— Уважения? Чушь! Таких, как ты, у него сотни, разбросанные по всем планетам! Да он и понятия о тебе не имеет, ты просто очередное препятствие, которое он должен взять, чтобы потом хвастаться перед парнями за кружкой пива!... Я знаю таких, как он — вся их жизнь — пустые скачки в поисках приключений с места на место, от женщины к женщине... он не остановиться, пока не подохнет в нищете на какой-нибудь захудалой планетке, в грязном баре или борделе, хвастаясь своими победами в прошлом!...Оставь его, Рене, ты стоишь большего! Выбери меня!

— Нет, Арс. Пойми, что все, что я могу сейчас выбрать, это как лучше спрятаться, убежать.... Ты одинок и несчастен, но я ничем не могу тебе помочь! Ты не доверяешь людям, тебе страшно потому что, забрался слишком высоко, ты попал не на свое место. Послушайся моего совета, брось все, беги, они не станут тебя искать, раз ты им был нужен, только как Генерал Безопасности ПВ! Попробуй создать свой маленький мир на какой-нибудь небольшой планете, завести библиотеку, полюбить кого-нибудь всем сердцем! Один человек мне сказал, что только любовь сильнее страха... Я помню, раньше у тебя были такие светлые мечты! Ты сможешь забыть все, стать счастливее... Я это знаю!

— Вот как ты представляешь мою жизнь — в глуши, без должности, и без тебя!.. Но ты ошибаешься, если думаешь, что я соглашусь на это!

— Тогда, ты погибнешь!

— О, нет, Рери! Это ты погибнешь, если сейчас уйдешь от меня! И я не дам тебе совершить такую ошибку. Я должен тебя остановить!

Он, как часом раньше Тоно, заслонил собой дверь. В глазах его зажглось мрачное упрямство и решимость.

— Ты останешься со мной, Арерия. Пойми меня правильно. Я делаю это ради тебя.

Дрего вдруг достал с пояса аптечку, вынул оттуда капсулу в шприце, и приготовился вколоть ей. Рене понимала, что он сильнее ее, и медленно отступала.

— Ты останешься сейчас здесь. Не беспокойся, я уже знаю, как незаметно переправить тебя на корабль. А пока, тебе нужно принять лекарство... О, не бойся, укол очень легкий, ты и не заметишь... просто уснешь, а когда проснешься — все опасности будут уже позади, я буду с тобой. Поверь, я спасаю тебя!... Пойми, так будет для тебя лучше!

Эти его последние слова она уже слышала. Рене оглушило воспоминание — Аалеки, загоняя ее на стол, говорил так же!

— Нет! — прошептала она в ужасе, — я не пойду на стол! Нет!

— Стол? Какой стол? Боже, Рери, это только успокоительное, ты просто немного поспишь и все...

Рене сосредоточилась на его движениях и молчала. Она помнила, как важно не пропустить бросок, в движении человек легче теряет равновесие... она прислонилась к стене, чуть опустив голову, и Дрего, подумав, что она смирилась, быстро направился к ней. Рене почти одновременно с ним бросилась вперед и выбила шприц из его рук. Он попытался ее схватить, но она, все так же, молча, нанесла ему удар в чувствительную точку, тогда он отпустил ее, освободив, наконец, проход к двери.

-Рери!.. За что? — простонал он, корчась на полу.

-Прости, Арс. Я не смогу снова жить в клетке. И тебе нужна не я... ты просто хочешь избавиться от страха! Но похоже, твоя душа слишком мелка, чтобы лечить ее любовью. Боль пройдет минут через десять. Прощай.

Она разминулась с Тоно всего на десять минут. Теперь, когда все решилось с Дрего, Рене видела ясно. Эгорегоз по-прежнему ищет ее. Аалеки и Зоонтенген! Еще бы, она ведь 'уникальный лабораторный объект', часть их эксперимента! Аалеки не раз говорил об этом — к ним попадает слишком мало женщин... Господи, как она не старалась, на какие жертвы не шла, они все же напали на ее след!.. А теперь еще один след, ведущий прямо к ней — Арс!.. Они наверняка выследят ее пребывание на Мене благодаря ему!... Он надеялся, что они не узнали об отчете!.. Нет, узнали, и потеряли к нему доверие. Именно поэтому, они не сказали, что за цель преследуют, когда приказали взорвать астероид, рядом с которым находился 'Лего'... Она в опасности. И Тоно, если он будет рядом с ней, тоже. Все что ей остается — бежать. Чем дальше от него, тем лучше.

Она заскочила в ближайшее отделение банка и сняла всю сумму со своего счета: она сможет купить не новый, но в хорошем состоянии корабль за наличные. Это упрощает расчет, убыстряет операцию, и не оставит явных следов. Здесь, как на любой большой планете был хороший нелегальный рынок. И Рене сразу отправилась на окраины космопорта, где обычно располагались такие рынки. Робот— гид, встроенный в транспорт быстро нашел для нее продавцов. И через час она стала владелицей неплохой лодки, с надежным почти новым двигателем. Еще через час, пройдя таможню, она стартовала с космодрома, с немалой тоской наблюдая удаляющуюся планету на мониторе, думая о 'Лего', оставшемся стоять там, на космодроме, и о Тоно.

Кое-чему ее научил плен. Она умела, хоть и не на долго, отгонять мысли о прошлом, и еще более страшные мысли о будущем. Иначе, наверное, она бы не выдержала пустоты, и через несколько дней вернулась бы к Тоно. Рене придумала особый режим, наполняющий хоть каким-то содержанием ее теперешнее существование. Все, что она делала — следила за приборами корабля, производила ремонт и реконструкцию оборудования, и принимала пищу. Остальное время, чтобы привыкнуть к одиночеству, она спала. Она даже завела судовой журнал, чтобы исключить свободное время, но когда она делала подробные записи, ей казалось, она пишет о минутах оставшихся ей до плена, поэтому скоро ведение журнала стало тяжкой обязанностью, но она не отступала. Рене хорошо знала, стоить уступить себе хоть в чем-то и она не остановиться, пока не вернется... и тем самым загубит и свою, и чужую жизнь. Нет, не чужую, жизнь близкого человека. Она перестала называть Тоно по имени даже в мыслях, чтобы обезличить воспоминания. Ей казалось, что так забыть быстрее, но где там!.. Когда она называла его ОН, осознавалось, насколько он единственный.

И хуже всего было то, что вернулись сны. Снова ей снился Аалеки, он по-прежнему разговаривал с ней, просил вернуться, а затем мучил. А иногда, она просыпалась в слезах, счастливая и несчастная одновременно: впервые после плена ей снилось хорошее, ей снился Тоно. Она так скучала по нему!...

Тем не менее, ее могли найти в любую минуту. И надо было подготовиться к этому. Прежде всего, к смерти. На оставшиеся деньги она купила разные взрывательные механизмы. В первый же день Рене заминировала корабль так, что после взрыва от него бы ничего не осталось, ни клочка от ее тела, способного реанимироваться. Пусковые механизмы она спрятала везде, во всех отсеках и коридоре. Один даже имплантировала себе в большой палец, под ноготь. Казалось, она продумала все, чтобы не попасть им в руки живой, но до конца в смерть от взрыва она не верила. Слишком легко.

Рене решила, что ничего замысловатого ей сейчас не выдумать. На сей раз, она просто обдумала траекторию полета. Главное было рассчитать, где именно совершить прыжок на максимальной скорости, который затруднит ее поиски, позволит ей затеряться в пространстве космоса на еще какое-то время. Топлива ей хватит на два таких средних по протяженности прыжка, но лучше — один короткий и один длинный. Сейчас корабль направлялся к Сорею, окраинной галактике, подальше от людного Мена. На полпути она сделает первый прыжок.

Это случилось на восьмой день путь. Ее мозг вдруг словно ожгло болью, и она услышала их. Услышала!.. Если бы не сильная головная боль, Рене бы подумала, что это ей сниться, но это было не так — она была еще в одежде, и она не видела их, но слышала.

Голос Аалеки сообщил ей: 'Арерия, дорогая, возвращайся. Пора. Я соскучился по тебе, уверен, что и ты скучаешь не меньше. Это не может продолжаться и дальше. Возвращайся скорее. Наш корабль ожидает в квадрате 32-70 ПВ, недалеко от Мена. Возвращайся. Я жду.

P.S. И кстати, знаешь, Тоно Эсседа гостит у меня.'

Когда боль начала отпускать. Рене запаниковала. Она судорожно без мыслей забегала по кораблю, что-то собирая, раскидывая, переставляя первые попавшиеся вещи, шепча:

— Бежать, бежать...

Потом, вдруг, бросилась на пол и зарыдала. Заползла под стол, забилась в угол, застонала, чувствуя себя уже в клетке.

Вот и все, они нашли ее. Все-таки нашли!... Она слишком долго была на одном корабле, слишком предсказуемо вела себя с Дрего, найти ее не представляло труда. Это из-за того, что она позволила себе полюбить Тоно. Как она могла!... Теперь он у них... Тоно не спастись, не вырваться! И она ничем не может ему помочь. Ничем! Что она может против Эгорегоза?.. Если она вернется, Аалеки и Зоонтенген начнут мучить их обоих. Чувства и эмоции всегда интересовали Аалеки, он никогда не отпустит их живыми. Значит все что их ждет — боль, страх, унижение, стыд... Нет! Даже ради Тоно, она не вернется. Если он поймет мотивы, он не будет этого ожидать от нее. Он сильный... Но даже у него нет шансов. Они замучат его, а потом, когда от него прежнего ничего не останется, передадут тому садисту из соседней лаборатории... Господи, нет!.. И она не сможет ему помочь, только себя загубит, потому что еще раз ей через это не пройти, а мозгу — не вернуться в реальность... Нет! Она должна бежать дальше. Тоно поступил бы так же, если бы был на ее месте... Нет! Боже, он будет проклинать ее!.. А если и так , чтож... ведь он еще не знает, что такое боль... не так, как она. И, в конце концов, она не давала клятв и обещаний, они ничем не связаны! И она предупреждала его об опасности, и не раз. К тому же, они попрощались. Она, во всяком случае, попрощалась навсегда, и он знает, что она не вернется. Возможно, она даже избавит его этим от части опытов... в любом случае, это все что она может сделать. Да, все что она может сейчас для себя и для него — снова бежать и прятаться.

Она решила не отступать от предыдущего плана и провести прыжок в задуманное время. Они ждут от нее паники, но этого не будет. Если она начнет вот так вот мотаться по кораблю, стеная и потроша вещи, она проиграет, потому, что они ждут от нее этого, ждут ошибок, таких, какую она допустила, оставаясь с Тоно слишком долго. Ладно, об этом пока ей придется забыть, пока может.

Три дня она делала вид, что поступит так, как задумывала: совершая над собой чудовищное усилие, придерживалась прежнего режима: вела судовой журнал, проверяла каждые десять часов все системы жизнеобеспечения, разбирала и реконструировала приборы. И все это время сердце ныло от надрывной тоски, какую обычно испытывают животные перед скорой неотвратимой смертью.

Она совсем не могла спать, без конца проверяла показания приборов, и систему самоуничтожения корабля. Ела по режиму, механически, но очень медленно, чтобы убить время.

Убить время ей отпущенное... страшный каламбур.

На четвертый день, за час до назначенного прыжка, она вдруг поняла, что устала. Устала от нечеловеческих мук удерживать память от тягостных мыслей и воспоминаний о Тоно. Каждый час, каждую минуту, которая прошла с тех пор, как она узнала, что Тоно у них, она не жила, она мучилась, испытывала почти физическую боль, и боль эта со временем будет только усиливаться. Так не все ли равно, где ее терпеть? Если даже она сейчас скроется от них, она будет чувствовать себя снова в клетке. Снова обречет себя на жалкое существование, которое она вела до того как полюбила Тоно.

Но Аалеки... она не сможет больше видеть, слышать его тихий вкрадчивый голос, сочувствующие интонации, чувтсвовать ласки, боль... Нет! Лучше смерть. Тоно простит.

Чтобы не передумать, она нажала на взрыватель, имплантированный в палец. Ничего. Значит, действие антисуицидов продолжается до сих пор. Ладно, сдаваться было рано. Подавляя отчаянье, она побежала к компьютеру, включила систему самоуничтожения корабля. Начался отсчет.

Включились надписи, предупреждающие о необходимости срочной эвакуации. Значит, она перехитрит их. Рене с облегчением закрыла глаза и увидела Тоно. Слеза покатилась по щеке. Она бросает его. Она поступает так, как Арс Дрего, бросив ее саму на милость судьбы. А ведь он говорил, что любит ее. Она не лучше его, ничем!.. Тоно придется терпеть муки по ее милости, и в одиночестве... Если бы не знать его, если бы только забыть его!... Он не выдержит... И она, кажется, тоже. Еще круг ада. Придется пройти. Зато, это ближе к смерти, или хот бы к беспамятству. Если они сильно будут ее мучить, а теперь, конечно, Аалеки усилит нагрузки, она сможет быстро впасть в ступор,может быть даже быстрее, чем в прошлый раз, и тогда, боль и страх оставят ее, она ничего не будет чувствовать, осознавать!.. Если только... Всегда если только...

Рене горько заплакала. Смирилась. Она разделит с ним его судьбу.

Чтобы отключить систему самоуничтожения корабля, пришлось в ручную удалять все взрывные устройства. Она в тайне надеялась, что не успеет, или, что забудет о каком-нибудь устройстве. Но не забыла, и успела удалить все. Теперь корабль ей больше не уничтожить. Задала новый курс по координатам Аалеки. А потом, измученная тяжелой внутренней борьбой, она пошла спать. У нее осталось только три дня, может два, если они выйдут ей навстречу, но уж зато ей решать, чем их наполнить. Чтож, есть повод отоспаться. Теперь, когда все встало на свои места, тревога улеглась, пришла мрачная решимость. Все было решено и ничего с этим нельзя было поделать. Утешало только то, что Тоно никогда не сможет упрекнуть ее в трусости. И еще, в конце концов, это приближает ее к смерти.

Странно, она действительно проспала два дня целиком, без снов, без страха. Наверное, сказалось облегчение от мысли что теперь, все кончено, ей больше не надо прятаться, и бояться, что ее найдут. Она сама возвращалась к ним по собственной воле, если так можно было объяснить ее решение.

Выспавшись, она напилась горячего травяного чая, и завернувшись в плед — ее все же лихорадило от возбуждения и страха, ведь то, от чего она бежала долгих шесть лет приближается с каждой минутой, — села перед монитором.

Удивительно, но через каких-нибудь полчаса она увидела их на экране. Они ждали ее. Рене запаниковала — когда зло, о котором ты так хорошо знаешь, обретает реальность, не всякий выдержит. Корабль, посланный Эгорегозом привезти ее обратно, неумолимо приближался. Корпус небольшого корабля обычной уплощенной формы, холодно поблескивал в свете опознавательных огней. Рене стало жарко, сердцебиение участилось, и она покрылась холодным потом.

Что если сейчас повернуть? Господи, еще не поздно, они еще не заметили ее приближение...и даже если заметили!... Там Тоно! Но нет, нет, она не сможет... Снова боль! Беспомощность... Страх!...

Рене наклонилась над клавиатурой и задала новый курс. Прости, Тоно!.. Она думала, что сможет, но это не так!..

Но корабль вдруг перестал ее слушаться, и никак не отреагировал на смену курса, сколько бы она не пыталась изменить программу. Она неумолимо приближалась к кораблю Эгорегоза. Рене взглянула на приборы и поняла: они включили притягивающее поле. Ей не вырваться.

Прошло еще несколько мучительных часов. Поле сделало свое дело: ее корабль автоматически состыковался с кораблем Эгорегоза. Из стены большого белого корабля мгновенно выросла щупальца-присоска, соединившая герметичным коридором входные люки. Двигатель выключился, и ее лодка повисла, удерживаемая кораблем-захватчиком. На мониторе появился сигнал: ' Вам письмо'.