Хроники Дебила. Свиток 4

Где-то уже ближе к концу вышел облом, — маленький и хлипкий на вид аиотеек, умудрился завалить сначала нашего молодого воина, потом дюжего вождя песиголовцев, и нагло стал требовать себе новую добычу. — Судя по доспехам и оружию, — аиотеек был из богатого рода. И мне очень не хотелось выпускать такой куш из своих загребущих лапок, ведь после третьей победы мы были обязаны отпустить и его, и его род, да еще и со всем имуществом. ...Немыслимая расточительность!

К счастью, установленные мной бесчестные правила, согласно которым надо убить троих противников, чтобы быть отпущенным на свободу, — сработали как и ожидалось. — Мало того что аиотеек был утомлен двумя поединками, — так еще и его ценность как носителя нехилой маны резко возросла. Вышедший против него улотский витязь, — кажется двоюродный племянник Леокая, умудрился прикончить его за несколько минут, обменяв сохранность моего законного имущества, на рану в бедре. ...Я немножко успокоился.

...И напрасно. Потому что еще спустя пять-шесть поединков, когда оказалось что аиотееки-оуоо уже кончились, на середину ристалища вышел аиотеекских шаман, да не один а в компании копья, и вызвал на бой меня. ...Вляпался блин!

Глава 11

После этой чертовой проклятущей битвы, — прошел примерно месяц.

Зима подобно тигру напала неожиданно и внезапно. ...Вот так всегда тут, вроде бы и понимаешь что бродит она где-то рядом, слышишь ее прохладное дыхание и негромкое похрустывание утренних заморозков по траве, и ждешь что вот-вот прыгнет она на тебя внезапными холодами, вьюгой и снегопадом.... Но когда однажды просыпаешься засыпанный белым снегом, — почему-то страшно удивляешься и недоумеваешь, — "Неужели пора???".

Оно может и к лучшему. — Предчувствие скорых холодов и сугробов на перевалах, заставило большинство наших союзников сразу после битвы спешно собирать манатки и расходиться по домам. Лишь несколько племен песиголовцев, решили расположиться в предгорьях на север от нас, да пришедшие с войсками горских царств беженцы-прибрежники, — двинулись к морю, видать понадеявшись что это нашествие аиотееков будет последним, и больше их никто не потревожит.

Немалая часть забритых тоже разбежалась кто куда. Несколько групп степняков, собрав по степи ошметки аиотеекских стад и недобитых аиотеекских баб, привычно двинулись в степь. ...Еще больше прибрежников двинули к морю, в надежде хоть как-то прокормиться зиму, собирая ракушек в прибрежной полосе. Лишь бы подальше от всякого оружия, битв, психованных шаманов и странных причесок. — Ирокезы это конечно круто, но спокойная жизнь лучше!

...Да уж..., — спокойная жизнь. — Как правильно заметил прошлой весной Мудрейший из мудрейших Царь Царей Леокай, — мне дебилу, она не светит.

Война, — бесспорно красивая и героическая штука. ...Особенно в пересказах сторонних наблюдателей, про то как войска выходили на битву, блистая оружием и доспехами, и озаряя остающихся чудесным светом своих мужественных лиц.

А вот возвращение.... И даже к чертям собачьим самых этих вояк, — ободранных, израненных, озлобленных и безумно уставших. — У них хотя бы есть возможность забыться и забыть ужасы прошедших дней, купаясь в лучах Славы, и ловя благодарные и влюбленные взгляды своих женщин.

А вот каково было мне смотреть в глаза тех соплеменников, которые по возращению войска, вдруг узнали что внезапно стали вдовами и сиротами, или, еще хуже, — потеряли своих детей?

А ведь таких, мама дорогая, было чуть ли не половина племени. И я до сих пор, во взгляде каждой встречной женщины, продолжаю видеть осуждение и укор. ...Знаю что это чушь, — никому и в голову не приходит в чем-то меня обвинять, скорее наоборот, — благодарят и хвалят и за то как дрался, и за то как шаманил.... Но ничего не могу с собой поделать. — Воображение помноженное на совесть, жуткая штука.

Да, победа далась нам безумно дорого. И пусть возвращались мы к нашему рукотворному озеру, сгибаясь под тяжестью добычи, гоня впереди себя целое стадо навьюченных трофеями верблюдов, запряженных в груженые повозки овцебыков, и стада овцекоз, — на мой взгляд, это не искупало чудовищных потерь. Треть всего ирокезского войска осталась на поле Битвы. Еще несколько десятков воинов получили тяжелые раны, и был огромный риск, что они навсегда останутся калеками.

...Да что там говорить, — тех кто не получил в бою не единой царапины, не было вообще. — Все мои запасы травок, бинтов и примочек, исчезли буквально в первый же день лечения, а начавшаяся зима не позволяла возобновить запас, так что следующая пара недель стала для меня настоящим кошмаром. — Поиском лекарств, перевязочных средств и потерей, потерей, потерей.... Если бы не помощь Оилиои, я бы не знаю как бы и выкрутился из этого унылого положения.

Но вот, — все кто должен был выжить, выжили, а тем кому это было не суждено, я поведал о наикратчайшем пути к кострам Предков, и проинструктировал что им там говорить, и о чем просить прадедушек.

...Нет ребята. — война слишком затратная штука, и точно вам говорю, себя не окупает абсолютно. ...По крайней мере, — мои уничтоженные нервные клетки, не восстанавливаются, даже при виде шести огромных котлов, груды бронзового оружия и побрякушек, или даже здоровущего шатра Самого Большого аиотеекского Босса, и еще четырех поменьше, которые теперь нам принадлежат.

...И вообще, — мне от этой Победы и от этой Добычи, как обычно это и бывает, — достался только новый геморрой и проблемы. — Ну да. Конечно. Я говорю о людях!

— Что будем делать с этими людьми Лга*нхи? — спросил я брата и Вождя по совместительству, когда мы пошли на обследование вражеского кремля, после того как все аиотееки-оуоо, были убиты на поединках.

— Э-э-э... — Задумался мой непривычный к подобному занятию, (в смысле, — думать), Великий Кормчий, и как обычно выдал наипростейшее решение. — Убьем?!?!

Я оглядел стоящие перед нами почти три полных оикия коренных аиотееков и сильно задумался. — Свое оружие и доспехи они положили на землю, и стояли понуро опустив головы, словно бы уже смирившись со своей участью. — Коли уж их хозяева, — крутейшие из крутых и кореннейшие из коренный аиотееки-оуоо, проиграли с таким разгромным счетом. — То духи явно не благоволят подданным аиотеекской империи, и им точно ничего хорошего не светит.

Однако инстинкт самосохранения силен. И попытайся мы их всех убить, пусть даже и безоружных, инстинкт свое слово скажет, — полезут отбиваться даже голыми руками. Следовательно — новые убитые, новые раненные, кровищи по колено, выпущенные мозги, вывалившиеся кишки, и прочие радости массового убийства. ...Устал я от этого!

Да и не для того я свалился сюда из своего двадцать первого века, чтобы опуститься до уровня крокодила пожирающего даже собственных отпрысков, дабы они не выросли в конкурентов. — В известной поговорке про пистолет и доброе слово, — оба этих слагающих успеха, вроде как выглядят равновесными. И коли из пистолета я уже настрелялся до тошноты, — не пора ли применить доброе слово?

..Тем более что за спинами этих..., отныне наших "забритых", прячется целая толпа женщин и детей. И стоит снова пролиться хоть капле крови, — мои соплеменники уже на этом не остановятся, пока не вырежут всех. А потом и сами пожалеют об этом. ...Я точно пожалею.

— Нельзя их убивать. — Уверенно сказал я. — Совсем нельзя!

— Почему? — Удивился Лга*нхи, для него, думающего наконечником своего копья и набалдашником шестопера, мои слова скорее показались вызовом его способностям массового убийцы, чем поводом задуматься.

— Аиотееки-оуоо, — с нами договор заключили. Свои жизни, за жизни этих людей отдали. — Попытался объяснить я, свое понимание сложившейся ситуации. — Убивать их будет плохо. ...Опять же, — они ведь небось знают очень много. Про поля заливные например, и про зерно, верблюдов....

— Ты их что же, — ирокезами хочешь сделать? -Удивился моей безграничной наивности и тупости брат.

— Нет.... — Коротко вздохнул я. Хотя и знаю что все настоящие империи начинались с того, что победитель признавал за побежденным практически равные с собой права, но сейчас, боюсь мы до Империи еще не созрели.

— Но и убивать нельзя, — продолжил я. И поскольку, в глубине души сам признавал что разумных доводов за убийство, было куда больше чем за сохранение жизни, добавил последний аргумент. — Духам это не понравится.

— Ну тогда пусть Духи и думают куда их пристроить! — Сделал правильный вывод мой приятель, поскольку знал что Духи мудры, всезнающи, и никогда не ошибаются. А его Шаман Дебил парень толковый, и всегда правильно передает поданные духами подсказки. ...Как жалко, что в реальности Духов нет!

Короче, — заботу о наших пленных свалили на меня. ...Так же как и о новых потенциальных соплеменниках — экс-забритых, пожелавших все-таки попытаться примкнуть к ирокезам. Но у тех хотя бы был Гок*рат, под присмотр которого я мог, пусть и не без некоторой опаски, отдать этих людей. А вот с пленнымми аиотееками, такая фишка не прошла. И помимо возни с раненными, мне пришлось еще возиться и с ними, пытаясь найти хоть какую-то экологическую нишу, для этих, пока еще выглядящих столь чужеродно на нашем фоне, людей.

...Чуточку проще было с аиотеекскими бабами и детьми. — К моему собственному удивлению, особых зверств и эксцессов со стороны победителей в отношении них, как-то удалось избежать. — После битвы наступила пауза для поединков, за время которой волна ярости и кровавого дурмана немного схлынула, а потом все были слишком измученны тяжелым днем, чтобы еще и оттягиваться на пленных. А в следующие дни... Ну конечно бабы, особенно молоденькие повышенного внимания наших вояк, особенно молодняка, не избежали. Но хотя бы животы после траханья им не вспарывали, и младенцам головы о камни не разбивали. ...Видать все-таки идея что все люди — "люди", постепенно до моих ирокезов доходит. И на чужаков, пусть это даже аиотееки, тут больше как на каких-то чудовищ не смотрят.

Так что я хорошенько все обдумал, созвал Большой Совет, и внес на нем рациональное предложение. Лга*нхи меня поддержал, Старшины и Воины, настроенные после победы весьма благодушно, тоже возражать не стали.

И хотя это было и не совсем по обычаю, (время Большого Перемирия как раз закончилось), но я переженил весь наш молодняк на аиотеекских девках и молодых вдовах. Да и многие опытные вояки, не отказались заполучить себе младшую черноволосую жену, — экзотика и престиж как никак!

Наших же вдов, в собирался свести с вояками из бывших забритых, дабы те, так сказать, — в том числе и половым путем приобщались к Ирокезианству и нашему образу жизни. Заодно и будет кому семьи убитых ирокезов кормить. А подобное родство, оно куда нагляднее и убедительнее даже "Ведомости на Зарплату".

И потому я нагрузил Старшин задачей выбирать самых достойных, среди пасущихся рядом с нами вояк, дополнять ими свои поредевшие оикия, или формировать новые. Начинать проводить тренировки и таким образом, помаленьку вводить чужаков в наш круг. ...Благо опыт такого "слияния" у ирокезов уже был. Так что процесс пошел, и я уже почти мог праздновать победу.

...Но тут как всегда подсуетился мудрый дедушка Леокай. — Сей хитрый гад, домой не торопился, и я частенько видел его шушукающимся с предводителями некоторых группировок забритых, что лишь добавляло мне поводов нервничать и трястись от нехороших предчувствий.

И вот он наконец объявил о своем возвращении в Улот, собираясь по случаю наступившей зимы, идти туда не через горы, а вдоль побережья. — Благо, с его войском этот путь выглядел безопасной прогулкой.

Но дедушка Леокай, не был бы самим собой, если бы не устроил мне напоследок каверзу. — Прямо посреди прощальной пирушки, когда я чуточку уже расслабился и пребывал в благодушном настроении, он обратился ко мне, при всей честной компании с вопросом, — а не могу ли я, коли уж так Велик как сам рассказываю, совершить обряд объединения крови и между его людьми и теми "забритыми" что захотят уйти вместе с ним?

Я было начал бекать-мекать, ссылаясь на то что мы-то дескать ирокезы все родня и Духи у нас общие, а вот.... Но Леокай резонно возразил что он мне тоже родня, причем очень близкая, поскольку его внучка моя сестра, а значит он чуть ли не мой двоюродный дедушка. А значит и весь Улот мне и Великому Вождю Лга*нхи, вроде тоже как почти родная семья, пренебрегать интересами которой совсем нехорошо.

...И мне бы тут хорошенько подумать, с какой стати Леокай впервые публично заговорил с нами о таком близком родстве, и даже признал себя двоюродным дедушкой. — Раньше-то он эти вопросы предпочитал обтекать стороной. ...Это я, все больше козырял родством с ним, пытаясь произвести впечатление на окружающих....

Опять же, — это объединения крови.... — Новую ведомость на зарплату придется составлять?! А значит я вроде как буду связан с теми кого впишу в Список? Это ведь вам не в паспортном столе печать поставить. Это большое и великое шаманство!

А ведь если подумать, то корень всех моих нынешних проблем таится в том времени когда я согласился провести обряд, для тогда еще просто "забритых" вояк Гит*евека. ...А потом пошло поехало, — стал их шаманом, объединил в общее племя, а теперь бегаю как белка в колесе, пытаясь разрешить сотни проблем одновременно. А теперь на мне будет висеть еще и второй такой же дурдом?

...Да. — мне бы подумать.... Но дедушка Леокай как обычно так подобрал время, что думать было некогда, и пришлось соглашаться провести обряд. Иначе, — такой вот прилюдный отказ прямо в глаза, — это уже смертельная обида Царю Царей, после которой о какой-то дружбе или союзничестве с Улотом можно было даже и не заикаться. — Хуже чем плевок в лицо!

...А ведь дело не только в том что часть забритых уходила к Леокаю, который поняв, что не сможет утащить их с собой в качестве "низших", решил чуть приподнять планку, лишь бы заполучить в свое войско опытных вояк. — В конце-то концов, все эти две с лишним сотни оставшихся возле нас вояк, мы бы все равно ассимилировать не смогли. Так что хрен с ними, — пусть те кого Леокай сумел уговорить, уходят с ним.

Другой вопрос.... Я вот частенько говорю "мои люди" "мое племя". — Но тут это означает скорее что это "я их". — Я принадлежу всем окружающим меня ирокезам, еще в большей степени чем принадлежал племени Нра*тху, когда был его рабом. — Тогда я мог свободно убежать от них в степь, и никто бы мне слова не сказал. — Жил Дебил дураком, дураком и помер, для "люди" забот меньше.

А сейчас, — сотвори я какую-то глупость, и ведь все племя ринется меня спасть, как это было год назад. И это налагает, знаете ли, большую ответственность.

И вот сейчас Леокай, и своим предложением, и своими словами о близком родстве, привязывает меня к Улоту и к "новой родне" такими же крепкими узами. А со мной и Лга*нхи, и Витька, и всех ирокезов. Потому как эти простые и наивные ребята, против дедушкиной хитрожопости абсолютно беззащитны и ринутся на смерть, при первой же просьбе о помощи.

Так что, — что там не говори, но обскакал меня дедушка и на этот раз. — Я-то опасался что он умыкнет "забритых", что сделает существование ирокезов не столь нужным и полезным для него. А значит даст дополнительные рычаги давления и пространство для маневра, при торговле и переговорах с нами.