После этого...
Сначала про нового гения заговорили местные ценители. Чуть позже — весь мир. Юный кореец стал феноменом, его даже включили в гостевой реестр, как одну из планетарных достопримечательностей. Виолончель в его руках была всем — разговаривала, как человек, пела, имитировала практически любые звуки... говорили, что до него с инструментом такого никто и никогда не делал, а еще говорили, что даже создатели этого инструмента в жизни не думали, что он на такое способен...
А потом случилось страшное. На одном из его концертов вдруг, ни с того, ни с сего, пропала половина слушателей. Которые, впрочем, обнаружились через несколько часов — рассеянными по всей планете. Нет, ни с кем ничего не случилось, все оказались живыми и здоровыми, но и мама Ири, и сам Ири страшно перепугались. Их попробовали призвать к ответу. Но ни мать, ни сын не могли объяснить, как это вышло.
На следующий день к ним пожаловал представитель властей...
Они решили бежать. Мама спешно продала все их имущество, и через трое суток они сели на пассажирский межпланетник, который шел от их планеты к миру, имеющему Транспортную сеть. На терминале мама разговорилась с каким-то незнакомцем, и он рассказал ей, что существуют так называемые Безумные Барды, и хорошо бы, если бы они посмотрели ее мальчика — а вдруг? Как найти этих самых Бардов, незнакомец не знал.
Искали полгода. И отыскали — совершенно случайно, в мире, в который их занесло только потому, что в другой отправиться не хватило денег. Барда узнал Ири — именно узнал, точно так же, как раньше узнал на картинке инструмент, который стал его жизнью. Они просто шли по улице, болтали, а потом Ири остановился и, указав на высокого черноволосого мужчину, спокойно идущего куда-то по своим делам, сказал:
— Мама, мы нашли. Это Безумный Бард.
...Конечно же, его приняли.
Он оказался самым молодым учеником на огромной кластерной станции. Самым молодым и, без сомнения, самым странным. Мастерам пришлось изрядно повозиться, потому что его инструмент в результате сильно отличался от привычных всем гитар со световыми струнами. Нет, были Барды, использовавшие смычковые инструменты — или скрипки, или лу-тобао, но чтобы виолончель...
До четырнадцати лет в Сеть его не выпускали, только в тренировочный кластер. После этого началась стажировка, которая должна была продлиться шесть лет.
И на четвертый год...
Рассказывая о гибели любимой наставницы, Ли, Сон Дэ Ири не плакал. Но Ит, впервые слушая про это, подумал — как хорошо, что здесь нет никого из Ордена. Любой аарн в минуту заработал бы такой психошок, что выводить из него пришлось бы троим Целителям Душ уровня Даши, не меньше. А то и больше. На тренировочном выходе Ири слишком увлекся тем, что делал. Слишком. И когда наставница стала убеждать его выйти, ударил по ней... по той, которую в тот момент любил уже даже больше, чем маму... ударил неосознанно, просто потому что Сеть он любил больше, чем их обеих...
— Я попробую жить дальше, — говорил Бард. — Вы сказали, что это возможно, и я попробую. Но моя душа теперь стала как кольцо, есть только края, а центра нет. За такой поступок я действительно достоин того наказания, которое несу. Но я все-таки проживу жизнь так, как должно, прежде чем... прежде чем эта дыра станет больше моей души.
* * *
— Привет, — Скрипач улыбнулся, сел на стул рядом с кроватью. — Ну как ты сегодня?
Ири чуть склонил голову.
— Здравствуй, официал, — едва заметно улыбнулся он. — Я так же. Здесь ничего не происходит.
— Тебе принести что-нибудь? — Ольшанская тоже подошла к кровати. — Хочешь, я схожу в библиотеку завтра?
Бард читал, но читал он очень странно. Больше всего ему нравились приключенческие книжки и... ноты. Ири объяснил, что, читая партитуры, он их просто слушает, только с листа. Рядом с его кроватью на тумбочке высилась гора партитур и небольшая стопка приключений подростковой серии издательства "Советская Москва".
— Если можно, принеси Рахманинова, — попросил Ири. Рахманиновым он в последнее время почему-то увлекся. — Или какой-нибудь хорал, хочется человеческие голоса услышать.
— Хорошо, — согласилась Роберта. — Попробую достать и то, и другое.
— А почему вы такие расстроенные? — спросил Брад, повнимательнее посмотрев на Ита, затем на Скрипача и только потом на Роберту. — У вас что-то случилось?
— У нас работа не получается, — признался Ит. — Но ты не забивай себе этим голову. Не получится так, получится иначе.
Ири задумался.
— Плохо, если не получается. — Он вздохнул.
— Конечно, плохо, — согласился Скрипач. — Тебе сбросить немножко?
— Сбрось, — кивнул Бард. — Очень болит спина.
— А левая рука как? — Скрипач положил пальцы не виски Барду, на секунду замер.
— Левая рука лучше, получается держать книжку. Ит, а ты не сбросишь?
Роберта открыла было рот, чтобы возразить что-то, но смолчала.
— Сегодня не сброшу, потому что вчера упал в обморок, — честно ответил Ит. Врать Барду было бесполезно. Лучше сразу сказать правду, чем потом иметь проблемы — Ири мог запросто устроить им двоим разнос, в том числе и за вранье.
Ольшанскую в первое время такая странная субординация раздражала — она никак не могла взять в толк, почему восемнадцатилетний Бард может давать указания людям, которые больше чем в десять раз старше, чем он, и... впрочем, Ит и Скрипач ей быстро объяснили, что к чему. Что, к примеру, вся Официальная Служба одного Контролирующего не стоит. Слишком большая разница...
— Это очень плохо, — опечалено ответил Ири. — Не то, что не сбросишь, а то, что упал, конечно. Расскажите мне все-таки, что у вас не получается.
— Работа не получается. — Ольшанская взяла еще один стул, села поближе. — Ири, ей Богу, это скучно. На самом деле скучно. Сплошная унылая математика и карты, на которых неспециалист ногу сломит.
— А можно посмотреть карту? — оживился Бард. — Я же не знаю до сих пор, где нахожусь. Я читаю книжки, но про мир ничего не знаю. Покажите. Мне интересно.
Ит сходил за атласом, и с полчаса они развлекались тем, что листали его, рассматривая очертания континентов, моря, горы...
— У вас очень красивый мир, — вежливый Бард улыбнулся Ольшанской. — Жалко, что я вижу только кусочек его неба из окна.
— Слушай, рыжий, расскажи Ири про гексы, — попросил Ит. — Ведь по сути дела, это сиуры, только спрессованные. Ири, мне кажется, тебе это будет интересно.
— Что за гексы? — не понял Брад.
— Сейчас объясню, — Скрипач задумался. — Ит, принеси компота на всех, пожалуйста, — попросил он.
— Почему я? — возмутился Ит.
— Потому что Ири не может ходить, я сейчас буду рассказывать, а Роберта вообще женщина, и гонять женщину в столовую за тяжелым чайником — свинство, — объяснил Скрипач. Отвернулся и продолжил: — Вот смотри...
...Когда через десять минут Ит вернулся, он застал такое, что едва не уронил чайник себе на ногу. Роберта и Ири, уткнувшись в атлас, о чем-то спорили на повышенных тонах, причем Роберта едва не кричала. А Скрипач... Скрипач стоял у стены и бился об эту стену лбом. Не сильно, конечно, но все же.
— Что случилось? — с недоумением спросил Ит.
— Ах, что случилось?! — Скрипач отвернулся от стены и уставился на него. — Случилось, друг мой, то, что мы с тобой — идиоты!
— Не понял.
— Ах, не понял? Ну, давай вспоминать. Когда вы с Ри вели секторальную станцию...
— Ты бы еще допотопные времена приплел, — фыркнул Ит.
— Неважно, — отмахнулся Скрипач. — Вы использовали ряд построений переходов по Сети в пределах одного сиура.
— Ну да, — кивнул Ит.
— И одно из построений заключалось в том, что станция шла не от мира к миру, а через...
— Твою мать. — Ит поставил чайник на пол. — Освободи стену. Теперь моя очередь.
— Дошло?
Ит не ответил. Он подошел к кровати и увидел, что атлас раскрыт на странице с Черным морем. И что палец Безумного Барда указывает на точку в этом самом море, точку, расположенную неподалеку от дамбы, километрах в пятнадцати.
Точку расположения логического узла.
* * *
— Да потому что мы официалы, а не Безумные Барды или Сэфес! — орал Скрипач. — Официалы, агенты, тупое пушечное мясо, просто с более высокой толерантностью к Сети, чем обычно!..
— Но вы же в прошлой инкарнации были...
— Это было семь тысяч лет назад, и потом с чего вы взяли, что мы смотрели эти считки?!
— Но вы же ходите из мира в мир и...
— Мы ходим, как все нормальные люди! Или через Транспортную сеть, или с помощью Мастеров путей, или вместе с Палачами! Но не так, как это делает Контроль!
— И потом, тут сильно сбивал с толку фактор привязки к местности, — осторожно вставил Ит. — Например, мы априори исключали воду, потому что точку, расположенную на дне, со здешней техникой изучить невозможно...
— Но вы могли хотя бы дать направление! — Ольшанская все еще злилась, но уже остывала.
— Мы и дали направление, — огрызнулся Скрипач. — И подтвердили вашу же теорию о гексах. Экспериментально.
Было три часа ночи. Они сидели в квартире Ольшанской. Пол устилал ковер из карт, а Ит уже раза три умудрился сесть на коробку с булавками, и это не сильно улучшило ему настроение.
— Когда мы вели станцию, с нами были трое Контролирующих, — объяснял чуть позже Ит. — Станцией они управлять не могли, в расчеты почти не вмешивались, но... они давали подсказки. Много. Мы с ними советовались, обсуждали что-то. Совсем другая ситуация, Берта. Простите нас, что мы так сплоховали, но... это же не наша работа.
— Я понимаю, — грустно согласилась Ольшанская. — Ит, вы только приступ сегодня не устройте, пожалуйста.
— Не устрою, — пообещал Ит. — Вы удивлялись, почему Бард... и мы... вот так. Теперь вы убедились в том, что такое Бард? То, на что у нас заняло год, у него отняло тридцать секунд. А это всего лишь стажер, причем в плохом состоянии.
— Я пока что не понимаю, чем нам это может помочь, — с сомнением протянула Роберта.
— Думаю, что ответ мы получим завтра, — криво усмехнулся Ит. — Ири же обещал, что подумает. Он подумает, не сомневайтесь. Мало того, придумает.
— Вы считаете...
— Мы уверены. — Скрипач вздохнул. — Он Контролирующий, Берта. Это его работа, на каком бы инструменте он ни играл и в каком бы состоянии ни находился. Возможно, ему потребуется какое-то время, чтобы найти ответ... но он его найдет.
— Ребята... — начала несмело Роберта. Ит и Скрипач посмотрели на нее с удивлением — раньше она так к ним никогда не обращалась. — Ребята, это... это ужасно на самом деле.
— Что именно? — не понял Ит.
— То что все... вот так.
— Конкретнее, — приказал Скрипач.
— Я же вижу... как вы к себе относитесь в результате. И как он относится к вам...
— А как он относится к нам?
— С презрением, наверное. Или снисходительно. Или... он объяснял, я пыталась говорить о том, что делали вы, а он... он сказал, что это — мышиная возня. Что все проще.
— Ну и правильно, — пожал плечами Ит. — Для него это и есть мышиная возня. Роберта, поймите... это несоизмеримо. Они устроены не так, как мы, и то, что Ири так отозвался... Это нормально. Честно.
— Но он мог хотя бы относиться к вам с уважением!.. — выкрикнула Ольшанская.
— Он и относится. Настолько, насколько молодой и амбициозный Безумный Бард может относиться к простым рядовым агентам, — с кривой улыбкой сказал Скрипач. — Я помню случай, когда спасали один экипаж Сэфес, расы когни. Таких как мы легло шестьдесят человек. Мы бы тоже легли, наверное, если бы Фэб нас не отмазал... мы были после полугодового задания и просто не прошли по здоровью. Это — норма.
— Да и потом, не все такие, как Ири, — усмехнулся Ит. — Он порой действительно слишком резок, но вы сделайте скидку на его состояние и возраст, Берта. Если он придет в себя в достаточной степени, он еще и извиняться будет. Увидите. Он мальчишка, и... признаться, я даже не знаю, из какого сектора вселенной. Названной им галактики в нашем реестре нет. Видимо, где-то очень далеко. Может, там к официалам так относятся... не знаю. У нас это несколько иначе.
— Берта, наши друзья Сэфес меня спасли. Из-за того, что получилось, когда он ушел сюда... Я пытался повеситься, — тихо сказал Скрипач. — Они прилетели... Леон сказал, что почувствовали, они это умеют. Вынули из петли, реанимировали до того, как пришли медики... понимаете? Не надо равнять всех по Ири. Он... не показатель.
— Может быть, вы и правы, но все равно, мне это неприятно. — Ольшанская явно сдалась.
— Придется потерпеть, — развел руками Ит. Сел на диван и тут же вскочил. — Черт! Кто-нибудь, уберите от меня эти булавки!!!
— Уберите булавки и принесите ежа, — подсказал Скрипач. — У ежа площадь больше.
— Это ты делаешь? — зло спросил Ит.
— Конечно, я, — подтвердил Скрипач. — Вот мне заняться больше нечем, угу. Совсем дурак?
— Ладно, проехали...
— Идите спать, — грустно сказала Роберта. Взяла коробочку с булавками, поставила на стол. — Вот уж не думала никогда, что буду расстраиваться из-за таких вещей.
— Из-за булавок? — ехидно поинтересовался Скрипач.
— Точно. Из-за них самых, — подтвердила она.
* * *
На практике все оказалось, конечно, сложнее.
До того, как дать более или менее точный ответ, Ири думал дней десять. Потом объяснил, что у него получается, а потом ему потребовались новые данные.
Ольшанская, глядя на его старания, сначала злорадствовала (что, деточка, затормозил? а как же мышиная возня?), а потом устыдилась — его подход к решению оказался изящным и совершенно для нее неожиданным.
Ири и в самом деле пошел от обратного. Полностью от обратного. Если Роберта и ее группа исходили из расположения точек на земной поверхности и их чередования — статика, волна, пульс — то Бард исходил исключительно из волновых характеристик каждого объекта, сначала вообще не привязывая его ни к местности, ни к появлению гостей.
— Это вторично, — объяснил он. — Для вас и данной ситуации — вторично. Вам нужно совершенно не это... то есть это тоже нужно, но это понадобится позже, уже при отладке.
— Отладке чего? — поинтересовался Ит.
— Отладке системы...
Увлекшись задачей, молодой Бард в буквальном смысле ожил — насколько это было для него возможно. Он полностью прекратил амбизиозничать и показывать свое превосходство над агентами или Робертой, он постоянно сокрушался, что не может хотя бы сесть, он попросил, чтобы его отвезли на каталке в кабинет Роберты и долго вместе с ней изучал большую карту с флажками... Ит и Скрипач понимающе переглядывались и улыбались — ага, проняло. Давай, парень, давай. Выбирайся. Работа для таких как ты — самое лучшее лекарство.
А глаз и спину тебе сделают... если все получится.
