— Согласен.
Патрик разлил по кружкам вино, гвардейцы выпили и нехотя поднялись: бежать, не доложив графу о проделанной работе, было глупо. Гвардейцы вернулись на пост, поблагодарили Ричарда за неоценимую услугу и, взяв в руки алебарды, замерли, словно статуи.
Инмарец с недоумением посмотрел на взволнованных солдат, но, решив, что те страшатся графского гнева спрашивать ни о чём не стал, и отправился на разведку. До вечера он шатался по залам и галереям, знакомился с придворными и гвардейцами, пытаясь выяснить подробности жизни Димы и Артёма в Ёссе, но камийцы готовы были говорить о чём угодно, только не о странных братьях-рабах. Так, не солоно хлебавши, Ричард и вернулся в свои покои, съел ужин, сервированный на столе в гостиной, и устроился в кресле у окна. Солнце наполовину скрылось за лесом, а охотники всё не возвращались, и на душе у короля заскребли кошки. Он поднялся и кругами заходил по комнате, размышляя, что могло случиться...
Кристеру понравилось охотиться с телохранительницей. Маруся держалась в седле лучше иного мужчины и, увертываясь от колючих веток, так грациозно и чувственно прижималась к холке коня, что графу становилось не по себе. Он на миг отводил глаза от соблазнительной фигуры, затянутой в серый замшевый костюм, и вновь поворачивал голову к наложнице, с каждой минутой всё больше жалея, что не приказал отравить Ричарда уже сегодня.
Раздались призывные звуки охотничьих рогов, заливистый лай собак, крики загонщиков. Маруся взглянула на Кристера, и по его телу прошла дрожь: тёмно-серые глаза лучились восторгом и... силой. "Какая женщина... Огонь!" — восхищённо подумал граф и улыбнулся:
— Вперёд, великая госпожа!
Кристер пришпорил коня, и они понеслись по сосновому бору...
Охота увенчалась успехом: огромный чёрный олень был повержен, но Кристер не спешил возвращаться в замок. Он взглянул на пылающие щёки телохранительницы, задержал взгляд на голубоватой сосновой игле, запутавшейся в длинных русых волосах, и крикнул:
— Разбивайте лагерь!
Слова графа эхом разнеслись по лесу и отозвались в душе Маруси предчувствием близкой беды. Идея переночевать в лесу ей не понравилась, но возражать правителю Крейда было неразумно, и женщина ослепительно улыбнулась:
— Обожаю лес, Ваше сиятельство! А оленина с дымком — моя страсть!
— Буду рад угодить тебе, дорогая. А пока мясо готовят, проедемся по окрестностям. Чарийский лес чудеснейшее место в Крейде, а может, и во всей Камии. Поверь, мне есть с чем сравнивать — мы с принцем объехали весь мир.
Кристер посмотрел в безмятежно-счастливое лицо Маруси, тронул поводья, и всадники неторопливо поехали по сумеречному лесу. Могучие сосны с пышными кронами почти целиком закрывали небо, лишь иногда настырный белый луч пробивался сквозь колючий заслон и врезался в мягкую, густую траву, даря свет застенчивым и нежным лесным цветам. Голубовато-зелёные вершины сосен чуть покачивались, и к тихому стуку лошадиных копыт добавлялись загадочный шум длинных игл и протяжный лёгкий гул. В воздухе разливались терпкие запахи смолы и меда, жужжали шмели, в полосках света клубилась мошкара. Кристер искоса поглядывал на телохранительницу и молчал. Он затеял прогулку, чтобы поговорить с женщиной по душам, но, оставшись с ней наедине, передумал: интуиция подсказывала, что при живом хозяине Маруся откровенничать не станет. "Значит, нужно его убить!" — подумал Кристер и решительно развернул коня.
Вернувшись в лагерь, правитель Крейда спешился, подозвал гвардейца и вместе с ним вошёл в большой красный шатёр. Оставшись без опеки, Маруся облегчённо вздохнула. Она надеялась немного побыть в одиночестве, но не тут-то было. Едва женщина спрыгнула с коня, рядом, словно из-под земли, возникли двое гвардейцев.
— Его сиятельство велели охранять Вас, госпожа Мария, — объяснил один из них, а другой подтверждающее кивнул и добавил:
— Вы можете совершенно свободно передвигаться по лагерю, но выходить за его пределы Вам строго запрещено.
— Понятно.
Маруся огляделась, села на поваленное дерево и стала наблюдать за суетой вокруг графского шатра. Красный полог мотался, как на ветру, впуская и выпуская придворных и гвардейцев. После короткого разговора с Кристером, некоторые из них скрывались в шатрах, а некоторые вскакивали на коней и уносились в сторону замка. Вскоре "приём" закончился, однако граф не появился, и Маруся занервничала: "Что он затеял? Неужели, пока я тут прохлаждаюсь, Ричард сражается? А вдруг его уже убили? Нет! Он жив! Я же чувствую!"
И тут на взмыленных лошадях из леса вылетели двое гвардейцев. Они осадили коней возле шатра графа, спрыгнули на землю и скрылись за пологом. Маруся сжала кулаки, интуитивно чувствуя, что гвардейцы привезли новости о Ричарде. Если бы не верзилы за спиной, женщина подкралась бы к шатру и подслушала разговор, а так ей оставалось сидеть и ждать.
В небе зажглись первые звёзды, над лесом встала красноватая луна. Гвардейцы наконец покинули графский шатёр, и Кристер соизволил обратить внимание на телохранительницу. Откинув полог, он подозвал женщину, а, когда та подошла, подал руку и с язвительно ласковой улыбкой сказал:
— Поужинаем, дорогая, а заодно поболтаем. У меня есть интересные новости для тебя.
Кристер ввёл Марию внутрь шатра, снял с её спины ножны и положил у двери. Женщина недовольно поджала губы:
— Но как я буду охранять Вас, Ваше сиятельство?
— Здесь мне ничего не угрожает, дорогая. Разве что яд, а от яда меч не защита, — рассмеялся граф и усадил Марусю на мягкие подушки возле низкого походного столика.
Почти сразу в шатёр внесли серебряное блюдо с куском оленины, высокий изящный кувшин и серебряные бокалы. От запаха мяса заурчало в животе, а рот наполнился слюной. Телохранительница невольно сглотнула, и граф с усмешкой заметил:
— Принц Артём обожал морить людей голодом. Одна из любимейших его забав! Помню, однажды... — начал он и осёкся. — Впрочем, что я тебе рассказываю. Ты знаешь Артёма не хуже меня, не правда ли?
Маруся с безмятежным видом разлеглась на подушках и с едва заметной улыбкой посмотрела на графа:
— Что натолкнула Вас на эту смелую мысль, Ваше сиятельство?
— Ты непростая наложница. Ты ведёшь себя, как... как свободная женщина! — выплюнул граф, схватил кувшин и, сделав большой глоток, продолжил немного спокойнее: — Ты не похожа на камийку. Наши невольницы просто не могут вести себя столь расковано. Даже наедине со своим господином они не позволяют себе и сотой доли того, что делаешь ты. А уж то, как ты держишься в седле и владеешь мечом, и вовсе не укладывается ни в какие рамки. Где ты родилась? Отвечай добровольно, или я вырву у тебя правду калёным железом!
— Я камийка, Ваше сиятельство, — спокойно ответила Маруся. — Что же касается моего свободного воспитания... Ричард хотел видеть меня такой, какая я есть. А первейший долг наложницы — неукоснительно выполнять желания своего господина.
— Врёшь! Ты пришла из другого мира. Мне известно, что твой драгоценный Ричард рассказал Фарроху! Это потом о вас появилось множество легенд... — Кристер шагнул к Марии и прорычал: — Сейчас же говори, откуда вы взялись и что связывает вас с Артёмом и Дмитрием! Кем вы приходись принцу: друзьями, любовниками, вассалами?
Маруся грустно покачала головой:
— С чего Вы взяли, что мы имеем какое-то отношение к принцу Камии? Мы с Ричардом удачливые разбойники, не более того.
— В Камии полно, как ты говоришь, удачливых разбойников. Но среди них нет женщин! Какой идиот, кроме Вамика, мог дать невольнице меч? Да и то, что вы разбойничали вдвоём наводит на определённые мысли.
Граф бросил на Марусю долгий пронзительный взгляд, ожидая вопроса, но женщина молчала, и он отчеканил:
— Ты и твой Ричард — маги.
— Забавный вывод. Только зачем магам поступать на службу к кому бы то ни было? Всё равно, что представить великого Олефира рабом!
— А почему нет? У меня в шутах — принц Камии, кайсара наслаждается ласками его брата, а они, как мне кажется, не самые слабые маги, так?
— Вам виднее. Я не возьмусь оценивать их силу, но, судя по рассказам о принце, Вы играете с огнём, Ваше сиятельство.
Кристер презрительно фыркнул, снял с пояса кинжал, вонзил его в мясо и, отрезав внушительный кусок, поднёс ко рту. Маруся равнодушно следила, как по пальцам графа течёт сок, и думала о Диме. Упоминание о постельных развлечениях кайсары напрочь лишило её аппетита. "Ревную я, что ли? Но это глупо! Дима всё равно не может быть со мной. У него Станислава есть... А кайсара... Если он спит с ней, значит, так надо. Она лишь короткий эпизод в его жизни. Как и я..."
Губы женщины дрогнули, и Кристер, не сводивший глаз с телохранительницы, победно усмехнулся:
— Не такая уж ты и сильная! Хотя это скорее хорошо, чем плохо. Мне нужна женщина, а не гвардеец в шальварах. Покорись, и я тебя не обижу. Буду лелеять и холить, как редкий цветок. А сейчас расскажи, что тебе известно о Дмитрии, Артёме, и я позволю тебе поесть.
— Спасибо, граф, но я не голодна. И потом, кусок оленины — оскорбительно низкая цена для камийской мечты, Вам не кажется?
— И что же ты хочешь получить за свой рассказ?
Маруся очаровательно улыбнулась Кристеру:
— Принца Камии.
— Стерва! — трясясь от злости, прошипел граф. — Скоро ты на коленях будешь ползать, вымаливая корку хлеба! Я научу тебя хозяина уважать!
— Извините, граф, но мой хозяин — Ричард. И он не позволит Вам унижать меняю
— Посмотрим. Взять её!
Маруся вскочила на ноги, метнулась к мечу, но не успела: гвардейцы, ворвавшиеся в шатёр, набросились на неё, словно бешеные псы. Женщина сопротивлялась, как могла, но силы были неравные: Машу связали по рукам и ногам и поставили на колени перед графом.
— Вот так-то, великая госпожа. Не такая уж ты и сильная. И место тебе не в моей личной страже, а в моей личной спальне.
Правитель Крейда нежно провёл кончиками пальцев по щеке пленницы, требовательно посмотрел на офицера и, дождавшись утвердительного кивка, произнёс:
— Зовите!
Сильные руки вцепились в русые волосы и рывком развернули Марусю к входу. От резкой боли из глаз брызнули слёзы. Сквозь солёную пелену женщина увидела, как лёгкий полог откинулся и в шатёр вошёл муж. Она хотела закричать, чтобы предупредить о ловушке, но, почувствовав холодную сталь у горла, промолчала. Умирать было рано. Маша надеялась, что ещё пригодится Ричарду.
Инмарец предполагал, что увидит, и сумел сохранить невозмутимый вид. Бесстрастным взглядом окинув связанную жену, он перевёл глаза на графа и вскользь заметил:
— Крейдом правит воистину сильный человек — наложницу сумел пленить.
Кристер пропустил оскорбление мимо ушей. Он холодно посмотрел на Ричарда и приказал:
— Отдай меч гвардейцам. Ты арестован.
— А если не подчинюсь, убьёшь Марию? — ухмыльнулся инмарец, вынул меч из ножен и передал его офицеру. — Что дальше?
— Что связывает камийскую мечту с принцем Камии?
— Ничего.
— Отпираться бессмысленно! Я видел, как ты смотрел на Артёма вчера, а сегодня ты проник в комнату шута и беседовал с ним, как с родным. О чём вы говорили?
— А тебе не доложили? Какая досада! Надо казнить шпионов за нерадивость.
— Прекрати паясничать! Ты знаешь, почему мои шпионы не слышали вашего разговора! Ты тоже маг!
— Я воин!
— Как давно ты знаком с Артёмом?
— Да уж подольше, чем некоторые.
— Значит, ты признаёшься, что пришёл из другого мира! — Кристер довольно потёр руки. — Что ж, наш разговор становится продуктивным. Скажи, Дмитрий действительно брат Артёма?
— Даже больше! — Инмарец кивнул на жену и добавил: — Отпусти мою женщину, граф, а не то слова больше не услышишь.
— Мы ещё не договорились!
— А я и не собираюсь с тобой договариваться. Либо ты опускаешь Марусю, и мы расстаёмся по-хорошему, либо я убью тебя.
— Попробуй, но, имей в виду, твоя наложница ненадолго переживёт меня.
— Проверим? — ухмыльнулся Ричард и метнулся в сторону
Офицер выдохнуть не успел, а меч уже вернулся к хозяину. Серебристая молния сверкнула в воздухе и замерла в сантиметре от шеи графа.
— Так что будем делать, Кристер?
— Не-е-ет! — раздался истеричный крик, и в шатре возник Артём. Он бросился в ноги Ричарду, молитвенно сложил руки и запричитал: — Не убивай моего хозяина, Ричи. Он заботится обо мне! Пожалуйста, отпусти его, иначе я умру, и Дима не найдёт меня! Он должен жить, потому что мы договорись, а ты уходи! Оставь моего хозяина и уходи, иначе он убьёт меня, и Дима расстроится, когда вернётся! И я буду оплакивать его...
Временной маг обхватил сапоги инмарца, уткнулся в кожаные голенища и зарыдал в голос. Ричард опустил меч и в ужасе прошептал:
— Тёма... Не надо, Тёма...
— Не убивай его, Ричи!
Ричард с ненавистью взглянул на графа, наклонился и погладил друга по плечу:
— Да чёрт с ним, пусть живёт. Только не плачь.
— Спасибо! — счастливо выкрикнул временной маг и вскочил на ноги. — Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня, Ричи! Прощай!
Он хлопнул друга по плечу, и тот исчез.
— Что ты наделал?! — взревел граф.
— Я спас Вас, хозяин! — радостно ответил Артём, шоколадные глаза сверкнули торжеством, и он без чувств рухнул на устланный коврами пол.
По щекам Маруси потекли слёзы, а Кристер и гвардейцы с немым ужасом уставились на шута, словно ждали, что сейчас он очнётся и поднимется принцем Камии.
"Убей его! — набатом прозвучало в голове, и Маруся застыла. — Убей, пока он без сознания!"
"Но я связана..."
"Чушь!"
Верёвки упали на пол, а кинжал, приставленный к шее женщины, оказался у неё в руках.
"Бей!"
— Тёма... — громко всхлипнула Маруся, надеясь, что Артём очнётся и не даст заколоть себя.
"Быстрее!"
— Тёма!!! — во всё горло заорала женщина, крепко сжала кинжал и, поднявшись, шагнула к временному магу.
И тут Кристер опомнился:
— Стоять! Взять!
Голос хозяина привёл в чувство и Артёма, и гвардейцев. Шут поднялся на колени и подполз к графу, а гвардейцы схватили Марусю, обезоружили её и вновь связали.
— Вон! — скомандовал солдатам граф и навис над Артёмом: — Приветствую тебя, принц!
Временной маг закрыл уши руками:
— Я — шут...
— Конечно, — ядовито улыбнулся Кристер. — Ты всегда любил пошутить, но на этот раз шутка затянулась.
— Не бейте меня, господин.
— Я не буду тебя бить. Я буду тебя убивать!
Артём сжался, обхватил руками плечи и жалобно проскулил:
— Я не хочу умирать.
— Катарина тоже хотела жить, но ты рассудил иначе.
— Кто такая Катарина?
— Моя наложница, которую ты с большим удовольствием убил. Теперь удовольствие буду получать я, и для начала отправлю тебя к Джомхуру. Посмотри на него внимательно, принц. Скоро ты будешь выглядеть так же.
— За что? — простонал временной маг, подняв на хозяина больные глаза.
— За Катарину.
— Но я не убивал её.
— Стража!
Артём моргнул и посмотрел на правителя Крейда ясным, без тени сумасшествия взглядом.
