Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?

— Ты шапку забыла, — где-то на середине пути догнал меня Морозов.

— Не хочу, мне не холодно.

— Ксюш...

— Не лезь, сказала! — обернувшись, зашипела я на парня. Тим удивлённо замер. Я злобно фыркнула и, прибавив ходу, поспешила в аптеку. У меня нет любимой мамочки, которая могла объяснить мне все сюрпризы женского организма и последствия незащищённого секса. Зато у меня есть брат, отец и интернет.

Папашкин с Кешей лет с пятнадцати начали попытки рассказать о постельных взаимоотношениях полов (не говорить же им, что мне тогда было известно больше, чем им обоим — в теории, разумеется). Но всякий раз наталкивались на мой невинный взгляд, терялись, краснели и быстро сворачивали тему. Я и сама не дура: всё, что надо было знать о реалиях современной жизни, знала.

— Я всё убрал, — снова тащась за мной, оповестил Морозов. Ему хочется поговорить? Ночью не наговорился?

— Молодец, — безразлично отмахнулась от парня и, осторожно поднявшись по заснеженной лесенке, потянула на себя дверь.

Просторное бело-зелёное помещение было девственно пусто, как бы это смешно не звучало. Только аптекарша сидела на стуле за прилавком и смотрела какой-то сериал по телевизору. Увидела, что пришли посетители, убавила громкость, поднялась и улыбнулась.

Интересно, о чём она сейчас думает? Будет ли сюрпризом для женщины моя покупка?

— Добрый день, чем могу помочь? — спросила она, как только я подошла к её окошку. Тимофей не отставал. Может, сказать, что я его прощаю, и тогда он отвалит?

— Эм-м... — выдала я и только сейчас заметила, как трясутся руки.

— Дайте что-нибудь для предупреждения беременности, — пришёл на выручку Морозов.

— "Постинор" устроит?

— Да! — у меня таки прорезался голос и желание наступить Чудовищу на ногу, чтобы в следующий раз не лез, куда не просят.

Аптекарша удивлённо посмотрела на парня, мягко улыбнулась мне и отошла к одному из шкафов.

— Кто тебя просил лезть? — как можно спокойнее спросила я.

— Я натворил, мне и исправлять.

— А не пойти бы тебе...

— Прошу, — прервала меня вернувшаяся с таблетками женщина. — Что-нибудь ещё?

— Упаковку презервативов, — серьёзно попросил Тимофей. — Обычные и большую.

— Что ты сказал? — я резко развернулась к нему всем корпусом.

— А ты думала, я теперь от тебя отстану? Сказал же: исправлю всё, что натворил, — и попытался коснуться моей щеки.

Увернулась, ударила парня по руке и угрожающе зашипела.

— Не смей ко мне прикасаться!

— Молодые люди, я, конечно, извиняюсь, но не могли бы выяснять отношения в другом месте?

— Извините, — втянув голову в шею, буркнула я. — Сколько с меня?

— Презервативы считать?

— Нет! Да, — хором сказали мы. Только если я испуганно вскрикнула, то Тимофей был решителен в своём требовании.

Женщина снова улыбнулась и решила за нас: разложила оба заказа по разным пакетикам.

— Шестьсот двенадцать рублей за всё.

И только полезла за кошельком, как Морозов выложил на стойку тысячную купюру.

— Я сама могу расплатиться! — возмутилась.

— В следующий раз, милая, — улыбнулся он, а в глазах — привычная ледяная бездна.

Ответила ему тем же, забрала свой пакетик и вышла из аптеки. Теперь: купить бутылку воды и зайти в зоомагазин. Всё просто.

Глава 13. Тайна женской истерики.

Круглосуточный продуктовый минимаркет располагался буквально за углом моего дома. Небольшое сооружение по типу палатки, из которого часто разносился веселый смех с характерным акцентом. Хозяином магазинчика, а иже с ним продавцом, грузчиком и сторожем в одном лице кавказкой национальности, был весёлый добродушный толстяк лет пятидесяти. Звали мужика Джашарбек и его очень любили все местные бабульки. Ещё у него была дочь, которая сменяла на посту отца. Её бабульки почему-то очень не любили.

— Эх, дэвушка, что ж такая невесёлая? — широко улыбаясь, поинтересовался кавказец.

— Здрасте, — улыбнулась в ответ. Смотреть без улыбки на этого мужчину было сложно.

— Вот так-то лучше! — довольно оскалился он. — Чего дать?

— Минералки без газа.

— Большую, маленькую?

— Среднюю, — сердито буркнул вновь догнавший меня Морозов. Кавказец выдал что-то типа "хэк!" и полез под прилавок за минералкой.

— Ты отстанешь от меня сегодня? — не оборачиваясь, тяжело вздохнула я. Как он не понимает, что мне надо побыть одной?

— Нет, Ксани, — "обрадовал" Тимофей, расплатился за воду с пригорюнившимся Джашарбеком и, словно привязанный, потащился за мной к приютившейся между деревьев лавке.

На той явно ранее кто-то сидел: снег сметён, даже газетка подстелена.

Села — Морозов тоже плюхнул на скрипнувшую лавку свой зад (на самом краешке, подальше от меня), — достала упаковку с отвратительной розой и трясущимися пальцам открыла. Одним глазом заглянула внутрь, выдохнула и вынула серебряную пластинку с двумя таблетками на ядовито-красном фоне. Они специально делают так, чтобы было страшно?

Выковыряла из упаковку инструкцию и быстро пробежалась глазами. Морозов всё это время не сводил с моих рук встревоженного взгляда. Чего испугался, а, папашка? Можешь не волноваться: в ближайшее время и тем более со мной, отцом ты не станешь.

Открыла бутылку с водой и смочила горло: небольшой сушнячок всё ещё присутствовал.

— Ксан.

— Что? — раздражённо взглянула на Морозова.

— Ты уверена, что это необходимо?

— У меня с пятнадцати лет постоянный цикл, — ядовито пояснила я. — И ты очень удачно попал на самую его середину. Последствия объяснять? Впрочем, ты у нас мальчик умненький, сам догадаешься!

Фыркнула, выколупала таблетку, сунула в рот и запила водичкой. Теперь можно расслабиться на ближайшие двенадцать часов — потом приму вторую и вообще всё будет замечательно!

В зоомагазин Морозов тоже потащился со мной. Пришлось пойти на хитрость и попросить его купить мне шоколадку, после чего, наконец, удалось сбежать от Чудовища. Правда, ненадолго. Удивляться не стоило: у нас на весь район всего то ли два, то ли три магазина для животных, и своим ходом я могла добраться только до одного. Там меня Морозов и поймал, отобрал пакеты с покупками, вручил шоколадку и предложил идти домой.

Идти с ним не хотелось, сидеть с Чудовищем в одной квартире — тоже мало удовольствия. Но дома меня ждала Вельзевулка. После улицы её следовала помыть, накормить и показать, куда следует ходить в туалет.

Шоколадку, которую принёс Морозов, я незаметно выкинула в урну. Мне от него ничего не надо.

— Ксан, может, всё-таки поговоришь со мной? — уже в лифте спросил Тимофей. Вот же! Молчал ведь всю дорогу, а теперь ему захотелось общаться!

— Нет, — отрезала я и отвернулась. Спасибо, лифт приехал грузовой — не пришлось ютиться с Чудовищем в тесной тёмной кабинке.

"А вдруг бы тебе понравилось?" — проснулся ехидный внутренний голос. Через плечо глянула на Тимофея и поморщилась. Не понравилось бы. Он не в моём вкусе.

Наверное.

Вернулись мы вовремя: Зева только-только забралась на подоконник в кухне и примерялась к занавескам. Морозов успел её снять до того, как случился обрыв штор.

Из пуфика, стоящего в коридоре, торчали нитки, обои рядом красовались мелкими царапинами, а под всё той же ножкой стула на кухне желтела небольшая лужица. И это мы на два часа из дома ушли. Начинаю жалеть, что подобрала этого пушистого монстрика.

"В чём проблема-то? Будешь монстров коллекционировать. Один есть, теперь будет два", — подбодрил внутренний голос. Я сказала ему "спасибо" и, дождавшись пока Тимофей распакует и насыплет в лоток наполнителя для кошачьего туалета, ткнула котёнку в "правильное место". Кое, кстати, нашлось в коридоре под самой дверью кухни. Зевка с подозрением покрутилась на мелком камушке, с пристрастием начала перекапывать лоток, потом успокоилась и опробовала приобретение в действии.

— Молодец! — похвалила я мелкую заразу и сурово глянула на Морозова, который уже успел убраться на кухне. — Другого места, чтобы изображать статую, в квартире нет?

Парень стоял, привалившись спиной к стене коридора, скрестив руки и не спуская с меня глаз.

— Мы можем поговорить и здесь.

— Я ни о чём с тобой разговаривать не буду! — рыкнула в ответ и рывком поднялась на ноги. Низ живота неприятно скрутило, а Морозов, дополнив неприятные ощущения, поспешил меня подхватить.

— Не трогай! — в последний момент успела выкрикнуть я и отошла от него, застывшего в паре сантиметров от меня. Доковыляла до кухни и рухнула на стул. Предположим, что это — побочные действия проглоченной таблетки.

— Ксюш, — вновь привязался Тимофей.

Я собралась было высказать ему много хорошего, но Чудовище спас звонок телефона. Судя по мелодии, звонил Кеша.

Достала бешено вибрирующий мобильник из кармана джинсов и поднесла к уху.

— Колись, сестрица, куда ты опять влезла? — без приветствия наехал братец.

— Э-э-э... — не поняла я.

— Без "э". Тебе чего на месте спокойно не сидится?

— Для начала привет.

— Привет! — покорно повторил Кешка. Только почему на повышенных тонах?

— А теперь давай по порядку. Что случилось-то?

— Бегемот беременный на крышу прилетел, — буркнул брат, озадачив ещё сильнее.

— Кеш, ты выпил? — осторожно спросила я. Тема спиртного для меня теперь стала не просто неприятна — противна, отвратительна, запретна и закрыта навсегда!

— Ты права, выпить не помешает, — пробормотал братик, и я расслышала слабое позвякивание стекла. Господи, да что ж такое случилось? Что вообще происходит в моей жизни?

Жестом скомандовала Морозову свалить и не подслушивать — он отрицательно мотнул головой. Козёл!

— Ну, так вот, — выдохнув в трубку, заговорил Иннокентий. — Я припёрся после смены и без сил рухнул ещё в гостиной, там и заснул.

— Девок кадрить меньше надо, — раздражённо буркнула я и метнула убийственный взгляд в Тимофея. В ответ Чудовище добродушно улыбнулось.

— Сам знаю, — отмахнулся брат и продолжил. — А с утра меня будят воплями и криками. Я уж решил, горим. Ан нет! Явилась одна дама, произвёдшая тебя и меня на свет, и потребовала выдать ей дочь!

Не сиди я на стуле, упала бы. Даже Тимофей подался ко мне, увидев перекошенное ненавистью и болью лицо. Один мой нервный жест, и он снова на своём наблюдательном посту. Опёрся плечом на косяк, скрестил руки на груди и смотрит...

Что б у тебя глазёнки повываливались!

— Отец с ней второй час воюет. А я вот решил тебе позвонить. Дай, думаю, порадую любимую сестрёнку!

"Порадовал", — угукнул внутренний голос. Я была с ним полностью согласно. Что привело эту... женщину к моей семье? Неужели проснулся материнский инстинкт? А не пойти ли ей с ним...

— Ксюх, ты там? — насторожился Кеша.

— Здесь. Пошли её куда подальше от моего имени.

— То есть, адрес твой ей не давать?

— Кеша!

— Уж и пошутить нельзя, — проворчал братишка. — Ты где её нашла?

— Случайно встретила. Ну, и... — угрюмо развела руками и вздохнула. Кеша этого, разумеется, не видел, но по интонации понять должен. Эта встреча не предел моих мечтаний.

— Не поверю, что она тебя узнала, — нервно усмехнулся брат.

— Главное, что я её узнала и... Немножко не сдержалась.

— Правильно! — похвалил Иннокентий. — Я, когда они меня разбудили своими воплями, тоже высказался. Ты прикинь, она начала мне нотацию читать.

— Уж-с, — закатив глаза, высказалась я и, поймав взгляд Морозова, указала ему на чайник. Понял. Пошёл ставить.

Едва удержалась, чтобы не поставить ему подножку.

— Ла-а-адно, — прозевал братец. — Я вот чего звоню: хочу свалить из этого курятника. Можно у тебя на диванчике перекантуюсь?

— Нет! — испуганно выкрикнула я.

— Нормально.

— Кеш, прости, но давай ты где-нибудь...

— Хорошо, — согласился брат. Слишком просто и быстро. — Где-нить приютюсь, — и повесил трубку.

— Всё, конец, — мрачно сообщила я и откинула мобильник на стол. Тимофей отвлёкся от кастрюльки с супом, которую только-только достал из холодильника, а сейчас водружал на плиту, и вопросительно посмотрел на меня.

— Сейчас сюда приедет Кеша, и если я не убила тебя утром, то братик фамильярничать не будет. Свернёт шею, а потом начнёт разбираться. Советую куда-нибудь свалить до вечера.

— Нет, — радостно отказался Морозов, выдернув из-за стола стул, приставил его вплотную к моему и сел.

— Я никуда отсюда не уйду.

Пришлось отодвигаться от Чудовища вместе со стулом, мысленно обзывая его нехорошими словами.

Не уйдёт сам — полетит с лестницы. Хотя... Можно экспериментальным образом проверить, кто из двоих (Кеша или Тим) сильнее. А победителю заехать сковородкой по голове в качестве профилактики. Брату — за его чересчур активную опеку, Тимофею за... да просто за всё. На его совести накопилось достаточно.

— Хочешь, я тебе кое-что расскажу? — склонив голову к плечу и наблюдая за моим дезертирством вместе со стулом, спросил Морозов.

— Ну, расскажи, — поморщилась и встала. Чайник как раз закипел. Налью чаю, заодно нормально пересяду.

— Ты мне всё равно не поверишь, но может хоть, наконец, наорёшь, — тихо усмехнулся парень.

— Не буду я на тебя орать, — поджав губы, полностью сосредоточилась на заваривании чая.

— А надо. Поможет пережить.

— А мне нечего переживать, — равнодушно сказала я. Досыпала в чашку ещё ложку сахара и оставила остывать. Не люблю кипяток.

Передвинула стул подальше от Морозова и села. Тимофей молча следил. Видимо, ждал, что скажу что-нибудь ещё. Пожалуйста! Не жалко.

— Может, ты и привык к подобному, но я не твои девки. Я у себя одна: единственная и любимая — и реагировать буду так, как захочу.

— Тогда как ты среагируешь на то, что фактически сама затащила меня в постель?

"Да ты чё?" — обалдел внутренний голос, а я осталась хладнокровна и безучастна ко всему. Лишь пожала плечами.

— Возможно. В нетрезвом виде чего только не сделаешь.

Морозов со стоном уронил голову на лежащую на столе руку и громко выдохнул.

А потом резко подскочил, обошёл стол, ухватил меня за локоть, поднял на ноги и поцеловал.

Я забарахталась, возмущённо замычала и, как только закончился поцелуй, убийственным взглядом впилась в полные льда глаза Чудовища.

— Руки убери, козёл!

— Уже лучше, — констатировал парень, удерживая мои запястья своими ручищами, и вновь поцеловал.

Попыталась ударить его по ноге — перетерпел, чуть больнее сжал мои руки и усадил на стол.

— Ненавижу тебя!

— Ещё разок, — усмехнулись его губы и снова обожгли плавящим поцелуем.

Отстранился, отдышался, оценил моё состояние.

Я метала глазами молнии и тоже громко и сбито дышала.

— Урод!

— Не помогло. Попробуем ещё раз.

Как только склонился, укусила его за губу и попыталась вырваться.

— А это уже не по правилам. Надо поменять.

Завёл мои руки мне же за спину, перехватил запястье одной своей лапищей и скользнул свободной рукой под свитер.

Я охнула и засопротивлялась активнее, а он снова полез целоваться.