Заклинатель

Чтобы меня не искали, я ушёл в ту самую конуру, в которой прожил почти месяц. Закрыл за собой решётчатую дверь, наводящую столько воспоминаний, и привычно сел в самом тёмном углу прямо на пол — спиной к стене.

Столько мыслей сразу и обо всём. С чего начать? Ну ладно, с лекарствами я просто обманул Вестара. Мне не надо вспоминать препараты. Я знал, что, войдя в привычное состояние сбора энергии, я легко могу взять нужное. Меня больше волновало другое. Мне нужно сохранить Карлу жизнь. На Сцилле в нём есть огромная необходимость. Переселенцы даже не подозревают, как он им нужен. Потому как даже Шериф, занятый сотней мелких дел, требующих его активного вмешательства, ещё не задумывался, как мы будем жить дальше. Но я учитель. Я привык к планированию и точности. Составляя поурочно-тематические планы на год, по четвертям, я всегда исходил из того, какие классы у меня будут и какой материал для работы с ними надо подбирать. Так вот... Я не хотел повторения истории. Я не хотел бы, чтобы сюда прислали новых призраков, не хотел бы, чтобы снова выстроили полигон, а особенно не хочу — чтобы детей, растерянных и насторожённых, снова превращали в призраков.

Попытался сосредоточиться. Итак, как любое вещество, попавшее в организм, яд меняет энергоструктуру всего человеческого поля. На курсах домашних экстрасенсов нас учили справляться только с мелкими недомоганиями, сразу предупредив, что заниматься частной практикой не сможем: на то и курсы — домашних. Но здесь, на Сцилле, мои еле-елешные способности заиграли ярче. Лечить что-то, кроме собственной головной боли, я ещё не пытался. Однако пытаться лечить Карла, опираясь лишь на то, что вижу, и на то, что вхожу в нужное для лечения состояние, смешно. Значит, и это отпадает.

В конце концов, я додумался до примитивного вопроса, который позарез надо бы задать Карлу. Если призрак ответит на этот вопрос, у меня будет от чего отталкиваться.

Теперь проблема состояла в том, что этот вопрос надо задать Карлу наедине. А как это сделать? Если попросить парней выйти, то Вестар первым потребует не скрывать, что происходит. А в одиночестве призрака почти не оставляют... Дождаться своей очереди дежурства при нём? Слишком долго придется ждать.

Тиканье часов в полутьме я услышал отчётливо. Как и шелест песка в песочных часах. Чёрт... Мне нужен Карл. Мне он нужен живым и здоровым.

Почему взрослые призраки не слышат меня? Почему они слышат всех, кроме меня? Поговорить бы с Карлом телепатически... Они говорили — у меня блоки. Я их блокирую... Я их — что?..

Меня внезапно обдало таким жаром, что по виску побежала струйка пота. Первый день на Сцилле. Первая стычка с призраками. Я вышел к ним после устроенного ими демонстративного шантажа с девушкой и сразу ощутил, как они давят на меня. И я поставил защиту — "стакан". Но защиту я потом снял, когда вышел от них? Снял ведь?.. Вот оно! Для устойчивости я представил вокруг "стакана" ещё и крепостную стену, а потом забыл о ней, не снял! Поэтому призраки меня не слышали! Они пугали меня, брали на болевой шок — и всё тщетно. Хорошая "стенка" получилась!..

"Воображение — главный строительный материал в мире ментального", — говаривал наш руководитель курсов. Я крепко зажмурился. Стоя перед призраками, заранее напуганный страшными рассказами о них Лидии и Лоренса, но тем не менее упрямый, я строил и строил. Видел прозрачно-стеклянное поблёскивание стакана и тяжёлые, большие — под старину кирпичи. Крепость же. "Стакан" я снял, едва Карл, держа меня за ворот, чтобы не упал, помог перешагнуть порог, а навстречу бросились отважно ждавшие меня за дверью Лидия и Лоренс... А про крепостную стену забыл напрочь.

Крепостную стену я строил, видя перед собой призраков. Она была личной защитой именно от них. Поэтому я мог нормально общаться с переселенцами, хотя со "стаканом" на себе чувствовал бы их отчуждение.

Открыл глаза. Всё. Вопрос сформулирован. Могу идти к Карлу и узнавать, что ему нужно, чтобы выжить... Спать хочется. А впереди длинный, долгий день... Хватит лодыря гонять. Денька два потерпишь, а там уж точно всё решится.

Машинальный взгляд на триди-визор — ого, просидел здесь полтора часа.

Шаг вниз — из конуры в коридор. Несколько шагов по коридору. Почему-то странное впечатление витает передо мной: Карл сейчас скажет очень... не то что интересную вещь... Но что-то настолько обычное, чего я жду, но пока об этом не догадываюсь. Ответ на вопрос к призраку буквально трепетал в воздухе передо мной.

У двери в камеру к Карлу столкнулся с выходящей Полли. Она как-то странно взглянула на меня. И после неловкой паузы сказала:

— Карла сторожит Никас. И... данные анализов я отослала.

— Хорошо, — удивлённо, хотя и стараясь, чтобы не слишком, отозвался я. — Заскочу к нему насчёт пары вопросов и больше мешать не буду.

— Ладно, — опять-таки неловко сказала Полли, со странной тревогой всматриваясь в меня. Помолчала, будто хотела что-то спросить, но кивнула и заспешила прочь.

Как я и просил, кровать для призрака поставили не в углу, где пространство вытягивало бы из него энергию, а вдоль стены. Он лежал на ней, как мумия фараона: неподвижный, осунувшийся. Никас сидел ближе к двери, метрах в пяти от него. При виде меня он резко вздёрнул брови, будто мой визит очень уж стал для него неожиданным. Хм... Что Полли, что — Никас... Чего это они?

— Как он? — шёпотом спросил я.

— Нормально. То есть... было нормально всё. — Он обеспокоенно оглянулся на кровать с призраком и пожал плечами. — Ну, и сейчас... А ты чего?

— Хочу проверить одну идею. Посижу рядом с ним.

— Мне уйти?

— Нет. Я быстро. Посмотрю... его ментальное поле.

— Понял. Смотри.

Зато я ничего не понял. Почему Никас встревожился?

Но вроде и впрямь ничего такого. Я подошёл к Карлу. Рядом с его кроватью — стул. Наверное, принесли для Полли. Я сел и с трудом удержался от вздоха. За полтора часа моего отсутствия призрак словно сдулся. Похудел так, что скулы и нос торчали, как у мертвеца. Вокруг запавших глаз — черновато-синие тени. Если это происходило постепенно за время моего отсутствия, то неудивительно, что ребятам казалось — всё нормально. Я поёрзал, устраиваясь удобнее на стуле. Тот скрипнул подо мной. Карл не шевельнулся. Ослаб так, что и глаза открыть трудно. Ведь — сужу по энергополю — он не спит.

Крепостная стена уже привычно выросла вокруг меня. Я представил, что она теперь из ледяных кирпичей. А на небе горячо пригревает солнце... Кирпичи растаяли быстро, словно оплавились.

Скосившись на Никаса, который что-то читал по триди-визору, я сунул руку под простыню и сжал ладонь призрака. Тот не дрогнул. Но на контакт откликнулся сразу: информационное поле заволновалось. Так, хорошо. Это которая у него рука? Левая. Ещё лучше. Пока сидим, я хоть чуток его подкачаю. Разжал собственную ладонь — и пальцы, кроме большого и мизинца, кончиками в середину его ладони. Пульс прочувствовался сразу, пусть и слабый. Кончики пальцев вспотели мгновенно. Энергия пошла. Причём пошла так, что я ощутил, как вздрогнула ладонь под моими пальцами. Ага, для тебя это ново — что кто-то делится с тобой своей энергией?.. Небось, среди призраков взаимопомощь не котируется.

"Карл, что нужно, чтобы остановить распространение отравы?"

"Ты? Это Брис? Почему я тебя слышу?"

"Когда-то я поставил искусственный блок и забыл его снять. Не отвлекайся. Итак, что нужно сделать для тебя, чтобы ты не умирал?"

Договаривая вопрос, я уже на собственной последней фразе понял — что именно, но ждал его словесного подтверждения. Ждал, напрягшись, потому что ответ оказался и прост, и сложен. И он прозвучал:

"Внутри клешней есть стенки, наполненные жидкостью. Противоядие".

Он даже мысленно говорил затруднённо.

"Плёнка может сожрать клешни?"

"Нет, ей сейчас хватит и плоти".

"Сколько времени ты сможешь продержаться? Реально?"

"До вечера".

"Тогда держись. Я принесу тебе противоядие".

Он не ответил. Мне показалось — он прислушивается к пересылаемой в него энергии. А я поймал ритм его дыхания и начал дышать вместе с ним. Теперь вспотели не только пальцы, вспотел и я сам. Передача энергии шла так мощно, что вскоре Карл распахнул глаза. Но ко мне не повернул. Слишком слаб.

"Говоришь — принесёшь противоядие, а сам..."

"Ничего — подкачать тебя нетрудно. Потом я восстановлюсь быстро. Умею. Так что молчи и бери, что дают".

Но дольше минуты после своего заявления посидеть не удалось. В камеру ворвался Вестар, огляделся и, не обращая внимания на вскочившего от удивления Никаса, большими шагами заторопился ко мне.

Призрак закрыл глаза. Я пожалел только об одном: не успел "закрыть" его, сделав контактный массаж грудной клетки и лопаток одновременно. Ишь, как быстро вернулись старые навыки. Даже помню, что такой массаж делают по часовой стрелке.

— Что случилось? — поднялся я навстречу Вестару.

— Это ты скажи, что случилось у тебя? Полли прибежала — сказала, что ты испугался чего-то или чем-то очень сильно обеспокоен.

— С чего это она взяла?!

— Да ты на себя посмотри!

Он снова огляделся и сунул снятое со стены зеркало.

Ну-ну... Татушный узор отчётливо и предательски красовался на моём лице. Когда это он успел нарисоваться?

Когда сообразил про крепостную стену — будто подсказали со стороны. Видимо, у настоящего Бриса есть особенность: он испытывает сильные эмоции — и кровь приливает к лицу. Может, я зря так поспешно согласился на снятие тату?

Лихорадочно перебрав варианты ответа, я остановился на одном:

— Это я недавно сам вспомнил, какие именно препараты давал детям-призракам, — вот и обрадовался, что некоторое время с ними у нас будет тишь да гладь. — Я даже усмехнулся: и ведь не соврал — за маленьким допущением. Не вспомнил, а хорошо знал.

— Да? — Вестар подозрительно покосился на Карла. — А тогда почему ты здесь?

— Подкачиваю, чтобы нормально себя чувствовал. Так что успокой Полли. Ей не следует волноваться за меня.

Мы вместе вышли из камеры призрака. А потом я почувствовал, что, прежде чем зайти к себе, Вестар остановился посмотреть, куда пойду я. Я хмыкнул и зашёл в каморку Лидии. Пусть тоже успокоится. Нашли чего испугаться.

Лидия шагнула мне навстречу и крепко обняла. Потный и еле стоящий на ногах, я с благодарностью обнял её тоже. В последнюю минуту, перед приходом Вестара, Карл настолько оживился, что принялся стягивать с меня энергию уже самостоятельно. Так что объятия Лидии позволили мне взбодриться, а соприкосновение двух тел немедленно привело к эффекту стремительной выработки совместной энергии. Звучит, возможно, слишком нехорошо — суховато по отношению к объятиям влюблённых, но такова природа энергии: чем больше ты обнимаешься с любимым человеком, тем большей становится масса ментальной энергии вокруг вас. И чем чаще пара далеко друг от друга и перестаёт делиться общей энергией, тем быстрей люди теряют друг друга.

Уже твёрдо стоя на ногах, я нашарил позади себя дверной засов, задвинул его — и повёл Лидию в "спальню". Последнее, что помню, — её тёплое дыхание мне в ключицу, а затем — чувственный взрыв...

Она заснула, уткнувшись мне в подмышку.

У меня же — сна ни в одном глазу. Я решал задачу, каким образом за шесть-семь часов незаметно доехать до руин здания полигона и вернуться. И что взять с собой. Джип с оружием призраков — однозначно. Никаких сомнений. Один огнемёт — один лазер. Нож при мне всегда. Но не помешал бы нож побольше — такой, каким можно отрубить клешню слизняка. Если лазером — сомнительно, что та жидкость после нагрева останется спасительной для Карла. Прикинув, что может быть таким ножом, я вспомнил здоровенный тесак в грузовике Михала — среди предметов для текущего ремонта. Ладно, заеду на завод, загляну в один из грузовиков.

Чем мне ещё неплохо бы запастись, так это "призрачным" костюмом. И дело не в том, что плёнка не видит человека, укрытого рабочей энергией скафандра. Дело в том, что, закрывшись, я получу шанс при встрече с тварью остаться в живых. Пока нет слизняков, которые могут легко разодрать металлизированную ткань...

Лидия зашевелилась рядом, улыбнулась сонно — вся такая дремотно-тёплая, что я снова потянулся обнять её.

Оба подскочили от резкого стука в дверь.

— Лидия, Брис, вы здесь?

Мы вздохнули, переглянувшись, и тихонько засмеялись.

Ирма искала Лидию, чтобы та помогла ей определиться с обедом для маленьких призраков. Лидия пообещала помочь, как только накормит меня, и жена Шерифа ушла.

Мой обед был не слишком плотный. Сам настоял на его лёгкости. Главное, что мы сидели за столом вместе и в обнимку, что позволяло нам кормить друг друга с ложечки, то и дело посмеиваясь. Потом Лидия убежала к Ирме. Дверь осталась незакрытой. Я сидел за столом — локтями в него, подбородок в сцепленные пальцы, размышляя, как улучить момент, чтобы незаметно спуститься в подземный гараж.

И — вздрогнул: воздух в коридоре вдруг исказился — раз, затем ещё раз... Что это было?

30.

От неожиданности оторопел — и потерял две-три драгоценные секунды, а потом — пока выскакивал из-за стола, пока шаги к коридору, пока оглядывался, лихорадочно сканируя коридор по обеим сторонам... Тихо, пусто, ничего особенного. Только тающие тени недавно прошедших переселенцев... Может, размышляя, я впал в транс — и пространство, как иногда бывает, поплыло перед глазами? Я ведь смотрел в коридор сквозь решётчатую дверь: слившиеся перед расфокусированным взглядом квадраты могли собраться в плывущую, слегка подрагивающую картинку... Дошёл до выхода с платформы — пусто.

Некоторое время я ещё пребывал настороже. Потом — махнул рукой. Привиделось.

... После того как я показал Полли, какие именно препараты вводить маленьким призракам, меня на какое-то время оставили в покое. И я снова, но на этот раз в куртке Бриса, достаточно просторной, чтобы спрятать под ней лазер (разобранный на детали), огнемёт (с открученным дулом) и ещё парочку необходимых для похода в одиночку предметов, засел в каморке Лидии (в "лотосе" — прямо на пол), бездумно глядя в общий коридор через полуоткрытую дверь. Пахло стройкой: переселенцы во время вынужденного безделья приводили в порядок или благоустраивали свои временные жилища. Лениво подумалось, что и мне надо бы похозяйничать в "доме" — например, поставить настоящую входную дверь вместо сквозной, решётчатой. Но мысль незаметно растаяла, когда я постепенно впал почти в медитативный транс.

Всегда неплохо чувствовал время. Легко вставал за минуту-другую до звонка будильника. Легко ориентировался в объёме урока, не глядя на часы. Легко определял протяжённость минут и даже часов, занимаясь чем-либо. Кажется, здесь, на Сцилле, моё восприятие времени тоже обострилось. И не только времени.

Словно кто-то сказал: "Пора!" — и я выскользнул из каморки. Грела надежда, что в привычной одежде я окажусь невидимкой для переселенцев. Так — погулять вышел... Коридор пустовал, хотя гул приглушённого разговора, постукивание и смазанный шумок деловитой суеты слышались отчётливо.