеседница":
— Любезный барон, его высочество сейчас слишком занят, — её мягкий бархатный голос просто обволакивал, добавляя сходства с прекрасной богиней Даюри. — Не будем его отвлекать. В конце концов, это не последний вечер в Мацуи. Будет ещё время для более... тесного знакомства.
Слово "тесного" она намеренно выделила голосом.
Седрик ничего не ответил. Он повернулся к Елизавете и спросил:
— Любовь моя, хочешь ещё вина?
Раздосадованный барон увел маркизу Донати. Её тут же обступила стайка молодых поклонников, от которых женщина отмахивалась, как от надоедливых мух.
